Нормативное обоснование своей позиции и поведения

Обратимся к нормативному измерению конфликта, в рамках которого цели участников связаны прежде всего с нормативным обоснованием своей пози­ции и действий (даже если они и не проявляются в соответствующем целена­правленном поведении).

В одном из наших исследований, посвященных нормативной природе кон­фликта, респондентам (разновременно) предъявлялись две ситуации. Первая из них была сформулирована следующим образом: «Предположим, что в слу­чае вашего затянувшегося конфликта с кем-либо из коллег он обратился к ва­шему руководству. Как вы это расцените:

а) это его право, думаю, это не повлияет на наши отношения;

б) это его право, но работать с человеком, который ходит жаловаться, не­
приятно;

в) считаю это недопустимым, но постараюсь не осложнять наши отноше­
ния;

г) считаю это недопустимым и в той или иной форме дам ему это понять».

Вторая ситуация отличалась ролевыми позициями участников: «Если в слу­чае конфликта с вами ваш непосредственный подчиненный обратится к ваше­му руководству за помощью, как вы это расцените?»'

Предложенные к этому вопросу варианты ответов полностью совпадали с их формулировками в первом вопросе.

Мы интерпретировали эти ответы следующим образом. Ответ «а» факти­чески означает полную приемлемость для отвечающего данной стратегии по­ведения: признается формальное право работника обращаться за помощью к руководителю, и, что важно, это не повлияет на дальнейшие отношения с партнером. Второй вариант ответа «б» содержит признание формального права, сочетающееся с неформальным осуждением («но работать с челове­ком, который ходит жаловаться, неприятно»). Третий вариант «в» отрицает право партнера на подобную стратегию поведения («считаю это недопусти­мым»), но предполагает, что внешнего осуждения не будет. Наконец, четвер­тый вариант «г» не только отрицает право партнера на подобное поведение, но и предполагает, что эта позиция примет явную форму внешнего осужде­ния («и в той или иной форме дам ему это понять»).

Были опрошены 160 человек (инженерно-технические работники). Полу­ченные результаты приведены в табл. 8.7.

Что показывают эти данные? Формальное право обращения к руководите­лю в случае конфликта (ответы «а» и «б») признают за коллегой 70,7% опро­шенных, а за подчиненным — 68,1 %. Реально же большинство (56,3% в случае обращения к руководителю коллеги и 62,5% — подчиненного) в большей или меньшей степени осуждают партнеров за подобное поведение (ответы «б», «в», «г»), причем если примерно половина из них признает формальное пра­во партнеров и их отрицательная оценка имеет неформальный характер (от-

Глава 8. Конфликтное взаимодействие 285

вет «б»), то остальные полностью отрицают правоту партнера (ответы «в» и «г»). Обратимся к результату, ради которого этот пример и приводится.

Таблица 8.7. Оценка поведения партнера, обратившегося в конфликте за помощью к руководителю (процент ответов)

Были сопоставлены ответы одних и тех же людей на эти два вопроса, а также на вопросы, касающиеся возможности респондента обратиться в по­добных ситуациях (конфликта с коллегой и своим руководителем, где он сам выступает в роли подчиненного) за помощью к вышестоящему руководите­лю. Существует несколько возможных сочетаний вариантов ответов. Если от­вечающий допускает для себя такую возможность и считает приемлемым по­добное поведение партнера, он проявляет последовательность, так же как и в случае, когда он не допускает этой возможности ни для себя, ни для своего партнера. Он может также исключать эту возможность для себя, но лояльно относиться к подобным действиям партнера.

В контексте обсуждаемой темы нас интересует случай, когда отвечавший до­пускал подобную возможность для себя («да, я обращусь в этой ситуации к ру­ководителю»), но осуждал подобную стратегию поведения со стороны партнера (т. е. в приведенных выше вопросах выбирал варианты ответов «б», «в», «г»).

Противоречивых ответов этого типа не так уж мало. По результатам дан­ного исследования, 20,6% опрошенных сами бы обратились к руководителю за помощью в сложной ситуации, но в той или иной мере осуждают своих коллег за подобное поведение в аналогичной ситуации; 26,4% в конфликте с непосредственным руководителем обратились бы за помощью к вышестоя­щему начальству, но осуждают своих подчиненных за аналогичное поведе­ние. (Отметим, что вопросы ставились таким образом, что опрашиваемые не имели возможности сопоставлять вопросы и, соответственно, корректиро­вать свои ответы. Опыт показал, что в силу особенностей процедуры опроса они не видели аналогии между этими ситуациями.)

Таким образом, эти ответы свидетельствуют о существовании как бы «двой­ного стандарта» нормативов — для себя и для других. Дополнительные беседы с опрошенными подтвердили, что они приписывали этим по сути тождест­венным ситуациям разный психологический смысл: своя стратегия поведе­ния — обращение к руководителю в случае конфликта с коллегой или подчи­ненным — психологически интерпретировалась как «борьба за справедли­вость», аналогичная же линия поведения другого воспринималась как пози­ция «жалобщика». Именно поэтому у одного человека совмещаются, каза-

286 Часть II. Феноменология конфликтов

лось бы, несовместимые позиции — оправдание себя и осуждение другого за одно и то же поведение. Фактически у него имеются два разных образа одной и той же ситуации.

Эти результаты вполне согласуются с известными фактами из области ис­следования процессов и феноменов каузальной атрибуции, в частности дан­ными о тенденции людей воспринимать свое собственное поведение как пред­определенное в большей мере влиянием ситуационных факторов, а поведение других — влиянием их личностных особенностей.

В обосновании своей позиции участники конфликта часто используют вы­ражения типа «У меня не было другого выхода», «Так сложились обстоятель­ства», «Меня вынудили к этому» и интерпретируют свое поведение как выну­жденную реакцию на действия (решения, слова, поведение) противостоящей стороны. Напротив, партнер воспринимается как «свободный» в своих дейст­виях, которые потому рассматриваются как преднамеренные, а следователь­но, он несет за них полную ответственность.

Еще одна линия морального обоснования своих действий в конфликтной ситуации — стремление придать им статус «типичности». В этом легко уви­деть аналогию с тем, что в области каузальной атрибуции описывается как «ошибка ложного согласия». Смысл этого явления заключается в том, что «индивид считает свое поведение и суждения "нормальными" и соответст­вующими обстоятельствам. Люди в повседневной деятельности для обосно­вания естественности, разумности своего поведения используют для сравне­ния с собой примеры поведения тех людей, которые похожи оцениваемыми характеристиками на него» (Трусов, 1981, с. 153).

Специалисты в области этики отмечают, что если противоречие между «должным» и «желаемым» разрешается в пользу последнего, то человек стре­мится обосновать это для самого себя ссылками на то, что «все так делают» (Мораль: сознание и поведение, 1986, с. 203). В экспериментальных исследо­ваниях также получены факты влияния мотивационных элементов на интер­претации (81ю\уег5, Сап1ог, 1991, р. 276).

Интерпретация, как «единство личностного и интеллектуального спосо­бов осмысления субъектом действительности» (Славская, 1994, с. 87), в свою очередь, определяет избираемые стратегии поведения. В исследованиях, вы­полненных под руководством Г. М. Андреевой, показано, что поведение в конфликте связано с характером используемых атрибуций (Общение и опти­мизация совместной деятельности, 1987, с. 164-165).

Отмеченный выше «двойной стандарт» конфликта, проявляющийся в воз­можности существования разных нормативов «для себя» и «для другого», за которыми стоит «двойное оценивание», приписывание разного смысла одним и тем же действиям могут отражаться в разной интерпретации не только дей­ствий, но и позиций, отношений, психологических особенностей участников конфликта.

Напомним уже приводившиеся нами результаты изучения взаимоотноше­ний в медицинских организациях. При общей благоприятной оценке своих

Глава 8. Конфликтное взаимодействие 287

отношений подавляющее большинство врачей и медсестер считает, что «мы к ним» «относимся доброжелательно», а «они к нам» «могли бы относиться более уважительно». Таким образом, «мы» — «доброжелательны», а «они» — «недостаточно уважительны».

По нашим данным, именно в межгрупповом взаимодействии, которое «сни­мает» индивидуальные проблемы и как бы «позволяет» индивиду говорить «от лица» группы, двойной стандарт системы оценивания обнаруживается наиболее явно и неприкрыто.

Мы склонны интерпретировать полученные факты как тенденцию к обос­нованию своей позиции. Своеобразие конфликтной ситуации, которая по са­мому своему определению заключает в себе противоречие между позициями сторон, интенсифицирует стремление индивида к приданию своей позиции статуса обоснованности, легитимности. Часто оно реализуется в логике «на­ивной психологии»: «хорошие люди совершают хорошие поступки, плохие люди — плохие», в силу чего позитивная оценка себя автоматически придает позитивный смысл собственным действиям, а негативная оценка другого — негативный смысл его действиям. Тем самым происходит обоснование своей позиции и ее усиление за счет дискредитации позиции другого.