Особенности межличностного общения в условиях опосредствования

Таким образом, межличностное общение осуществляется в некой целостной экологической среде, в единой эмоциональной атмосфере общения, со сменой динамики активности участников взаимодействия на основе взаимного отражения. При таком типе взаимодействия результатом, как правило, является порождение новой информации на всех уровнях (освоение новых аспектов экологического пространства, изменение системы смыслов, переживание новых аффективных состояний, причем как положительных так и отрицательных, усвоение новых знаний), и «...из спора рождается размышление» (Выготский). Или, согласно М.М. Бахтину, происходит контакт двух сознаний или внутренних диалогов, вбирающих в себя вместе с чужой речью состояния и напряжения внешних контактов человека с другими людьми, развитие мысли и контраргументы к ней и, тем самым, осознание своеобразия, непохожести «Я другого», и нахождение точек соприкосновения и рождения собственного монолога как ответа на контакт.

Нам представляется важным рассмотреть основные характеристики коммуникативного акта, которые изменяются в связи с его опосредствованием (см. рис. 2 а, б).

1. Прежде всего, меняется численность партнеров, одновременно вступающих в общение. Коммуникатором как партнером по общению в случае опосредствования выступает коммуникативная корпорация, представляющая собой высокоорганизованную техническую систему с организованным коллективом людей профессии «человек – машина», «человек – человек» (Климов), подконтрольная государству. В нее включаются, с одной стороны, законодательство по СМИ, осуществляющее государственный контроль над коммуникацией, интересы инвесторов, рекламодателей и владельцев СМИ и социальный заказчик определенного информационного продукта, а с другой стороны, система управления коммуникативной организации, собственно творческий коллектив и технические службы, создающие информационный поток, а также внешние и внутренние источники информации. Реципиентом или «пассивным» партнером по общению в случае опосредствования выступает совокупность индивидов, в целостной картине мира которых представлены все уровни самоидентификации: индивид как носитель образа «Я», индивид как носитель групповых ценностей и норм, индивид как носитель менталитета (коллективного сознания) (см. рис. 2б). И если за телесообщением стоит совокупный продукт совместной деятельности людей разных профессий: управление, технические службы, и процедура использования техники творческими работниками жестко иерархизирована и сходна по структуре с техническими системами, привлечением высоких технологий, но при этом принцип организации труда творческих работников телевидения сходен с атмосферой «тусовки», то зритель, реципиент, вступает в телеобщение как индивид или несвязанная между собой совокупность индивидов.

2. Значительно усиливается роль образной регуляции коммуникативного взаимодействия в случае опосредствования. Так коммуникатор вынужден создавать коммуникативное сообщение на основе образного представления о целевой аудитории как партнере по общению. При этом коммуникативный акт осуществляется как бы в квазиреальности общения, где взаимодействуют образ «Я», образ зрителя и образ «идеального» коммуникативного сообщения. В свою очередь реципиент, погружаясь в атмосферу телевизионного взаимодействия, исходя из образа себя и желаемого образа коммуникативного сообщения, выстраивает образ коммуникатора как партнера по общению и основывается при этом на реальном телевизионном сообщении. Важной особенностью такого коммуникативного взаимодействия является принципиальная разнесенность партнеров по общению в пространственно-временных координатах и их взаимодействие в плоскости символической реальности.

3. Коммуникативное сообщение является результатом работы организованной группы людей разных профессий, действующих в интересах определенных социальных групп или государственной системы. В связи с этим возрастает число факторов, влияющих на характер содержания сообщения, специфику формы, на выбор вербальных и образных кодов, которые используются для построения сообщения и расстановки смысловых акцентов. В нашей структурной модели коммуникативного акта в условиях опосредствования мы выделяем семь факторов, которые могут влиять на коммуникативное сообщение:

w Личностный (индивидуальный) фактор. Воздействие личностных ценностей, установок, этических норм, индивидуальных характеристик творческих работников коммуникативной организации на динамические характеристики коммуникативного сообщения (КС).

w Фактор социальных ролей. Здесь осуществляется воздействие на коммуникативное сообщение социальных ролей, профессиональных отношений и личностных диспозиций всего коллектива коммуникативной организации на особенности языка и смысловые схемы КС.

w Фактор управления коммуникативной корпорацией. Цели корпорации, стиль управления, уровень профессионализма влияют на программную политику информационного канала.

w Фактор статуса коммуникативной организации. Степень разработанности иерархических уровней управления творческими и технологическими процессами по созданию коммуникативного сообщения и, как результат, определенный статус коммуникативной организации среди других коммуникативных корпораций влияет на политику информационного канала в целом.

w Финансовый фактор. Влияние на информационную политику коммуникативной корпорации интересов рекламодателей, инвесторов и владельцев, которые могут опосредствовано воздействовать как на технический уровень организации информационного потока, так и на имидж корпорации в целом.

w Фактор государственного или общественного регулирования деятельности коммуникативных корпораций. Осуществляется через законодательство по СМИ и влияет на смысловой уровень и на «свободу слова».

w Идеологический фактор (контекст КС). Влияние господствующей идеологии в обществе на содержание коммуникативного сообщения.

4. Резкое усиление одного из коллективных партнеров за счет использования информационных технологий позволяет интенсифицировать процесс взаимодействия на разных уровнях. По мнению Ю.М. Забродина и А.Н. Харитонова медиаторы, которые опосредствуют процесс общения, способны увеличивать «мощность» общения, ускорять информационный обмен и увеличивать дальность распространения коммуникативного сообщения. Партнеры по общению приобретают фиксированные роли в акте общения: один – «активный» коммуникатор, другой – «пассивный» реципиент. При этом пассивность внешнего поведения является обратной стороной повышенной внутренней работы когнитивных и аффективных структур мозга по освоению информационного потока, который реципиент может мгновенно остановить, выключив приемник информационного сигнала.

5. Содержание деятельности творческих работников телевидения при подготовке КС может быть представлено как процесс экстериоризации интеллектуальной деятельности по оперированию чувственно-деятельными паттернами поведения людей в разных ситуациях, зафиксированных на аудио-, видеоносителях; формирование на основе зафиксированного материала некоторых смысловых схем и образных представлений (сценария), выражающих личную позицию автора сценария, позицию корпорации и инвестора; и, наконец, режиссерский монтаж целостного «текста» как «символической конструкции» (Субботский) о неком событии. Нетрудно соотнести эти этапы подготовки КС со структурными составляющими индивидуального сознания или картины мира индивида. Таким образом, можно предположить, что процесс построения КС моделирует процесс создания элементов содержания субъективной реальности. Исходя из типов представленности событий в сознании, предложенной Е.В. Субботским (в сфере обыденной реальности: восприятие нормальных событий, образное планирование событий, логическое моделирование; в сфере необыденной реальности: восприятие необычных событий (мультфильм), изобразительное искусство, образное фантазирование, вербальное фантазирование) (там же, с. 129), можно предположить, что при формировании КС творческие работники ТВ опираются как на элементы обыденной, так и на элементы необыденной реальности.

6. На современном уровне развития информационных технологий телевизионная коммуникация выливается в формы, которые можно идентифицировать как глобальную «театрализацию» образа жизни человека, новости превращаются в шоу (англ. представление, игра, показ), а талантливые драматурги (в частности, Д. Славкин) пишут сценарии телевизионных передач типа «Старая квартира», которая по жанру является документальным спектаклем с реально действующими людьми. При этом резко возрастает желание у способных людей стать телевизионными ведущими или комментаторами, или тележурналистами, они фактически занимают место «пророка» или «оракула» во взаимоотношении индивидуального и коллективного сознания (Мелетинский, Московичи, Рафаил Архимандрит, Юнг).

7. Реальным партнером для зрителя в опосредствованном общении является «человек на экране». По образному выражению И.А. Кириллова (одного из авторитетнейших телевизионных деятелей) ведущий телепередачи – это вершина огромной пирамиды, в основании которой лежит огромный труд информационных работников, творческого коллектива и сопутствующих технических служб. В свою очередь, для зрителей – «популярный» телеведущий, это человек, включенный в круг «значимых других».

Телевизионное общение по психологическому содержанию может быть квалифицировано как «квазиобщение», осуществляемое в символической реальности, где партнеры разделены по пространственно-временным координатам, по содержанию, структуре коммуникативной деятельности и по степени институциональности. Это выражается в асимметрии субъектов общения на экологическом, когнитивном, эмоциональном и поведенческом уровнях и в особенностях репрезентации образов партнеров в их сознании. Структуру процессов общения в телекоммуникации, можно представить как трехуровневую систему взаимодействия индивидуального и коллективного сознания (рис. 3), напоминающую вложенных друг в друга «матрешек». Согласно современным представлениям о структуре сознания можно выделить три иерархических уровня.

На первом уровне (который может быть назван надсознательным или уровнем менталитета) взаимодействуют: а) социальный заказчик коммуникативного взаимодействия и коммуникативная корпорация; б) общность зрителей как коллективный партнер по коммуникации.

На втором уровне взаимодействие осуществляется в квазиреальности реконструкции образа мира партнера по общению, при этом во взаимодействие вступают: а) творческий коллектив коммуникативной корпорации; б) аудитория со стороны социально-психологических характеристик.

На третьем уровне – в квазиреальности межличностного общения – взаимодействуют: а) коммуникатор со стороны личностных характеристик, особенностей самоотношений и самоактуализации в общении, когнитивно-коммуникативного стиля деятельности, особенностей коммуникативного репертуара во взаимодействии с героями или участниками передачи; б) телевизионная аудитория со стороны ее индивидуальных особенностей восприятия и процессов понимания целей и содержания передачи, характера «контакта» с героями передачи, отношения к авторам передачи.

Рис. 3. Модель опосредствованного коммуникативного взаимодействия в сфере телевидения

Функционально эти уровни разнесены во времени и проявляются в психологическом анализе в двух различных формах существования. Прежде всего, это процесс подготовки телесообщения как определенной среды общения со зрителем и процесс восприятия телесообщения зрителями как проникновение в эту среду.

Эффективность коммуникативного взаимодействия зависит от согласованности системы категорий, на основе которых строится образ «реального» и «идеального» телесообщения у субъектов взаимодействия. Базовые категории: когнитивная структура телесообщения, позволяющая поддерживать внимание на высоком уровне, эмоциональная насыщенность; коммуникативная символика содержания и формы телесообщения, выраженная в вербальных и образных кодах.

Образ «популярной личности» в телевизионном общении соответствует по своим характеристикам образу «значимого другого» в межличностной коммуникации и описывается такими категориями, как нравственно-этическая позиция личности, сила «Эго», выразительность коммуникативного стиля, эмоциональная активность и оптимизм.

Восприятие телевизионного рекламного сообщения опосредствуется тремя основными факторами: фактор эмоционального комфорта, связанный с коммуникативным стилем сообщения; фактор активности воздействия, обусловленный характеристиками используемых образов и стилистикой художественного решения; а также фактор юмора (оптимизма), актуализирующий сценарии «смешного» в разных культурах.

На основе сравнительного анализа восприятия телевизионных рекламных сообщений, выполненных в различных культурных традициях (европейской, японской, американской и российской), зрителями и создателями рекламных сообщений (с применением методов психосемантики исследовались образцы рекламных сообщений четырех культурных типов, в качестве испытуемых выступали представители авторов – 25 человек, профессиональных создателей рекламы, и зрителей – 40 человек) выделены категории, по которым строится восприятие и оценка Авторами и Зрителями рекламных сообщений. У Авторов это эмоциональные и коммуникативные характеристики сообщения, активность и сила его воздействия, коммуникативный комфорт, описывающий коммуникативную установку на партнерские отношения в общении, когнитивная простота – сложность сообщения. У Зрителей это эмоциональный комфорт, обеспечиваемый коммуникативной позицией Автора, характеристика этических ценностей культуры, заложенных в сообщение, характеристики художественных приемов, посредством которых организована образная структура сообщения, категория силы, связанная с образом социальной нормы половых ролей, характеристики оригинальности, юмора, описывающие специфику игрового «сценария» культуры. С учетом основных устойчивых факторов (фактор эмоционального комфорта, фактор активности воздействия, фактор юмора – оптимизма) обосновано различие в восприятии Авторами и Зрителями рекламных сообщений, выполненных в рамках различных культурных традиций (тождество в восприятии Авторов и Зрителей образцов европейской и японской рекламы и расхождение в восприятии американской и российской рекламы). Подробный анализ особенностей восприятия респондентами телевизионных рекламных сообщений различной культурной принадлежности показал, что расхождение в восприятии связано с расхождением в установках, имеющихся у Авторов и Зрителей, с различием ценностных ориентации у респондентов, находящихся по разные стороны телевизионного экрана, а также различием их представлений о комфортности и адекватности коммуникативного стиля, оценке стилистических особенностей художественной формы сообщения и специфики концепции смешного, реализуемой в сообщении. Так, на уровне ценностных ориентации группа Авторов рефлексирует изменение нравственной нормы, что интерпретируется ими как «всеядность, безнравственность» апелляций рекламного сообщения. Нами выявлен образ «идеального рекламного сообщения», для которого характерны уникальность, гармоничность, правдивость, входящие в перечень «высших ценностей бытия» по А. Маслоу, информативность (для Авторов), достоверность (для Зрителей), обращение к гуманистическим ценностям на уровне ценностных ориентации, партнерство, корректность и доброжелательность в социальных контактах, новизна, неожиданность решения, сила эмоционального впечатления, определяемые образной структурой, использованными формами метафор, элементами интриги. Группа Авторов больше ориентирована на стилистически-художественную сторону рекламного сообщения, в то время как Зрители – на его смысловую сторону. Выявлено наличие у Авторов определенного образа Зрителя, а также прогнозируемой Авторами предубежденности Зрителей по отношению к рекламе. Расхождение в коммуникативных установках, имеющихся у групп Авторов и Зрителей лежит в основе несоответствия представления Авторов о том образе, который будет сформирован у Зрителей и того образа, который реально формируется у Зрителей. Таким образом, Авторское представление о творческом продукте не является адекватным для успешного прогноза результатов Зрительского восприятия рекламных сообщений.

Таким образом, развитие глобального информационного общества и современных информационных и коммуникативных технологий предъявляет к человеку на разных уровнях его взаимодействия с миром особые требования: с одной стороны, способность сохранить свою самоидентичность, с другой стороны, вступать в эффективные отношения с межкультурными информационными потоками. Наиболее актуальной, по нашему мнению, является проблема исследований психологических механизмов информационной безопасности человека и общества в целом.

В начало

к содержанию << >> на следующую страницу

Rasset B. Starr H. World politics. Menu for Choice. San Francisco, 1981. p. 63–65.

Smith A. State and Nation and the Third World. Brighon, 1983.

Rasset B. Starr H. World politics. Menu for Choice. San Francisco, 1981, p. 63.

Aron R. Paix et Guerre les nations. 1984, p. 398–399.

Samuel A. Nouveau paysage du monde. Bruxells, 1990, p. 109.

Badie В. Culture et poligue. P., 1993, p. 84.

Цыганков П.А. Теория международных отношений. – М., 2002, с. 201.

Neuman J. The Media Impact on International Affairs// The Nationl Intrest. Winter 1995/6, p. 109–123.

Foreing Affairs. Semptember-October 1997, p. 37.

Именно Интернет произвел подлинную революцию в информатике, ставшей реваншем за унижение Америки после запуска советского спутника в 1957 г. С легкой руки президента Эйзенхауэра в Пентагоне создан отдел технической информационной обработки (АПРА), который и породил Интернет. В 1969 г. впервые произошел молниеносный обмен информацией между Гарвардским и Южнокалифорнийским университетами, а в 1972 г. – уже была изобретена электронная почта, которая после изобретения английским инженером Т. Бернерсом-Ли в 1990 г. способа передачи информации от сети к сети (World Wide Web) получила массовый характер. К тому времени мир насчитывал лишь 160 тыс. компьютеров и около 800 различных компьютерных сетей. В середине 90-х гг. обнаружился огромный общественно-политический потенциал Интернета. Между 1994 и 2000 гг. численность его пользователей с 13 млн. достигла 300 млн.: 50% пользователей Интернета живут в США, 40% – в Европе, 5% – в Японии и Корее и лишь 5% – в остальном мире. В 1994 г. Конгресс одобрил торговлю посредством Интернета, что совпало с понижением цен на компьютеры и на телефонную связь. В Интернет вошли миллионы пользователей, сделавшие его самым демократичным клубом планеты. По мнению К. Мэни: «Происходит драматическое падение стоимости... посылки и подготовки информации с одновременным расширением ее доступности. Интернет разбивает всякую монополию на информацию. Подумайте лишь о медицинской информации Интернета, которой до сих пор владели врачи... Миллионы людей сейчас создают свои собственные страницы в Интернете, в деталях описывая минуты своей жизни». (Подробнее см.: U.S.A. Today. 1999. August 9.)

Fukuyama F. The End of History and the last Man. N.Y., 1992, p. 12.

Schell J. The Folly of Arms Control// Foreign Affairs. Semptember-October 2000, p. 28.

Современные международные отношения. Под редакцией проф. A.B. Торкунова. МГИМО. – М., 1998, с. 34.

Беглов С.И. Внешнеполитическая пропаганда. Очерк теории и практики. – М., 1984, с. 28.

H. Frederick. Global Communication and international Relations. Belmont, California. 1993. PP. 15–46.

Смолян Г.Л., Черешкин Д.С., Вержинская О.Н. и др. Путь России к информационному обществу (предпосылки, проблемы, индикаторы, особенности). – М.: Институт системного анализа РАН. 1997, с. 64.

Naisbitt J., Aburdene P. Magatrends 2000. N.Y, 1990. P. 5–6.

Toffler A. The Third Wave. N.Y, 1980. P. 172.

Президент Рональд Рейган. В поисках мира дорогой свободы. Вашингтон, 1986. Р. 43.

Regan R. Churchill Lecture to English Speaking Union, Guildhall, London, June 13, 1989.

Власть. 1996, №10, с. 53.

Вестник Московского университета. Сер. 6. Экономика. 1995, № 1, с. 51.

Следует, правда, оговориться, что Россия, отстающая от США по многим параметрам применения новейших информационных технологии в различных областях человеческой деятельности, в то же время имеет достаточно мощный информационный потенциал в виде электронных СМИ и системы сбора и обработки «эксперсс-информации». Однако, к сожалению, этот потенциал пока чаще всего используется его владельцами скорее в разрушительном плане, чем в созидательном. Подтверждением этому может служить развернутая массированная кампания использования современных информационных технологий отечественными СМИ против выгодного во всех отношениях (с геостратегической, геоэкономической и геополитической точек зрения) для России союза с Белоруссией. Более подробное представление дают по этому поводу, например, статьи С. Шахрая «Иная реальность», навязываемая нам в ощущениях» // Независимая газета. 1997, 24 апреля; А. Ципко «Тревоги славянина» // Независимая газета. 1997, 17 апреля.

Martin J. International Propaganda. Minneapolis, 1953. P. 57.

Dizard W. The Strategy of Truth. Washington, 1961. P. 186.

Foreign Affairs. 1996. March/April. PP. 20–36.

Кстати, эта область также претерпевает масштабные изменения при использовании информационных технологий за счет создания глобальных систем слежения, повышения точности наведения оружия, избирательного выбора объектов поражения, повышения управляемости собственных вооруженных сил, подавления аналогичных способностей противника, формирования выгодной США информационной среды и т.д.

Joseph S. Nye, Jt.- Bound to Lead: The Changing Nature of American Power. Basic books. 1990.

Степин B.C. Научное познание и ценности техногенной цивилизации. // «Вопросы философии». №10, 1989, с. 3–18. Мамчур Е., Проблемы методологии постнеклассической науки. – М.: ИФРАН, 1992.

Huntington S. The Clash of Civilizations? Foreign Affairs, Summer 1993. Vol. 73, №73, №3, PP. 21–49.

Burton J., Taria V. The End of International Relations//Groom A.J.R., Light M. Contemporary International Relations. A Guide to Theory. L., 1994.

Доктрина информационной безопасности России. Проект. Совет национальной безопасности Российской Федерации. 1997. Раздел 1.1.

A New Diplomacy for the Information Age. United States Advisory Commission on Public Diplomacy. Wash., Nov. 1996.

ООН. Резолюции, принятые Генеральной Ассамблеей на второй части первой сессии с 23 октября по 15 декабря 1946 г. Нью-Йорк, 1947, с. 42.

Burton J. Conflict & Communication. The Use of Controlled communication in International Relations. L., 1969. P. 48–59.

Ibid.

Маклюэн М. Средство есть общение. В кн. Л.В. Матвеевой, Т.Я. Аникеевой, Ю.В. Мочаловой. Психология телевизионной коммуникации. – М.: УМК «Психология», 2000.

Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. – М.: Новая школа, 1996, стр. 45–46.

Хейзинга Й. В тени завтрашнего дня. – М., 2001.

Артур Ч. Кларк. После Вавилона: век коммуникационных спутников// 40 мнений о телевидении. – М.: Искусство, 1978.

Маклюэн М. Телевидение: Робкий гигант // Телевидение вчера, сегодня, завтра. Вып. 7, 1987.

Землянова Л.В. Современная американская коммуникативистика. Теоретические концепции, проблемы, прогнозы. – М.: МГУ, 1995.

Выготский Л.С. Собрание сочинений в 6 т. 1983, т. 3, с. 147.

Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. – М.: Советский писатель, 1963. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М.: Искусство, 1979.

Климов Е.А. Введение в психологию труда. – М.: МГУ, 1988.

Забродин Ю.М., Харитонов А.Н. Психологические аспекты передачи информации через каналы коммуникации // Психологические исследования общения. – М.: Наука, 1985.

Субботский Е.В. Индивидуальное сознание как система реальность // Традиции и перспективы деятельностного подхода в психологии. – М., 1999, с. 125–161.

Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. – М.: Наука, 1976. Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса. – М.: Наука, 1963.

Московичи С. Машина, творящая богов. – М., 1998.

Рафаил Архимандрит. Две пропасти о телевизоре и матери Терезе. – М., 1997.

Юнг К.-Г. Человек и его символы. – М., 1997.

РАЗДЕЛ II.