Интерсубъективность как партиципационное производство смыслов

Ключевой принцип, на котором строится энактивистский подход к интерсубъективности, заключается в том, что живой организм (живое существо или человек как субъект познания) является центром активности мира, он вовлечен в мир телесно, нейронально, перцептуально, интеллектуально, он встраивается в динамику окружающей его среды и преобразует эту среду в соответствии со своими нуждами. В своей когнитивной деятельности он строится во взаимодействии с другими индивидами, посредством них и через них. Интерсубъективность вырастает в каждый момент из взаимодействия двух или более субъектов.

Томас Фукс и Ханне де Джегер трактуют понимаемую с точки зрения энактитвизма интерсубъективность как «партиципационное производство смыслов». Это «процесс генерирования и трансформации смыслов во взаимной игре между взаимодействующими индивидами, а также и сам этот процесс взаимодействия»[368]. Интерсубъективность – это не просто сотрудничество между взаимодействующими индивидами и координация их ментальной деятельности; интерсубъективность следует рассматривать в рамках отказа от понятий репрезентатизма, в контексте энактивизма, телесности, вдействования в мир и в друг друга и взаимного отелеснивания (интеркорпоральности). Мы моделируем верования и намерения других людей, с которыми мы имеем дело, как будто мы находимся в их ситуации. За такой процесс ответственны в мозге так называемые зеркальные нейроны.

Прежние концептуальные рамки, в которых отсутствуют процессуальная, ситуационная, телесная, интерактивная и энактивная составяляющие, ныне подвергаются серьезной критике.

Во-первых, наша ментальность – это не просто внутреннее царство, которое отделено от внутреннего мира других эпистемическим заливом, который мы можем переплыть посредством логических заключений, выводов, проекций. Мы в принципе скрыты друг от друга, поэтому, чтобы понять другого или других, мы должны поставить себя на его или их место.

Во-вторых, оценивая действия других и стремясь их понять, мы обычно занимаем позицию «третьего лица», т. е. внешнего наблюдателя. Это недостаточно, мы должны быть встроены в саму ситуацию, в сам процесс: наблюдения со стороны недостаточно, мы должны быть во взаимодействии или даже вдействовании друг в друга, а это и есть позиция энактивизма.

В-третьих, нам следует избегать картезианской ошибки, что тело есть всего лишь передаточный прибор, напротив, необходимо рассматривать взаимные связи телесно воплощенных когнитивных агентов.

В-четвертых, традиционные подходы к социальному познанию недостаточны и подвержены критике, поскольку в них не учитывается, что различные когнитивные и креативные способности проистекают друг от друга, определенным образом связаны и эволюционируют на протяжении человеческой жизни.

В качестве альтернативного выдвигается энактивистский взгляд на интерсубъективность. Его существо Фукс и де Джегер характеризуют следующим образом[369](следуя основным положениям этих авторов, я добавляю свои комментарии).

1. Социальное понимание, хотя и интеракционно, те. базируется на взаимодействиях между людьми, является индивидуальным делом каждого из нас. Оно строится от автономии каждого и благодаря ей.

2. Интерсубъективность существенным образом опирается на телесность в самом богатом смысле этого слова, т. е. на динамические действия, которые производят целостные телесно воплощенные и определенным образом телесно организованные индивиды.

3. Намерения индивидов не являются непрозрачными и скрытыми, они выражаются в действиях, поэтому могут быть восприняты и поняты другими.

4. Цели и интенции других людей не являются предданными и статичными, они генерируются и трансформируются в процессе взаимодействия. Социальное познание и социальное действие означают возможность самокорректировки своих действий в зависимости от реакций других и в зависимости от изменяющейся ситуации социального взаимодействия.

Отсюда делается следующий вывод: «Мы понимаем социальное взаимодействие как интерактивный и интеркорпоральный процесс, в который погружены оба партнера и в котором ведущую роль для понимания играет сам процесс взаимодействия. Короче говоря, социальное познание возникает из телесного социального взаимодействия или, применяя термин Мерло-Понти, из интеркорпоральности. Употребляя это понятие, мы понимаем его в рамках энактивистского подхода, а именно как динамическое сцепление (dynamical coupling) и координацию телесных когнитивных агентов» [370].

Производство смыслов – это не разовый акт, а процесс. Смыслы со-создаются в процессе взаимодействия партнеров, они открываются все новые и новые по мере развертывания и углубления этого взаимодействия. Производства смыслов в социальном взаимодействии – это процесс с открытым концом, это настоящее приключение, которое подстегивается синергией взаимодействующих личностей. Кроме того, здесь имеет место холистический эффект, о котором говорят Фукс и де Джегер: «Взаимное инкорпорирование открывает потенциально новые области производства смыслов, такие области, которые недоступны каждому из индивидов в отдельности. Выражаясь в терминах партиципационного производства смыслов, в этой ситуации мы говорим о подлинно совместном производстве смыслов»[371].

Распределенная телесность

Выше уже говорилось о том, что в настоящее время в философии сознания становится достаточно популярной, хотя и подвергается серьезной критике, теоретическая позиция расширенного ума (extended mind)[372], или экстернализма. Работа нашего сознания не «закапсулована» в нем самом, а «растекается» в окружающую среду, через наши телесно-моторные действия, через инструменты и приборы, которые мы используем, через некоторые компоненты окружения, которые становятся частью нашего Я. Что представляет собой современный ученый без его компьютера, его книг, его записей и т. п.? Что будет делать автолюбитель без его машины и гаража? Что останется от рыболова, если лишить его рыболовных снастей и приспособлений? Примеры можно продолжать бесконечно. Мы создаем своей собственный мир, который фон Икскюль называл Umwelt, который становится неотъемлемой частью нас самих, но и мы сами распределены в нем.

В своих актах сознания и действия мы не ограничены пределами нашей телесности, границами нашей кожи и нашего черепа. Мы и в вещах, которые мы обустраиваем, и в событиях, на которые мы влияем и которые зависят от нас. Мир, который мы осваиваем и который преобразуем, становится нашим миром и фрагментом наших собственных личностей. Мы сами «собираемся» из кусочков наших действий, которые уходят далеко в окружающую нас природную и социальную среду. Мы и выстраеваемый нами окружающий мир – это единая и взаимосвязанная система. Представление о расширенном уме имеет в качестве сателлитного представление о расширенной, или распределенной, телесности, которое важно для развертывания новых, нетрадиционных подходов в проблеме интерсубъективности.

В социальном мире, мире социальных взаимодействий говорят вслед за Мерло-Понти об интеркорпоральности, которая необходима для социального понимания и производства смыслов. Наши целенаправленные или непроизвольные телесные действия – хватания, указание, передача из рук в руки, касания, движения навстречу или, напротив, отстранения, являются чрезвычайно значимыми действиями. Особое значение имеет весь арсенал невербальной коммуникации – язык телодвижений и поз, жестов, интонаций голоса, мимики и движений глаз, культурных касаний, о котором замечательно рассказвают в своих книгах Г. Е. Крейдлин[373]. Интонации голоса и телесные движения нередко говорят больше и несут в себе больше смыслов, чем сами слова. И, конечно, намеренное прекращение коммуникации (не произнесение приветствия «Здравствуйте!) несет несравнимо больший смысл для знающих друг друга людей, чем беглое «Зрасьте!».

Коммуницируют между собой телесно организованные субъекты, и коммуникация их как именно таковых означает рождение смысла. «Фактически смыслы возникают, устанавливаются, изменяются и т. п. через межличностную координацию движений. И, наоборот, движения становятся межличностными, будучи координированными через попытки понимания друг друга, которые направляются также усилиями создать и наладить способы понимания друг друга»[374].

Говоря о важности интеркорпоральности для возникновения интерсубъективности, подчеркнем также, что люди как когнитивные существа или, если рассматривать их в иной ипостаси, акторы социального действия, являются гибкими, пластичными, флексибельными системами. История их предыдущих социальных коммуникаций хотя и во многом определяет сегодняшнее общение и достижение понимания, но не жестко: они изменяются в процессе жизни и взаимодействия и могут выходить на новый уровень взаимного понимания и личностного соприкосновения или же, напротив, полностью или частично терять интерес друг к другу и/или способность достижения согласия. Необходимо учитывать также, что действия и социальные взаимодействия приобретают свою собственную жизнь и изменяются в зависимости от изменяющейся ситуации (ситуативность достижения интерсубъективности).