Манипулятивпый уход от контакта

Укажем четыре самых распространенных способа ухода от контакта, которые манипуляторы используют чрезвычайно часто.

1 Прикинуться "случайным" человеком в разговоре: "Не мое дело говорить это вам...", "Я в этом, конечно, ничего не смыслю, но...", "Я не имею права лезть в ваши личные дела, но мне кажется...".

2 Поставить под сомнение то, что он только что сказал: "О, забудьте это...", "Вы не уловили главного...", "Не придавайте этим словам значения...".

3 Сделать вид, что его слова относятся к другой личности: "Ах, это я не о вас, а так, вообще...", "Я просто подумал вслух, извините...".

4 Сделать вид, что он не разобрался в ситуации или в контексте сказанного: "Вы всегда надо мной смеетесь...", "Вы меня переоцениваете...".

Неправильный выход из спора

Непозволительных уловок бесчисленное множество. Есть очень грубые, есть очень тонкие. Примером грубой уловки является неправильный "выход из спора". Иногда приходится "бросить спор", потому что, например, противник переходит на личности, позволяет себе грубые выражения и т.п. Это, конечно, будет правильным "выходом из спора", по серьезным мотивам.

Но бывает и так, что спорщику приходится трудно, потому что оппонент сильнее его вообще или в данном вопросе. Поэтому спорщик чувствует, что одолеть противника ему не по силам, и старается всячески "улизнуть из спора", "притушить спор", "прикончить спор". В средствах тут не стесняются и нередко прибегают к грубейшим уловкам.

Не давать говорить

Это самая грубая уловка. Противник постоянно перебивает, старается перекричать или просто демонстративно показывает, что не желает слушать: зажимает себе уши, напевает, свистит и т.п. Иногда свидетели спора начинают играть такую же роль, видя, что их единомышленнику приходится туго: тут бывают и крики неодобрения, и "захлопывание" выступающего, и демонстративный выход из помещения - все по мере культурности слушателей. Дискутировать в таких условиях, конечно, невозможно. Это называется "сорвать спор".

С больной головы - на здоровую

Если оппонент достаточно нахален, он может, не дав вам сказать ни слова, заявить: "С вами нельзя спорить, потому что вы не даете толкового ответа на вопросы" или даже "Потому что вы не даете возможности говорить". Иногда все это делается тоньше. Вы привели сильный, но сложный довод, против которого противник не может ничего возразить: он тогда говорит с иронией: "Простите, но я не могу спорить с вами больше. Такие доводы - выше моего понимания. Они слишком умны для меня".

После этого иного упрямца никак не заставишь продолжать спор: не держать же его за руку. Иногда можно продолжать дискуссию, заявив что если он не понял довода, то вина - в нашем неумении ясно высказать его, а не в его уме.

Довод к силе

Другая, но уже более "серьезная" уловка с целью положить конец невыгодному определению - призыв или довод "к городовому". Сначала человек спорит честь-честью. Но спор разыгрывается не в его пользу, и он обращается к власть предержащим, указывая на опасность тезиса для государства или общества и т.д. Все равно, какие власти: старого режима или нового, "городовые" или "товарищи", - традиционно такой прием называют одинаково: "призыв к городовому". И суть одна и та же: приходит какая-нибудь "власть" и зажимает противнику рот. Что и требовалось доказать. Спор прекратился; и "победа" за нами. Для того чтобы применить подобную уловку, требуется, конечно, очень невежественная голова или очень темная совесть.

"Палочные доводы"

"Призыв к городовому" имеет целью только прекратить разговор. Многие этим не довольствуются, а применяют подобные же средства, чтобы "убедить" противника, вернее, заставить его по крайней мере на словах согласиться. Тогда подобные доводы получают название "палочных доводов". Конечно, в наше время употребляются "палочные доводы" в буквальном смысле слова. Насилие во всех видах очень часто "убеждает" многих и разрешает споры хотя бы на время. Не случайна ведь распространенность в обществе высказываний типа: "Тот прав, у кого больше прав", "Спорить с начальством - все равно, что плевать против ветра" и т.п.

Это довольно некрасивая уловка, состоящая в том, что приводят такой довод, который противник должен принять из боязни чего-нибудь неприятного, часто опасного или на который он не может правильно ответить по той же причине и должен или молчать, или придумывать какие-нибудь "обходные пути". Это в сущности разбой в споре. Даже, пожалуй, еще хуже. Разбойник открыто предлагает дилемму "кошелек или жизнь". Нечестный же спорщик скрытым образом и с невинным видом ставит перед необходимостью выбора: "принять довод или получить неприятность"; "не возражать или пострадать".

Такие доводы изобилуют во все времена, у всех народов, при всех режимах; в государственной, в общественной, в частной жизни. Стоит понаблюдать их, например, в газетах - в правых или левых, смотря по тому, в чьих руках власть. Конечно, не все СМИ унижаются до этого. Но в виде общего правила можно сказать, что чем газета более "крайняя", тем больше шансов встретить в ней "палочный довод", хотя есть немало его любителей и из противоположного лагеря.

Доводы на все века

Во времена инквизиции были возможны такие споры: вольнодумец заявляет, что "земля вертится около солнца". Противник возражает: "А вот в псалмах написано: Ты поставил землю на твердых основах, не поколеблется она в веки и веки. Как вы думаете, - спрашивает он многозначительно, - может ли Святое Писание ошибаться или нет?" Вольнодумец вспоминает инквизицию и перестает возражать. Он даже для большей безопасности обыкновенно "убеждается", иногда даже трогательно благодарит "за науку". Ибо "сильный", "палочный довод" в виде стоящей за спиной инквизиции для большинства слабых смертных, естественно, неотразим и "убедителен".

Когда на митингах преобладали большевики, "буржуинам" в спорах приходилось несладко. "Это написано в распоряжении Исполнительного Комитета, а вы говорите: это изменническая мысль. Значит, в Комитете изменники?" Слушатели мрачно ждут, что ответит буржуй... Вдали прохаживается милиционер... "Да я ничего не говорю... Да я так, к слову... Оно конечно". - "То-то, конечно" и т.д. Буржуй умолкает и старается незаметно улизнуть.

Начальство иногда очень удачно "убеждает" своих подчиненных. Намеки на предстоящее сокращение штатов действуют несравненно сильнее красноречия Цицерона.

"Чтение в сердце"

К наиболее любимым видоизменениям и усложнениям относятся прежде всего многие "чтения в сердце". Эта уловка состоит в том, что противник не столько разбирает ваши слова, сколько те тайные мотивы, которые заставили вас их высказывать. Иногда даже он только этим и ограничивается. Эта уловка встречается очень часто и употребляется вообще для "зажимания рта" противнику. Например: "Вы это говорите не потому, что сами убеждены в этом, а из упорства, лишь бы поспорить"; "Вы сами теперь думаете то же, только не хотите признать своей ошибки"; "Вы говорите из зависти"; "Из интересов чести мундира"... "Сколько вам заплатили за то, чтобы поддерживать это мнение?", "Вы говорите так из партийной дисциплины" и т.д. Что ответить на такое "чтение в сердце"? Оно многим зажимает рот, потому что обычно опровергнуть подобное обвинение невозможно, так же как и доказать его.

Сражение мысли с дубиной

Но настоящую грозную силу эта уловка приобретает в связи с "палочным доводом". Например, если мы доказываем вредность какого-нибудь правительственного мероприятия, противник пишет: "Причина такого нападения на мероприятие ясна: это стремление подорвать престижность власти. Чем больше разрухи, тем это желательнее для подобных деятелей".

Конечно, подобные обвинения, если они обоснованы, может быть, в данном случае и справедливы, и обвинитель делает очень полезное дело. Иногда это гражданский долг. Но нельзя же называть это спором; и нельзя это примешивать к спору. Спор - это борьба двух мыслей, а не мысли и дубины. Против применения таких приемов во время спора необходимо всячески и всемерно выступать. Не каждая словесная дуэль - спор.

Отыскивание мотива

Иногда "чтение в сердце" принимает другую форму: отыскивают "мотив", по которому человек не говорит чего-нибудь или не пишет. Несомненно, этого он не делает по определенному мотиву (неблаговидному!): "Почему он не выразил патриотического восторга, рассказывая о (таком-то) событии? Явно, он ему не сочувствует". Таким образом, для искусного любителя "читать в сердце" представляется при желании возможность отыскать "крамолу" как в словах противника, так и в его молчании.

Инсинуация

К этим же разрядам уловок нужно отнести и инсинуацию. Человек стремится подорвать в свидетелях спора доверие к своему противнику, а следовательно, и к его доводам и пользуется для этой цели коварными безответственными намеками, бросая тень на его моральные качества либо компетентность.

"Тень на плетень"

Где царят грубые "палочные доводы", где свобода слова стеснена насилием, там часто вырабатывается особая противоположная, тоже довольно некрасивая уловка: человеку нечего сказать в ответ на разумный довод противника. Однако он делает вид, что мог бы сказать многое в ответ, но... "Наш противник отлично знает, почему мы не можем возразить ему на этих страницах. Борьба наша неравная. Небольшая честь противнику в победе над связанным" и т.д. Симпатия читателя к "жертве" и негодование против "негодяя" почти несомненны. Многие пользовались этим приемом, незаслуженно называя себя умным человеком, которому "не дают развернуться". Так всякое насилие над свободой слова развращает людей - и притеснителей, и притесняемых.

Психологические уловки

Состояния спорящих

Особенно интересны те уловки, которые можно назвать психологическими. Они основаны на знании свойств души человеческой и наших слабостей.

Психологическое состояние во время устной дуэли имеет огромное влияние на ее ход и результат. Когда мы в ударе, нами овладевает легкое приятное возбуждение, при котором мысль, память, воображение работают особенно четко, мы действуем лучше, чем обыкновенно. Если же мы взволнованы чем-нибудь, смущены, растеряны, горячимся, если у нас рассеяно внимание, мы спорим и соображаем хуже, чем всегда, или даже совсем плохо. Отсюда возникает ряд психологических уловок, предназначенных для того, чтобы вывести нас из равновесия, ослабить и расстроить работу нашей мысли.

Грубое выведение из равновесия

Для этого существует много разных приемов. Самая грубая уловка - раздражить противника и вывести из себя, пуская в ход оскорбления, издевки, явно несправедливые, возмутительные обвинения и т.д. Если противник "вскипел" - дело выиграно. Он потерял много шансов в споре. Некоторые искусно стараются "взвинтить" его до желательной степени. Например, несправедливыми придирками и насмешками спорщик вывел из равновесия своего противника. Тот стал горячиться. Тогда нападающий принимает вид несказанного добродушия и сообщает покровительственным тоном: "Ну, Юпитер! Ты сердишься, значит, ты не прав".

Софизмы

При нарушении законов правильного развития мысли появляется логическая ошибка. Обычно она возникает непреднамеренно. В таком случае ее называют паралогизмом (от греческого paralogismos - ложное рассуждение). Но иногда требования логики игнорируются умышленно. Сознательно замаскированная ошибка именуется софизмом (от греческого sophisma - измышление). Софизм представляет собой хитроумную уловку, с помощью которой ложное суждение выдается за истинное. Это своеобразное интеллектуальное мошенничество. К нему прибегают в том случае, когда ставится задача во что бы то ни стало выиграть спор, одержать победу над соперником.

Подмена тезиса

Некто сформулировал предложение. В споре содержание его незаметно изменяется. Оппоненту приписывается совсем не то, что он имел в виду. И в итоге одерживается "победа" над ним. Технология осуществления подобного подлога несложна. Софисты прежде всего умело пользуются недостаточно точным определением предмета многих споров, расплывчатостью обсуждаемого в них тезиса. Существующие логические бреши они и заполняют нужным им содержанием. Вследствие этого тезис претерпевает таинственные метаморфозы.

Греческий раб Эзоп, вошедший в историю, в частности, своими поучительными историями (баснями), неоднократно выручал своего хозяина, философа Ксанфа. Однажды тот, крепко выпив, хвастливо заявил, что выпьет море, если проиграет некий спор. Спор этот, к ужасу его, он проиграл. Протрезвев, он кинулся к Эзопу: выручай.

У людей, настаивавших на исполнении данного слова,

Эзоп спросил:

- Правда ли, что море непрерывно пополняется сотнями рек?

- Да, это так.

- Значит, выпивая море, нужно одновременно выпить и реки? Но об этом уговора не было. Сделайте так, чтобы реки перестали пополнять море, и мы выполним данное слово - выпить море.

Пришедшим пришлось ретироваться ни с чем.

Блестящий пример применения приема - подмены тезиса!

В спорах чаще всего подмена тезиса осуществляется заменой (втихую) слов, например: "большинство" на "некоторые", "всегда" на "как правило", а затем - на "при определенных условиях" и т.п.

Многозначность высказываний

Богатой питательной средой для трансформации тезиса является многозначность языка: одни и те же слова могут иметь различный смысл.

"От великого до смешного один шаг". Означает это крылатое изречение, что крайности сходятся. Но при желании его можно наполнить иным смыслом.

Очень искусно это сделал Маяковский. Во время его диспута с публикой после чтения стихов некто маленького роста поднялся на сцену и сказал: "От великого до смешного один шаг". Маяковский сделал к нему шаг и произнес: "Да, это действительно так". Острота поэта имела большой успех, критик оказался в смешном положении.

Многозначность слов лежит в основе многих приемов юмористов и сатириков. Вот как мастерски использовал ее известный русский фельетонист начала XX века Влас Дорошевич в рассказе "Дело о людоедстве".

Пьяный купец Семипудов устроил дебош на базаре. Полиция задержала его. Купец решил придать себе веса и хвастливо заявил, что прошлым вечером "ел пирог с околоточным надзирателем". И надо же было так случиться, что этот надзиратель таинственно исчез! На Семипудова пало тяжкое подозрение, что он съел блюстителя порядка. И купец был осужден за людоедство.

Обоснование тезиса им самим

Софисты допускают это сознательно, но стараются тщательно маскировать.

Так поступил известный персонаж Мольера Сганарель в пьесе "Лекарь поневоле". Он безошибочно установил "диагноз" больной. "Она нема", - заявил он. "Отчего это случилось?" - спросил отец девушки. "Оттого, - ответил Сганарель, - что она утратила дар речи". "Хорошо, - продолжал отец, - но скажите мне, пожалуйста, причину, по которой она его утратила?" "Величайшие ученые, - был ответ, - скажут вам то же самое: оттого, что у нее язык не ворочается". Слова и выражения "нема", "утратила дар речи", "язык не ворочается" содержательно эквивалентны. Поэтому никакого прироста информации в такой беседе не происходит. Мысль топчется на одном месте. Ни подтверждения, ни опровержения она не получает.

Наибольшее число софистических "диверсий" совершается на пути логического следования от аргументов к доказываемому тезису. На этом этапе развития спора делается очень много ошибок. Они часто встречаются и в дедуктивных умозаключениях, и в индуктивных, и в умозаключениях по аналогии. Тот, кто сказал "если А, то В...", берет на себя большую ответственность. Он будет прав лишь тогда, когда тезис с логической необходимостью вытекает из наличных аргументов.