ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6435, 1841 г., лл. 58-58 об. Подлинник.

№ 180

Приказ военного министра А. И. Чернышева о награждении джигетских князей

Петергоф, 13 августа 1841 г.

Г. и., в награду услуг, оказанных при сухопутном движении отряда нашего из Гагр к укр. Св. Духа, всемилостивейше соизволил произвесть джигетских князей Гечь Алтхуа Мисоуста, Хаджетли Арзакана-Ипа Цамбаева, Джамлет Хилат-Ипа Цамбаева и Созран Масыр-ипа Цамбаева в прапорщики.

О таковой монаршей милости объявляю по военному ведомству, к сведению и должному исполнению.

Ген.-адъют. кн. Чернышев.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6435, 1841 г., л. 77. Подлинник.

№ 181

Из рапорта командира Отдельного Кавказского корпуса

Е. А. Головина военному министру А. И. Чернышеву о влиянии восстания в Гурии на абхазов и убыхов

7 сентября 1841 г.

Между тем вчерашнего числа получено донесение и. д. начальника Черноморской береговой линии, от 2-го сентября, коим уведомляя о необходимости иметь при отряде для действий против Убыхов милиции Имеретинскую, Мингрельскую и Гурийскую и о неблагоприятном влиянии, произведенном мятежем Гурийским не только на убыхов и Джигетов, но и на умы всех племен 3-го отделения Черноморской береговой линии присовокупляет, что усмирение Гурийцев, покорение и наказание Убыхов и упрочение покорности Джигетов суть вопросы тесно между собою связанные и что решение двух последних зависит от скорой и совершенной развязки первого, а потому ген.-м. Анреп, отложив открытие действий своих до 20-го сентября и прибыв сам в Редут-кале, отправил к полк. Аргутинскому адъютанта своего с предложением высадить в редут св. Николая 3 батальона пехоты для содействия войскам, назначенным к усмирению Гурийцев, с тем, однако же, если полк. Аргутинский может дать уверение, что с помощью этих батальонов он будет в состоянии немедленно укротить мятеж и тогда найдет возможным отправить ген. Анрепу к 20-му сентября не только милиции Имеретинскую и Мингрельскую, но и Гурийскую. Прибытие сей последней в состав отряда, имеющего действовать против Убыхов, и. д. начальника Черноморской береговой линии считает тем более необходимым, что оно послужит наилучшим доказательством водворенного в Гурии спокойствия: ибо ныне в Самурзакане, Абхазии и у Джигетов и Убыхов, относительно причины возстания в Гурии распространены самые неблагоприятные для нас слухи, которые, несмотря на нелепость свою, производят сильное влияние на умы покорных нам племен. Между народами этими носится молва, что гурийцы возстали потому, со введением нового в Закавказском крае управления собираются подати отяготительныя вводится рекрутский набор. Подобное управление, говорят они, ожидает и всех народов Закавказских. Эта молва, сколько она ни нелепа, имела уже влияние на сбор милиции в Самурзакани.

АКАК, т. IX. ч. I. с. 172-173.

№ 182

Из донесения Грузино-имеретинского гражданского губернатора Тифлисскому военному губернатору о волнениях горцев Восточного берега Черного моря и их подавлении

27 октября 1841 г.

В сентябре месяце по всему восточному берегу горские племена были в волнении. Натухайцы и шапсуги собирались по частям, делали набеги и в окрестностях всех укреплений, большею частью ничтожные, но показывавшие особенное движение. В Анапу и Новороссийск они приходили и для переговоров, говорили о мире, если русские снимут все крепости за Кубанью. Это их прежний язык, который они в последнее время стали было забывать. Впрочем, через лазутчиков известно было, что в своих сборищах они положили ждать, чем дело кончится с убыхами. Убыхи, в полной уверенности, что русские не проникнут в их землю, возбуждали друг друга, волновали племена, стращивали джигетов совершенным разорением по уходе отряда. Джигеты, из боязни, а отчасти подстрекаемые людьми неблагонамеренными, приняли вид весьма сомнительный. Особливо в племенах, ближайших к убыхам: Хамыш и Арид видно было почти враждебное расположение. Около лагеря бродили люди, старавшиеся делать всякий вред, стрелять по выселяемым командам, прикрытиям, воровать лошадей и тому подобное. У нас в разное время в течение месяца убит один рядовой и трое ранены.

В половине сентября дела в Гурии кончены[134], но, как и должно было ожидать, весть об этом не могла нисколько вознаградить того зла, которое сделало для нас, в расположение горцев известие об этом несчастном смятении. Благодаря содействию начальника штаба, генерала Коцебу, милиция имеретинская, мингрельская и гурийская двинулась 16-го сентября к моему отряду. Владетель Абхазии с обыкновенною своею ревностью начал собирать милицию своего края: вместо назначенных 800 чел., поднял 1 500; самурзаканцы были уже в Пицунде.

Для ускорения этого движения я распорядился там, чтобы пешие милиции были перевезены в укр. Св. Духа на судах, крейсирующих эскадры и фрегате «Бриалов», бывшем при отряде; конница направилась сухопутно через Гагры.

Из Гагры я перевез 2 Черноморских пеших казачьих полка, проводивших там работы, из коих главнейшие кончены; остальные могут быть в будущем году доделаны своими собственными средствами.

Для усиления отряда я взял по одной усиленной роте из батальонов № 8-го и № 9-го, на коих составил Сводный линейный батальон в 500 чел. под ружьем. Их места заняли роты Черноморского линейного № 14-го батальона, который 11-го октября окончательно выведен из Цебельды.

Все эти войска и милиция прибывали эшелонами по трудному Гагринскому дефиле и только к 6-му октября весь отряд окончательно собрался. Генерал-майор кн. Шервашидзе принял начальство над всеми милициями, которые состояли из 1.852-х пеших и 1.017-ти всадников. По приглашению моему правитель, наследник Мингрелии, гвардии ротмистр кн. Давид Дадиани, прибыл также в отряд для участвования в военных действиях. Последствия показали, сколько он был полезен, как своим примером, так и присутствием при милициях.

Из предыдущего донесения моего в. с. изволите видеть, что лихорадка свирепствовала в войсках в течение летних жаров, что губительному действию этих болезней особенно подвергся Тенгинский пехотный полк, который в 4-х батальонах имел под ружьем не более 1.200 чел. рядовых…

АКАК, т. IX. с. 513-519.

№ 183

Из книги М. А. Селезнева «Руководство к познанию Кавказа. Путь через кавказские горы и Восточный берег Черного моря»

1841 г.

… Теперь Илори обустраивается, общежитие развивается, сакли жителей наполняются европейскими побрякушками и строятся прочнее, виднее и опрятнее прежних. В праздничные дни, искренняя веселость, происходящая от избытка жизни, соединяет многие семейства в одно; они, по-восточному обычаю, располагаются на шелковом зеленом лугу, между укреплением и храмом, под тенью вековых ветвистых орехов и инжира, обвитых виноградом. Здесь старцы, закрыв голую голову башлыком, рассуждают с важностью о семейных делах, законах, вспоминая с удовольствием, по-стариковски, время прошедшее жизни и осуждая настоящее; в то же время, ребятишки их, подняв гордо смуглые, малые личики, подбочась, или распустив руки по ветру, пляшут бегло, ловко и правильно лезгинку под стук бубен…

… аул Ошенчуры[135], расположенный в 6-ти верстах, при устье Гализги на взморье, теперь наполненный турецкими купцами из Батума и Трапезонда, в числе которых были и есть поселившиеся фанатики, служащие агентами турецкого правительства…

Турки никогда не забудут прежнего своего господства на восточном берегу Черного моря, с которого они без важных потерь и издержек, набирали за дешевую цену прекрасных, храбрых воинов и мамелюков для Египта, наполняя кроме того свои гаремы хорошенькими, дешевенькими одалыками, называя их для возвышения достоинства черкешенками…

Вероятно, теперь турки крайне горюют о потерянном, употребляя все средства на возвращение; однако ж русские, укрепив свое завоевание силою трактата, не дозволяют торговать собственности, и из Ошенчур, против России, в горцах разливается яд ненависти…

Ошенчуры имеют постоянное сношение с Илори, которого жители закупают товары и развозят по Абхазии…

Ошенчуры богаты товарами, находятся во власти Абхазского владетеля…

Дом владетельницы отличается от ее подвластных только тремя окошками и малою галерейкою: внутренность же состоит из 3-х маленьких комнат. Вот дворец владетельницы, имеющей во власти 2400 сакель и много подвластных, в числе которых 12-ть тысяч людей воинственных…

Бывший владетель Мингрелии отдал ее в замужество за Али Бея Шервашидзе, владетеля Абжива, который будучи предан воле России, во время абхазских междоусобий и бунта, потерпел очень много: главная резиденция его Катаулы, была неоднократно сжигаема мятежниками…

Однакож последние годы Али-Бей, жил счастливо с доброю женою, оставил по себе дочь и сына Григория: первая отдана за дальского князья Ботал-Бея. Когда мы посетили княгиню, Ботан-Бей за ослушание и хищничество, лишась владения своего в Далах, скитался по лесам Цебельды и Псхувцев, принял имя абрека, и потому дочь Кессарии жила по необходимости в ее доме…

Местопребывание правителя Абхазского округа Дмитрия Шервашидзе, человека с хорошими способностями, занимающегося русской литературой; жалко, что этот христианин не обращает настоящего внимания на свой народ, от того он привержен до фанатизма к мусульманству…

В реку Гудаву входят лодки на 4 версты; за нею на морском берегу расположен турецкий рынок, около которого стоят встасканные на песок турецкие кочермы. Поднявшись на глинистую гору, вы, лесистою, болотистою дорогою достигните укрепления Бомбор, расположенного на открытом возвышении. С моря глядеть чрезвычайно приятно; вся Абхазия представляется холмистою, лесистою долиной, за которою с полным величием глядит снеговой Кавказ, осененный разнообразием облаков…

Окрестности Бомбор пленительны видом, лес к морю расчищен, на берегу его стоит палисадное укрепление, защищающее магазейны; кроме того есть укрепления на реках Холодной и Мычиш, где заготавливают лес для построек, кирпич, известь, заготовляют сено и стерегут разведенное хозяйство Бомбор. На Мычише сделана хорошая с механизмом водяная пильна. Устроил Бомборы генерал Пацовский, человек чрезвычайно деятельный и умный.

Жители близлежащих селений, особенно Соуксы, а часто и издали, приходят и приезжают продавать на форштате свои произведения и покупать нужное для своего обихода. Каждодневно базар наполняют толпы Абхазов: они прохаживаются дружно из лавки в лавку и веселятся с солдатами; многие из них, уставши, садятся по восточному обычаю – поджав ноги, на гласисе укрепления; иные вынимают из-за пазухи маленькие, тоненькие чубуки с трубочками и закуривая, торгуют яйцами, сыром и своим тарелочным медом, вспоминая свои прежние веселые годы и удовольствия. Все христиане и магометане любят выпить несколько стаканов вина. Хотя излишнего пьянства и нет, но случается, что некоторые из них подгуляв, отправляются восвояси с хриплою русскою песнею, безжалостно коверкая слова ее, такова: «По улице мостовой», в общем употреблении, и другие; но смысл темен и крайне смешен, так что вы иногда бросаете все, чтобы услышать песень, из уст небритого, с голой головой абхаза.

Некоторые абхазы покумились уже с жителями Бомбор, и вы под часок их веселости видите дружественные лобзания…

Каменный и деревянный дворец владетеля Абхазии, поострены на высоте командующей над Соуксами, имеют перед собой зеленый луг, по сторонам которого идут отдельные сакли его служителей, также храм… в нем замечательные древние богатые образа. С боку дворца прилегает сад. На зеленном лугу, перед дворцом, соединяются толпы приезжих из дальних мест вооруженных абхазов и черкес: они рассуждают с горячностью, часто с криком о делах своей родины, к ним всегда после отдыха выходит владетель Михаил, и, следуя медиаторскому положению законов, с важностью решает дела. Часто давольный уважением народа и судом своим, дозволяет веселиться… в разных местах поют, в других стреляют из пистолетов, скачут на лошадях, хвалятся оружием, лошадьми и своим домашним хозяйством. Словом сказать, тут зритель видит оживленную картину быта горцев… За каменным забором следует зеленая отлогость, кончающаяся ручьем: середину ее украшают своею тенью ветвисто-столетние деревья, обвитые виноградом, которого гроздья висят и представляют жаждущему страннику свой кислый напиток. Под такими деревьями можно видеть милых абазинок, с головною покрышкою в роде турецкой чалмы; бедные девушки имеют на голове накидной платок; женщин можно видеть, и то осторожно в прогулках, или когда проходят они за водою с большим кувшином, но более при покупке у них домашних произведений, иначе никак нельзя, они чрезвычайно осторожны, особенно с посторонними…

В пяти верстах от Пицунды на север есть озеро Энкит, изобильное рыбой, бакланами и утками, которых однакож не трогают, по вредности летом; другое малое озеро расположено в версте.

Жители близлежащих селений спокойны и довольно привязаны к русским…

Скажем кстати кое-что об Абхазии и нравах народа. Абхазия имеет три округа: Абживский, Абхазский и Бзыбский; кроме того, с 1837 года, причислена к ней для управления Цебельда, а в 1841 г. Джигетия; первая оружием, вторая добровольно. Народонаселение в Абхазии считается до 50 тысяч, но едва ли будет такое число. Над округами есть потомственные владельцы, зависящие от общего, поставленного Россиею, которого власть ограничена законами русскими. В делах обыкновенных судится от него по Медиаторскому положению, а в делах важных от России…

…и полудикие, грубые абхазы, слабо привязаны к догматам своей религии.

Имеют свой особенный гортанный язык, не имеющий грамоты. Одетые в серую или черную черкеску, бедные ходят босыми ногами или надевают длинные чулки – горские сандалии и чеваки (башмаки)…

Абхазы неимоверно легки в ходьбе; вытерпливая стужу и непогоду без жалобы, закрываются буркою и башлыком, питаясь в дороге одной кукурузной лепешкой или куском гомии сваренной в воде; бурка с камнем и пнем под изголовьем, есть почти всегдашняя их постель.

Хотя бедность разительна на абхазах, но крепкие, античные их члены, обрисовывают новых Аяксов и Ахиллесов.

Приученные с младенчества к бесстрашию, ловкости, они вообще все отличные стрелки, так что горлицу убивают пулей в сердце, в 100 шагах и более. При переправе через грозные быстрые волны Кодора и особенно глубокой р. Бзыба, дети их охотно вызывались на переправу вплавь лошадей…

Абхазы почитают и любят как родного того, кто принимает в них участие; словом, на дружбу склонны, но и на войну тоже…

Образ жизни абхазов почти патриархальный. Довольствуясь малым они считают за величайший труд ухаживать за пахатями, виноградом и сенокосами, исключая скота, к нему любовь выказывается резко. Почти у каждого найдете от 5 до 6 коров, пять или шесть пар быков, двадцать баранов и овец, последние имеют шерсть нежную и имеют сзади сальные курдюки. Лошадь бывает ни у всякого, только князья, богатые и искусные воры имеют ее, что дает некоторую значительность в простом народе. Из домашнего хозяйства имеют разного рода пернатых и большие стада свиней, которые не требуя попечений хозяина, пасутся сами собою в лесу и почти как дикие, их убивают пулей как и птиц, живущих вдали от хижин, по одиночке в лесу. Магометане, заклятые враги свиней, много служили и служат к их истреблению – в чем утверждали нас старики.

Здесь конских табунов нет, и порода лошадей мелкая, дурная, но и та редка; от того обладание лошадью дает право на звание здешнего дворянина, то есть, на звание удалого и исправного воина. Овцеводство, вследствие скудности пастбищ, ничтожно; но козлов здесь достаточно; эти не требуют за собою нежного надзора и находят пищу в самых бесплодных, диких местах и скалах.

… Плетенная, крытая камышом сакля, не защищающая от зимних непогод, составляет убежище абхазского семейства; весьма немногие князья имеют досчатые дома. Эти саки вообще разбросаны по лесу, или пострены на чистых местах под фруктовыми деревьями, обнесены забором, около которого вьется иглистая ежевика и колючка. Среди забора сакли, образовывается чистый двор с большею травою. Впрочем, жилища разбросанные по косогорам и буеракам, заставляют путника то подниматься к ним, то спускаться. Редко около их устроены хлева для скота; лошадь и любимая корова, или овца, находится в комнате за перегородкой, - чрез что воздух в ней не совсем приятен: ибо окон нет, и чистый воздух и свет входят через сквозные двери, против которых на полу комнаты тлеет или горит огонь; над ним приготовляют пищу в железном или чугунном котле. Скамейки, идущие с двух сторон комнаты, покрыты ковром, кожей или циновкой – домашнего рукоделья, заменяют им постель и всякую мебель, к которой необходимо причислить деревянные чурбаны; в редких жилищах найдете подушки и камин, - чрез это самое русских считают изнеженными. На стенах весит оружие: оно чем древнее, тем выше ценится и более привлекает уважение; некоторые из абхазов, опасаясь еще теперь вражеского, черкесского нападения, или недруга, спят в платье с оружием. Такая бедная тревожная жизнь, зависит более от недостатка цивилизации.

Россия разбирает дела за убийство, но по древнему обычаю, преступник должен вознаградить родственников убитого: пятнадцатью душами крестьян, лучшею оседланною лошадью, шашкою, ружьем и пистолетом. Если же не в состоянии, то родственники убиенного лишают жизни убийцу. Если вор открыт, то он обязан обиженному отдать в двое украденного, кроме того должен отдать владетелю одного человека; но если не имеет крестьян, то служит сам. Исповедующие Магомета судятся муллами по корану: решение его удаляет власть владельца. Сословие абхазов состоит в князьях, дворянах, рабах или пленных и крестьянах; есть еще чипакчи, телохранители владетеля, пользующиеся правом дворян, хотя и происходят из крестьян. По требованию владетеля, подвластный народ платит то; что он назначит и отбывает всякого рода повинности. Князья с крестьян берут в год; одну корову, кувшин вина и третью часть урожаев. Главная нужда абхазов: соль, железо и другие вещи необходимые в хозяйстве, прежде удовлетворялись турецкими купцами из Батума и Тапезонда, ныне армянами и греками.

Абхазы, живущие вблизи моря менее дики, чем живущие к горам, что очень естественно, и происходит более и менее от сближения с другими народами, или от жизни, климата, отражающих либо гибкость, либо суровость в нравах. Занимаются постоянно охотой, для которой истребляют леса огнем. В назначенные дни бывают у них скачки, победитель получает приз, состоящий в серебряном кубке.

Язык абхазский одного корня с черкесскими и разделяется на несколько наречий, - что происходит чрез родство с горцами, а потому, этимологические розыски в языке их очень трудны. Абхазы продают туркам: самшит и буковое дерево, куньи и лисьи меха, толстые суконные кафтаны и войлочные эпанчи или бурки. В домашнем быту живут бедно и не так опрятно как черкесы. Сакли строят из досок и плетня, обмазывая их глиной, покрывая крышу чалою или стеблем гомии. Выделывают оружие в двух местах под чернью, владеют им ловко, стреляют верно, пулю, дробь и порох ценят высоко; защищают с особенным искусством завалы и горные проходы; словом, они люди воинственные, в горной войне изобретательны и очень осторожны.

Праздники при рождении младенца делаются у каждого непременно, у владетеля и князей продолжаются долее; все знающие их навещают с поздравлением. Гостям отводятся для жительства некоторые здания, где они едят, поют, пляшут под стук бубен, иногда зурны, оглашая воздух выстрелами из ружей и пистолетов. У владетеля такой праздник при рождении дочери продолжается шесть недель, а при рождении сына целый год, первая ему не совсем приятна, и грусть проявляется на его серьезном лице; дело другое когда родится сын – тогда он не похож на себя, ко всем до бесконечности ласков и угощение делает ценнее. В таком случае он обедает особенно, с почетными лицами и духовенством, навещает гостей только изредка, выход его сопровождают вооруженные толпы, которых тоже угощают первые дни на лугу…

Вслед за Гаграми начинается Джигетия, недавно признавшая власть России и поступившая в ведение абхазского владетеля. С скалистого отрога Гагр тянется к укр. Св. Духа, параллельно линиею к морю, уступистая, лесистая цепь гор, скрывающая от глаз любопытных внутренность горной страны…