Формирование демократического государства

III. Наличие демократического государства как необходимого условия, предоставляющего возможность гражданам лично или опосредованно участвовать в принятии значимых для их жизни решений, а также наличие политической активности и культуры мы называли третьим признаком гражданского общества. Каково его наличие и качество развития в современной России?

Существующее законодательство предусматривает следующие возможности реального участия граждан и их союзов в обсуждении и принятии важных для жизни решений:

- через представительную и исполнительную власть,

- через публично высказанное общественное мнение.

Естественно, что главная, хотя и не единственная, форма этого участия – выборы представительной и главы исполнительной власти, в которых граждане не особенно стремятся участвовать. Вечные проблемы с низкой явкой избирателей на выборы и необходимостью в связи с этим проводить дополнительные выборы привели к тому, что был принят закон, отменяющий порог явки избирателей: сколько придут, столько и достаточно для легитимности избираемой власти. Однако отказ от участия в выборах далеко не всегда означал политическую пассивность населения. Иногда он носил протестный характер. Социологи Левада-центра отмечают, что по результатам декабрьских исследований 2006 года[186], 60 % опрошенных отрицательно (из них 28 % - резко отрицательно) оценивают решение об отмене порога явки.

Очевидно, что россияне весьма невысоко ценят свое право избирать себе власть и в большинстве своем не стремятся участвовать в этом процессе. Политические партии, как уже было сказано, также не способствуют формированию демократических традиций. Требуется серьезная деятельность, и, прежде всего, СМИ, направленная на усиление политической активности масс. Опыт такой деятельности описан в книге Эдварда Д. Миллера «Шарлотский проект, или как помочь гражданам взять демократию в свои руки», которую, на наш взгляд, следовало бы использовать как учебное пособие по данной теме на факультетах журналистики.[187] Как мы уже говорили, активная гражданская деятельность может быть отражена в СМИ, но, кроме того, она может ими даже организовываться через коммуникативное взаимодействие граждан и их союзов между собой, через организацию информационного взаимодействия между государственной и негосударственной сферой деятельности в различных секторах общества, включая регулирующий сектор. В этом и состоит функция участия СМИ во взаимодействии власти и общества.

Это особенно важно, потому что граждане не верят в возможность эффективного взаимодействия с властью, возможность контролировать ее действия. В мае 2005 года Левада-центр подтвердил[188], что граждане по-прежнему не слишком верят в возможность контролировать действия власти. На вопрос: «Власть в России сейчас находится под контролем народа – или под контролем узкого круга лиц, неподконтрольных народу?» только 6 % опрошенных сказали, что власть находится под контролем народа, а 83 % уверены, что нами правит узкий круг лиц без всякого народного контроля.

Проблема заключается в том, что существует огромный разрыв между интересом населения России к политике и его активным участием в ней. По данным Центра социальной динамики Института социально-политических исследований РАН, 72 % людей характеризуют себя как «пассивные наблюдатели за политической жизнью, то есть следят за политикой через СМИ (вот почему особо актуально говорить о роли СМИ в процессе формирования гражданского общества). 8 % абсолютно и 13 % почти не интересуются политикой. И только 7 % граждан считают себя политически активными, причем лишь 1 % из них оказывается непосредственно включенными в политический процесс и составляет так называемый «политический класс».[189]

Низкая политическая активность российских граждан с лихвой замещается высокой активностью власти в процессах регулирования общественной жизни. Фонд «Российский общественно-политический центр» и Фонд ИНДЕМ в 1999 году возобновили работу научно-практического семинара «Полития». Проведенные ими в течение двух лет экспертные сессии на тему «Российская власть между демократией и авторитаризмом» показали, что правление Ельцина признается специалистами более демократическим, чем правление Путина. Правда, разница не слишком велика: всего полбалла в семибальной шкале. Но от понятия демократии (7 баллов) оба президента весьма далеки: Ельцин – 3,95 и Путин -3,3.[190]

Активность власти, по мнению граждан, выражается не только в том, что она принимает решения узким кругом лиц, но и в откровенном воровстве и коррупции. По опросам Левада-центра от декабря 2006 года[191] 54 % респондентов высказали мнение, что воровства и коррупции в руководстве страны осталось примерно столько же, сколько было при Ельцине, а 14 % считают, что их стало даже больше. При этом главными взяточниками называют чиновников и служащих федеральной власти – 71 %, работников милиции и ГИБДД – по 48 %, служащих местных органов власти – 46 %. Очевидно, что при таких результатах исследований говорить о высоком авторитете власти не приходится. Нередко именно отсутствие доверия к власти и порождает вывод о бесполезности участия в ее выборах, не говоря уже о других формах участия в принятии каких-либо важных решений.

Постоянная дискуссия о демократических гражданских ценностях и практике их утверждения в российской жизни на страницах СМИ призвана повысить низкую демократическую активность населения. А также помочь гражданам вместе с властью разобраться, в каком же направлении движется страна. Исследования Левада-центра фиксируют, что 42 % россиян смутно представляют себе стратегические цели страны, 24 % вообще не имеют идеи по данному вопросу, 9 % думают, что все пущено на самотек и 8 затрудняются ответить. И только 18 % граждан считают, что они хорошо понимают цели, которые ставит руководство России.

Что же касается диалоговой демократии, то с этим в России также существует немало проблем. И главная из них, на наш взгляд, - ментальная. А.В.Шевченко, занимающаяся исследованиями проблем преодоления бинарной оппозиции субъект-объектных социальных и политических отношений, особо подчеркивает, что «наиболее продуктивная форма взаимодействия гражданского общества и государства с позиций обеспечения устойчивости политической системы – диалоговая. Это подтверждает онтологический анализ их функционирования. Однако сегодняшняя социально-политическая ситуация в России характеризуется отсутствием диалогической установки как у госслужбы, так и у гражданского общества. То же самое можно сказать о взаимоотношениях государственной власти и прессы».[192] Поэтому нам кажется весьма важным создание всяческих условий, стимулирующих к развитию диалога.

В связи с этим возникает вопрос: где и как сегодня россиянину можно высказаться, чтобы быть услышанным? Недавно в России появилась такая новая общественная трибуна. Власть признала необходимость учета общественного мнения при принятии государственных решений. Для этой цели решено создать Общественную палату в качестве структуры, принимающей участие в обсуждении проблем и принятии российских законов. Закон об Общественной палате вступил в силу 1 июля 2005 года.

Цели и задачи палаты, а также структура и регламент ее работы, сформулированные в законе, вполне свидетельствуют о серьезных намерениях государственных органов власти аккумулировать, выявлять и учитывать общественное мнение по всем существенным вопросам для жизни граждан. Вселяет доверие и тот факт, что члены палаты принимают этический кодекс, нарушение которого не совместимо с работой в Общественной палате. И еще очень важно, что подобные общественные структуры по предложению Общественной палаты могут быть созданы в регионах на уровне субъектов федерации.

Однако нельзя не отметить: создание этого органа общественного управления произошло по инициативе власти, что, как мы описывали выше, всегда было свойственно российской практике и вполне укоренилось как нечто естественное в сознании российских граждан. Поэтому не удивительно, что решающее слово в формировании палаты власть оставила за собой, и оно принадлежит Президенту, а это в значительной степени снижает подлинно общественный характер палаты.

Кроме того, ее решения носят рекомендательный характер для всех органов власти. Это обстоятельство коренным образом отличает ее от Палаты лордов, ассоциация с которой возникла у представителей российской интеллигенции. Лорды не только являются носителями этических норм и традиций страны, но и имеют реальную возможность с этих позиций непосредственно принимать управленческие решения. Российским общественникам пока предлагается только факультативно советовать власти, как следует или не следует поступать.

Однако, проработав год, Общественная палата уже сформулировала поправки в закон о своей деятельности. В частности, поскольку мнение Общественной палаты, как показала практика, иногда игнорируется, целесообразно наделить ее правом законодательной инициативы, а органы законодательной и исполнительной власти обязать к публичному и мотивированному ответу на предложения Общественной палаты в случае их отклонения.

Также пока не вполне ясно, какой именно орган печати планирует выпускать Общественная палата, каков его тираж и география распространения, а самое главное, его юридический статус и организационная структура, определяющие степень его реальной независимости от власти.

И все же периодическое издание будет. И не менее 60 минут ежемесячных передач, посвященных данной тематике в телевизионном и радиоэфире, будут. Ежегодный доклад о состоянии гражданского общества в России, который отныне обязаны публиковать СМИ, согласно закону, есть и будет. Все это, безусловно, существенный шаг на пути формирования гражданского общества. И на каких бы условиях ни предлагался сегодня диалог общества с властью, вступать в него необходимо.

Теперь у различных СМИ появилась новая тема – освещать деятельность Общественной палаты. Эта перспектива рассматривается нами как особенно серьезная.

Таким образом, мы можем надеяться, что обсуждения реальной работы палаты со временем станет для аудитории СМИ поводом для активных размышлений на тему формирования в России демократии как одного из сущностных признаков гражданского общества.