ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6435, 1841 г., лл. 82-83. Подлинник.

№ 185

Из статьи Д. Зурабова «О народонаселении Закавказского края» об административном делении и численности населения Абхазского княжества

1842 г.

Абхазия, по-абхазски Абсне

1) округ Абживский ……………………………….8. 800

2) Цебельдинский ………………………………….12. 500

3) Абхазский, или Сухумский ……………………..6. 700

4) Бзыбский ………………………………………… 15. 600

5) Самурзаканский ………………………………… 8. 990

Примеч. Округи Абживский, Абхазский и Бзыбский управлялись владетельным князем Шервашидзе, Самурзаканский – мингрельским князем Дадиани, а Цебельдинский не признает власти кн. Шервашидзе, и сильное влияние на него имеет фамилия князей Моршани.

«Русский вестник», 1842, № 5-6, IV, с. 82.

№ 186

Из рапорта и. д. Начальника Черноморской береговой линии

А. И. Будберга командиру Отдельного Кавказского корпуса

А. И. Нейдгарту о восстановлении Пицундского храма

Керчь, 31 декабря 1843 г.

Сведения о древнем храме в Пицунде, представленные ген.-майором Будбергом.

Вопрос об избрании Пицунды для русской миссии не требует никаких дальнейших соображений. Прекрасное местоположение, возможность действовать миссионерам не только на абхазцев, но и на соседей их, джигетов; воспринимая, сохранившиеся в народных преданиях о святости Пицундского храма, все говорит в пользу этого выбора.

Из земель, составляющих ныне восточный берег Черного моря, Абхазия была страною, где наиболее просиял свет христианства, введенного в сей край греческими императорами. В царствование Юстиниана, по всему пространству, и даже за хребтом Кавказским, были воздвигнуты многочисленные храмы; тогда же был построен Пицундский собор, и Пицунда сделалась местопребыванием патриарха всей западной части Кавказа.

Религиозные воспоминания, (связанные) с Пицундой, драгоценны для христиан. Известно, что Пицунда была местом ссылки св. Иоанна Златоустого, который, не дойдя до нее, представился в одной из окрестных деревень. Из преданий, сохранившихся в рукописи миссионера ордена Театинов, видно, что Андрей Первозванный именно в Пицунде принял мученический венец за веру, и воспоминания о смерти его было до того свято чтимы народом, что Пицундский храм, сооруженный первоначально во имя пресвятой девы Марии, был впоследствии освящен во имя Андрея Первозванного.

Даже и в позднейшие времена, когда христианство пало в сем крае, народ сохранил священное уважение к Пицундскому храму. Поэтому, возобновление его, которое во всяком случае будет предприятием европейским, как возобновление древнехристианского памятника, известного всему образованному миру, может произвести благоприятное влияние на умы полудиких горцев, коих исламизм не носит на себе следов закоренелого фанатизма.

Возобновление это, по мнению осматривавшего храм, инженер-подполк. Клеменки, дело возможное, ибо при многих повреждениях, главные каменные стены и некоторые своды храма так еще прочны, что здание может быть с уверенностью употреблено согласно своему назначению. Исполнение предприятия сего должно поручить кому-либо их архитекторов, известных опытностью в древнем зодчестве.

Причем ген.-майор Будберг представил особую записку о расположении и размерах Пицундского храма, в которой означено:

Купол храма с трех сторон лежит на трех высоких фронтонах. На восток трое хор выдаются тремя полукруглыми выступами. Купол был покрыт медными листами, которых лоскуты кое-где висят и до сих пор.

Войдя во внутренность храма, видишь над собою свод в 36 футов высоты, с восемью окнами, в 14 футов каждое. Он лежит на 4-х больших арках, имеющих 30 футов в свету и 60 высоты над помостом.

К куполу примыкают 4 большие части здания, образующие греческий крест.

Алтарь, освещаемый 3-мя окнами, в 18 футов вышины заключает в себе собственно называемый алтарь, и особый отдел, что вместе занимает 28 футов в глубину.

Притвор, под прочным сводом простирается во всю ширину церкви и 3-мя большими дверями сообщается с трапезною и боковыми пределами. Лестница ведет к верхнему притвору, также покрытому сводом; притвор этот соединяется с хорами.

Таково общее расположение храма, которого вся длина со стенами имеет 118 футов, ширина 68, и высота с толстою купола 1022 фута.

Во внутренности храма нет архитектурных украшений; вся красота здания состоит в его прекрасных, величественных размерах.

Разнородность материалов, из которых сооружен сей храм, придает ему живописный вид. Он построен из тесаного камня и красного кирпича, широкие полосы в четыре ряда того и другого попеременно идут вокруг всего здания.

Верно: за нач-ка отделения Ген. штаба подполк. Штюмер.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 1209, лл. 33-35 об.

№ 187

Справка о положении в Абхазии, составленная

в военном министерстве

Не ранее 8 января 1844 г.

В августе месяце 1843 г. командир Отдельного Кавказского корпуса доносил о усилении в 3-м отделении Черноморской береговой линии партии абреков и о распространении влияния их на Абхазский и Абживский округи. Для восстановления в том крае спокойствия местное начальство признавало необходимым дать абрекам разрешение снова поселиться в Цебельде и Дале, обеспечив покорность этих людей взятием от них аманатов. Но чтобы снисхождение это не было принято за слабость с нашей стороны, то объявить это дозволение абрекам в то время, когда в Сухуме соберется отряд наших войск.

По всеподданнейшему о сем докладу, г. и. выс. повелеть соизволил: объявить цебельдинским абрекам всемилостивейшее прощение, - с дозволением им поселиться в Цебельде и Дале, на вышеозначенных условиях, но с тем, однако же, чтобы мера эта приведена была в исполнение не прежде как по собрании войск в 3-м отделении Черноморской береговой линии.

Выс. воля сия сообщена ген.-адъют. Нейдгарту 9 сентября 1843 г. за № 7712.

По объявлении оной ген.-майору Будбергу, он донес, что удаление абреков на ту сторону Кавказа лишает его возможности исполнить сие повеление. Между тем, они через переговорщика предлагали свою покорность с условием, что Цебельда и Дал им будут отданы, а укр. Марамба уничтожено, но несообразное это требование было отвергнуто.

Начальник Черноморской береговой линии, донося, что без принятия решительных мер беспорядки в Цебельде и Абхазии могут возобновиться, признавая необходимым: предпринять экспедицию в землю Псху, через которую проходят все партии абреков, имея там пристанище и соучастников, - с тем, чтобы в то же самое время было произведено движение против абреков со стороны правого фланга Кавказской линии.

Командир Отдельного Кавказского корпуса, соглашаясь с мнением ген.-майора Будберга о пользе, которую может принести экспедиция в землю Псху, одобрил сделанные им по сему предмету распоряжения, что же касается до прилагаемого содействия со стороны Кавказской линии, то оно не могло быть оказано, потому что войска, действовавшего на правом фланге отряда, по позднему времени года, были уже распущены.

Экспедиция в землю Псху совершена прошедшею зимою с желаемым успехом; племя это изъявило покорность, обязалась выдавать всех беглых русских и абхазцев и выставлять, в случае надобности, по требованию начальства милицию, в залог же исполнения сего, выдала аманатов.

Помета: Его с-во изволил приказать иметь в виду.

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6541, 1844 г., лл. 35-36.

№ 188

Рапорт владетеля Абхазии М. Г. Чачба – Шервашидзе и. д. Начальника Черноморской береговой линии А. И. Будберга о результатах экспедиции в Псху

8 января 1844 г.

Секретно.

Предписанием от 23 ноября минувшего 1843 г. ваше пр-во поручили мне привести в послушание псхувское племя, которое, изменив присяге на верноподданство в 1842 г. не переставало с тех пор содействоват, всеми своими средствами абрекам и другим хищническим партиям, ходившим через их землю, на разбой в Абхазию и Цебельду.

26 числа минувшего декабря, я выступил из Бомбор, в поход с отрядом, состоявшим из одного батальона Мингрельского егерского полка, одного сводного линейного батальона, 4-х горных единорогов, команды донских казаков и 3 700 милиционеров моих владений.

В первый же день, регулярные войска подошли к дер. Ачандар, лежащей у подошвы хребта, а 2000 милиционеров, шедшие в голове колонны, поднялись на высоту. Со 2-го дня, мы вышли в ущелье р. Апсты и следовали далее по левому ее берегу. Тут явились: пропасти, утесистые подъемы и крутые спуски, глубокий по пояс снег и все те препятствия, представляемые местностью и временем года, для преодоления которых нужны были труды, терпение, предприимчивость и пламенное усердие, одушевлявшее весь отряд.

29 декабря с вершины горы Ацхахуа, чтобы уменьшить по мере возможности затруднения к дальнейшему следованию, были отправлены в Бамборы, под прикрытием одной роты линейного батальона, 2 орудия и все лошади верховые и вьючные, кроме принадлежащих артиллерии, остававшиеся в действовавшем отряде. Люди взяли на себя 8-ми дневную пропорцию сухарей.

Весьма скоро мы испытали всю пользу такой меры, затруднения увеличивались на каждом шагу, в немногих только местах можно было провозить орудия и зарядные ящики и то поставив первые на сани, почти постоянно солдаты тащили их на себе, лошади либо проваливались в снег, либо, скользя, падали в овраги.

Милиционеры, следуя впереди отряда, лопатами прокладывали себе узкую, в одного человека тропинку.

С самого рассвета до захода солнца отряд не успевал пройти более 4-х или 5-ти вер. В продолжении 4-х суток не было воды, и солдат снегом утолял жажду и смачивал сухарь. Но ни на одну минуту не были заметны в войсках беспорядок, уныние и даже усталость.

Регулярные войска, спускаясь 30 и 31 числа, достигли подошвы последних возвышенностей, заслоняющих жилища псхувцев. Между тем полк. Кацо Маргани[137] с 1 500 милиционерами следовал впереди колонны в расстоянии на несколько часов, а в ночь с 30 на 31 декабря подпоруч. Гассан Маргани с 500 абхазцами, приняв от общего направления вправо, поднялся по ребрам едва преступных скал в обход неприятелю, ожидавшего нас в 13-ти крепких и весьма хорошо расположенных завалах. Передовые обходы наткнулись на секрет неприятельский и поменялись с ними несколькими пулями, причем один псхувец убит, а другой ранен.

В это самое время полк. Кацо Маргани явился перед первыми завалами и, как ему было приказано вступить в решительный бой только по истощению всех других мер, могущих образумить дерзкого неприятеля, то он послал объявить псхувцам, что они уже обойдены, что за ним следуют русские батальоны с артиллериею и что им остается положить оружие или с оным умереть.

Псхувцы увидели с одной стороны милицию, так сказать, висящую над головами и отделяющую их от домов и семейств, а с другой стороны наступавшую на них грозную силу, они еще накануне услышали выстрел нашей зоревой пушки и поняли, что для них нет спасения вне безусловной покорности. Из сидевших в завалах, некоторые в первом испуге бросились в овраги, но главнейшие старшины, двигатели всего в земле псхувской, а именно: кн. Пшемако Маршани, почетный житель Джерипа Кемыш и некоторые другие пожалели быть отведенными ко мне, в лагерь. Они явлись с повинными головами, в полном смысле этого выражения, и не прибегая ни к каким тщетным оправданиям, признавали себя виновными и просили пощады не для себя, а для народа, вовлеченного ими в преступления. Эти старшины заслуживали немедленного наказания, но сообразуясь с благостью великого монарха и с кротостью, свойственною победоносному русскому воинству, я их простил, и, оставив их до времени в лагере, я потребовал, чтобы немедленно были высланы из Псху те аманаты, которых я сам, по имени, назначил из известных мне семейств и чтоб вслед за тем, были исполнены следующие же условия, но не отменные приказания:

1) В их земле не должны проживать и через оную проходить все люди нам недоброжелательные.

2) Все беглые русские и абхазцы должны быть выданы и впредь выдаваемы.

3) Должны быть выданы все пленные, как русские, так и покорных нам племен.

4) Псхувцы возвращают всю добычу, ими взятую в Абхазии со времени их первого покорения.

5) По требованию начальства псхувцы должны выставлять безоговорочно, соответствующее их населению число милиционеров.

6) Чиновники, посылаемые в Псху, должны быть там прилично принимаемы и совершенно безопасны.

Псхувцы преклонив головы, обещали исполнить свято все эти приказания и уже 2 генваря были приведены потребованные мною аманаты[138].

Того же числа, отряд тронулся с места и переправившись через реку Апсту, он шел обратно по правому ее берегу.

Войскам предстали затруднения нового рода: пошел проливной дождь, узкая по скату горы тропинка покрылась грязью, стекающая с гор вода образовала рытвины, промоины и орудия, которые тому 2 дня назад везлись на санях, утопали теперь в грязи. Но все эти испытания были бодро перенесены, и русские благополучно опустившись 5 числа на долину, доказали, что в каком бы то ни было времени года, они могут побывать в горах.

6 числа отряд прибыл в Бомборы, в нем было заболевших только 7 человек. Милиция распущена в тот же день.

Поход в Псху не ознаменовался сечами и перестрелками, но это подвиг терпения, бодрости и твердости духа. Русским не нужно доказывать, что они храбры и умеют бить врага, но здешние хищнические народы нуждались в уроке зимнего против них похода. Отныне, между ними решено: кто летом заслужит гнев русских, тот зимою, когда ему негде скрыть ни семейства, ни имения, - увидит их у себя в гостях.

Я мог истребить Псху и не оставить в ней камня на камне, но я принял к руководству, во-первых – мудрые и благотворные виды правительства, желающего не истребления, а прочной покорности кавказских племен и во-вторых – что псхувская земля по отдалению своему и трудным к оной дорогам, не может быть с выгодою постоянно занята русскими, а вследствие этих данных я почел лучшим иметь в Псху население, обязанное служить верно и за которое я теперь могу ручаться почти так же, как за собственный свой народ, нежели, оставить ее пустым притоном, для какого-либо нового сброда хищников.

Дорога, по которой абреки всегда опускались в Абхазию и наичаще в Цебельду, отныне для них не существует, и польза этого будет ощутительна с будущей же весны.

Поход в Псху устрашит соседние ей непокорные племена, они видят меч, висящий над их головами: то, что сбылось с псхувцами, может случиться с ними еще в конце зимы. Эта возможность сделалась теперь очевидною, что главнейшие князья, лучшие воины моих владений и добросовестно присоединившиеся к милиции, некоторые джигеты, убедившись, что ни злейшие дороги, ни ненастья не останавливают русских с артиллериею, неотступно просили меня вести их на Псху, в Ахчипсо и Айбгу «с этим молодецким отрядом, говорили они, мы пойдем везде».

Скажу утвердительно, с опытностью и знанием здешнего уроженца: в Абхазии и окрестных землях, через 50 лет будут вспоминать, что зимою русские с артиллериею прошли в Псху.

Остается мне всепокрнейше просить ваше пр-во, чтоб войска, так хорошо служившие под моим начальством и принесшие столь положительную пользу, не остались без возмездия. Я не могу верить, чтобы не беспримерный труд, не терпеливое самоотвержение, увенчанные полным успехом, а только одно кровопролитие, давало право на милости и отличия.

Устройство, в котором войска совершили трудный поход, доказывает не временное, или не случайное напряжение сил и желаний, а давно заведенные и постоянно в них соблюдаемые – дисциплину и порядок во всех отношениях.

С гордостью, мне в этом случае позволительною, я похвалю своих абхазцев за пламенное усердие к службе царской: я сел на коня, и за мною последовали все верные князья и дворяне, все добрые воины моих владений, оставив свои дома и семейства, они на своем иждивении пошли в поход, и им досталась доля нелегкая, я ссылаюсь на русских: абхазцы были или нет их достойными товарищами в перенесении трудов и соблюдении порядка? Я был бы непризнателен к истинным заслугам, если бы не поручил особенному вниманию начальства тех из моих подчиненных, которые наиболее содействовали совершенному успеху дела, а потому имею честь покорнейше просить, как об особенной для меня милости, о производстве в следующий чин: престарелого, но всегда готового на службу полк. Кацо Маргани, ротмистра кн. Александра Шервашидзе, адъютанта начальника Черноморской береговой линии, штабс-к. Колюбакина, подпоруч. Гассана Маргани и правителя Абживского округа подпоруч. Григория Шервашидзе.

Шервашидзевы и Марганевы, кроме заслуг в настоящей экспедиции, постоянно по моим указаниям ведут своих соотечественников по пути полезных преобразований и верного служения г. и., адъютант Колюбакин, исполняя должность дежурного штаб-офицера отряда, заслужил уважение как регулярных войск, так и милиции.

Я еще покорнейше прошу, чтоб мне было позволено представить к награде нач-ков частей и других лиц наидостоинейших поощрения.

Не знаю, должен ли я говорить о бывшем при отряде нач-ке 3-го отделения, но во всяком случае хвалить ген. Муравьева значило бы мне хвалить самого себя, ибо мне и ему, ему и мне одинаково принадлежат заботы и распоряжения, увенчавшие успехом порученное мне дело.

Ген.-м. кн. Шервашидзе.

На препроводительной бумаге резолюция Николая I: «Кн. Шервашидзе 2 ст. Владимира при рескрипте и на просимое им согласен. Помета Чернышева: «1) Донесение ген.-майора кн. Шервашидзе очень замечательно. 2) 5 февраля немедленно исполнить».