НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИНФОРМАЦИОННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЯХ

А.И. Смирнов

Весь мир охвачен беспрецедентной информационной революцией. Постулируемый тезис нашел отражение в Хартии Глобального информационного общества, принятой лидерами «восьмерки» на саммите на Окинаве (июль 2000 г.), в которой подчеркивается, что «информационно-коммуникационные технологии являются одним из наиболее важных факторов, влияющих на формирование общества XXI века».

Процесс глобализации информации побуждает внешнеполитические ведомства всех стран не отстать от его феномена. Министр иностранных дел России И.С. Иванов в этой связи подчеркнул, что здесь предстоит действовать по двум направлениям: использовать современные информационные технологии для формирования объективного, положительного восприятия России в мире, а также укрепления информационной безопасности нашего государства. В этом плане недавние трагические события в США и общая задача по обеспечению безопасности и стратегической стабильности остро поставили перед международным сообществом проблему обеспечения международной информационной безопасности (МИБ).

Прежде чем перейти к данным направлениям кратко остановлюсь на информационно-аналитическом потенциале МИДа России и его загранучреждений, который интегрирован в виде создаваемой информационной системы по внешнеполитическим вопросам.

Принятая недавно 1-я очередь системы состоит из более 3000 компьютеров, объединенных в более чем 60 локальных сетей подразделений Министерства и его загранучреждений (ЗУ). При этом высотное здание на Смоленской оснащается по концепции «умного» дома, т.е. где бы ни находился пользователь, он в состоянии по оптоволоконным каналам подключиться к информационным ресурсам.

В распоряжении сотрудников имеется более 60 баз данных (международные договоры, законодательные акты, брифинги, СМИ, в т.ч. зарубежные, Интернет-дайджест, консульские вопросы, справочники, архивы, классификаторы), большинство из которых реплицировано в Интернет.

Практически все ЗУ и представительства в регионах оборудованы электронной почтой, через которую эффективно работают с базами данных через закрытую часть веб-сервера МИДа. Там, где по каким-либо причинам невозможно использовать электронную почту, информацию в электронном виде получают по системе ТВ-Информ.

На сегодняшний день объем информации БД ОМП измеряется уже гигабайтами (млн. страниц). После завершения создания электронного архива Российской Империи счет пойдет на тетрабайты. В каждом департаменте Министерства организован абонентский пункт сети Интернет. Дипломаты достаточно неплохо вооружены обычным и специальным программным обеспечением, в т.ч. переводческим, что позволяет освободиться от рутинной работы и лучше использовать «компьютерный интеллект» в текущей деятельности. В Министерстве используются и другие программы: «Кадры», «Консул ЗУ», «АРМ бухгалтера ЗУ», «Недвижимость», «Канцелярия».

В Министерстве функционирует Учебно-консультационный центр, способный «пропускать» до 1000 сотрудников в год, в т.ч. по системе дистанционного обучения. Кстати, в МИДе приказом Министра знание информатики приравнено к требованиям по знанию иностранных языков.

Резюмируя, можно сказать, что, невзирая на известные бюджетные трудности, Министерство стало достаточно мощным информационным центром, имеющим и адекватную систему информационной безопасности.

Однако современные международные отношения характеризуются исключительной многовариантностью развития. В силу этого их эффективное компьютерное исследование требует создания сложнейших логико-математических моделей. Актуальность данной проблемы резко возросла из-за повышения уровня конфликтности в международных отношениях.

Учитывая вышеизложенное, а также то обстоятельство, что объем порождаемой информации в мире стремительно возрастает (удваивается каждые 10 месяцев), Министерство выступило заказчиком создания информационно-аналитического программного комплекса «Дипломат», созданного в НИЦИ при МИДе России, ограничусь лишь констатацией его особой популярности среди сотрудников МИДа.

Теоретической базой создания комплекса являются результаты исследований, полученные в таких разделах науки, как теория политического конфликта, системный анализ, психология и искусственный интеллект.

Несколько слов об использовании современных технологий в продвижении российских позиций в мире. Наибольшее значение здесь придается так называемой виртуальной дипломатии.

Отнюдь не претендую на авторство понятия, поскольку виртуальная дипломатия практически стала реальной. В мире Интернета сегодня представлены практически все ведущие внешнеполитические ведомства и международные организации, в т.ч. региональные. Электронный документооборот через Интернет, в т.ч. с электронно-цифровой подписью, вторгается в самые традиционные и, если хотите, заветные аспекты дипломатической переписки.

МИД России вот уже 4 года имеет свой сервер в Интернете по адресу www.mid.ru. Здесь каждый посетитель может познакомиться с достаточно традиционным для веб-сайтов внешнеполитических ведомств меню: официальные материалы, брифинги, архивы, информация Департамента консульской службы и других подразделений и организаций в системе Министерства, справочная информация.

Популярность веб-сервера достаточна высока – согласно Rambler он постоянно входит в тройку самых посещаемых правительственных учреждений России. Причина кроется и в том, что он реализован на английском, французском, испанском и немецком языках. Кроме того, 65 загранучреждений имеют свои веб-сайты. Их число быстро растет. Востребованность веб-услуг, в т.ч. ЗУ, побуждают к дальнейшему развитию сервера, в т.ч. его закрытой части.

Имеется в виду создать принципиально новый портал, который стал бы не только источником самой актуальной и разносторонней внешнеполитической информации, но и полезным для всех россиян, в т.ч. и для тех, кто по тем или иным причинам оказался за рубежом и нуждается в юридической, бизнес – и иной информации, а иногда хочет просто пообщаться по-русски в чате по своим интересам.

Наряду со стремительным развитием виртуальной информации в системе международных организаций (ООН, ОБСЕ, ЕС, СЕ), значительный опыт использования виртуальных технологий накоплен и на региональном уровне.

Личный опыт генерального консула России в Северной Норвегии убеждает в необходимости продвижения информационных технологий в телемедицине, образовании, экологическом мониторинге и ряде других достаточно чувствительных сегментах сотрудничества.

Возможности Интернета огромны. Дипломатами уже активно используется IP и Интернет-телефония, в т.ч. с применением «карманного офиса» (ручной компьютер, мобильный телефон, миниатюрный принтер, сканер, коммуникатор).

Значительное число писем и обращений, поступающих на веб-сервер Министерства по самым актуальным международным проблемам, стимулируют развитие Интернет-брифингов.

Анализ использования современных технологий другими государствами требует осуществления системы специальных мер по обеспечению информационной безопасности, в т.ч. международной.

В утвержденной Президентом России В.В. Путиным Доктрине информационной безопасности подчеркивается, что в связи с интенсивным внедрением зарубежных информационных технологий в сферы деятельности личности, общества и государства, интеграцией отечественных информационных систем и международных информационных систем возросли угрозы применения «информационного оружия» против информационной инфраструктуры России.

Одновременно в Доктрине важное место отводится международному сотрудничеству в области информационной безопасности – как неотъемлемой составляющей политического, военного, экономического, культурного и других видов взаимодействия стран, входящих в мировое сообщество.

Данный тезис Доктрины отнюдь не случаен. На 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН была принята резолюция 54/49 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». Тем самым мировое сообщество признало международную информационную безопасность как глобальную проблему, как необходимое условие существования человеческого сообщества в постядерный век.

Проблема информационной безопасности базируется на уже сформировавшейся зависимости всех сфер жизнедеятельности общества и государства – экономики, политики, науки, культуры, обеспечения национальной и международной безопасности – от нормального обмена информацией, надежного функционирования информационных и телекоммуникационных систем. Тем самым для развитых стран создается соблазн использовать имеющиеся у них преимущества (электронно-цифровой разрыв) в информационных технологиях и средствах манипулирования общественным сознанием для экспансии в вышеуказанных сферах жизнедеятельности, используя пока не ограниченный никакими положениями международного права абсолютно новый вид оружия – информационного.

В современных условиях применение информационного оружия как средства ведения войн может вызвать последствия, вполне сопоставимые по силе своего воздействия с «традиционным» оружием массового уничтожения. К осознанию данной категории угроз государства – члены ООН пришли не сразу. Благодаря активности, в первую очередь, российской дипломатии был преодолен следующий путь:

w Май 1996 года – Международная конференция по глобальному информационному сообществу в Мидранде (ЮАР), где спонтанно поднятый вопрос о назревающем «новом вызове» спровоцировал неожиданно острую реакцию. Проблема оказалась созревшей для вынесения на переговорный уровень.

w В ходе подготовки встречи президентов России и США в сентябре 1998 года российской стороной был предложен проект совместного заявления президентов по данной проблеме. Американцы приняли проект к сведению, но обсуждать его отказались. Все-таки в итоговое совместное заявление саммита об общих вызовах безопасности на рубеже XXI века удалось продвинуть ряд положений из проекта заявления.

w 23 сентября 1998 года Генеральному секретарю ООН министром иностранных дел Российской Федерации И.С. Ивановым было направлено специальное послание, содержащее предложение о внесении в тематику работы Организации проблемы международной информационной безопасности посредством рассмотрения представленного проекта специальной резолюции по этому вопросу.

w 4 декабря 1998 года на основе российского проекта консенсусом была принята (в несколько «смягченном» виде) резолюция 53-й сессии ГА ООН 53/70 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности».

Идеи данной резолюции продвигались в ходе работы Комитета ООН по информации, Руководящего комитета по СМИ Совета Европы, при подготовке решений в рамках стран «восьмерки», ЮНЕСКО (проект Всемирной конвенции по использованию киберпространства), других глобальных и региональных форумов, а также нашли отражение в Декларации о европейской политике в области новых информационных технологий, принятой в мае 1999 года Комитетом министров Совета Европы.

Принятие резолюции 53/70 оказалось как никогда своевременным. Выяснилось, что к этому времени уже имелись не только значительные наработки в области создания средств воздействия на информационный ресурс, но и многочисленные факты военного применения средств, которые иначе как информационным оружием названы быть не могут. По некоторым данным, разработки таких средств ведутся в 120 странах (в то время как разработки в области ядерного оружия ведутся не более чем в 20 странах). Кроме того, в ряде стран разрабатываются средства информационного противоборства с вероятными противниками как в условиях военных конфликтов различной степени интенсивности, так и в мирное время, т.е. путем информационно-психологического оружия.

В этой связи небезынтересно отметить, что еще в августе 1948 года Совет национальной безопасности США принял директиву 20/1 «Цели США в отношении России». По этому поводу небезызвестный Аллен Даллес прямо заявлял, что «...мы сделаем из них циников, пошляков, космополитов». Кстати, приведенная цитата впечатляет схожестью с ситуацией в недавней России.

Стало известно, что в некоторых странах ведение информационной войны предусматривается военными доктринами и проводится подготовка специальных подразделений, предназначенных для осуществления информационных операций.

Таким образом, время традиционных форм спецпропаганды, «идеологических диверсий» и «подрывных акций» кануло в Лету. Информационные технологии повышают их эффективность в неподдающееся вычислению число раз. Разве можно сопоставить, например, радиообращение или листовку с глобально распространяемой информацией через Интернет, мультимедийными материалами, да еще в интерактивном режиме?!

Анализ имевших место в последнее время конфликтов в Восточном Тиморе, Чечне и Югославии показывает, что в них незримо присутствуют «жизненные интересы» некоей «третьей силы».

Рассмотрим лишь некоторые факты.

После референдума о независимости Восточного Тимора общественная организация «East Tymor campaign» провела с территорий Испании, Португалии и Франции атаку на важные веб-сайты Индонезии, в ходе которой были взломаны правительственные сайты, внедрены новые компьютерные вирусы для поражения информационных объектов.

Интернет стал еще одним полем боя за так называемую «независимую Ичкерию». Благодаря веб-сайтам, созданным за пределами России (например, в Финляндии), всему миру навязывалось видение «реальной» ситуации глазами предводителей «независимой Ичкерии». Напрашивается резонный, а точнее риторический, вопрос, могли ли малограмотные ваххабиты и аборигены Восточного Тимора организовать столь продвинутые информационные атаки?

Данные факты использования информационного оружия повлияли на позиции большинства стран. По существу, была подтверждена актуальность проблемы и своевременность постановки ее Россией. Основу наших оценок составила подготовленная МИДом России и согласованная с заинтересованными ведомствами Концепция реализации идеи МИБ, одобренная 21 сентября 1999 года МВК по информационной безопасности Совбеза России. В проблеме МИБ, наряду со взвешенным подходом, обозначились и два других, по сути, крайних подхода.

Первый. США и поддерживающие их ряд стран НАТО пытались свести общую проблему к частным направлениям информационной преступности и информационного терроризма. Возможность создания информационного оружия и угроза возникновения информационных войн ими отводилась на задний план. Отрицался соответственно и разоруженческий аспект проблемы. Проталкивалась идея сегментирования темы и перевода ее обсуждения из Первого (политического) во Второй и Шестой (специализированные) комитеты ГА ООН, а также рассредоточения по региональным и тематическим форумам («восьмерка», ЕС, Интерпол, ОАГ и т.д.). Ясно, что такой подход позволяет сохранить свободу для дальнейших военных разработок по созданию новых видов информационного оружия.

Развивающиеся страны видят в таком подходе угрозу изоляции от активного участия в решении проблемы, а также попытку консервации их уязвимости от информационной агрессии (примеры Ирака, Югославии). Представители Китая, Индии, ЮАР, Египта, Пакистана в принципе поддерживают российскую концепцию рассмотрения проблемы в ее комплексе, с выделением приоритета потенциальной угрозы информационных войн.

Обозначается определенный диссонанс и в позициях отдельных стран НАТО. Так, итальянцы подвергли сомнению аргументы США в их отказе от рассмотрения военной составляющей проблемы. Немцы же прямо указывали на бесспорность наличия разоруженческого компонента проблемы МИБ. В совместном заявлении руководителей России и Китая (декабрь 1999 года) была особо подчеркнута близость позиций сторон по таким ключевым вопросам стратегической стабильности, как предотвращение гонки вооружений в области информационных технологий.

Конструктивную позицию, считая своевременной постановку вопроса о МИБ Россией в ООН, занимают многие страны Латинской Америки, прежде всего, Куба, Бразилия, Мексика, Перу.

Большинство стран СНГ, за исключением Белоруссии, придерживается пассивной, выжидательной позиции.

Небезынтересно, что с аргументами представителей первого направления смогли познакомиться участники конференции: «Дипломатия и дипломат на пороге XXI века: новые требования», посвященной 65-летию Дипломатической академии МИДа России (27–28 сентября 1999 г.). Ректор Лондонской дипакадемии, профессор Айяд сделал на достаточно высоком мультимедийном уровне сообщение: «Глобальные угрозы в информационную эру», в котором довольно убедительно показал технологические (хакерные) и криминальные (кракерные) угрозы, но полностью опустил военное измерение проблемы.

В своем выступлении я коснулся и проблемы ограничения информационного оружия. Однако профессор Айяд под благовидным предлогом ушел от назревавшей дискуссии. Больше того, по возвращении в Лондон он не вышел на контакты с нашими дипломатами.

Второй. С другой стороны, ряд развивающихся стран (Ливия, Иран, Ирак), «подхватывая» нашу инициативу, выступает с крайне радикальных, порой взаимоисключающих позиций – от полного запрещения информационного оружия уже сейчас до призывов обратить это «изобретение Запада» против него самого. Очевидно, что такие подходы могут привести к конфронтации в ООН, блокированию обсуждения этой темы вообще.

На 54-й сессии ГА ООН Россией был предложен обновленный проект резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». Новая резолюция подтвердила ранее зафиксированные рекомендации и постановила включить тему МИБ в повестку дня 55-й сессии ГА ООН.

Таким образом, несмотря на известное противодействие, международное сообщество осознало существо и актуальность проблемы МИБ .

В этом русле, в частности, МИДом России по согласованию с заинтересованными ведомствами был подготовлен проект «Принципов, касающихся международной информационной безопасности». Во исполнение упомянутой резолюции 54-1 сессии проект Принципов в мае 2000 года был представлен в Секретариат ООН и опубликован в докладе Генсекретаря (документ А/55/140) в качестве вклада России в дальнейшее обсуждение темы.

В итоге, на 55-й сессии ГА ООН 20 ноября 2000 года был единогласно одобрен новый российский проект резолюции (документ А/55/28), в котором отмечается, что целям ограничения угроз в сфере информбезопасности отвечало бы «изучение соответствующих международных глобальных информационных и телекоммуникационных систем».

Данное положение чрезвычайно важно с дипломатической точки зрения, поскольку оно подготовило почву для следующего логического шага российской стороны в плане продвижения своего предложения по МИБ в ООН.

В ходе 56-й сессии ГА ООН был внесен модифицированный проект резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности», который был консенсусом принят 31 октября 2001 года.

Поддержка российской инициативы явилась убедительным подтверждением понимания актуальности и злободневности данной темы в контексте современной международной обстановки, когда резко возросло значение информационного пространства для стратегической стабильности.

Растущий интерес к проблематике информационной безопасности нашел свое отражение и в содержащемся в резолюции принципиальном решении поручить Генсекретарю ООН провести углубленное исследование данного вопроса, созвав в этих целях группу правительственных экспертов государств – членов ООН.

В то же время консультации по проекту выявили наличие у ряда делегаций мнения относительно того, что проблема МИБ, будучи достаточно новой и не до конца изученной, могла бы пройти предварительную «обкатку». С учетом этих взглядов, а также бюджетно-финансового фактора мы предложили принять принципиальное решение о создании группы правительственных экспертов по исследованию проблематики МИБ с отсрочкой начала его практического осуществления до 2004 года.

Большинство экспертов сходятся во мнении, что информационное оружие – в отличие от всех предшествующих видов вооружений – определяется не столько собственными свойствами, сколько характеристиками объекта, против которого оно применяется. Иными словами, информационное оружие – это не просто вершина «разрушительной мысли», а понятие, интегрирующее практически все средства воздействия на основу любого социума – информацию.

При этом уже трудно сказать, что страшнее для человечества – реальные вирусы сибирской язвы, лихорадки Эбола или виртуальные вирусы – троянские, черви и т.д.

Инцидент с достаточно простеньким вирусом «I love you», принесшим многомиллиардный ущерб и глобальную компьютерную панику, убедительно показывает, что человечество подходит к критическому моменту, сопоставимому разве что с моментом принятия в 1968 году Договора о нераспространении ядерного оружия. В качестве доказательства можно привести факт, что после эпидемии «вируса любви» Пентагон решил ввести шкалу «информационной опасности» Info-Con по аналогии со шкалой состояний военной угрозы.

Применявшаяся во время «холодной войны» система Defence Conditions включает пять состояний: Def-Con Normal – угрозы нет. Далее шли по возрастанию степени боеготовности Def-Con Alpha, Bravo, Charlie, и самая высокая – Delta, при которой армия переводится в повышенную боеготовность. Позже аналогичная система была введена для классификации степени террористической угрозы Threat-Con. Шкала была такой же: степень Threat-Con Delta означала, что теракт уже случился, либо получены данные о том, что его вероятность очень высока.

Новая шкала Info-Con тоже состоит из пяти уровней – от нулевого к повышенному. Объявление степеней Info-Con должно исходить из Командного центра U.S. Space Command в Колорадо-Спрингз, который отвечает за работу подразделений, занимающихся информационной безопасностью военных сетей (Joint Task Force on Computer Network Defense).

Небезынтересно, что, по данным ABCNews, на самом деле решение о введении шкалы Info-Con было принято еще до эпидемии «вируса любви». Но именно после этой эпидемии военные решили побыстрее осуществить план по созданию централизованной системы оповещения.

Как и в случае с террористической угрозой, степени информационной опасности определяют меры, которые нужно предпринять при получении такого оповещения. Однако, как подчеркивают военные, есть и существенное отличие. Если во время теракта многие решения принимаются местными военачальниками самостоятельно, то в случае «информационной войны» определяются более централизованные варианты решения проблем, так как речь идет о безопасности распределенных сетей. Ответные меры в данном случае могут быть разные – от блокирования сообщений неизвестных отправителей до отключения целых сетей.

В ходе антитеррористической операции «Возмездие» зафиксировано несколько случаев, подпадавших под шкалы Info-Con. Это было после появления вируса Osama bin Laden, распространявшегося при помощи прикрепленного файла BINLADEN.BRASIL.EXE (gazeta.ru от 24.10.01), а также после взлома веб-сайтов индийских госучреждений Пакистанскими хакерами, создавшими виртуальную структуру «Аль-Каида элланс онлайн». (РИАН от 24.10.01 г.)

По имеющейся информации, аналитические центры ряда стран уже ведут проработку сценариев информационных войн, исходя из задачи обеспечения глобального информационного доминирования. Имеют место и провокации. Так, по сообщению lenta.ru (от 22.06.01 г.) со ссылкой на REUTERS 21 июня 2001 года перед конгрессом США выступил представитель неназванной разведывательной службы по имени Лоренс Гершвин, который сообщил, что, по агентурным сведениям, Россия и Китай занимаются разработкой компьютерных средств, призванных нанести «долговременный» ущерб США. Он также указал на то, что вскоре можно ожидать появления управляемых компьютерных вирусов, играющих роль супероружия. В это время сами СТА, как заявил зам. командующего космическими силами (U.S. Space Command) генерал-лейтенант Э. Андерсон, заняты учебными кибервойнами и прочими эмуляциями в рамках создания своей системы электронной защиты.

Резюмируя вышеизложенное, можно со всей ответственностью заявить, что единственным соразмерным угрозе решением проблемы остается создание международного механизма ограничения гонки информационного оружия и предотвращения информационных войн. Альтернатива иррациональна – мировой информационный апокалипсис.

И последнее. В новой редакции Концепции внешней политики Россииподчеркнуто, что осуществление крупного прорыва на ряде ключевых направлений научно-технического прогресса, ведущего к созданию единого общемирового информационного пространства, придает взаимозависимости государств глобальный характер. В силу этого совершенно очевидно, что для построения более стабильного и кризисоустойчивого многополюсного мира, дипломатия должна, опираясь на современные информационные технологии, находить оптимальные решения самых сложных дилемм российской внешней политики.

И несомненно, что одна из ключевых из них – это международная информационная безопасность.

В начало