Основные черты внешней политики РСФСР в 1918-21 гг.

Благодаря позиции нового большевистского руководства, заключившего сепаратный мир с Германией, отказавшегося в одностороннем порядке от уплаты иностранных долгов и национализировавшего иностранную собственность в России, Советское государство на мировой арене оказалось в полной изоляции. Политика большевиков дала державам-победительницам повод на Версальской конференции при обсуждении русского вопроса разрабатывать планы, связанные с силовым давлением на РСФСР, как при помощи прямой военной интервенции, так и посредством поддержки антибольшевистских сил внутри России. Результатом такого положения вещей стала экономическая и дипломатическая блокада России со стороны стран Запада.

В создавшихся условиях советское руководство предприняло ряд политических шагов, направленных на установление дипломатических и экономических отношений со странами Ближнего и Среднего Востока - Ираном, Афганистаном и Турцией.

Еще в к. 1917 – н. 1918 гг. СНК РСФСР в нескольких дипломатических нотах сообщил правительству Ирана , что российская сторона готова обсудить вопрос о выводе войск с территории Северного Ирана, а также о денонсации англо-русского соглашения 1907 г. и ряда других соглашений, ущемляющих суверенитет этой страны. Иранское правительство приняло к сведению решение советского руководства и в свою очередь объявило утратившими всякую силу все договоры и соглашения, навязанные Ирану великими державами. Однако дальше деклараций дело не пошло т.к. в середине 1918 г. Великобритания ввела свои войска в Иран, где было сформировано проанглийское правительство, прервавшее переговоры с большевиками.

Несмотря на это, правительство Советской России не оставляло попыток установить дружественные отношения с Тегераном. Такая настойчивость объясняется тем, что Иран расположен в непосредственной близости от границ РСФСР и угроза его использования в качестве плацдарма для наступления на территорию Советского государства казалась тогда вполне реальной. В течение 1918 – 1919 гг. в Иран были отправлены еще две российские миссии, основной задачей которых было заключение соответствующего договора, однако переговоры были сорваны иранской стороной.

Срыв сыграл на руку англичанам, поскольку в это время английские дипломаты вели переговоры о заключении нового англо-иранского соглашения, сохраняющего зависимость этой страны от Великобритании. Данное соглашение было подписано 9 августа 1919 года. Согласно этому документу Великобритания получало право назначать своих советников в государственный аппарат и армию Ирана. Таможенные тарифы были пересмотрены в интересах Англии. Одновременно иранской стороне был предоставлен заем под залог доходов иранских таможен.

В этих условиях Советская Россия выступила с обращением, адресованным народу Ирана (28 августа 1919 года). Решив сыграть на антианглийских настроениях, советское руководство заявило, что не признает англо-персидского договора, т.к. он ведет к порабощению Ирана. "Персия вычеркнута из числа независимых стран. Персидский народ исключен из числа свободных народов, его собственные деспоты и угнетатели получают деньги от Англии и окончательно превращаются в ее слуг..."- говорилось в обращении. Осудив, таким образом, это соглашение, советское правительство вновь предложило заключить равноправный советско-иранский договор на основе взаимовыгодного сотрудничества.

20 мая 1920 года иранское правительство откликнулось на этот призыв, сообщив, что намеревается послать в Баку и Москву делегации для ведения переговоров с советской стороной на прежних условиях. В ноябре 1920 года в Москву для переговоров с РСФСР прибыл чрезвычайный посол Ирана Али-Гули-хан Ансари, а 26 февраля 1921 года советско-иранский договор был подписан в Москве. В этот же день правительство Ирана заявило, что отказывается внести англо-иранский договор на рассмотрение меджлиса; меджлис одобрил это решение.

Советское правительство подтвердило свой отказ от собственности царской России на территории Ирана, а также то, что все договоры, конвенции и соглашения, заключенные царским правительством с Ираном и приводившие к ущемлению прав Ирана, объявлены отмененными и потерявшими силу. Все соглашения, заключенные Россией с третьими державами во вред Ирану, также были отменены; Советская Россия отказалась от участия в каких бы то ни было мероприятиях, нарушающих суверенитет этой страны. Договаривающиеся стороны согласились признать и соблюдать границу, установленную русско-персидским соглашением 1881 года; было оговорено право обоих государств совместно использовать пограничные реки. В советско-иранский договор были включены также статьи, провозглашающие обязательства сторон не вмешиваться во внутренние дела друг друга, а так же статьи , обеспечивающие безопасность Советской России.

Ведя переговоры с иранским правительством, советское руководство также предпринимало усилия для налаживания отношений с Афганистаном, в котором в то время активно развивалось национально-освободительное антианглийское движение. Результатом этих усилий стало подписание договора о дружбе между РСФСР и Афганистаном (28 февраля 1921 г.)

По договору стороны признавали независимость друг друга и брали на себя обязательство не вступать в военное или политическое соглашение с третьей державой, которое нанесло бы ущерб другой стороне. Россия предоставляла Афганистану право на свободный и беспошлинный транзит через ее территорию товаров, закупленных как в России, так и за границей. Советская сторона согласилась также оказать своему южному соседу материальную и финансовую помощь, предоставить безвозмездную ссуду в размере 1 млн. руб. золотом.

Данный договор имел большое значение для обеих сторон. Сам факт заключения равноправного договора с Россией во многом способствовал укреплению независимости Афганистана, а финансовая и техническая помощь сыграли свою роль в развитии экономики страны, ее инфраструктуры, а также в строительстве вооруженных сил афганского государства. Укрепление независимости Афганистана обеспечивало относительную безопасность южных рубежей Советского государства, а также поднимало престиж Советской России в глазах народов Востока. Наряду с развитием политических отношений между двумя странами расширялись и торгово-экономические связи.

Необходимо отметить, что основное внимание советское правительство уделяло развитию отношений с Турцией, в которой в рассматриваемый период под влиянием военных поражений и Октябрьской революции в России разворачивались интенсивные революционные процессы, характеризовавшиеся ростом антизападных настроений и просоветских симпатий в самых широких слоях турецкого общества.

Переговоры между двумя странами начались в конце апреля 1920 г. и закончились 16 марта 1921 г. подписанием в Москве советско-турецкого договора о дружбе и братстве. Договор определял советско-турецкие границы, решал ряд территориальных вопросов, а также определял взаимные обязательства сторон не предпринимать каких либо дипломатических шагов, способных нанести ущерб Турции или России.

Советско-турецкий договор 1921 г., заключенный в период борьбы кемалистской Турции против греческой интервенции и давления стран Антанты, имел для обеих стран большое значение. Он укрепил позиции Турции в ее борьбе за независимость и обеспечил возможность добиваться столь же благоприятных условий в переговорах с другими государствами, содействовал укреплению режима, дружественно настроенного к Советской России.

При заключении Московского договора между представителями РСФСР и Турции имел место обмен нотами, дополняющими договор. В нотах стороны обязались информировать друг друга о переговорах с другими державами, заключении с ними договоров, а также о принципиальной смене политического курса одной стороны по отношению к другой. Одновременно с подписанием договора была достигнута договоренность о предоставлении Турции безвозмездной помощи в размере 10 млн. золотых рублей.

Подводя итог выше сказанному, можно сделать вывод, что, предложив странам Ближнего и Среднего Востока политику взаимовыгодного сотрудничества в противовес английской политике, основанной на неравноправных договорах, Советский Союз сумел прорвать дипломатическую и экономическую блокаду, в которой он оказался после Октябрьской революции. Безвозмездная помощь, оказанная народам этих, стран, в тех исторических условиях существенно повлияла на нормализацию положения вокруг СССР. Оказав помощь народам соседних государств в деле упрочнения их независимости, Советское государство обеспечило стабильность большой протяженности южных границ, нашло пути добрососедского решения ряда спорных территориальных вопросов. До минимума была сведена опасность использования враждебно относящихся к России державами соседних стран как плацдарма для нанесения удара, развязывания войны, что давало возможность сконцентрировать главные усилия на решении внутренних проблем.

Другой характерной особенностью советской внешней политики в начале 1920-х гг. было стремление нового руководства России в целях укрепления международного положения страны использовать не только традиционные дипломатические каналы, но и политические инструменты, связанные с пропагандой и распространением большевистских идей в среде общественного мнения зарубежных стран. По мнению целого ряда авторов (См. например: Ф. Фюре. Прошлое одной иллюзии. М., 1999.), идеи справедливого общественного устройства, воплощением которых многие считали РСФСР, были довольно популярны в различных социальных слоях европейских государств, разоренных войной. Это создавало благоприятные условия для создания благоприятного имиджа Советского государства в широких кругах мировой общественности и формирования политических и общественных организаций, в том числе международных, способных в определенном смысле отстаивать интересы Советской России посредством выступлений в пользу признания РСФСР мировым сообществом, в пользу прекращения военной интервенции и т.д. В состав таких организаций входили, как правило, представители прогрессивно настроенной интеллигенции, деятели культуры и науки, считавшие, что мировое сообщество должно извлечь уроки из мировой войны, ставшей результатом обострения межимпериалистических противоречий, и предпринять усилия для формирования такого социального порядка, при котором возникновение масштабного вооруженного конфликта было бы невозможно. Олицетворением такого общественного устройства для них была Советская Россия. Кроме того, в этот период при активном содействии РКП(б) в зарубежных странах начали создаваться собственно коммунистические организации, выдвигавшие более радикальные требования, связанные с коренным переустройством общественных отношений и, соответственно, форсированием революционных событий в своих странах по российскому образцу.

Для поддержки и координации действий этих организаций в соответствии с внешнеполитической стратегией советского руководства в 1919 г. был создан Комунистический Интернационал, распространивший свою деятельность в течение 1920-х – 30-х гг. на большинство стран мира. Тактика Коминтерна в различных странах и регионах и характер деятельности его региональных секций напрямую были связаны с близостью той или иной страны к границам РСФСР, а также с тем, насколько лояльно относился правящий в этой стране режим к новому руководству России. Данная организация демонстрировала самые различные подходы к проблеме воздействия на политический курс правительств по отношению к Советской России – от организации и вооруженной поддержки крупных антиправительственных выступлений (Иран, Германия), стимулирования религиозно-политических движений (арабские страны), организации выступлений в поддержку “родины мирового пролетариата” (Великобритания, Франция, США), до ограничения коммунистической пропаганды и поддержки существующего режима (Турция).

В дальнейшем, проводя активную пропагандистскую работу в различных социальных слоях стран Европы, Азии и Америки, вовлекая в орбиту своей деятельности многочисленные национальные меньшинства, религиозные общины и движения, умело манипулируя националистическими или пацифистскими настроениями, маневрируя между различными политическими группировками, Коминтерн сумел сформировать своеобразную просоветски настроенную “пятую колонну” и добиться с ее помощью благоприятных условий для советского проникновения в страны, представлявшие интерес для РСФСР.

В целом, активизация отношений с государствами Ближнего и Среднего Востока, а также интенсивное воздействие на общественное мнение стран Запада, способствовали укреплению позиций Советской России на международной арене и созданию предпосылок для налаживания контактов с ведущими мировыми державами.

5. Изменения ситуации на международной арене в 1922-23 гг.

Генуэзская конференция.

В период с 1920 по 1922 г. на международной арене произошли изменения, связанные с укреплением позиций советского государства, в связи с чем ведущие державы, стали рассматривать возможности налаживания экономических отношений с РСФСР. Необходимым условием налаживания отношений руководство стран Запада считало соглашение о получении компенсаций за утерянную в России собственность и возвращении российских долгов. Советское правительство, также заинтересованное в экономических связях с Западом, обратилось 28 октября 1921 г. к западным державам с нотой, в которой заявило о своем согласии на определенных условиях признать довоенные царские долги. Западные страны со своей стороны должны были предоставить советскому правительству льготные условия погашения долгов. Предусматривалось также, что согласие Советской России на существенные уступки в вопросе о долгах должно было сопровождаться заключением мирных договоров со странами Антанты и признанием большевистского правительства. Для разрешения обозначенных проблем Советская Россия предлагала созвать международную конференцию.

Советские предложения вызвали достаточно большой интерес на Западе. Вопрос о созыве международной конференции должен был решить Верховный совет союзников, заседания которого открылись 6 января 1922 г. в Каннах. На нем было предложено созвать в феврале или начале марта международную экономическую и финансовую конференцию всех стран Европы. 7 января 1922 г. итальянское правительство передало советской стороне меморандум, содержащий приглашение принять участие в данной конференции. 8 января Советское правительство приняло приглашение.

Тем временем в лагере стран Антанты продолжалась борьба по вопросу об условиях экономического сотрудничества с Советской Россией. Новый премьер-министр Франции Р.Пуанкаре потребовал введения режима капитуляций в Советской России как условия ее участия в экономической конференции, кроме того, он настаивал на отсрочке конференции не менее чем на три месяца, стараясь, видимо, сорвать ее. Компромисс между Англией и Францией был достигнут на встрече Р.Пуанкаре и Д.Ллойд Джорджа 25 февраля 1922 г. , на которой Пуанкаре согласился с неизбежностью конференции, а британский премьер, в свою очередь, пошел на уступки, в результате чего было решено снять с обсуждения конференции вопросы, касающиеся германских репараций и пересмотра мирных договоров. Открытие конференции переносилось на 10 апреля. Было также обусловлено, что приглашение в Геную советской России не должно автоматически означать ее признания; предполагалось, что вопрос о признании будет решен в зависимости от того, примет ли советское правительство все те экономические требования, которые предъявят ей западные страны. Для разработки этих требований создавался комитет экспертов, начавший свою работу 20 марта в Лондоне.

Отрицательную позицию по отношению к конференции заняли Соединенные Штаты: они отказались от официального участия в конференции, ссылаясь на то, что она будет носить, скорее всего, не экономический, а политический характер. Одним из мотивов отрицательного отношения американского правительства к Генуэзской конференции было то, что энергичная деятельность Ллойд Джорджа по организации конференции вызвала опасения, что и на самой конференции руководящая роль будет принадлежать Англии, а США окажутся оттесненными на второй план.

Что же касается советского руководства, то оно считало, что данная конференция может сыграть важную роль в установлении и развитии конструктивного диалога между Советской Россией и странами Запада. В то же время, советская сторона заявила организаторам конференции, что ни на какие соглашения, противоречащие ее интересам, она не пойдет. Для укрепления своих позиций накануне конференции советская дипломатия инициировала совещание представителей Латвии, Эстонии, Польши и Советской России в Риге 29 марта 1922 г., на котором делегаты прибалтийских стран и Польши высказались в пользу юридического признания советского правительства и сочли целесообразным согласование действий своих делегаций в Генуе. Хотя на самой конференции эстонская, латвийская и польская делегации в ряде вопросов отошли от рижских решений, тем не менее, совещание в Риге определенным образом способствовало стабилизации отношений России с этими странами.

* * *

Генуэзская конференция открылась 10 апреля 1922 г. в присутствии представителей 34 стран. В выступлениях глав делегаций стран-организаторов конференции на первом пленарном заседании прозвучали призывы присоединиться к Каннским резолюциям Верховного совета Антанты, а также призывы к установлению мира, достижению соглашений и отказу от пересмотра уже заключенных договоров. На этом заседании выступил и глава советской делегации Г.В. Чичерин, в речи которого отразилась противоречивость советской внешней политики периода начала 20-х гг.: конструктивные предложения, направленные на установление и развитие экономического сотрудничества с Западом сочетались с достаточно фантастическими проектами справедливого переустройства мира в духе идей утопического социализма, которые вызвали негативную реакцию представителей стран Европы. Признавая, в целом, возможность экономического сотрудничества с капиталистическими странами, Г. Чичерин в тоже время выступал против целого ряда требований, предъявленных ими, что означало, фактически отказ от условий, обозначенных в Каннской резолюции, что также не способствовало улучшению отношений между Советской Россией и странами Антанты и уменьшало шансы на достижение конференцией значимых позитивных результатов.

На следующий день, 11 апреля, началась работа 4-х комиссий конференции: политической, экономической, финансовой и транспортной. Основная нагрузка лежала на политической комиссии, в которой предполагалось обсудить “русский вопрос”. В комиссии советской делегации вручили меморандум, разработанный экспертами в Лондоне, в котором содержалось требование погашения большевиками финансовых обязательств царского и Временного правительств, а также требование компенсации всех убытков, понесенных иностранцами в результате политики нового руководства России. Кроме того, в заключении экспертов содержалось требование отмены монополии внешней торговли т.е. ликвидации той преграды, которая ограждала Советскую Россию от иностранного экономического и политического влияния. Необходимо также отметить, что согласно указанному экспертному заключению советской финансовой системой должны были руководить страны Антанты.

Переговоры по затронутым экспертами вопросам проходили как в официальной, так и в неофициальной обстановке на вилле главы английской делегации, куда были приглашены лидеры советской делегации Чичерин, Красин и Литвинов. В ходе переговоров советская сторона отклонила требования экспертов, принятие которых ущемляло независимость и суверенитет Советской России, более того, выдвинуло свои претензии на возмещение ущерба, нанесенного союзниками российской экономике в ходе военной интервенции; представители стран Запада также заняли непримиримую позицию. Ллойд Джордж предлагал объявить о безрезультатности переговоров в случае отказа советской делегации принять предложения Антанты. В то же время, представители европейских стран не хотели брать на себя ответственность за срыв конференции, разрабатывая новые варианты материальных и финансовых претензий к России. В конечном счете Ллойд Джордж внес предложение: западные государства отвергают советские встречные предложения, но соглашаются уменьшить военный долг России и продлить срок уплаты процентов по долгам. Предложение было сделано в ультимативной форме и советская делегация, не рискнув отказаться, сообщила, что для окончательного ответа ей нужно получить инструкции из Москвы. Переговоры были приостановлены.

Необходимо отметить, что проводя переговоры со странами Антанты, советские дипломаты активно развивали отношения с германскими представителями в Генуе, которые также оказались в определенной политической изоляции на конференции. 16 апреля в местечке Рапалло близ Генуи был подписан советско-германский договор, полностью восстанавливавший дипломатические и консульские отношения между двумя странами. Германия и РСФСР взаимно отказывались от возмещения военных расходов и убытков. Важное значение имело и признание Германией национализации германской государственной и частной собственности в России, осуществленной в соответствии с декретами советской власти. Советская Россия отказывалась от получения с Германии репараций, причитавшихся ей на основании соответствующих статей Версальского договора. Договор предусматривал также развитие экономических и правовых отношений между двумя странами на основе принципа наибольшего благоприятствования.

Как уже отмечалось выше, переговоры относительно заключения такого договора уже велись между правительствами Германии и РСФСР в течение некоторого времени и их удачное завершение в Генуе в значительной степени объясняется острыми противоречиями между Германией и Антантой на конференции. Подписание Раппальского договора было крупным успехом советской и германской дипломатии, способствовавшим выходу двух стран из политической изоляции. Этот договор заметно осложнял странам Антанты выполнение их планов в отношении возмещения Россией ущерба бывшим владельцам национализированных предприятий и уплаты царских долгов, разработанных экспертами в Лондоне. Был создан прецедент, который значительно усиливал позиции Советской России, как на конференции, так и на международной арене в целом.

Договор вызвал отрицательную реакцию со стороны организаторов конференции, которые послали ноту Германии, подписанную главами ряда делегаций. Немцы извещались о том, что своим поступком они предрешили устранение Германии от дальнейшего участия в обсуждении условий соглашения между представленными на конференции государствами. Германские дипломаты отстаивали правомочность своих действий, подчеркнув, что договор не затрагивает интересы третьих держав. Несмотря на это, французские представители потребовали денонсации Раппальского договора, угрожая в противном случае прекратить сотрудничество с советской делегацией. Однако такая позиция не нашла поддержки у их британских и итальянских коллег, заинтересованных в достижении экономического соглашения с большевиками.

В этих условиях 20 апреля советская делегация передала организаторам конференции ответ на меморандум лондонского совещания экспертов, в котором отклонялись требования западных держав, наносящие ущерб политической и экономической независимости Советской России. Вместе с тем, правительство РСФСР признавало за иностранными подданными, чьи материальные интересы пострадали в результате национализации иностранной собственности и отказа от уплаты довоенных долгов, право на возмещение убытков. Соглашаясь таким образом признать довоенные долги, Советская Россия выдвинула финансовые контрпретензии к странам Антанты, требуя возмещения ущерба, нанесенного союзной интервенцией и блокадой.

2 мая 1922 г. западные страны предъявили Советской России новый меморандум, в целом повторявший позиции лондонского доклада экспертов вплоть до установления режима, сходного с режимом капитуляций. При выполнении советским правительством всех этих требований союзники соглашались отсрочить уплату российских долгов.

11 мая советские представители в Генуе дали официальный ответ на меморандум союзников, содержащий тщательный анализ предъявленных ими требований и доказательства их необоснованности с точки зрения нового российского руководства. 13 мая ответ советской делегации в отсутствии представителей России обсуждали представители западных держав. Ллойд Джордж внес предложение закончить конференцию образованием трех комиссий с участием советских представителей (по вопросу о долгах, реституции иностранной собственности и о кредитах), продолжив в этих комиссиях переговоры об урегулировании финансовых претензий сторон. На время работы комиссий глава английской делегации предлагал заключить пакт о ненападении и соглашение о прекращении пропаганды. Проект вызвал резкую критику со стороны французской делегации, однако большинство участников конференции сочли его вполне приемлемым. На следующий день союзники договорились, что исследование вопросов, затронутых на Генуэзской конференции, будет продолжено комиссией союзных и нейтральных экспертов в Гааге летом 1922 г. Для участия в работе экспертного совета приглашались все участники Генуэзской конференции, за исключением Германии, и представители США. Также было принято взаимное обязательство участников конференции о ненападении на период работы конференции в Гааге и последующие 4 месяца.

19 мая работа международной экономической конференции в Генуе была завершена. В целом, ее результаты не оправдали возложенных на нее надежд, т.к. практически ни один вопрос, обсуждавшийся на ней, не был решен. Однако, определенные успехи были достигнуты советской дипломатией, т.к. полуторамесячные переговоры Советской России с ведущими странами мира были сами по себе большим успехом, означая признание советского государства де-факто. Кроме того, советская сторона добилась подписания договора об установлении дипломатических и развитии экономических отношений с одной из крупных европейских стран – Германией, что способствовало дальнейшему ослаблению внешнеполитической изоляции России и укреплению ее позиций на международной арене и в целом, стабилизации международной обстановки в послевоенной Европе.

Гаагская конференция.

Как уже отмечалось выше, Генуэзская конференция не решила ряд существенных вопросов, касающихся послевоенного устройства системы международных отношений, в частности вопрос, касающийся погашения советским руководством долгов царского и Временного правительств и возвращении иностранной собственности ее владельцам. В связи с этим, участниками конференции было принято решение внимательно изучить данные проблемы в экспертных комиссиях, состоящих из представителей союзных и нейтральных стран. 18 мая 1922 г. было утверждено постановление о созыве 26 июня в Гааге двух комиссий экспертов – “русской” и “нерусской”,- для рассмотрения всех существующих финансовых разногласий и взаимных претензий Советской России и других государств. Также было принято взаимное обязательство участников конференции о ненападении на период работы комиссий в Гааге и в течение последующих 4 месяцев. 19 мая постановления были утверждены последним пленарным заседанием Генуэзской конференции.

Необходимо отметить, что отношение держав к будущей Гаагской конференции было различным. Так, например РСФСР отнеслась к созыву конференции положительно, рассматривая ее, как и Генуэзскую, как возможность прорыва дипломатической и политической изоляции со стороны держав Запада. Иначе смотрели на это мероприятие политические деятели США: американское правительство еще в дни напряженной работы Генуэзской конференции решило не участвовать официально в следующей конференции. В ноте госсекретаря США Юза, переданной 16 мая 1922 года итальянскому министру иностранных дел, сообщалось, что Америка “не может с пользой принять участие в Гаагском совещании, которое, по видимому, будет лишь продолжением Генуэзской конференции и неизбежно столкнется с теми же трудностями, если позиция России, занятая ею в меморандуме от 11 мая, останется неизменной”.

Французское правительство, являвшееся крупнейшим кредитором России, в дореволюционный период и понесшее большие убытки в результате политики Советской России в отношении иностранных долгов, настаивало на том, чтобы надавить на большевиков и заставить их принять позицию, более приемлемую для Антанты. По мнению французского руководства, советская сторона должна была отказаться от меморандума 11 мая и согласиться на признание всех довоенных и военных долгов, а также на возвращение иностранной собственности, национализированной после Октябрьской революции. Рассматривая вопрос о возможных кредитах Советской России, французское правительство считало возможным кредитование только сельскохозяйственных отраслей российской экономики. В целом, взгляды правительства Франции отражали его стремления к возвращению французского влияния на российскую внешнюю политику через финансовые институты. В условиях, когда безопасность Франции со стороны Германии была обеспечена лишь системой договоров, носивших в основном формальный характер, французское правительство, также как и общественное мнение, хотело таким образом восстановить русско-французский союз, который можно было бы использовать против Германии в случае нового обострения ситуации.

В сложившихся условиях советская дипломатия продолжала отстаивать интересы собственного государства.

15 июня 1922 г. в Гааге приступила к работе “нерусская” комиссия экспертов, в состав которой кроме дипломатов входили также крупные европейские монополисты, многие из которых были владельцами предприятий в России, национализированных большевиками. Кроме официальных представителей великих держав, в Гаагу с неофициальной миссией приехало много видных бизнесменов, особенно представителей нефтяных монополий (“Royal Dutch Shell”, “Standard Oil” и др.). Около 300 крупных бизнесменов, банкиров и журналистов приехало из США, причем американский посол в Голландии, несмотря на официальную позицию своей страны, активно вмешивался в работу конференции.

26 июня в Гаагу прибыла советская миссия, и 27 июня начали работать подкомиссии по кредитам, долгам и частной собственности. На заседаниях подкомиссий были обсуждены вопросы, касающиеся экономического и финансового положения России, возможных путей восстановления ее хозяйства и т.д. В ходе обсуждения перечисленных проблем, советской делегацией был предложен план распределения западных кредитов в различных отраслях советской экономики (преимущественно в товарной форме) на 1923-1925 гг. Общая сумма кредитов, по расчетам советских специалистов, должна была составить 3224 млн. руб. золотом. Отметим также, что на заседании подкомиссии по частной собственности советские дипломаты огласили список предприятий, которые правительство РСФСР соглашалось на определенных условиях предоставить иностранным концессионерам. В список вошел ряд крупных предприятий добывающей, металлургической и других отраслей промышленности. Однако переговоры о концессиях и кредитах не привели к каким-либо ощутимым результатам, более того, 10 июля советской делегации были предъявлены совершенно неприемлемые требования: страны Запада требовали реституции иностранной собственности и установления в российской экономике режима, напоминавшего режим капитуляций в зависимых странах Востока.

19 июля 1922 г. состоялся пленум конференции, на котором М.Литвинов, глава советской делегации, предложил продолжить переговоры, согласившись на ряд условий, выдвинутых западными дипломатами и экспертами, таких как выплата довоенных долгов, компенсации бывшим иностранным собственникам и т.д. Взамен этого, советская делегация требовала признания РСФСР де-юре. В случае принятия этих предложений, советские дипломаты соглашались запросить свое правительство о возможности продолжения переговоров, не сопровождаемых требованием немедленного предоставления кредитов. Такая позиция вызвала положительную реакцию английской делегации, но встретила решительный отпор со стороны французов и бельгийцев. По итогам пленума была принята резолюция, утверждавшая невозможность соглашения на основании поставленных условий, но указывавшая на то, что декларация советской делегации “может создать благоприятную атмосферу при последующих переговорах”.

На следующий день, 20 июля, была принята еще одна резолюция, обязывавшая участников конференции не идти на сепаратные соглашения с Советской Россией относительно концессий и возвращения иностранной собственности прежним владельцам.

Таким образом, экономическая конференция в Гааге зашла в тупик, не выработав какого-либо механизма, который позволил бы урегулировать спорные вопросы и наладить конструктивное экономическое сотрудничество ведущих держав Запада с Советской Россией и, в целом, стабилизировать международную ситуацию в послевоенной Европе.

Однако, формальное запрещение участникам конференции заключать сепаратные соглашения с РСФСР не означало полного прекращения переговоров по этой проблеме, как на государственном уровне, так и на уровне отдельных компаний. В августе 1922 г. вопрос об экономическом сотрудничестве с Россией был поднят британским представителем в Москве. Вслед за этим последовало интервью известного английского бизнесмена Л.Уркварта, вызвавшее множество откликов в мировой печати, в котором он признал необходимость сотрудничества с новым российским руководством.

Под воздействием деловых кругов, заинтересованных в установлении экономических связей с Советами, определенную политическую активность проявили и США. В середине августа 1922 г. американские правительственные круги сделали неофициальный запрос о том, на каких условиях возможны переговоры о восстановлении русско-американских деловых связей. Советское руководство положительно отреагировало на это. Фактически сразу после обмена подобными нотами, правительство РСФСР утвердило контракт на 15 лет с одной из американских нефтяных компаний.

Большой интерес к восстановлению отношений с Советской Россией проявила и определенная часть французских деловых кругов. Выразителем их интересов стал побывавший в сентябре 1922 г. в России Э.Эррио, который по возвращении из поездки выпустил книгу “Новая Россия”, призывавшую без промедления установить деловые отношения между двумя странами.

1922 г. был отмечен также определенным оживлением экономических отношений РСФСР с Чехословакией, активным участником Малой Антанты, и Канадой – британским доминионом, присоединившимся к англо-советскому договору 1921 г. Всего в 1922 г. было заключено лишь 10 концессионных договоров с представителями делового сообщества стран Запада, что составило лишь незначительную часть от запланированного. Однако, это стало показателем определенной стабилизации экономических отношений Советской России со своими идеологическими противниками, за которой должна была последовать стабилизация политических отношений и установление постоянных дипломатических контактов, что в свою очередь способствовало бы стабилизации международных отношений в целом.

Лозаннская конференция.

Как уже отмечалось, Первая мировая война не решила целый ряд вопросов, приведших в 1914 г. к столкновению Антанты и Австро-Германского блока. В их число входил и вопрос о Черноморских проливах, являвшийся в XIX – начале ХХ в. фактором, постоянно осложнявшим отношения е<