Совесть как верховный судья политического поведения

Рассматривая проблемы взаимоотношений морали и политики нельзя обойти проблемы совести в политике. Совесть - этическая категория, выражающая способность личности осуществлять моральный самоконтроль, определять с позиции добра и зла отношение к своим и чужим поступкам. Совесть выносит свои оценки как бы независимо от практических интересов, однако в различных проявлениях совесть человека отражает воздействие на него конкретных социальных, политических и исторических условий жизни и воспитания. Совесть не порождает, а лишь закрепляет и воспроизводит те ценности и оценки, которые выработаны в общественной практике. В отличие от мотива (чувства долга) совесть включает и самооценку уже совершенных действий на основе понимания человеком своей ответственности перед другими людьми и обществом.

Совесть, по определению В.П. Пугачева,— это эмоциональное переживание ответственности человека перед самим собой, другими людьми, обществом, всем человечеством, Богом. Она — проводник гуманизма в глубинах человеческой души и в реальном поведении индивида. Она — внутренний судья человека, обеспечи­вающий самоконтроль личности во всех ситуациях и особенно там, где политический и общественный контроль затруднен или невоз­можен. Совесть, соединенная с долгом и другими нравственными механизмами регуляции поведения людей, выступает наиболее надежным гарантом гуманизма политики. Поэтому развитая нравственная культура общества - необходимое условие демократичес­кого политического строя [115].

Совесть превращает индивида из стадного животного или высокоразумной машины, робота в Человека. Религиозные мысли­тели нередко называют ее Божьей искрой в душах людей, позволяю­щей им осознать самих себя и свою ответственность перед людьми и Высшим Разумом. Человек с разрушенной нравственной саморегуляцией, лишенный угрызений совести, превращается в асоциальное, опасное для общества и других людей существо. Не случайно Гитлер, проводя человеконенавистническую политику национал-социализма, убеждал своих солдат в том, что он осво­бождает их от болезни, называемой совестью.

По христианским убеждениям человек находится перед совестью как личность перед богом, он внемлет ее голосу. Однако даже независимо от этого религиозного значения в совести человек превышает всю социальность и формы ее проявления: закон, государство и политику. Если совесть обязательно, «категорически» приказывает нам, то приходится следовать ей. Совесть превосходит любые политические резоны, но она не изолирует нас от других. Поэтому по отношению к ним мы не можем просто освободиться от наших законных и нравственных обязанностей. Индивиду необходимо найти компромисс в отношениях между совестью и внешними обязательствами, между совестью и законами государства, между совестью и политическим компромиссом.

Совесть вступает в конфликт с политикой и государством, когда оно не выполняют свои обязанности по сохранению права и мира, т.е. когда государство становится в той или иной мере неправовым государством. Если исходить из работоспособного свободного конституционного государства, то конфликт между совестью и политикой не будет антагонистическим. Но конфликт не устранен и здесь. Он остается принципиально всегда возможным и поэтому должен решаться «практически». Самой известной возможностью для этого является юридически гарантированное исключение из общего правила, например, право отказа от воинской службы по причине совести. Однако существуют и другие возможные случаи конфликтов. Имеют место апелляции групп интересов к совести и к праву на «гражданское неповиновение», например, для препятствования крупным застройкам, транспортировкам ядерных отходов и др.

Первая проблема в этих отношениях встает вместе с вопросом, что подразумевается под совестью или суждением совести. Существует ли в обществе общее представление о совести? Может ли оно существовать, или это тоже становится делом расположения, склонности и чувства? Государство не может дать определение совести. Поэтому можно предполагать, что под этим понятием в обществе подразумевают совершенно разные вещи.

Конечно, на решения совести оказывают влияния извне: сограждане, происхождение и воспитание, социальное окружение и соответствующая ситуация. Однако совесть для человека является абсолютно обязательной инстанцией, даже в противовес внешним обстоятельствам, если он чувствует в ней безусловность нравственного требования. Это требование понимает человека как единое целое, включая также его эмоциональную сторону, хотя суждение совести может быть исключительно умственным актом взвешивания причин и встречных доводов и принятия осознанного решения.

Согласно этим описаниям индивид хоть и может ожидать извне помощи в вопросах совести, но никакой авторитет не освободит его от принятия решения. Индивид сможет также обосновать свое решение для других, насколько он этого захочет; но извне нельзя будет определить, действительно ли это решение совести. В этом смысле индивидуальную совесть следует уважать как последнюю инстанцию, но ее нельзя проконтролировать. Однако это не означает, что тот, кто в противовес общему закону ссылается на свою совесть, не обязан приводить причины своего решения или не должен предстать перед общественностью для испытания на верность решения совести каким-либо другим способом, например, приняв другую службу. Нравственное самоопределение не означает произвола, скорее оно включает обязательство давать себе самому отчет о причинах собственной деятельности, а также о последствиях, в т. ч. о тех, которые вытекают из этого для других. Следует помнить, что тот, кто уклоняется от требований общего закона, причиняет тем самым вред правам и требованиям своих сограждан. Он может быть оправдан лишь в том случае, если он может сделать значимыми более высокие обязательства, чем государственный закон. Если он освобождает себя от объяснения причин, будут ущемлены права всех других, которые находят свое выражение в общем законе.

Тем самым обозначено направление, в котором мы должны искать «практическое» решение проблем, ибо теоретически чистое и окончательное решение не возможно. Выход видится в том, чтобы в политике обходиться с совестью так, чтобы это соответствовало смыслу институтов свободного конституционного государства. Решение имеет две стороны.

С одной стороны, государство должно по возможности меньше затрагивать или даже обременять совесть своих граждан. Поэтому политике следует держаться в стороне от сферы убеждений совести. Там, где это не возможно, и существуют такие пограничные вопросы, должны быть исключения из общего правила. Но они могут быть только исключениями и требуют в свою очередь регулирования.

Другая сторона практического решения в том, чтобы политически действующие граждане не должны без нужды делать политические вопросы вопросами совести в строгом смысле. В обществе существует мнение, что непреклонно и безоговорочно аргументирующий политик является лучшим, заслуживающим доверия и правдивым. В действительности же в большинстве случаев речь при этом идет о тех, «кто ужасно все упрощает» или о рыцарях принципов. В политике редко идет речь об абсолютной правде, об однозначном добре или зле. Речь идет о приближении к лучшему и об избежание худшего. Поэтому по возможности нужно исключить совесть из игры. Нужно «зарезервировать» ее для тех редких случаев, когда действительно нужно сказать: я настаиваю на этом, я не могу иначе!

Политика будет невозможна как дело выторговывания уступок, поиска компромиссов и создания при голосовании большинства, если участники будут ссылаться на свою совесть. У совести нельзя ничего выторговать. Однако в политике требуется урегулирование конфликтов именно потому, что мы разные, в т. ч. в наших убеждениях. Поэтому в парламенте нужна, например, фракционная дисциплина. Депутат в конечном итоге подчиняется только своей совести, в крайнем случае, он должен уметь обратиться к ней. Это гарантирует ему его мандат. Но в ежедневной политической работе он должен одновременно совместно с другими искать практичные решения, делать возможными решения большинства или правительства (оппозиции) в институциональном смысле.

С точки зрения содержания, для всех конфликтов, верно то, что компромисс заслуживает предпочтения перед конфронтационным обострением. Поэтому не следует без необходимости углублять конфликты интересов до конфликтов относительно общего порядка или даже до истинностных конфликтов.

Во всех конфликтах целей следует тщательно анализировать, что является спорным между сторонами: цели или пути достижения целей. В споре о мире или о социальной справедливости, как правило, оспариваются не сами цели, а скорее их интерпретация, часто пути к ним. Часто речь при этом идет только о том, чтобы найти наименьшее зло. Любое решение имеет свою цену. Это должен понимать каждый, кто выступает за определенное решение. Без «цены» мы не можем добиться ни одной ценности, ибо многие ценности, от которых мы зависим в жизни, конкурируют друг с другом, несмотря на то, что они взаимно обусловлены.

Из всего этого следует, что хотя политические суждения всегда имеют моральную сторону, необходимо, чтобы за них всегда можно было ответить, и было кому это сделать. Причиной полемики являются, как правило, не бесспорные суждения о верном и неверном, о добром и злом. Как правило, обсуждаются обусловленные ситуацией различные суждения о лучших или подходящих средствах. Не стоит объявлять их решениями совести в строгом смысле, ибо вместе с тем кончится политический спор, или он перерастет в войну вер.

Нравственность и политика