Диссонанс национальных языковых картин мира в межкультурной коммуникации

Согласно известному и часто цитируемому высказыванию Б. Уорфа [1960: 174-175], категоризация действительности осуществляется «в направлении, подсказанном нашим родным языком. < ... > Мы расчленяем мир, организуем его понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного языкового коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка».

Проявлением описанных выше процессов может служить расхождение межъязыковых эквивалентов по объему понятия: палец, мизинец vs. thumb, finger, toe; рука vs. hand, arm; нога vs. leg, foot; колени vs. knees, lар; платок, косынка, шарф, пионерский галстук, кашне vs. scarf; индиец, индеец vs. Indian; синий, голубой vs. bluе; рыжий, красный vs. red; седой vs. gray, white и т.д.

Интересным аспектом сопоставления русской и американской картин мира является их рассмотрение с точки зрения категории рода. Как известно, в парадигме английских существительных род не выражен грамматически, поэтому неодушевленные существительные, а также зоонимы соотносятся с местоимением и. Если же им придается род, возможны несовпадения с русским языком: «There she lies, the great melting pot ... « (Israel Zangwill) –

ср. рус. плавильный котел. «Маn acts as if he were the shaper and master of language, while it is language which remains mistress of man» (Martin Heidegger) – ср. рус. язык. «Оn the Volga there is а beautiful f1ower, and her пате is Volgograd» (из письма американского преподавателя) – ср. рус. Волгоград.

А вот как Й. Ричмонд объясняет русское видение понятия «Родина»: «Rodina, the word/or homeland, is/eminine, and Mother Russia is the symbol of the nation. In this motherland, women are strong, hard-working, nurturing, longgsufferiпg, and the truе heroes оf Russia» [Richmond 1996: 52].

В связи с несовпадением категории рода часто возникают сложности с переводом. Так, например, цапля Шух-шух-га (Shuh-shuh-gah) у Лонгфелло мужского рода. И.А. Бунину приходится изменить этот образ на женский: «цапля сизая, Шух-шух-га».

На вопрос: «Какого рода следующие животные в американских сказках (ваша первая ассоциация)?» – большинство американских информантов дали следующие ответы, расходящиеся с русской картиной мира: fох – мужского рода (ср. лисичка-сестричка); squirrel- мужского рода (ср. белка); sпake – мужского рода (ср. змея).

Существование разных мер длины, веса, объема и т.д. ярко отражает возможность членения окружающего мира на разные фрагменты, используемые для количественной репрезентации объектов. В процессе межкультурной коммуникации единицы длины, веса, температуры и т.д. требуют перевода так же, как и слова иностранного языка. Такие фразы, как «six feet tall», «she weight 130 pounds», «the temperature outside is 76 degrees», остаются для русского коммуниканта пустым звуком до тех пор, пока не будут произведены соответствующие вычисления, которые позволят привести их в соответствие с десятичной системой мер. Привычка использовать определенную систему мер вовсе не обязательно свидетельствует о ее преимуществах перед другими системами. Однако она занимает прочное место в сознании коммуникантов, и им трудно смириться с мыслью о том, что мир можно измерять и оценивать с позиций других квантитативных подходов. Замечено, что при пересказе американских текстов русские студенты либо подменяют американские единицы измерения русскими, либо пересказывают автоматически, плохо представляя себе, о чем идет речь.

Возможность разного членения и категоризации действительности проявляется при сопоставлении объектов и их характеристик. Объекты существуют не сами по себе, а в соотношении друг с другом, поэтому такие понятия, как большой – маленький; близко – далеко; новый – старый и т.д., относительны. Кроме того, необходимо помнить, что антонимы хороший – плохой, короткий – длинный, бедный – богатый и т.д. в своей семантике уже содержат национально обусловленные критерии, которые могут не совпадать от культуры к культуре. Так, понятия близко – далеко различаются для жителей разных стран. То, что считается расположенным далеко в маленьких странах, воспринимается как близкое в больших государствах.

Вот почему американцев предупреждают о необходимости соотносить понятия «далеко – близко» с тем, в какой части страны они находятся, иначе им может не хватить бензина, чтобы доехать до «ближайшей» бензозаправки.

Дом, считающийся большим по российским масштабам, может не быть таковым по американским. Но и внутри США восприятие «большого» и «маленького» неоднозначно. После посещения больших домов в пригороде русским туристам кажутся маленькими квартиры в Нью-Йорке. На основании этого они имеют тенденцию недооценивать материальное благосостояние их обладателей, не учитывая того, что жилье в Нью-Йорке, особенно в Манхэттене, стоит очень дорого.

Относительность понятий большой – маленький также иллюстрируется примером Ч. Филлмора [1988: 58]: «Покупатели магазинов самообслуживания в Соединенных Штатах иногда становятся в тупик, обнаружив, что размер упаковки мыльной стружки, помеченный ярлыком large 'большой', оказывается самым маленьким из имеющихся; большие же размеры маркируются такими надписями, кaк jumbo 'большой, громоздкий' , есоnоmу 'экономичный', giant 'гигантский' и family size 'семейный' < ... > выбравшие неправильную интерпретацию не просто потерпели неудачу в «понимании» слов; они не смогли определить, какая «фреймовая» структура имелась в виду в данном контексте».

Когда речь идет об одежде, размер small в США, с точки зрения европейцев (включая русских), на поверку оказывается не таким уж маленьким. Американскому размеру medium обычно соответствует европейский / large. Американские журналы уговаривают женщин время от времени мерить одежду «реtit» (фр. маленький): «Может быть, вы не чувствуете себя миниатюрной женщиной, но на самом деле являетесь ею?».

Русским, приезжающим в США, трудно определить, что значит «casual» по отношению к манере одеваться, равно как и американцам нелегко вписаться в «деловой» русский стиль, так как в разных культурах различается степень формальности/неформальности в одежде.

Подобно тому, как предмет или явление обретает свои истинные очертания лишь в общем контексте картины мира, значения языковых единиц ясно проступают только тогда, когда они занимают свое место в системе языка. В ряду терминов или иных наименований «оценка или интерпретация отдельного термина зависит от полного списка используемых терминов и от фиксированного положения данного термина в ряду других терминов» [там же: 57]. Например, для русских высшая оценка в системе образования – пятерка; для американцев, использующих цифровую систему (наряду с буквенной), – четверка. Кроме того, американцы используют десятые и сотые доли балла. Поэтому, когда русский ребенок, возвратившийся домой после года обучения в США, показывает русским учителям среднюю оценку 3,89 – им трудно понять, что речь идет об очень высоком балле.

Неоднократно описанным различием между лингвокультурами также является языковое членение цветового спектра. Многочисленные эксперименты, проведенные учеными, доказывают, что дифференциация цветов определяется универсальными свойствами человеческого восприятия, а не их языковыми наименованиями, хотя последние облегчают распознавание и запоминание цветов, важных для данной социально-культурной группы.

Хорошо известно, что русским словам синий и голубой в английском языке соответствует слово blue. В настоящее время трудно объяснить причины этого различия между языками. Как бы то ни было, это обстоятельство приводит к коммуникативным трудностям. Например, при работе над словарем «Жизнь и культура США» [Леонтович, Шейгал 1998; 2000] было достаточно трудно определить, как правильно перевести слово bluе в таких случаях, как: Вluе Вirds, bluе book, bluecoat, blue-collar, Вluе Cross, bluegrass и т.д. Интересное наблюдение: наши информанты-американцы очень часто затруднялись ответить на вопрос: «Light blue оr dark blue?» Заметим, что в России любой ребенок без колебания делает различие между синим и голубым цветами.

В русском языке выражение синяя птица символизирует погоню за счастьем. Слово голубой с недавних пор приобрело стойкие ассоциаации с гомосексуалистами, не представленные в американской лингвокультуре.

Слово красный семантически связано со словом красивый: красная девица, красное словцо, красный угол. В английском языке такая связь отсутствует. Как в русской, так и в американской культурах красный цвет ассоциируется с Советским Союзом и коммунизмом, однако в США со времен холодной войны существует значение «сочувствующий коммунистам», выражаемое словом pink и не имеющее соответствия в русском языке.

Русские говорят: тоска/скука зеленая; американцы же связывают этот цвет с завистью или ревностью (green-eyed monster), а также с властью деенег (green power). Кроме того, зеленый цвет ассоциируется с Ирландией и Днем Св. Патрика, широко отмечаемым в США.

Переносные значения слова черный в русском языке, как правило, имеют отрицательную оценочность: черная неблагодарность, черная кошка пробежала, держать в черном теле, откладывать на черный день. Одно из значений этого слова иногда применяется по отношению к лицам кавказской национальности. В США, с другой стороны, слово black считается политически корректным термином для обозначения принадлежности к афроамериканцам. Более того, в 60-х гг. хх в. сторонники борьбы за гражданские права развернули кампанию за придание слову black положительной окраски под лозунгом: «Black is beautiful».