e. Итоги рассмотрения проблемы зла

Этим открывается связь между тем logismΥV nqoV, «неправомочным умозрением», с помощью которого мы постигаем сущность и возникновение зла, и усмотрением укорененности всего бытия в Боге. Как преодоление зла в сознании виновности, так и претерпевание страдания – будучи возвратом к Богу – основаны оба на нашем бытии в Боге. Поскольку мы видим вину и страдание в этом свете самого Бога – в свете абсолютной любви, – совершается то невозможное, что всякое зло оказывается действительно преодоленным, обличается как обманчивая иллюзия – не существует больше. Если и сам и мир в нашем автономном бытии и в нашей самочинности в отношении Бога все же есмы только из Бога, с Богом и в Боге, – то и потенцирование и вырождение этой самочинности в отпадении от бытия, т.е. от Бога, в конечном счете все же как бы в то же самое мгновение исцеляется, преодолевается вездесущей, всепримиряющей силой реальности Бога. Не только всеединство не может «треснуть» таксильно, чтобы вообще распасться на отдельные куски; но и поскольку вообще оно надломлено – оно таково только в нашем, человеческом аспекте. В аспекте Божием оно остается вечно целостным, потому что все его трещины тотчас же заполняются из самого Первоначала положительным бытием, и Правда сливается в абсолютно гармоническое всеединство, которому одному лишь присуща последняя, абсолютно очевидная, внутренняя убедительная реальность. Это сознание есть для нас как бы пробуждение от тяжкого кошмара в сновидении.

Само наше знание о добре и зле обнаруживается в конечном счете как неадекватное знание, – более того, оказывается само, согласно мудрому библейскому преданию, итогом грехопадения. Подлинная, как бы райская Правда – Правда как недостижимая живая божественная реальность – лежит и по сторону этого знания, которое, правда, есть необходимый «корректив» грехопадения, неизбежная «рабочая гипотеза» нашего земного человеческого существования, но не есть последняя и абсолютная правда. Но поскольку здесь нам открывается последняя, Божия правда, безусловно Непостижимое – даже в своем качестве безусловно непонятного – открывается нам с очевидностью как таковое. Небо бесконечно выше земли и недостижимо, поскольку мы исходим от земли. Но вместе с тем мы и сами всегда есмы на небе, – это нам даровано, и мы можем обозреть целокупное бытие и с этой «небесной» точки зрения. Эта небесная точка зрения есть точка зрения всеобъемлющей, абсолютной любви. Для любовного, сочувственного, до последних глубин проникающего восприятия мира нет зла, ибо все зло являет себя здесь лишь как призрачная личина блага; как любовь есть и единственная сила, подлинно побеждающая зло. Все, что в своей грубой фактичности является нам не-божественным и противобожественным, в своей последней глубине и правде оказывается божественным. И Бог только потому должен и может, как гласит обетование, открыться нам как «всяческое во всем», стать таковым, что в аспекте своей вечности он есть всяческое во всем. Мир, несмотря на всю проблематику зла, в своей последней основе и правде есть бытие «преображенное» – Царство Божие.

Но и это не должно быть понято как «решение» проблемы теодицеи – проблемы зла. Напротив, даже эта высшая правда оказалась бы неправдой, если бы она хотела притязать быть абсолютной, исчерпывающей правдой, – притязать на то, что этим высшим оптимизмом проблематическая реальность зла совсем устранена, как бы «отмышлена» или «отрассуждена» («hinwegdeduziert», как говорят в этих случаях немцы). Возвышаясь до «небесного» аспекта бытия, мы не должны забывать, что одновременно с ним сохраняет свою силу – правда, как бы на низшей, подчиненной, менее реальной ступени или потенции бытия – и волнующая проблематика зла. С одной стороны, как бы в последней глубине бытия, Свет Бога рассеивает, изгоняет, уничтожает всякую тьму именно тем, что ее освещает или озаряет, но, с другой стороны, все же сохраняет некую относительную значимость и реальность то жуткое, непонятное соотношение, которое в прологе Евангелия от Иоанна так ярко выражено в словах: «Свет во тьме светит, и тьма не восприняла его (aΩtΥ oΩ catšlaben)»[cxcii][xii]; свет остается окруженным тьмой, упорствующей в своем темном бытии и не приемлющей в себя его лучей, не исчезающей перед ним. Даже преодоление – с как-то доступной нам, чуемой нами перспективы самого Бога – всей грубой, неосмысленной, дурной фактичности не исчерпывает без остатка несказанной связи, а имеет силу лишь в антиномистическом единстве с противоположной, человечески-земной перспективой, для которой непонятный факт «грехопадения», отпадения творения от Бога остается неустранимой горькой реальностью.

Лишь в трансрациональном витании между или над этими двумя аспектами реальности, – в витании, которое одно лишь соответствует неизреченной антиномистически-монодуалистической полноте абсолютной реальности, – нам открывается абсолютная реальность Божества – «с-нами-Бога» – как сладостно-жуткое, таинственное существо бытия во всей его непостижимости.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Круг нашего исследования или размышления закончен. Мы поставили себе вопрос: можно ли «объективно» оправлять то восприятие или впечатление бытия, которому бытие представляется чем-то непостижимым и неизъяснимым, таинственным, непонятным и чудесным. Этот вопрос разрешен нами – думается, достаточно убедительно – в положительном смысле. Мы открыли непостижимое, прежде всего, в составе самого предметного бытия, – в составе того аспекта бытия, который сам конституируется, как мы видели, моментом рациональности; и мы узнали, сверх того, что это предметное бытие не есть бытие самодовлеющее, замкнутое и утвержденное в самом себе, а есть именно лишь несамостоятельный и незавершенный «аспект» бытия, или бытие, своими корнями уходящее вглубь сверхрационального «безусловного бытия» или всеобъемлющей «реальности». Нам открылось также, что само то, что мы называем «бытием» (в отличие от его «содержания»), просто совпадает с моментом непостижимости. – Мы проследили, далее, бытие в тойего основоположной форме, в которой оно не извне «дано», не «предстоит» нам, а есть реальность, изнутри открывающаяся сама себе – и нам, по-скольку мы к ней причастны. Таково так наз. «душевное» или«психическое» бытие, которое мы восприняли как «непосредственное самобытие»; мы проследили его и в той его форме, в которой оно есть «моя внутренняя жизнь», и в той его форме, в которой, выходя за пределы самого себя, оно есть жизнь в общении (в отношении «я-ты» и «мы») и духовная жизнь. Непредвзято созерцая этот аспект бытия, мы убедились, что само его существо трансрационально, т.е. непостижимо, и что оно тем не менее явственно открывается нам именно во всей этой своей непостижимости. И, наконец, мы проникли в ту глубину, вкоторой оно есть первооснова или первоисточник непосредственно скрытого от нас единства обоих этих «миров» или «аспектов бытия». И эта первооснова единства, обладая высочайшей степенью очевидности, вытекающей из совпадения в ней реальности с ценностью или «смыслом», открылась нам как святыня Божества. И в этой своей общей форме, и в своем конкретном обнаружении как «Бог-со-мной» и как «Бог-и-мир» эта первооснова реальности оказалась совмещающей в себе совершенную очевидность с сущностной «проблематичностью», т.е. трансрациональностью и непостижимостью.

Так мы убедились, что мир и бытие и в своих основных обнаружениях, и в своей первооснове не только вообще непостижимы, но и совпадают с «непостижимым». Этот итог нашего исследования, однако, отнюдь не совпадает с утверждением какого-либо скептицизма или абсолютного иррационализма – не ведет к проповеди какого-либо «банкротства» положительного рационального знания – будь то научное знание или практическая рациональная ориентировка в бытии. Момент рациональности, на который в конечном счете опирается такая духовная установка, остается для нас объективно реальным элементом самого бытия, и потому опирающаяся на него установка трезвого рационального миропонимания как таковая вполне оправдана и уместна. Более того: отвлеченный иррационализм, отрицающий объективную значимость рационального начала, есть направление еще более ложное и вредное, чем отвлеченный рационализм. Единственное, что мы нашли неоправданным и неуместным в этой установке рационального знания, есть ее притязание быть абсолютной, исчерпывающей, всеобъемлющей установкой, вести нас к абсолютной правде, наряду с которой нет места для правды совсем иного рода. Мы нашли, напротив, что рациональность, будучи отражением «светлого», как бы «зримого» начала бытия, есть лишь один из моментов бытия, неразрывно связанный с другим, противоположным ему моментом. Рациональность, направленная сама на себя, – философия! – необходимо вскрывает и трансрациональность самой себя, и ту трансрациональность бытия, в силу которой оно есть нераздельное единство рациональности с иррациональностью. Поэтому верховенство подлинного знания принадлежит лишь тому углубленному взору, который проникает в трансрациональность, т.е. непостижимость или необъяснимость бытия.

«Непостижимое» не есть «ночь», в которой «все кошки серы» и перед лицом которой теряло бы всякий смысл ясное и отчетливое восприятие «дневного», зримого облика мира. Непостижимое есть, напротив, тот неприступный Свет, из которого, с одной стороны, вытекает сама «дневная», обыденная зримость мира и перед лицом которого эта обычная «светлость» мира оказывается сама лишь чем-то темным, непроницаемым, иррациональным. Правда науки и трезвого, рационального восприятия и постижения мира оказывается производной, частичной и лишь в этом смысле неадекватной правдой. Подлинную Правду нам открывает лишь философия – установика, в которой рациональность, направляясь на самое себя, тем самым трансцендирует через саму себя и опирается на общее ивечное откровение реальности как Трансрационального, Непостижимого. И философия, таким образом, со своей стороны постулирует за пределами самой себя как источник, из которого она сама рождается и черпает свою возможность и свое существо, – непосредственное религиозное восприятие бытия – точнее говоря, саму священную реальность Божества, силою и откровением которой все общее и есть, и есть-для-себя, т.е. открывается для постижения.

Что «Непостижимое» как таковое – «непостижимо» – это возражение, которое неблагожелательно настроенный читатель заранее готов с уничтожающей усмешкой противопоставить самому замыслу нашего исследования, – есть истина столь же бесспорная и столь же глупая в своей бесспорности, как мудрое поучение Кузьмы Пруткова, что «нельзя объять необъятное». Кузьма Прутков и следующий его мудрости неблагожелательный читатель даже и не подозревают, какая проблематика заключена в самой возможности для нас произнести слово «непостижимое» (или «необъятное»), т.е. иметь эту идею или это понятие о нем. Ибо, произнеся это слово, образовав эту идею, мы уже тел самым «объяли» «необъятное», уловили, восприняли и в этом смысле постигли «непостижимое».

Мнимой мудрости Кузьмы Пруткова, столь влиятельной и авторитетной для большинства людей, мы противопоставили на всем протяжении нашего исследования – и противопоставляем еще раз при его заключении – подлинную мудрость Николая Кузанского (выражающую и мудрость всех истинных философов): attingitur inattingibile inattingibiliter. Недостижимое достигается через посредство его недостижения. Непостижимое постигается через постижение его непостижимости. Где утрачено это основоположное для всей нашей жизни, осмысляющее всю нашу жизнь сознание, там жизнь становится бессмысленным, слепым прозябанием.

[1][1] В этой части мы опираемся на итоги, к которым мы пришли в книге «Предмет знания» (СПб, 1915). Эта книга вышла по-французски под заглавием «La Connaissance et l’Etre». Paris, 1937. Fernand Aubier.

[2][2] Гуссейн ал-Галладж – арабский мистик, один из основателей так наз. «суфизма» в магометанстве (казнен в 920 г.) – был одним из величайших мистиков человечества. О его жизни и учении см. Luis Massignon. La Passion d'al Hosayn Mansour al-Hallaj. 2 v. Paris, 1922 и Christopher Dawson, статью «Islamic Mysticism» в его книге «Inquiries into Religion and Culture», London, 1933.

[3][3] Sie sprechen alles so deutlich aus:
und dieses heisst Hund, und jenes heisst Haus
und hier ist Beginn, und das Ende ist dort
……………………………………
Sie wissen alles, was wird und war
Kein Berg ist ihnen mehr wunderbar.

(Rilke. Fruehe Gedichte)

[4][4] Aber noch ist unser Dasein bezaubert; an hundert
Stellen ist es noch Ursprung. Ein Spielen von reinen
Kraeften, die keiner beruehrt, der nicht kniet und bewundert.
Worte gehen noch zart am Unsaeglichen aus.

(Rilke. Sonnete an Orpheus)

[5][1] В этой части мы опираемся на итоги, к которым мы пришли в книге «Предмет знания» (СПб, 1915). Эта книга вышла по-французски под заглавием «La Connaissance et l’Etre». Paris, 1937. Fernand Aubier.

[6][2] Гуссейн ал-Галладж – арабский мистик, один из основателей так наз. «суфизма» в магометанстве (казнен в 920 г.) – был одним из величайших мистиков человечества. О его жизни и учении см. Luis Massignon. La Passion d'al Hosayn Mansour al-Hallaj. 2 v. Paris, 1922 и Christopher Dawson, статью «Islamic Mysticism» в его книге «Inquiries into Religion and Culture», London, 1933.

[7][3] Sie sprechen alles so deutlich aus:
und dieses heisst Hund, und jenes heisst Haus
und hier ist Beginn, und das Ende ist dort
……………………………………
Sie wissen alles, was wird und war
Kein Berg ist ihnen mehr wunderbar.

(Rilke. Fruehe Gedichte)

[8][4] Aber noch ist unser Dasein bezaubert; an hundert
Stellen ist es noch Ursprung. Ein Spielen von reinen
Kraeften, die keiner beruehrt, der nicht kniet und bewundert.
Worte gehen noch zart am Unsaeglichen aus.

(Rilke. Sonnete an Orpheus)

[9][1] Немецкий язык выражает это различие между конкретным и логически-фиксированным содержанием в различии смысла слов «Gehalt» и «Inhalt».

[10][2] Ср. «Предмет знания», гл. X.

[11][3] Слово «мочь» (имеющее, конечно, другой смысл, чем «мощь») употребляется теперь в русском языке обычно только как глагол и лишь в редких случаях (в таких оборотах, как «не в мочь», «мочи моей нет» и т.п.) – как существительное. Чтобы выразить понятие, для которого на немецком языке употребляется слово «das Können», мы должны – вполне в духе русского языка – возродить старинное русское слово «мочь» как существительное.

[12][1] В дальнейшем, как отчасти уже в предыдущем, мы должны вкратце повторить мысли, уже высказанные нами в нашей книге «Душа человека. Введение в философскую психологию» (Москва, 1917).

[13][2] Над силой той, что естество связует,
Себя преодолевший торжествует.

[14][1] В дальнейшем, как отчасти уже в предыдущем, мы должны вкратце повторить мысли, уже высказанные нами в нашей книге «Душа человека. Введение в философскую психологию» (Москва, 1917).

[15][2] Над силой той, что естество связует,
Себя преодолевший торжествует.

[16][1] Обо всем этом ср. наш этюд «Я и мы» в сборнике в честь П.Б.Струве, Прага, 1926 и более подробно – в немецкой статье «Ich undWir» в журнале «Der russische Gedanke», Bonn, 1928.

[17][2] Известно, что палачи и профессиональные убийцы никогда не смотрят прямо в глаза не только своей жертве, но и вообще другому человеческому существу. Вполне естественно. Так как повторяющееся убийство предполагает такую установку к человеческому существу, при которой оно есть просто внешний «предмет», чистое, безразличное «оно», то для его возможности нужно тренироваться именно в этой установке. Но любая, даже беглая встреча с живым человеческим взором, – будучи таинственным откровением «ты» – мне подобного существа, «второго я» – сразу же и в корне уничтожает эту чисто предметную установку, переносит нас в совершенно иную плоскость бытия, в которой эта установка уже совершенно невозможна. Вполне естественно, что при таком ремесле такая встреча с «ты» должна избегаться и инстинктивно избегается.

[18][3] Это отношение «я-ты» в его первичном смысле, как непосредственный опыт о реальности, очень выразительно изображает Тургенев на примере отношения между человеком и животным в «Стихотворении в прозе» «Собака». «Собака сидит передо мною – и смотрит мне прямо в глаза. И я тоже гляжу ей в глаза. Она словно хочет сказать мне что-то. Она немая, она без слов, она сама себя не понимает – но я ее понимаю. Я понимаю, что в это мгновение и в ней, и во мне живет одно и то же чувство, что между нами нет никакой разницы. Мы тождественны; в каждом из нас горит и светится тот же трепетный огонек… Нет! Это не животное и не человек меняются взглядами… Это две пары одинаковых глаз устремлены друг на друга. И в каждой из этих пар, – в животном и в человеке, – одна и та же жизнь жмется пугливо к другой».

[19][1] Самое божественное знание Бога есть то, которое познается через неведение (Дионисий Ареопагит. О божественных именах, гл. VII, 3.).

[20][2] «Всюду простор, и нигде не смыкается круг».

[21][3] Du hast so eine leise Art zu sein;
Und jene, die dir laute Namen geben,
Sind schon vergessen deiner Nachbarschaft.
(Stundenbuch)

[22][4] В этом смысле пользуется онтологическим доказательством уже Плотин, Enn. (IV, 7, 9), и даже уже Платон имеет его в виду в последнем, решающем доказательстве бессмертия души в «Федоне» (102 А и сл.). Ср. в нашем «Предмете знания» приложение: «К истории онтологического доказательства».

[23][1] Самое божественное знание Бога есть то, которое познается через неведение (Дионисий Ареопагит. О божественных именах, гл. VII, 3.).

[24][2] «Всюду простор, и нигде не смыкается круг».

[25][3] Du hast so eine leise Art zu sein;
Und jene, die dir laute Namen geben,
Sind schon vergessen deiner Nachbarschaft.
(Stundenbuch)

[26][4] В этом смысле пользуется онтологическим доказательством уже Плотин, Enn. (IV, 7, 9), и даже уже Платон имеет его в виду в последнем, решающем доказательстве бессмертия души в «Федоне» (102 А и сл.). Ср. в нашем «Предмете знания» приложение: «К истории онтологического доказательства».

[27][1] Ich weiss, dass ohne mich Gott nicht ein Nun kan leben;
Werd ich zu nicht, Er muss von Noth den Geist aufgeben.
Ангел Силезский (Angelus Silesius. Op. cit. I, 8.).

[i][1] Недостижимое достигается через посредство его недостижения (лат.).

[ii][2] На эту книгу в разное время появились три большие рецензии. Две из них – положительные – в журнале «Вопросы философии и психологии» за 1916 г. (кн. 122 – 123 и 134) принадлежали соответственно Н.О.Лосскому и Н.А.Бердяеву, а третья, автор которой, И.И.Лапшин, считал основную идею книги Франка «в корне ложной», была напечатана в 1922 г. в журнале «Мысль» (№ 3. С. 140 – 153). При этом Бердяев в своей рецензии, включенной им впоследствии в книгу «Типы религиозной мысли в России», в частности, писал: «Книга С.Франка «Предмет знания» – крупное событие в русской философской литературе… В этом отношении ее можно сравнить с книгой Н.Лосского «Обоснование интуитивизма». А в предшествующем философском поколении по размаху своему она напоминает «Положительные задачи философии» Л.М.Лопатина. Для С.Франка характерна его бескорыстная любовь к истине и преобладание пафоса утверждения над пафосом отрицания. Его философия поистине – положительная философия». (Указ. соч. Париж, 1989. С. 635).

[iii][3] Вечная философия (лат.). Ср.: «Цель философии здесь – научить человека правильно и разумно жить. Но глубокая постановка этической проблемы у Сократа приводит уже у ближайшего его ученика Платона, а затем у Аристотеля к новому углубленному построению философии как теоретического учения о бытии – учения, на почве которого строится и этика. Системы Платона и Аристотеля (IV век до P. Xp.) – универсальные философские системы, объемлющие и разрешающие вопросы о сущности бытия, о природе человеческого знания и о назначении и смысле человеческой жизни». (Франк С. Введение в философию. 2-е испр. изд. Берлин, 1923. С. 15). Из курса лекций, которые автор читал в Петроградском, а затем в Саратовском университетах в 1914 – 1921 годы.

[iv][4] См.: Кант, III, 86 – 92.

[v][5] См.: Исх. 29: 16; 64: 8.

[vi][6] См.: Декарт Р. Рассуждение о методе. /Избранные произведения. М., 1950. С. 283. Декарт пишет: «Заметив, что в этом: я мыслю, следовательно, я существую, нет ничего, что убеждало бы меня в том, что я говорю истину, кроме того, что я очень ясно вижу, что для того, чтобы мыслить, надо существовать, я решил, что могу принять за общее правило, что воспринимаемое нами весьма ясно и вполне отчетливо – истинно; трудность состоит только в том, чтобы хорошенько разобраться, какие вещи мы воспринимаем отчетливо». См. также «Начала философии». /Избранные произведения. М., 1950. С. 445.

[vii][7] Аристотель. Метафизика, кн. 1, глава 2 (982b 10 – 20; 983а 10 – 15).

[viii][8] У Канта: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне». Кант. Критика практического разума, IV, ч. 1, 499.

[ix][9] «Умри и восстань» (нем.). Франк цитирует стихотворение Гете «Блаженное томление».

[x][10] «Предвосхищение основания» (лат.). Аргумент, основанный на выводе из положения, которое само требует доказательства. «То же самое через то же самое» (лат.).

[xi][11] У Франка – «постольку», явная опечатка.

[xii][12] В книге: «объективного очевидного», без запятой.

[xiii][i] Точнее – окончании.

[xiv][ii] Пусть погибнет мир, но торжествует истина! (лат.).

[xv][iii] У Бэкона: «знание и могущество человека совпадают…» См.: Бэкон Ф. Новый Органон. /Соч. в двух томах. Т. 2. М., 1972. С. 12.

[xvi][iv] Уильям Джемс (1842 – 1910) – американский философ и психолог, один из основателей прагматизма. См.: James W. Essays in radical empiricism. N.-Y., 1912. В Предисловии ксвоей книге «Прагматизм» Джемс пишет: «Между прагматизмом, как яего понимаю, и выдвинутой мной недавно теорией «радикального эмпиризма» нет никакой логической связи. Учение радикального эмпиризма вполне самостоятельно и независимо. Можно целиком отвергнуть его и все-таки быть прагматистом». (Джемс У. Прагматизм. СПб., 1910. С. 8).

[xvii][v] См.: Husserl E. Vorlesungen zur Phänomenologie des inneren Zeitbewusstseins. Halle, 1928.

[xviii][vi] Ср.: «Дух вечно остается островом, и достигнуть его, отправляясь от материи, можно, какой бы путь мы ни избрали, только прыжком». Шеллинг Ф.В.Й. Система трансцендентального идеализма. /Соч. в двух томах. Т. 1. М., 1987. С. 310.

[xix][vii] По определению (лат.).

[xx][viii] Слова Ньютона, сказанные незадолго перед смертью, в передаче Спенса. См.: Spence J. Anecdotes, Observations, and Characters of Books and Men. London, 1820, p. 54.

[xxi][ix] От нашего нюха очень многое остается скрытым (нем.).

[xxii][x] У Паскаля: «Вечное молчание этих бесконечных пространств ужасает меня». (Указ. соч. С. 258).

[xxiii][xi] Строки из стихотворении Ф.И.Тютчева «Не то, что мните вы, природа…»

[xxiv][xii] Ср.: франк С.Л. Мистика Рейнера Мария Рильке. //Путь. 1928. № 12. С. 47 – 75; № 13. С. 37 – 52.

[xxv][i] Точнее – окончании.

[xxvi][ii] Пусть погибнет мир, но торжествует истина! (лат.).

[xxvii][iii] У Бэкона: «знание и могущество человека совпадают…» См.: Бэкон Ф. Новый Органон. /Соч. в двух томах. Т. 2. М., 1972. С. 12.

[xxviii][iv] Уильям Джемс (1842 – 1910) – американский философ и психолог, один из основателей прагматизма. См.: James W. Essays in radical empiricism. N.-Y., 1912. В Предисловии ксвоей книге «Прагматизм» Джемс пишет: «Между прагматизмом, как яего понимаю, и выдвинутой мной недавно теорией «радикального эмпиризма» нет никакой логической связи. Учение радикального эмпиризма вполне самостоятельно и независимо. Можно целиком отвергнуть его и все-таки быть прагматистом». (Джемс У. Прагматизм. СПб., 1910. С. 8).

[xxix][v] См.: Husserl E. Vorlesungen zur Phänomenologie des inneren Zeitbewusstseins. Halle, 1928.

[xxx][vi] Ср.: «Дух вечно остается островом, и достигнуть его, отправляясь от материи, можно, какой бы путь мы ни избрали, только прыжком». Шеллинг Ф.В.Й. Система трансцендентального идеализма. /Соч. в двух томах. Т. 1. М., 1987. С. 310.

[xxxi][vii] По определению (лат.).

[xxxii][viii] Слова Ньютона, сказанные незадолго перед смертью, в передаче Спенса. См.: Spence J. Anecdotes, Observations, and Characters of Books and Men. London, 1820, p. 54.

[xxxiii][ix] От нашего нюха очень многое остается скрытым (нем.).

[xxxiv][x] У Паскаля: «Вечное молчание этих бесконечных пространств ужасает меня». (Указ. соч. С. 258).

[xxxv][xi] Строки из стихотворении Ф.И.Тютчева «Не то, что мните вы, природа…»

[xxxvi][xii] Ср.: франк С.Л. Мистика Рейнера Мария Рильке. //Путь. 1928. № 12. С. 47 – 75; № 13. С. 37 – 52.

[xxxvii][i] См.: Беркли Дж. Три разговора между Гиласом и Филонусом. /Сочинения. М., 1978. С. 323.

[xxxviii][ii] См.: Юм Д. Трактат о человеческой природе. /Соч. в двух томах. Т. 1. М., 1965.

[xxxix][iii] Иначе клавир – переложение оркестровой пьесы, оперы, симфонии и т.п. для пения и фортепьяно или только для фортепьяно.

[xl][iv] См., например: Гете И.В. Счастливое событие. /Избранные философские произведения. М., 1964. С. 67. Ср.: Франк С. Гносеология Гете. //Живое знание. Берлин, 1923. С. 27 – 70.

[xli][v] Первая материя (лат.).

[xlii][vi] Спиноза Б. Этика. М. – Л., 1932. С. 1 (Определения).

[xliii][vii] От-себя-(бытие); сущее благодаря себе (лат.). Ср. с. 357наст. издания.

[xliv][viii] См., напр., Гете И.В. Избранные философские произведения. С. 141.

[xlv][ix] Августин. Исповедь, кн. XI, глава 14.

[xlvi][x] Речь идет о знаменитой апории Зенона о «несуществовании движения» (Аристотель). См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. С. 382.

[xlvii][xi] У Франка – «таковой», очевидно, опечатка.

[xlviii][xii] См., например: Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. М., 1977. С. 275.

[xlix][xiii] Плотин. Эннеады, III, 7, 11.

[l][xiv] См.: Платон. Тимей, 37d.

[li][xv] Angelus Silesius. Cherubinischer Wandersmann. Kritische Ausgabe. Stuttgart, 1984, S. 34. (I, 47). Ангелус Силезиус (наст. имя Иоган Шефлер, 1624 – 1677) – немецкий философ-мистик.

[lii][xvi] Платон. Тимей, 28а.

[liii][xvii] См.: например: Аристотель. Метафизика, кн. 3, глава 6 (1003a5); кн. 5, глава 12 (1019a15).

[liv][xviii] См.: Метафизика, кн. 7, глава 8 (1033b; кн. 9, глава 1).

[lv][xix] Речь идет о книге А.Риля «Введение в современную философию» (СПб., 1904).

[lvi][xx] Гегель Г.В.Ф. Философии права. /Сочинения. Т. VII. М. – Л., 1934. С. 18.

[lvii][xxi] «В вечном покое пребывает прошлое» (нем.).

[lviii][xxii] Яков Беме (1575 – 1624) – немецкий философ-мистик. См.: Бердяев Н. Из этюдов о Якове Беме. Этюд 1. Учение об Ungrund'e и свободе. //Путь. 1930, № 20. С. 47 – 79.

[lix][i] Имеется в виду повесть Ф.М.Достоевского «Записки из подполья».

[lx][ii] Выражение из произведения Ф.Ницше «Такговорил Заратустра». Часть 1, глава «О новом кумире».

[lxi][iii] Неточная цитата. У Тютчева:

Как океан объемлет шар земной,
земная жизнь кругом объята снами.

Ср. данный подход к проблеме с тем, как она ставилась и рассматривалась Франком в его статье «Космическое чувство впоэзии Тютчева». //Живое знание. Берлин, 1923. С. 201 – 249.

[lxii][iv] См.: Кант. Критика чистого разума. III, 404 – 407.

[lxiii][v] У Кузанского: «А случается возможность оттого, что бытие-от, зависимое от первого бытия, не может быть полной, простой и абсолютной действительностью. По этой причине и актуальность здесь определяется возможностью, так что абсолютно существует только в потенции, и потенция не абсолютна, а всегда определена актуальностью». (См.: Николай Кузанский. Об ученом незнании. I, 121).

[lxiv][vi] В последние годы жизни учение об идеях «подвергалось» у Платона, по словам А.Ф.Лосева, – «пифагорейской обработке. Платон хотел найти источник для самих идей, который они увидел теперь в «идеальных числах». (См.: Философская энциклопедия. Т. 4. М., 1967. С. 265).

[lxv][vii] У Платона: «Если демиург любой вещи взирает на неизменно сущее и берет его в качестве первообраза при создании идеи и потенции данной вещи, все необходимо выйдет прекрасным…» Тимей, 28а.

[lxvi][viii] См., например: Плотин. Эннеады, II, 4, 4 – 5.(Антология мировой философии в четырех томах. Т. 1, Ч. 1. М., 1969. С. 540 – 541).

[lxvii][ix] См.: Декарт Р. Начала философии. /Избр. произведения. С. 437 – 438.

[lxviii][x] Переход в другой род (греч.).

[lxix][xi] В книге: «раскрылось».

[lxx][xii] С.Л.Франк имеет в виду следующее положение из книги блаженного Августина «О граде Божием», которое прямо перекликается со знаменитым утверждением Декарта. «Ведь если я заблуждаюсь, то я есмь; ибо кто не существует, тот не может заблуждаться… Но если мое бытие следует из того, что я заблуждаюсь, как могу я заблуждаться в том, что я есмь, раз для меня достоверно мое бытие из самого факта, что я заблуждаюсь? Следовательно, так как я, вкачестве заблуждающегося, был бы, даже если бы заблуждался, то, вне всякого сомнения, я не заблуждаюсь в том, что ведаю себя существующим» (кн. 11, глава XXVI). Эту цитату Франк приводит в своей работе «Смысл жизни» (с. 84).

Ранее, в книге «Предмет знания» Франк писал: «Онтологическое доказательство развито у Августина вотношении двух понятий: в отношении личного человеческого сознания и в отношении Бога. Что именно Августин, а не Декарт, является истинным творцом формулы «cogito ergo sum», т.е. доказательства самодостоверности бытия личного сознания, – это может считаться общеизвестным; но историческое значение этого обстоятельства остается еще далеко не оцененным». И в примечании он поясняет: «Что Декарт в этой формуле только повторяет мысль Августина, – это отметил уже Арно тотчас же после появления «Méditationes». (См.: Oeuvres de Descartes, ed. Adam et Tannery, VII, p. 197 – 198, objectiones quartae). Ср. интересные соображения об этом у Дильтея в его «Einleitung in die Geisteswissenschaften (1883), S. 322 и сл. (Франк С.Л. Указ. соч. С. 456).

В XX в. после внимательного знакомства с книгами, находившимися в библиотеке La Flèche, где учился Декарт, об этом же пишет французский историк средневековой философии Э.Жильсон. См.: Gilson E. Index scolastico-cartésien. Paris, 1913.

[lxxi][xiii] См.: Ис. 6: 9 – 10.

[lxxii][xiv] Ср.: «Яне боюсь в настоящее время оказаться одиноким в утверждении, что у Платона, у бл. Августина, у великого мыслителя эпохи Возрождения, связующего христианский платонизм с миросозерцанием нового времени, – у Николая Кузанского – мы можем и должны черпать истины, важные и нужные не только для общего жизнепонимания, но и для строго-научного, действительно непредвзятого развития философского миросозерцания. Философия должна быть обновлена сближением ее с жизнью – не с жизнью текущей внешней, чувственной, – что есть для нее всегда падение, а с глубочайшей и вечной основой жизни… Этот путь был всегда характерен для русской философской мысли…» /Франк С. Кризис современной философии. (Вступительная речь, произнесенная перед диспутом в Петроградском университете 15 мая 1916 г.) //Русская мысль. 1916, № 9. С. 40.

[lxxiii][xv] Майевтика (греч.) – буквально: повивальное искусство, с которым герой платоновских диалогов Сократ сравнивал свой метод философствования.

[lxxiv][i] Ср. с «максимой» Гете: «Человек должен верить, что непостижимое постижимо: иначе он не стал бы исследовать». Гете И.В. Избранные философские произведения. С. 326.

[lxxv][ii] См.: Николай Кузанский. О неином. II, 188 – 191.

[lxxvi][iii] В своей статье «Николай Кузанский и С.Л.Франк» В.Н.Ильин пишет: «В гносеологию «постижения непостижимого через непостижение» С.Л.Франк вносит очень важное понятие, дополняющее концепцию абсолютного максимума иабсолютного минимума у Николая Кузанского, вернее, дающее ееметафизическую и терминологическую транскрипцию. Речь идет о понятии полноты. Невозможно – заметим от себя – построить столь важное для философии понятие формы вне понятия полноты. Это понятие, кстати сказать, играет чрезвычайно важную роль как в церковной, так и во внецерковной метафизике, особенно в метафизике Богочеловечества.

С.Франк утверждает, что в предметном бытии привходит впонятие этого бытия полнота (греч. pleroma). Полнота как бы разрывает внешние логические оболочки и дает избыток содержания над его объемом и вообще превосходит понятие (и притом не только количественно). Этот избыток таков, что «выходит» за пределы всякого «содержания понятия», и притом «по самому своему существу»… С.Л.Франк придумал для этого термин «трансрациональность». (Указ. соч. С. 106).

[lxxvii][iv] Мейстер Эккарт (ок. 1260 – 1327/28) – немецкий мыслитель, представитель философской мистики позднего средневековья. См.: Мейстер Экхарт. Проповеди и рассуждения. М., 1912. Глава «О разуме и молчании его».

[lxxviii][v] Терминология С.Л.Франка. Кузанский в книге «Обученом незнании» употребляет термин "абсолютный максимум". Бог, то есть сама абсолютная максимальность, есть свет». (Николай Кузанский, I, 55). См. также «Диалог о становлении» (Николай Кузанский, I, 335 – 357).

[lxxix][vi] Имеется в виду основное понятие философии М.Хайдеггера, введенное им в работе «Sein undZeit» (1927).

[lxxx][vii] Так Аристотель назвал «метафизику».

[lxxxi][viii] У Канта: «Что логика уже с древнейших времен пошла этим верным путем, видно из того, что со времени Аристотеля ей не приходилось делать ни шага назад, если не считать улучшением устранение некоторых ненужных тонкостей и более ясное изложение, относящееся скорее к изящности, нежели к достоверности науки. Примечательно в ней также и то, что она до сих пор не могла сделать ни шага вперед и, судя по всему, она кажется наукой вполне законченной и завершенной». (Критика чистого разума. III, 82).

[lxxxii][ix] 5, 1046d – 1048b. Ср. перевод С.С.Аверинцева: Антология мировой философии. Т. 1. Ч. 2. М., 1969. С. 609. Дионисий (или Псевдо-Дионисий) Ареопагит – христианский мыслитель 5 или нач. 6 в., представитель поздней патристики.

[lxxxiii][x] Böhme J. Mysterium magnum… Cap. 7. См. также: Беме Я. AURORA, или Утренняя заря в восхождении. М., 1914. Глава III. О преблагословенной, торжествующей, Святой, Святой, Святой Троице, Боге Отце, Сыне, Духе Святом, Боге едином.

Ср. противоположное, явно негативное (по сравнению с Франком) отношение к Я.Беме о. Сергия Булгакова. Булгаков видел в Беме прежде всего представителя «линии оккультизма», находившегося, по его словам, в плену у «духа системы». См.: Булгаков С. Свет Невечерний. Созерцания и умозрения. [М], 1917. С. 163.

[lxxxiv][i] Прежде всего человеку нужно вернуться к самому себе, с тем чтобы, словно сделавши шаг, подняться и вознестись к Богу (лат.).

[lxxxv][ii] У Франка «оно».

[lxxxvi][iii] Рудольф Герман Лотце (1817 – 1881) – немецкий философ, врач. Цитата из книги: Лотце Р.Г. Основания психологии. СПб., 1884. С. 120.

[lxxxvii][iv] Имеется в виду состояние «нирваны» (санскр. букв. – угасание, затухание). Одно из центральных понятий индийской религии и философии. См.: Щербатской Ф.И. Концепция буддийской нирваны. /Избр. труды по буддизму. М., 1988. С. 199 – 262.

[lxxxviii][v] Аристотель. О душе, кн. 3, глава 8 (431b20).

[lxxxix][vi] См.: Бергсон А. Непосредственные данные сознания. (Время и свобода воли). /Собр. соч.: В 5 т. Т. 2. СПб., 1913.

[xc][vii] См., например: Гегель Г.В.Ф. Эстетика. Т. 1. М., 1968. С. 105; Феноменология духа. /Сочинения. Т. IV. М., 1959. С. 314.

[xci][viii] Из стихотворения Ф.И.Тютчева «О чем ты воешь, ветер ночной?»

[xcii][ix] Ах, две души живут в груди моей (нем.). Гете И.В. Фауст, ч. 1, сцена 2. У городских ворот.

[xciii][x] См.: Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. /Полн. собр. соч. Т. 1. М., 1900. С. 113.

[xciv][xi] Шекспир У. Буря, IV, 1.

[xcv][xii] См.: Мф. 10: 39.

[xcvi][i] Прежде всего человеку нужно вернуться к самому себе, с тем чтобы, словно сделавши шаг, подняться и вознестись к Богу (лат.).

[xcvii][ii] У Франка «оно».

[xcviii][iii] Рудольф Герман Лотце (1817 – 1881) – немецкий философ, врач. Цитата из книги: Лотце Р.Г. Основания психологии. СПб., 1884. С. 120.

[xcix][iv] Имеется в виду состояние «нирваны» (санскр. букв. – угасание, затухание). Одно из центральных понятий индийской религии и философии. См.: Щербатской Ф.И. Концепция буддийской нирваны. /Избр. труды по буддизму. М., 1988. С. 199 – 262.

[c][v] Аристотель. О душе, кн. 3, глава 8 (431b20).

[ci][vi] См.: Бергсон А. Непосредственные данные сознания. (Время и свобода воли). /Собр. соч.: В 5 т. Т. 2. СПб., 1913.

[cii][vii] См., например: Гегель Г.В.Ф. Эстетика. Т. 1. М., 1968. С. 105; Феноменология духа. /Сочинения. Т. IV. М., 1959. С. 314.

[ciii][viii] Из стихотворения Ф.И.Тютчева «О чем ты воешь, ветер ночной?»

[civ][ix] Ах, две души живут в груди моей (нем.). Гете И.В. Фауст, ч. 1, сцена 2. У городских ворот.

[cv][x] См.: Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. /Полн. собр. соч. Т. 1. М., 1900. С. 113.

[cvi][xi] Шекспир У. Буря, IV, 1.

[cvii][xii] См.: Мф. 10: 39.

[cviii][i] См.: Фихте И.Г. Наукоучение. /Избр. соч. Т. 1. М., 1916. С. 54 – 56.

[cix][ii] Подробный обзор проблемы см.: Лапшин И.И. Проблема «чужого я» в новейшей философии. СПб., 191