Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






Доказательства и их допустимость

§ 1. Понятие, содержание и форма доказательства. Источники доказательств

Вопрос о понятии доказательства в теории уголовного про­цесса является, пожалуй, одним из самых запутанных. В то же время это один из наиболее актуальных вопросов практи­ки. Требование обоснованности приговора и иного процес­суального решения нуждается в аргументах, которые могли бы быть использованы в качестве его основания, а такими основаниями могут быть только доказательства.

В теории уголовного процесса сложилось устойчивое мне­ние о доказательстве как неразрывном единстве его содер­жания и формы. Однако как содержанию, так и форме дока­зательства в теории придается неодинаковый смысл.

С точки зрения российских ученых эпохи судебной ре­формы XIX в., «доказательства судебные суть один из ви­дов доказательств вообще. Доказательствами судебными мы называем основания судейского убеждения при реше­нии спорного вопроса, подлежащего судебному разбира­тельству, убеждения, на котором основывается приговор суда»[97]. Доказательства – это «данные, которые породили в нас убеждение»[98]. «Уголовным доказательством называ-

152в

ется всякий факт, имеющий назначением вызвать в судье убеждение в существовании или несуществовании какого-либо обстоятельства, составляющего предмет судебного исследования»[99].

Таким образом, судебные доказательства – это дан­ные или факты, служащие средством установления других фактов, составляющих предмет судебного исследования, т.е. виновности лица в совершении преступления и дру­гих обстоятельств, имеющих значение для дела. Так по­нимал доказательства и УПК РСФСР: «доказательствами являются любые фактические данные, на основе которых органы расследования, прокурор и суд устанавливают на­личие или отсутствие общественно-опасного деяния, ви­новность лица, совершившего это деяние, и иные обсто­ятельства, имеющие значение для дела». Однако понятие фактических данных порождало немало споров о том, чем все же являются доказательства – фактами или сведения­ми (т.е. данными) о них.

В середине XX в. еще господствовала точка зрения о том, что «судебные доказательства – это обычные факты, те же совершающиеся в жизни явления, те же вещи, те же люди, те же действия людей. Судебными доказательства­ми они являются лишь постольку, поскольку они вступа­ют в орбиту судебного процесса, становятся средством для установления интересующих суд и следствие обсто­ятельств, для решения интересующих суд и следствие вопросов»[100]. Аналогичным образом определяли доказатель­ства М. А. Чельцов («Факты, из которых выводится суще­ствование доказываемого факта, носят название доказатель­ственных фактов или доказательств... Доказательствами являются факты, обстоятельства»[101]), С. В. Курылев (дока­зательство – «известный факт, находящийся в определен­ной связи с неизвестным»[102]) и др.

153в

В более поздний период такое определение доказатель­ства было подвергнуто суровой критике[103], основанной на положениях теории отражения: событие преступления принадлежит прошлому и сопровождающие его факты и об­стоятельства даются субъектам уголовного процесса – сле­дователю, судье – лишь посредством отражения этих фактов их сознанием. Даже те реальные факты, которые доступны непосредственному восприятию, хотя и продолжают суще­ствовать к моменту доказывания (например, шрамы на теле потерпевшего, следы торможения на дороге), в материалах дела сохраняются лишь в виде описания, схемы, т.е. сведе­ний[104]. Существование материального объекта со следами преступления не превращает этот факт в доказательство, так как доказательством является не сам объект, а заключен­ная в нем либо обстановке его обнаружения информация[105]. И даже так называемые «доказательственные факты», т.е. уже установленные элементы действительности, есть не что иное как знания о фактах реальной действительности[106].

Таким образом, ученые сошлись на том, что доказатель­ства — это полученные в ходе уголовного судопроизводства знания, ведущие к получению логическим путем другого знания. Содержанием нашего знания являются сведения или информация.

Информационный подход к понятию доказательств занял доминирующее место в науке[107] и получил отражение в новом УПК. Статья 74 УПК определяет доказательства как любые све­дения, на основе которых в определенном законом порядке субъекты уголовного процесса устанавливают наличие или

154в

отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию, а так­же иных обстоятельств, имеющих значение для дела.

Такое понимание доказательства означает отсутствие предустановленной оценки доказательств, доказательства изначально не рассматриваются как факты (т.е. достовер­ные сведения). Эти сведения могут как соответствовать, так и не соответствовать представлениям субъекта о расследуе­мом событии, возникшем на основе ранее полученных све­дений. Они могут характеризовать разные стороны события, с большей или меньшей степенью вероятности указывать на устанавливаемые обстоятельства. Но все эти сведения явля­ются доказательствами как объектами деятельности участ­ников уголовного процесса – их обнаруживают, собирают, закрепляют, рассматривают, проверяют и оценивают, их ис­следуют, анализируют, группируют и обобщают, их исполь­зуют, оспаривают и подтверждают.

В то же время представляется, что критика понятия дока­зательства как факта[108] была основана на ошибочном истолко­вании факта как самой объективной действительности, как явления материального мира, существующего независимо от того, знаем мы или нет о его существовании[109]. Понимаемые именно так факты, конечно же, не могут рассматриваться в качестве доказательства: они или не существуют в момент производства по делу или не известны суду, поэтому ими не могут быть обоснованы судебные решения.

Однако если рассматривать факт в соответствии с его философским смыслом как познанную часть реальности, до­стоверное знание о ней, мысленный (идеальный) образ объ­ективной действительности, то концепция «доказательство-факт»[110] имеет полное право на существование и правомерно продолжает обосновываться в современной науке[111].

155в

Такими доказательствами-фактами являются, например, нахождение лица в определенном месте, наличие или обна­ружение отпечатков пальцев рук на орудии преступления, неприязненные взаимоотношения между подозреваемым и жертвой, используемые судом в качестве аргументов для обоснования в приговоре вывода о виновности лица в со­вершении преступления.

Противопоставление рассматриваемых концепций (доказательства-факты и доказательства-сведения о них) не имеет ни теоретического, ни тем более практического смысла. Любые сведения, о которых говорится в ч. 1 ст. 74 УПК, – это знания о реально существовавших или несуществовавших явлениях, имеющие, в силу этого, как объектив­ное, так и субъективное содержание. Объективность зна­ния заключается в существовании как объекта познания, так и закономерностей отражения этого объекта сознанием познающего субъекта. Субъективность знания обусловлена его принадлежностью определенному субъекту, установки, стереотипы, интересы которого в той или иной степени ска­зываются на отражаемой им картине мира. Будучи много­кратно проверенными, сопоставленными с другими сведе­ниями, наши знания приобретают характер достоверных, т.е. настолько верных, что они перестают вызывать сомне­ния, что и делает правомерным их рассмотрение как фактов. «Понятие доказательственного факта не означает ничего ино­го, кроме знания о фактах реальной действительности», – писал В. Я. Дорохов[112].

Понятие доказательства, таким образом, имеет два зна­чения, доказательства-сведения и доказательства-факты, со­ответствующие двум уровням человеческого познания мира: чувственно-практическому и рациональному (логическому). Собирание, проверка и оценка доказательств-сведений за­вершается возникновением доказательств-фактов, позво­ляющих обосновать вывод о виновности или невиновности лица в совершении преступления. Соответственно, ошибка в оценке достоверности доказательственной информации ве­дет к ошибке в основанных на этой информации выводах.

Поскольку окончательную оценку доказательствам, в том числе и с точки зрения достоверности их содержания, дает только суд в результате исследования всех доказательств в их

156в

совокупности, можно считать, что доказательства-факты по­являются в уголовном процессе одновременно с постановле­нием приговора. Пока же приговор не вступил в законную силу, а иногда и после, обоснованность оценки судом досто­верности доказательств может подвергаться сомнению.

Информационный подход к понятию доказательства от­четливо прослеживается во все:: процессуальных кодексах. Формулировки ст. 55 ГПК и ст. 64 АПК (доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанав­ливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновыва­ющих требования и возражения сторон, а также иных обсто­ятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела) почти дословно воспроизводят опреде­ление доказательства, содержащееся в ст. 74 УПК. И это не случайно: все названные виды судопроизводства являются способами осуществления правосудия. Правосудие опира­ется на общие для всех его видов конституционные прин­ципы и нуждается в едином подходе к доказательствам, ко­торыми обосновываются его акты[113].

В теории справедливо обращено внимание на то, что све­дения об обстоятельствах, имеющих значение для правиль­ного разрешения уголовного дела, не существуют сами по себе. Способ (вид) существования содержания, не отдели­мый от него, называется формой.

В соответствии с ч. 2 ст. 74 УПК в качестве доказательств допускаются показания подозреваемого, обвиняемого, по­казания свидетеля, потерпевшего, заключение и показания эксперта, заключение и показания специалиста, веществен­ные доказательства, протоколы следственных и судебных действий, иные документы. Перечень этих видов доказа­тельств принято отождествлять с формой доказательств. Неразрывность содержания и формы означает, что сведе­ния о подлежащих установлению обстоятельствах суще­ствуют не иначе как в виде (или в форме, что одно и то же)

157в

показаний обвиняемого и подозреваемого, показаний сви­детеля и потерпевшего, заключений и показаний эксперта, заключений и показаний специалиста, вещественных дока­зательств, протоколов следственных и судебных действий, иных документов. Соответственно такому представлению о единстве формы и содержания закон определяет показа­ния подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего, эксперта и специалиста как сведения, сообщенные ими на допросе (ст. 76-79, ч. 2 и 4 ст. 80 УПК), заключение экспер­та – как содержание исследования и выводы по поставлен­ным перед ним вопросам (ч. 1 ст. 80), заключение специали­ста – как суждение по поставленным перед ним сторонами вопросам (ч. 3 ст. 80). Сведения об обстоятельствах, имею­щих значение для дела, составляют содержание протокола следственного действия (ст. 83, 166), судебного заседания (ст. 83, 259) и иных документов (ст. 84).

Даже такое отличающееся от других видов доказательств, как вещественное доказательство (ст. 81), тоже может быть представлено как неразрывное единство формы (предмета или документа) и содержания в виде сведений, которые не­сут оставленные на объекте следы преступления, или иной связи объекта с событием преступления.

Рассматривая содержание и форму доказательства, сле­дует иметь в виду, что любое явление выполняет функцию содержания или формы во взаимодействии с другими яв­лениями. Поэтому кроме процессуальной формы доказа­тельств существует форма получения доказательств, обе­спечивающая их допустимость, а также форма закрепления доказательств, обеспечивающая сохранение и последующее использование сведений, имеющих значение для установ­ления обстоятельств дела. Письменная форма уголовного судопроизводства требует документального удостовере­ния каждого процессуального действия. Поэтому заклю­чение эксперта – это письменное сообщение (сообщение в письменной форме) о произведенном экспертом иссле­довании и сделанных на его основе выводах. Сведения об устанавливаемых по уголовному делу обстоятельствах, по­лученные в ходе следственных действий, обязательно фик­сируются в соответствующем протоколе. С учетом сказан­ного, протокол следственного действия является как одним из видов доказательств (например, протокол обыска, осмо-

158в

тра, опознания), так и формой сохранения доказательств (например, показаний).

В научной литературе многозначность процессуальной формы при анализе понятия доказательства учитывается не всегда, что ведет к подмене понятия «форма доказательства» понятием «форма сохранения информации»[114] или «форма со­бирания доказательств».

В авторитетном учебнике уголовно-процессуального права читаем: «доказательство по уголовному делу высту­пает в единстве своего содержания (сведения) и процессу­альной формы получения и фиксации этих сведений»[115] (кур­сив мой. – В. Л.). Еще более четко высказался автор одной из последних работ в этой области: «понятие "доказатель­ство" в уголовном процессе следует рассматривать как един­ство не двух, а трех основных элементов: 1) сведений о фак­тах, 2) источников сведений о фактах, 3) способов и порядка собирания, закрепления и проверки сведений о фактах и их источников»[116] (курсив мой. – В. Л.).

Отождествление формы доказательства с процессуаль­ной формой собирания и (или) формой закрепления полу­ченных сведений имеет своим следствием включение про­цедуры следственного действия (являющегося, как известно, основным способом собирания доказательств) в понятие доказательства.

Ошибочность такого взгляда на форму доказательства за­ключается в том, что он основан на смешении двух самостоя­тельных явлений. Как доказательство, так и способ его соби­рания имеют собственные форму и содержание. Безусловное наличие связи между процессуальной деятельностью и дока­зательствами не дает оснований для их отождествления.

Дискуссионным является в теории также вопрос об источ­никах доказательств. Многие авторы, анализируя перечис-

159в

ленные в ч. 2 ст. 74 УПК (а раньше, в ч. 2 ст. 69 УПК РСФСР) явления: показания, вещественные доказательства, заключе­ния эксперта и специалиста, документы, называют их также источниками доказательств[117]. «Если само доказательство, – пишет, например, М. Шалумов, – это сведения, то источник доказательства – это процессуальная форма, в которой за­креплены, изложены данные сведения»[118].

Не соглашаясь с таким пониманием источника доказа­тельств, В. Я. Дорохов писал, что источником доказатель­ства является его носитель, в то время как показания свиде­теля и заключение эксперта – это источники фактических данных[119]. Однако и такой подход к понятию источника не­удовлетворителен. Ведь под фактическими данными автор понимает именно сведения о преступлении, значит, следо­ватель и суд получают эти сведения из показаний свидетеля и заключений эксперта, что не соответствует действитель­ности. Следователь, дознаватель, а в судебном заседании суд и стороны получают информацию не из показаний сви­детеля или потерпевшего, а от самого свидетеля или потер­певшего, которые и являются источниками этих сведений. Показания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обви­няемого, заключение эксперта или специалиста сами явля­ются доказательствами и не могут быть своим собственным источником[120]. Источник какого-либо явления не тождествен самому явлению, он возникает раньше того явления, кото­рое порождает. Источник доказательства, как правильно от­мечено в литературе, возникает до начала процесса доказы­вания[121]. В этом смысле в качестве источника доказательств, пожалуй, можно было бы рассматривать лишь документы, которые были составлены не в связи с производством по уго-

160в

ловномуделу, и зачастую – до его возбуждения. Эти доку­менты действительно становятся источником сведений для лица, осуществляющего производство по уголовному делу, являясь одновременно формой существования этих сведе­ний и видом доказательства.

Неоднозначность понятия источника доказательства, отмеченная многими процессуалистами[122], однако, не лиша­ет его право на существование. Сведения об интересующих следствие и суд обстоятельствах дела, конечно же, имеют свои источники. Такими источниками являются лица, об­ладающие доказательственной информацией, предметы, со­храняющие на себе следы воздействия преступления, доку­менты, составленные вне производства по уголовному делу и несущие в себе информацию, способную пролить свет на исследуемое событие[123]. Но если сведения, исходящие от сви­детеля, потерпевшего, эксперта, из материального объекта признаются доказательствами (ч. 1 ст. 74), то свидетель, по­терпевший или эксперт, а также материальные предметы должны быть признаны источниками доказательств[124].

Анализ подходов к определению формы и источников до­казательств приводит к выводу, что расхождения во взгля­дах обусловлены рассмотренным выше разнообразием в по­нимании самого доказательства.

Показания свидетеля и заключения эксперта не явля­ются источниками доказательств, так как сами являются доказательствами — сведениями об интересующих след­ствие и суд обстоятельствах дела. Однако картина меняет­ся, если говоря о доказательстве, мы имеем в виду досто­верно установленный факт. Источником такого факта, как писал в свое время М. С. Строгович, являются именно «те предусмотренные законом источники, ...посредством кото­рых они эти факты устанавливают»4. Факты, имеющие зна-

161в

чение для дела, устанавливаются показаниями свидетеля и потерпевшего, показаниями подозреваемого и обвиняе­мого, заключениями и показаниями эксперта и специалиста и т.д. Сами являющиеся доказательствами, показания сви­детелей, потерпевших, обвиняемых, заключения экспертов, вещественные доказательства и документы устанавливают существование определенных фактов, которые в свою оче­редь используются в качестве доказательств события пре­ступления, виновности лица в его совершении, т.е. являют­ся их источниками.

При этом одно доказательство может служить источ­ником нескольких фактов. Например, свидетель сообща­ет не одно, а несколько обстоятельств, имеющих значение для дела. В то же время доказательство-факт может воз­никать на основании нескольких доказательств-сведений. Ведь чтобы признать какое-либо обстоятельство установ­ленным достоверно, необходимо сопоставить между собой все имеющие к нему отношение сведения. Так, факт нали­чия у потерпевшего телесных повреждений может быть уста­новлен протоколом освидетельствования. Однако тот факт, что эти повреждения причинены подозреваемым, не может быть установлен каким-то одним доказательством. Для его установления используется уже доказанный факт наличия самих повреждений, а также показания свидетелей, потер­певшего, подозреваемого. Установив этот факт, мы получа­ем возможность доказывать другие имеющие значение для дела обстоятельства, в частности, наличие вины в форме умысла или неосторожности. Таким образом, доказатель­ства образуют взаимосвязанную и разноуровневую систему, исходным звеном которой тем не менее является информа­ция как результат первичного отражения события престу­пления в окружающем нас мире.

В свое время проф. М.С. Строгович создал так называ­емую двойственную концепцию доказательств. «Понятие доказательства, – писал он, – имеет два значения. Доказательства – это, во-первых, те факты, на основе ко­торых устанавливаются преступление или его отсутствие, виновность или невиновность того или иного лица в его совершении и иные обстоятельства, от которых зависит степень ответственности этого лица. Доказательствами являются, во-вторых, те предусмотренные законом источ­ники, из которых следствие и суд получают сведения об

162в

имеющих для дела значение фактах и посредством кото­рых они эти факты устанавливают»[125]. Подвергнутая авто­рами «Теории доказательств в советском уголовном про­цессе» критике[126], эта концепция представляется логически безупречной. Посредством показаний, заключений и прото­колов (доказательств-сведений) следователь и суд получа­ют достоверные знания, т.е. доказательства-факты. В этом аспекте показания, заключения и протоколы (доказатель­ства первого, чувственно-практического уровня в единстве своего содержания и формы) действительно выступают ис­точниками доказательств-фактов (доказательств второго рационально-логического уровня).

Критикуя позицию М.С. Строговича как за использо­вание термина «факт» применительно к доказательству, так и за удвоение понятия доказательства, авторы «Теории доказательств в советском уголовном процессе» и их по­следователи неправомерно расчленили его стройную кон­цепцию, что и привело к искажению понятия источника до­казательств. Сконструированное для доказательства-факта, понятие источника доказательств (ч. 2 ст. 74) непригодно для доказательств-сведений.

Таким образом, мы можем определять доказательства как любые сведения, на основе которых субъекты уголовно­го процесса устанавливают обстоятельства, имеющие зна­чение для дела (информационный аспект); как: достоверные сведения (факты), обосновывающие обвинительный приговор (аксеологический и логический аспекты); как показания сви­детеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, заключе­ния и показания эксперта и специалиста, вещественные дока­зательства, протоколы, следственных и судебных действий (формально-процессуальный аспект). При этом мы должны отчетливо понимать, что в природе не существует трех раз­ных видов доказательств, рассмотренное с разных сторон это понятие представляет собой их диалектическое единство. Однако правильное понимание доказательства, его источни­ка, содержания и формы имеет огромное значение для усво­ения всех остальных вопросов теории доказательств. Одним из них является вопрос о допустимости доказательств.

163в

Последнее изменение этой страницы: 2016-07-23

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...