ЦГВИА, ф. ВУА, д. 42-601, 1834 г., лл. 15-16. Подлинник.

№ 140

Из книги Э. Спенсера «Путешествие в Черкессию…»

1836 г.

Здесь начинается знаменитое ущелье, называемое Джагры[112], при входе в которое русские имеют поселение, состоящее из немногих домов и развалин церкви и монастыря, причем последний обращен в барак, но черкесы[113] владеют верхней частью ущелья и горами, которые господствуют над фортом, так что военные люди моментально подвергаются их нападению…

Первой заботой графа[114] было осмотреть госпиталь[115], который к несчастью был полон больными и умирающими солдатами. Медицинский дежурный информировал меня с большой серьезностью, что болезнь, свирепствующая с таким раковым результатом в Вордане, была лихорадкою, столь господствующей в некоторых частях Америки и Западной Индии…

По уничтожению византийской империи турками можно было думать, что эти фанатики, завладев Пицундою, разрушили бы монастырь, но благодаря благочестивому вмешательству жителей или на страх гнева народа церковь была пощажена и теперь остается одним из самых интересных архитектурных памятников в этих странах. Столетия прошли с тех пор как она играла роль храма христианской веры, к несчастью она достаточно пришла в ветхость, однако в рукописи, орнаментах, утвари она с благочестием сохранена туземцами. Я понимаю почему император Николай дал приказ, чтобы она была приведена в полный порядок. Хотя большинство населения и приняло веру Магомета, оно еще смотрит с глубочайшим почтением на христианское здание. Чувства тут доведены до такой крайности (и основанные очевидно на древнем обычае), что самый большой вредитель находит в ее стенах ненарушенную святыню…

Тут было несколько базаров, кишащих азиатскими торговцами, наполненные грубыми русскими мануфактурами, замечательными только их мишурными крестами вместе с немногими блестящими безделушками для крестьян, а также солью и табаком.

На одном из базаров мы наблюдали местного дворянина, который спустился с гор, чтобы произвести какую-нибудь мелкую торговлю. Он был полностью вооружен, и, по обычаю этого народа, его сопровождал оруженосец. Казалось, что они были более вдохновлены обменом в верности русским…

Мы купили у местных жителей и у армянских купцов в Бамборе много великолепных сабель и кинжалов очень тонкой ручной работы и очевидно значительной древности, но хорошо сохранившихся, которые выглядели, как если бы только вчера вышли из рук оружейника: на некоторых клинках были выгравированы или инкрустированы золотые буквы…

Мы нашли гарнизон Бамбор подобно таким же в каждой русской крепости, которые мы посетили в этих провинциях, жестоко страдающим от лихорадки и, конечно, ужасная смертность, господствующая в армиях Кавказа является объектом будущего размышления…

Мы не можем опустить упоминание о жалких сараях, приспособленных к усилению болезни, которые в соединении с другими пагубными условиями создают возможность того, что солдат найдет при приеме в госпиталь скорее паспорт на небо… ордер на исправление в армии Кавказа рассматривается военными властями России как равносильной гражданской ссылке. Мы не можем удивляться этому чувству, когда мы вспомним, что те лишения, которым подвержены гарнизоны, являются наказанием…

Короче говоря, мы нашли весь народ с оружием в руках сражающимся за свою независимость с непреоборимою храбростью. Русские гарнизоны ежедневно уменьшались от заразы и меча.

Spenser E. Travels in Crcassia, Krim Tartary,

Vol I. London, 1838, с. 320, 322, 325-327.

№ 141

Письмо владетеля Абхазии полковника М. Г. Чачба – Шервашидзе командиру «Абхазского отряда» полковнику А. Г. Пацовскому о ссоре Гасанбея Чачба – Шервашидзе с цебельдинцами

2 января 1837 г.

26-го числа прошлого месяца побочный брат князя Гассан-бей (Шервашидзе), имея при себе несколько Маршаниевых, с шайкою из цебельдинцев до 30 человек, поссорившись с Гассан-беем, захватил в принадлежавшей ему деревне Гульрипш две души крестьян. Извещенный об этом Гасан-бей пустился за ним в погоню до самой границы Цебельды, но не настиг его. В возмездие захвалил несколько человек пастухов и около трехсот баранов цебельдинских. Узнав об этом, я послал нарочного к князю Гассан-бею с тем, чтобы он со своей стороны прекратил всякое неприязненное действие и ограничивался только оборонительным положением, потому что через это мог вооружить противу себя цебельдинцев, которые немало бы нанесли вреда Абхазии. Между тем, узнав ныне, что цебельдинцы в отмщение за взятых Гассан-беем людей и баранов собрались в значительном числе с тем, чтобы напасть на селение, принадлежащее Гассан-бею, я с завтрашнего числа отправляюсь в Келасуры, чтобы заставить цебельдинцев розойтится или в противном разе строго наказать их.

Также целью моей поездки есть и то, чтобы прекратить беспорядки в деревне Джгерды, где с будущих при сыне княгини Кессарии Григория ранили одного человека и убили лошадь, в то время, когда Григорий (Шервашидзе) хотел взять человека, данного отцу его покойному Алибеку в поруку за долг.

О чем поставляю долгом уведомить Ваше превосходительство.

Верно: генерал-майор (подпись)

ЦГИАГ, ф. 548, оп. 3, д. 177, л. 3. Копия.

№ 142

Рапорт управляющего Имиретией ген.-м. Д. Д. Ахлестышева командиру Отдельного Кавказского корпуса Г. В. Розену о столкновении Гасанбея Чачба – Шервашидзе с цебельдинцами

Кутаис, 21 января 1837 г.

После донесения моего к вашему высокопревосходительству от 18 числа сего месяца за № 95, основанного на таковом же ко мне исполняющего должность Сухум-Кальского коменданта майора Масалова, командующий войсками в Абхазии генерал-майор Пацовский от 5 числа сего месяца за № 22, согласно полученного им от командира Черноморского линейного 88 батальона майора Ачкасова сведения, доносит мне, что 27 декабря прошлого 1836 года князья: цебельдинский Шабат Маршания и абхазский прапорщик Беслан Инал-Ипа, с 24 человеками цебельдинцев, прибыв в селение Келасуры за каким-то долгом к подполковнику князю Гассан-бею Шервашидзе, который, несмотря на все неприятности, сделанные ему Маршанием и Инали-Иппом, отвел им в селении квартиру и просил их дождаться другого дня, чтобы рассчитаться, но они в полночь уехали в Цебельду, захватя при том с женою и детьми хозяина дома, в котором они оставались на ночлег в Келасурах. На другой день, т. е. 28 декабря, князь Гассан-бей с 75 человеками абхазцев отправился в погоню и 31 числа возвратился с 12 человеками нынешних цебельдинцев и с четырьмястами овец и почти в то же время сын княгини Кессарии Шервашидзиевой отбил у цебельдинцев двести овец, причем со стороны цебельдинцев и абхазцев ранено по одному человеку.

О чем вашему высокопревосходительству в дополнение рапорта моего от 20 числа сего генваря за № 227 почтеннейше донесть честь имею.

Генерал-майор Ахлестышев.

Адъютант штабс-капитан (подпись).