ОТ ТАЙНОГО ОБЩЕСТВА К «ОБЩЕСТВУ, ИМЕЮЩЕМУ СВОИ СЕКРЕТЫ»

В феврале 1685 года Карл И мирно скончался в Уайтхолле, но перед смертью он обратился в католичество, оставив англичан в некоторой растерянности. Поскольку у него не осталось законных сыновей, фон перешел к его властному брату Якову, герцогу Йоркскому, ревностному католику.

В 1673 году Яков женился на Марии из Модены, тоже ярой католичке. Неудивительно, что сразу же после своей коронации он расставил католиков на важные посты в правительстве. Это пробудило опасения, что он собирается восстановить римский католицизм в качестве государственной религии даже среди его англиканских сторонников. Кризис наступил 22 февраля 1689 года, когда Яков II был вынужден отречься от престола в пользу Вильгельма Оранского и его жены Марии, которые были убежденными протестантами.

Это событие знаменовало конец правящей династии Стюартов, но не было концом для Якова II и якобитов (т. е. его католических сторонников). Как и Карл II до него, Яков отправился в ссылку и нашел убежище во Франции при дворе Людовика XIV. Он взял с собой всю свою семью и большую группу якобитов и поселился с ними во дворце Сен-Жермен в окрестностях Парижа. Именно там, согласно некоторым историкам масонства, появились первые официальные масонские ложи во Франции.

После смерти Якова II в 1701 году его тринадцатилетний сын, принц Яков Фрэнсис Эдуард, был немедленно признан Людовиком XIV в качестве Якова III, английского короля в изгнании. Однако в 1713 году Людовик заключил мир с Британией, и «старый претендент», как теперь называли Якова III, отбыл в Рим вместе со своей семьей и якобинским двором. В 1714 году умерла его сводная сестра королева Анна, не оставившая наследников, но закон, принятый английским парламентом, не позволял Якову вступить на престол из-за его католического вероисповедания, поэтому британская корона перешла к курфюрсту Ганноверскому, протестанту, который стал королем Георгом I.

Среди небольшой группы якобитов в Риме, составлявшей все более разобщенный двор династии Стюартов в изгнании, находился хорошо образованный шотландец по имени Эндрю Рэм — си, служивший преподавателем у детей «старого претендента». Рэмси, лучше известный франкмасонам как «кавалер Рэмси», вскоре сыграл ключевую роль в эволюции масонства.

Тем временем в Британии масонство наконец получило официальный статус после создания Гранд-ложи в Лондоне 24 июня 1717 года — в день Иоанна Крестителя, который стал праздничным днем и «Новым годом» для франкмасонов.[1237]В Евангелии от Матфея сам Иисус прославляет св. Иоанна следующими словами: «Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя».[1238]

Согласно христианской традиции, Иоанн Креститель, наделенный пророческим даром и подготовивший путь для Христа, затем отошел в сторону со словами: «Ему должно расти, а мне умаляться».[1239]В этом замечании содержится намек на солнечную символику, безусловно, понятный для франкмасонов, так как после 24 июня продолжительность дня действительно начинает уменьшаться после прохождения Солнца через точку летнего солнцестояния.

Праздник традиционно начинался в канун дня св. Иоанна, т. е. 23 июня, и некогда назывался «ночью костров» в отдельных районах Европы и Ирландии, но в юлианском календаре существует ошибка, связанная с продолжительностью истинного солнечного года, которая относится и к новому, более точному григорианскому календарю. В результате этой ошибки год за го дом день «23 июня по юлианскому календарю» отдалялся от точки летнего солнцестояния, так что в 1717 году он наступил лишь через 13 дней после фактического солнцестояния. В то время Британия и ее американские колонии еще не приняли новый григорианский календарь (который они считали порочным католическим новшеством). Официальный юлианский календарь, принятый в Британии, на 11 дней опережал новый григорианский календарь.

Поэтому канун дня Святого Иоанна (23 июня 1717 года по юлианскому календарю) соответствует 4 июля по григорианскому календарю. Давайте запомним это любопытное превращение, поскольку 4 июля является датой, которая вскоре приобрела огромное символическое значение в американских колониях и во Франции.[1240]

Ложа правящих классов

Образование Гранд-ложи 24 июня 1717 года произошло в результате объединения четырех старейших лож Лондона. Начиная с этой даты, франкмасонство больше не являлось тайным обществом, но действовало открыто и в такой манере, которая, несомненно, навлекла бы обвинение в ереси в прежние, менее просвещенные времена.

Энтони Сейер был назначен первым магистром (великим мастером) новой ложи.[1241]О Сейере нам известно очень мало. Он оставался на своем посту в течение лишь одного года; в 1718 году на смену ему пришел Джордж Пейн, а в 1719 году — прославленный Джон Теофил Десанжюли.[1242]Француз по рождению, Десанжюли был привезен в Англию младенцем его родителями-гугенотами, бежавшими из Ла-Рошели во время гонений на протестантов при Людовике XIV. Он стал блестящим ученым и изучил юриспруденцию в Оксфорде. В 1714 году Десанжюли был избран членом Королевского общества и впоследствии стал его куратором. Там он подружился с несколькими знаменитыми учеными, включая великого Исаака Ньютона. Именно Десанжюли привлек к масонству многих дворян, в том числе герцога Лоррейнского, будущего императора Священной Римской империи Франциска I, и принца Уэльского, сына Георга II, наставником которого он был.[1243]Во многом благодаря Десанжюли с 1721 года Гранд-ложу Англии всегда возглавлял член королевской семьи.[1244]

Наличие таких знатных и влиятельных покровителей, а также политика религиозной терпимости и свободомыслия (в парадоксальном сочетании со строгой клятвой соблюдать тайну) сделали франкмасонство чрезвычайно популярным среди аристократии и образованных представителей среднего класса. Повсюду в Европе стали возникать масонские ложи. Первая парижская ложа английского происхождения, носившая имя св. Фомы, была открыта в 1726 году Чарльзом Редклиффом, который принадлежал к старинному шотландскому роду, сохранившему верность Стюартам. По-видимому, сам Чарльз Редклифф был сыном незаконнорожденной дочери Карла II.[1245]В 1746 году Редклифф предпринял неблагоразумную попытку вернуться в Англию, где он был арестован как якобитский шпион и казнен.

Другим незаконнорожденным потомком Карла II, председательствовавшим во французской ложе La Loge d'Aubigny, был герцог Ричмондский, внук герцогини Портсмутской Луизы де Керуаль, фаворитки Карла II.[1246]Герцог Ричмондский также в течение некоторого времени занимал пост магистра лондонской ложи в 1724 году.

К якобитской общине в Париже того времени принадлежал герцог Уортон, который тоже успел побывать магистром Гранд — ложи в Лондоне в 1722 году. Уорюн, изгнанный из ложи в 1723 году после крупного скандала, бежал в Европу, где поселился в Париже и стал первым магистром французского франкмасонства в 1728 году.[1247]Примерно в то же время шотландец Рэмси, который тоже находился в Париже, начал проповедовать радикальные идеи о развитии масонства во Франции и других странах.

Кавалер Рэмси

Знаменитый «Шотландский Обряд» франкмасонства возник во Франции в 1725 году, через восемь лет после образования объединенной Гранд-ложи в Англии в 1717 году. Известный историк масонства Джаспер Ридли пишет по этому поводу:

«В XVIII веке в разных частях света появились другие масонские обряды, наиболее важным из которых был так называемый «Шотландский Обряд». На самом деле он никогда не существовал в Шотландии, но возник во Франции и был назван Rite Ecossais(Шотландский Обряд), поскольку его основателем считался шотландец Эндрю Рэмси». [1248]

Другие исследователи придерживаются более широких взглядов на эту историю. Действительно, Эндрю Майкл Рэмси, лучше известный как «кавалер Рэмси», или «шевалье Рэмси», действительно был причастен к формированию того, что во всем мире стало известно под названием «Шотландского Обряда». Но многое указывает на то, что обряд был сплавом более ранних идей, циркулировавших в старинных ложах самой Шотландии, а Рэмси просто синтезировал эти идеи и привез их во Францию.[1249]

Эндрю Майкл Рэмси родился в 1686 году в Аире, городке, расположенном примерно в 40 милях к юго-западу от Глазго в Шотландии, неподалеку от Келвиннинга, «традиционной колыбели шотландского франкмасонства».[1250]Хотя Рэмси был сыном простого булочника, ему удалось стать просвещенным и даже утонченным человеком. Завершив образование в Эдинбургском университете, он впоследствии получил степень по юриспруденции в Оксфорде. После офицерской службы вместе с герцогом Мальборо во Фландрии в 1706 году Рэмси решил остаться в Голландии. Там он познакомился с французом Пьером Пуаре, учеником мадам Гайон, поддерживавшей тесные связи с великим французским ученым и писателем Франсуа де Салиньяком де Ла Моттом Фенелоном, епископом Камбрским. Имя Фенелона было знаменито во всей Европе, особенно из-за Aventures de Telemaque, очень популярной книги того времени, в которой он представил французский двор как аллегорию идеаль ного утопического государства в историческом контексте Древнего Египта и Финикии.[1251]

В течение долгого времени Фенелон имел превосходные связи при французском дворе, где он был наставником внука Людовика XIV, герцога Бургундского. Фенелон написал Aventures de Telemaque во время своей придворной службы — очевидно, для просвещения юного принца, который, как он надеялся, однажды станет королем Франции и воплотит в действительности модель идеального государства и справедливого правительства, образцом для которой послужил золотой век Древнего мира.[1252]Но из-за связи с мадам Гайон, которая интересовалась мистическими предметами и имела репутацию ясновидящей, Фенелон в конце концов утратил доверие Людовика XIV и в 1709 году был сослан в свой епископат в Камбре.

Судя по всему, Рэмси выступал в роли секретаря мадам Гайон, что может объяснить, почему в 1710 году он неожиданно принял приглашение Фенелона посетить его в Камбре.[1253]Там Рэмси и Фенелон завязали тесную дружбу, продолжавшуюся до смерти Фенелона в 1715 году. Рэмси до такой степени находился под его влиянием, что обратился в католичество по его просьбе.

В 1716 году Рэмси поселился в Париже, где вращался в высших аристократических кругах и стал наставником молодого герцога Шато-Тьерри. В то же время Рэмси подружился с могущественным Филиппом Орлеанским, двоюродным братом Людовика XIV и регентом Франции. Последний был главой ордена Св. Лазаря, старинного ордена крестоносцев, родственного тамплиерам и основанного в Иерусалиме в XII веке.

Мы знаем, что Рэмси был посвящен в масоны герцогом Ричмондом в Хорнской ложе в Вестминстере во время своего визита в Лондон в 1730 году.[1254]По возвращении в Париж Рэмси примкнул к масонской ложе Св. Фомы под управлением Чарльза Редклиффа и вскоре был назначен оратором французской Гранд-ложи. В этом качестве он подготовил знаменательную речь, отголоски которой разошлись по всему миру в последующее десятилетие.

История одной речи

Легенда гласит, что Рэмси произнес свою речь 21 марта 1737 года, в день весеннего равноденствия. Возможно, для этой даты были свои причины, как мы убедимся впоследствии. Однако многое указывает на то, что Рэмси вообще не выступал с речью; он распечатал ее и направил членам ложи. В 1740 году она была опубликована в Париже, где разошлась большим тиражом.[1255]

То обстоятельство, что Рэмси был членом Королевского общества и франкмасоном, помогает поместить его речь в правильный контекст, так как в этом замечательном документе отчетливо звучат «республиканские» нотки и выражаются идеалы всемирного единства, основанного на новом мировом порядке. Особенно примечательно, что речь стала широко известна в 1740 году — за 36 лет до начала американской Войны за независимость в 1776 году и за 49 лет до начала французской революции 1789 года. Мы полагаем, что, несмотря на тщательно подобранные слова, содержание речи могло обеспокоить французскую монархию и роялистов в целом:

«Мир есть не что иное, как огромная республика, в которой каждый народ является семьей, а каждый человек — ее чадом. Наше общество [т. е. франкмасонство] с самого начала было основано для возрождения и распространения этой основополагающей идеи, свойственной природе человека. Мы хотим воссоединить всех просвещенных людей доброй воли не только любовью к изящным искусствам, но в гораздо большей мере великими принципами добродетели, науки и религии, где интересы Братства [масонского] станут интересами всего человечества и все народы смогут почерпнуть для себя полезные знания… Наши предки Крестоносцы, собравшиеся со всех стран христианского мира в Святой земле, тоже желали воссоединить людей и создать одно Братство из представителей всех народов». [1256]

Последнее предложение представляет новый и интересный взгляд на Крестовые походы или, скорее, на тех крестоносцев, которые, как сказано в тексте, «желали воссоединить в едином братстве людей всех народов». Поскольку можно с уверенностью утверждать, что размышления о братстве народов не стоя ли на повестке дня у подавляющего большинства крестоносцев, которые в лучшем случае считали своей задачей завоевать Святую землю для христианства и увезти с собой как можно больше добычи, уместно спросить, о каких крестоносцах говорит Рэмси.

Существует лишь одна группа, которая теоретически могла вдохновляться подобными идеями. Это тамплиеры, которых франкмасоны часто называли своими «предками». То, что Рэмси действительно имел в виду тамплиеров (хотя не хотел упоминать их название), явствует из нескольких дальнейших намеков:

«Поскольку грустная, необузданная и мизантропическая Философия отвращает добродетельных людей, наши предки Крестоносцы пожелали сделать ее более привлекательной с помощью невинных удовольствий, приятной музыки, чистой радости и умеренного веселья. Наши празднества не то, что воображают невежды и низменные профаны. Все пороки души и сердца здесь находятся под запретом; никакие вольности, дебоширства и недоброжелательность не допускаются».

Всей Европе было хорошо известно, что орден тамплиеров был распущен папским декретом по обвинению во всевозможных пороках, ереси и дебоширстве. Здесь Рэмси явно защищает тамплиеров и их предполагаемых «наследников» франкмасонов от подобных обвинений и утверждает, что то, что казалось «низменным профанам» ересью и дебоширством, в действительности было не более чем проявлением невинных удовольствий и умеренного веселья.

Рэмси также сообщает, что орден некогда находился под особой королевской защитой в Англии:

«После несчастных неудач Крестовых походов, истребления христианских армий и торжества Бендокдара, султана египетского, в конце Восьмого и последнего крестового похода великий принц Эдуард, сын Генриха III, короля Англии, увидев, что его братья более не могут найти убежища в Святой земле, откуда отступало христианское воинство, привел их обратно и основал колонию в Англии. Этот принц был наделен всеми героическими качествами и любил изящные искусства; он объявил себя защитником нашего Ордена и дал ему новые привилегии, а потом члены Братства взяли название свободных каменщиковпо образцу своих предков».

«Великий принц Эдуард, сын Генриха III», описанный Рэмси как «защитник нашего Ордена», был знаменитым Эдуардом I, которого прозвали Длинноногим за необычно высокий рост. Эдуард I, ставший королем Англии в 1274 году, больше всего известен завоевательной войной против шотландцев сначала под командованием Уильяма Уоллеса, а потом Роберта Брюса. Последнего давно подозревали в покровительстве тамплиерам, после того как начались гонения на них, но Рэмси явно подозревает, что Эдуард тоже был их покровителем. Вероятно, дела обстояли таким образом до его смерти 7 июля 1307 года, за три месяца до начала массовых арестов тамплиеров во Франции, которые, как помнят читатели, произошли 13 октября 1307 года.

Эдуард II, сын Эдуарда I, продолжал благосклонно относиться к тамплиерам, несмотря на возрастающее давление со стороны папы и французского короля Филиппа IV. По-видимому, даже в 1312 году, когда Филипп убедил папу издать печально известную буллу vox clamantis, официально распускавшую орден тамплиеров, Эдуард II не вполне подчинился этому требованию. Он произвел несколько показательных арестов, но позволил большинству рыцарей вступить в состав других рыцарских орденов, таких, как орден госпитальеров.

Историк масонства Александр Пятигорский, который провел специальные исследования речи «кавалера Рэмси», отмечает, что «в ней содержится довольно много противоречивых утверждений:

«Сначала он возводит происхождение масонских ритуалов «ко времени Крестовых походов» и связывает их с тамплиерами и эзотерическими традициями других средневековых христианских орденов. Во-вторых, утверждается, что после гонений на тамплиеров в начале XIV века и упадка других орденов их эзотерические традиции сохранились в некоторых масонских ложах Шотландии». [1257]

Интересно, что в своей речи Рэмси также утверждает, что «знаменитые празднества Цереры Элевсинской, Исиды Египетской, Минервы Афинской, Урании Финикийской и Дианы Скифской были связаны с нашими [т. е. с обрядами и празднествами франкмасонства]». Затем он признает, что некоторые масоны считают, что братство имеет очень древнюю историю, и приписывают «создание нашей организации Соломону, Моисею, Аврааму, Ною, Еноху, построившему первый град, или даже Адаму».

Но, не претендуя на опровержение этих утверждений, Рэмси переходит к «менее древним вопросам»:

«Вот часть того, что я собрал в анналах Великобритании, в актах парламента, где часто говорится о наших привилегиях, и в живой традиции английского народа, который был центром нашего Общества [франкмасонства] с XI века.

Во времена Крестовых походов в Палестину многие принцы, лорды и граждане вступили в союз друг с другом для восстановления христианского Храма в Святой земле… Наш Орден… следует считать орденом, основанным в глубокой древности и возрожденным в Святой земле нашими предками для того, чтобы восстановить знания о самых высоких истинах…

После окончания Крестовых походов короли, принцы и лорды вернулись из Палестины в свои страны, где основали различные Ложи. В то время много Лож уже существовало в Германии, Италии, Испании, Франции, а с тех пор и в Шотландии из-за тесного союза между французами и шотландцами. Яков Стюарт был великим мастером [магистром] Ложи, основанной в Килвиннинге на западе Шотландии… Этот лорд принял в свою Ложу графа Глостерского и графа Ольстерского; один происходил из Англии, а другой из Ирландии.

Постепенно наши Ложи пришли в упадок во многих местах, поэтому из многих историков лишь живущие в Великобритании говорят о нашем Ордене. Тем не менее он сохранился среди тех шотландцев [шотландской стражи], которым короли Франции в течение многих столетий доверяли охрану своих царственных особ».

Независимо от побуждений Рэмси и противоречивых мнений о подлинности этой речи, большинство масонов согласны с тем, что вскоре после ее публикации начали появляться так называемые «дополнительные», или «высшие», степени франкмасонства. Возможно, Рэмси не принимал личное участие в формулировках этих степеней, но едва ли можно сомневаться в том, что его идеи о прошлом и будущем франкмасонства сыграли важную роль в этих формулировках. Степени членства имеют важное значение и в современном масонстве. Они символизируют ряд целей, к которым стремится большинство масонов и которые могут быть достигнуты кандидатами, переходящими на более высокий уровень посвящения. Прежде чем вернуться к истории масонства вплоть до французской революции, будет полезно совершить краткий обзор этой темы.