ДОПРОС ПОДСУДИМОГО РИББЕНТРОПА-

4f

Вы говорили, что до подсудимого Иодля дошли какие-то слухи,
ходившие в Бергхофе, что эти слухи явились результатом определенного
приказа Кейтеля, это так?

Риббентроп: Я вообще ничего не знаю ни о каких военных меро-
приятиях, так что я не могу судить о значении этой записи. Фюрер
не информировал меня о каких-либо военных мероприятиях в Австрии.

Файф: Вы хотите сказать Трибуналу, что хотя вы были там, при-
нимали участие в выработке документа, Гитлер ни разу не сказал вам
ни слова о том, о чем он договаривался с подсудимым Кейтелем, кото-
рый также там присутствовал?

Риббентроп: Да, это правильно.
Файф: Тогда посмотрите на следующую запись от 14 февраля:

«В 2 часа 40 минут было получено согласие фюрера... Канарис
отправился в Мюнхен, в отдел иностранной контрразведки, и принял
необходимые меры. Результат был быстрым и эффективным. В Австрии
создается впечатление, что Германия проводит серьезные военные при-
готовления». ;

Вы хотите сказать Трибуналу, что вы ничего не знали ни об этих
военных мероприятиях, ни о влиянии их на Австрию?

Риббентроп: Относительно военных мероприятий я ничего не знаю,
но я считаю вполне возможным, что фюрер для того, чтобы придать
большее значение своим пожеланиям, отдал какие-либо распоряжения.

Файф: Именно поэтому я и говорю, что это способствовало реше-
нию вопроса, но ведь, несомненно, вы как министр иностранных дел
империи, располагая всеми доступными вам как министру иностранных
дел каналами информации, кое-что знали о результатах этого в Австрии,
о которых Иодль говорил, что они были быстрыми и эффективными и
что создалось впечатление, будто Германия ведет серьезную подготовку
к войне. Вы хотите сказать Трибуналу под присягой, что вы ничего не
знали о результатах этого в Австрии?

Риббентроп: Я хочу еще раз подчеркнуть, что я ничего не знал
о военных мероприятиях. Перед встречей Гитлера с Шушнигом и после
этой встречи я до такой степени был занят тем, что принимал дела
в министерстве иностранных дел, что я вообще ознакомился с австрий-
ской проблемой только в общих чертах.

Файф: И вы хотите, чтобы мы приняли вашу версию за истину, а не
считали ее ложью, когда вы рассказываете о том, что, будучи мини-
стром иностранных дел, ничего не знали о результатах мероприятий
в Австрии, предпринятых Кейтелем по приказу фюрера? Это ваш окон-
чательный ответ?

Риббентроп: Я могу точно ответить на этот вопрос. Я слышал от
фюрера, когда я несколько позже поехал в Лондон, что события
в Австрии проходят примерно так, как об этом было договорено в Берх-
тесгадене. И это вообще первое упоминание об австрийском вопросе,
которое осталось у меня в памяти. Каких-либо особых наблюдений в эти
дни я не сделал. Возможно, что сегодня я не помню некоторых подроб-
ностей, так как прошло уже много лет. '

Файф: Посмотрите на две следующие записи в дневнике Иодля-
«15 февраля. Вечером опубликовано официальное коммюнике о положи-
тельных .результатах .конференции в Оберзальцберге. 16 февраля. Изме-
нения р австрийском правительстве и общая политическая амнистия»;

ДОПРОС ПОДСУДИМОГО РИББЕНТРОПА

Вы помните, я говорил вам, что Шушниг подписал документ и что было
поставлено условие о том, чтобы разрешить эти вопросы в течение трех
дней. В течение трех дней действительно было созвано совещание
о результатах мероприятий и было объявлено об изменениях в Австрии
в соответствии с вашим письмом Шушнигу. Вы видите, что это ясно,
не правда ли?

Риббентроп: Как я вам сказал, о трех днях мне ничего неизвестно,
но то, что эта встреча будет иметь умиротворяющие последствия, это
было совершенно ясно.

Файф: Вы называете это «умиротворением»? Вы хотите, чтобы Три-
бунал принял ваше утверждение, предполагая, что подсудимый Иодль
говорит правду, или предполагая, что подсудимый Кейтель сказал ему,
как утверждает Иодль, что эта подготовка к военным действиям должна
быть реализована, что все это не представляет собой наиболее сильного
политического и военного нажима, какой мог быть сделан на канцлера
иностранного государства?

Риббентроп: Если рассматривать эту проблему с моей точки зрения,
то это не так. Здесь речь идет о проблеме, которая при определенных
условиях могла бы привести к войне в Европе, и я считал и говорил
в Лондоне Галифаксу, что эта проблема должна быть разрешена и это бу-
дет лучше, чем если в Европе будет существовать такой назревший нарыв.

? Файф: Я не хочу подсказывать вам. Подразумеваете ли вы под
вашим последним ответом, что было лучше всего оказывать политиче-
ское и военное давление на Шушнига до тех пор, пока эта проблема
не будет разрешена? Это ваша точка зрения?

Риббентроп: Если бы таким путем мог быть предотвращен кон-
фликт, то есть война, я считаю, что этот путь был бы наилучшим.

Файф: Скажите мне, почему вы и ваши друзья держали Шушнига
в тюрьме в течение семи лет?

Риббентроп: Этого я не знаю. Мне кажется, что тогда Шушниг,
очевидно, сделал что-либо такое, что нарушало интересы государства.
Подробностей этого дела я не знаю. Но если вы говорите о тюрьме, то
я должен сказать, что помню, как фюрер часто говорил и особо под-
черкивал, что с Шушнигом следует обращаться особенно хорошо и
вежливо и что он находится не в тюрьме, а в обыкновенном доме, что
даже его жена находится вместе с ним и т. д. Больше я ничего не могу
сказать.

Файф: Вы не хотите сказать «в тюрьме»? Я заменю это слово словами
«Бухенвальд» и «Дахау». Он был и в Бухенвальде, и в Дахау. Вы ду-
маете, что он наслаждался пребыванием там?

Риббентроп: О том, что Шушниг находился в одном из концентра-
ционных лагерей, я впервые услышал здесь, — раньше я об этом не знал.

Файф: Сейчас переходим к другой теме. Я намереваюсь задать вам
несколько вопросов относительно вашего участия в делах Чехословакии.

Согласитесь ли вы со мной в том, что в марте 1938 года мини-
стерство иностранных дел, то есть вы, через вашего посла в Праге
взяло под свой контроль деятельность партии судетских немцев, .воз-
главляемой 'Конрадом Генлейном?
Риббентроп: Это неправильно.

Файф: Слушайте, когда я буду зачитывать выдержки из письма
к вам от вашего посла. Я хотел бы сослаться на первый абзац. «Линия