Или Роль москитного комара в гибели СССР

(Гримасы судьбы!)

Философ и религиовед Георгий Гачев обосновал закономерность, что история России во многом определена ее климатом – и, если точнее, годовым циклом. «Оттепели» тут обычно начинаются в марте, закрепощения – в октябре. Что поделаешь, мы, гиперборейцы, зависим от погоды: зимой впадаем в спячку, летом вовсю резвимся, к концу лета устаем от свободы и к октябрю уже вполне готовы к новой диктатуре. Не трудно заметить, что август в этом российском календаре – месяц переломный, и все октябрьские катаклизмы определяются им [235, л. 6].

Судите сами: в марте умерли Грозный и Сталин, и начинались смутные оттепели. В марте же (по новому стилю) произошла февральская революция. В самый канун марта раскрепостили крестьян. В марте русский престол занят западником Годуновым и половинчатым либералом Горбачёвым. В октябре, помимо слишком памятной всем Октябрьской революции, случились вторжения на Русь Лжедмитрия I, бурный старт второй чеченской кампании (1999), расстрел парламента (1993), Манифест 17 октября (давший нам и Думу, и Конституцию – но с таким опозданием и в таком виде, что первая русская революция кипела еще два года). Наконец, в октябре создана и партия «Единство», предопределившая путинскую победу [235, л. 6].

Приход М.С. Горбачёва на Олимп партийно-номенклатурной власти мог бы послужить основой сценария, более захватывающего, чем киноэпопеи о Штирлице и «Бригаде» вместе взятых.

В 1978 году, пишет Валерий Болдин, крепко выпив и поскандалив с женой, ночью скончался от инфаркта член политбюро и секретарь ЦК по сельскому хозяйству Федор Кулаков. На смотрины в Москву привезли кандидата в приемники – первого секретаря Ставропольского крайкома партии Михаила Горбачёва.

Но кандидат исчез. Ушел утром из гостиницы и пропал. Брежнев был недоволен, Черненко злился. Речь уже зашла о том, чтобы вести к Генеральному другого кандидата – полтавского секретаря Федора Моргуна, который гостиницу не покидал.

«Неизвестно, чем бы всё кончилось, но знатоки жизни членов ЦК отыскали водителя машины М.С. Горбачёва, который сообщил, что он чудом нашёл своего шефа и тем самым изменил ход развития мировой истории, стал невольным «соучастником» крушения великой империи и коммунизма».

Звездный час, тот единственный шанс, который даёт судьба и который так легко упустить, совпал у нескольких политиков с тривиальной пьянкой в новом доме, построенном управлением делами ЦК КПСС в престижном районе столицы.

Сейчас уже трудно установить, был ли в тот вечер М.С. Горбачёв – будущий президент действительно пьян или же удержался в рамках разумной достаточности. Тот, кто наливал, молчит. Будущий президент, не отрицая сам факт употребления горячительных напитков по случаю полувекового юбилея старого друга по комсомолу, выражается туманно: «Как у нас такие даты отмечаются, подчёркивал ­М.С. Горбачёв, известно. По-русски широко, с обильным разговором, с шуткой и песней… Нравы того времени были таковы, что выпивать приходилось не так уж редко. Но мое состояние было вполне нормальным» [235, л. 5].

Пока будущий президент гулял, решалась его судьба. Перспективного политика пожелал видеть Генеральный секретарь, чтобы решить: повышать или не повышать. На поиски бросили весь могучий аппарат ЦК КПСС, но проходил час за часом, а будущий президент СССР как в воду канул [236, л. 5].

Отыскали, протрезвили, утвердили, и «процесс пошёл», правда, с той «судьбоносной выпивки» М.С. Горбачев стал употреблять из напитков только клюквенный морс и воспылал неприязнью к водке!

Однако этим не ограничились проказы истории, невероятные, но реальные события, связанные с приходом М.С. Горбачёва к власти.

В древнегреческой мифологии более сильными, чем Олимпийские божества субстанциями были парки, мирно прявшие в уголке нити судьбы не только всех людей, но и богов. Как только им надоедал кто-либо, они обрезали нить, и приходило Небытие, исчезал герой, а порой и целая империя.

С великой империей СССР – Третьим Римом – парки сыграли особенно изощренную шутку – фарс, в сценарии которой даже задействовали… малярийного комара.

«Говорите правду, и вы всегда будите оригинальны!» – вещали древние! Невероятную, но правдивую версию прихода М.С. Горбачёва к власти изложил в своей книге, вышедшей в Италии, известный казахский поэт, общественный деятель, одно время работавший послом Казахстана в Италии Сулеймен Олджанов.

По его версии, после смерти члена Политбюро ЦК КПСС Ф. Кулакова на его место планировали вначале отнюдь не М.С. Горбачёва, а секретаря Компартии Казахстана Месяца – прекрасного специалиста по сельскому хозяйству, человека уравновешенного, порядочного. Одна беда была у него – остёр на язык, любил шутки, прибаутки, а ведь «язык наш – враг наш», и «чем длиннее язык, тем короче шея».

Перед отъездом в Москву тогдашний первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Кунаев поручил Месяцу возглавить делегацию на солнечную, братскую Кубу – поделиться опытом, отдохнуть перед повышением! Благими намерениями вымощена дорога в ад – вещал великий Данте. Прошли банкеты, были подняты бокалы, вручены памятные подарки кубинским товарищам, сказаны написанные референтами речи, и делегация по обмену опытом на неделю отправилась попутно на отдых – сказочные пляжи, экзотические фрукты и напитки ожидали их, всех, кроме одного: в первый же день купания и загара один из членов делегации разделся догола и на его тучное тело налетела целая туча комаров. Один из них укусил партаппаратчика за «самое мужское место», отчего оно вспухло, болело, гноилось, и его положили в больницу.

На обратном пути вся делегация потешалась над бедолагой, особенно остры были шутки Месяца. Месть страдальца была изощрённой: после прибытия в Казахстан он сообщил «хозяину» республики Кунаеву, что Месяц как глава делегации вёл себе на Кубе вызывающе, критиковал его методы и стиль руководства, утверждал, что республикой руководит супруга Кунаева.

Кунаев незамедлительно поднял трубку и попросил Брежнева поскорее забрать Месяца из республики, ибо он «работает против вышестоящих шефов», Брежнев в ответ хмыкнул и дал задание найти другую, более подходящую кандидатуру на вакантную должность, оставшуюся после смерти Кулакова. Им и был М.С. Горбачёв. Ирония судьбы, парадоксы истории выше любой выдумки, фантастики, гротеска: Горбачёв резко пошёл вверх, первый же кандидат на повышение – Месяц исчез в водовороте забвения и неизвестности бытия!

Вскоре «процесс пошёл», а как известно, любая система особенно уязвима в период своего реформирования, тем более система огромной, великой империи, с великими, неизбывными проблемами, требовавшими филигранного расчёта, гениальной эрудиции, воли, твёрдой руки, бескорыстия и глубочайшей порядочности и нравственности.

М.С. Горбачёв в силу своей ментальности, номенклатурного мышления не смог осознать всей глубины и масштабности той проблемы, которую он поставил перед обществом своим лозунгом – девизом: «Социализм с человеческим лицом!» Известный российский мыслитель ­В. Маканин отмечал по этому поводу: «С некоторых пор серединным людям становится тесно – они теперь слишком трутся друг о друга судьбами и бедами, чтобы не увидеть своей общей, хронической беды: незанятости души (недостаточности для их души существующих религий). Что и толкает их к поиску» [237]. Из этого В. Маканин делает заключение: «И сделанный (переделанный) из российско-имперского материала «новый, советский человек», и «новый порядок» в Германии, и итальянская затея – эксперимент – все эти попытки были похожи на некие задачи для ММ (массовой мифологии). Задачи по поиску аналога веры. Задачи, решаемые ничтоже сумняшеся, зато с размахом. Чтобы человек, начиная с такого-то дня (скажем, с 1 января или с 25 октября) стал функционировать на базе новых ценностей (забота всякой религии) – ведь это задача задач! Это на дороге не валяется и говорит о колоссальной мощи того, кто такое задумал. Конечно, на поверку все это оказалось «квази». Оказалось – грубо. Оказалось – хамски. Но это и есть их, людских масс, творчество. Иначе, вероятно, и не могло быть. И тем очевиднее, что грубость, топорность явленной всему миру ММ-работы сопровождалось как вызо­вомстарому миру, так и несомненными усилиями строить нечто новое. (А также жертвенностью, захватившей народную массу. Жертвенностью почти религиозного качества – вплоть до готовности принять смерть за святое революционное дело).

Достаточно взглянуть на хронику похорон вождей – Ленина, Сталина, на тысячи лиц, которые и сейчас потрясают своей скорбью, чтобы понять, какой размах творчества был явлен людской массой в те дни.

Придумали Ленина отнюдь не большевики. Квазирелигию создала (созидала…) сама людская масса, сам народ, его подсудное «ММ». Масса сочиняла, как умела. И, скажем, ленинский мавзолей был вполне в духе нового «сочинения»: святое место. И посещение его – несомненное паломничество к гробу…

Квазирелигиозное качество этих явлений (как и многих других) было очевидно. А как же пресловутое безбожие, а что же большевики?! По сути – ничто. Атеисты (в их числе и Крупская) были, разумеется, активно против мавзолейного захоронения, имеющего слишком много общего с богом-фараоном, но что они могли? Правильнее сказать, что они смели, если их задачей теперь только и было удержать власть, усидеть на ускользающем гребне власти? (Здесь, конечно, не о Надежде Константиновне). И понадобилось совсем немного времени, чтобы, почувствовав квазирелигиозную нацеленность пробудившейся разъярённой массы, они (большевики) стали ей (массе) подпевать, гася под ногами народившейся квазирелигии всю свою пылкую революционность. Строить вождю мавзолей. Ставить памятники. Подделывать биографии погибших под жития.

Но сначала – чистое полотно. Сначала расчищалось место (чтоб, по возможности, было оно без истории, без национальностей, без веры), и затем, на уже очищенном пространстве, создавались (рисовались) фигуры, и среди них – мессия. Понятно, что сама революция приравнивалась к мессианскому действу.

Понятна и динамика предопределения: все предшествующее историческое развитие вело как раз к тому, чтобы случилось то, что случилось. Восстания (время от времени) темного народа – затем декабристы – Герцен – рабочий класс – и, наконец, Ленин стали теми предрелигиозными актами и действующими лицами , которые определили приход новейшей религии. И (уже в обязательной связи с ней) – дальнейший ход развития человечества в целом» [237, л. 5].

В. Маканин, размышляя над феноменом российского коммунизма, отмечал: «Избранность народа – факт истории, так что неслыханная задавленность и терпение «российского человечества» не могли не породить неслыханную же мечту о счастье всего человечества. Так и случилось. (Вызов – и ответ).

До появления мессии (до Ленина) из времени сами собой поднялись фигуры пророков, не обязательно начиная с Моисея-Маркса, но непременно имея его в виду. Маркс как бы воззвал к ним. Чередой выходили они из времени, как из моря – рослые, один к одному. В пророках и их пророчествах важны и слова, и сам ряд. Кампанелла и Томас Мор, Фейербах и Фурье, анархист Кропоткин и не – анархист Плеханов, и – меняя свое место в ряду – там и тут возникал гениальный диалектик Гегель. Образовали свой ряд по лучшим образцам и апостолы, то есть современники мессии: ученики, пропагандисты его слова и дела. Свердлов, Сталин, Калинин, Дзержинский, Фрунзе, Бухарин…Каждый наш человек может продолжить (или предложить) список сам, несовпадения в разных поколениях советских людей. Так или иначе, нужная дюжина наберется без труда. (Но ведь не две дюжины, двух нет. Зато есть один особенный среди апостолов, поначалу любимый народом и мессией, но предавший – иуда Троцкий). И совсем отдельно, в глубине, в своем скромном, благородно-окровавленном ряду замерли мученики, от Сергея Лазо до Сергея Тюленина…

Возникали проблемы. Скажем, жена Ленина, каким быть ее образу?... В канонизированных фотографиях Надежды Константиновны Крупской, прежде всего, бросается в глаза оттенок высшей честности, святости. В глазах простого человека ее образ, несомненно, тяготеет к образу Божьей матери: заступница, ходатай за репрессированных и обиженных. Справедливость, и точно, требует отметить ее противостояние гневу Сталина, а также участие во многих других добрых (богоугодных, если по-старому) делах и начинаниях. Но как совместить функциональность божьей матери со слезами, сказанными однажды Крупской о В.И. Ульянове: «Революция нас сблизила. Но главное – у нас была любовь. У нас была страсть»? Марксизм или там Нибелунги – это уж массы взяли себе в подмогу для пущей уверенности. Они могли оседлать что угодно. Не идея овладела массами. А масса использовала ту или иную идею, чтобы более или менее прилично закамуфлировать свой стихийный, смутный порыв. (Так сочинитель использует подвернувшийся сюжет). Людские массы захотели сами найти что-то и в это «что-то» уверовать [237, л. 5].

М.С. Горбачёв сразу и бесповоротно стал «западником», порвав все связи с «почвенностью». Ему-то было невдомёк, что на пути революции, ниспровержения Россию сбил с толку «западник» Руссо со своим культом «естественного человека». Совершенно в российских традициях его прочли и поняли слишком буквально. На Западе Руссо тоже прочли внимательно и не поверили. В России поверили до дури, до экстаза упрощенчества, безудержной тяги назад в народ, ощущения вины перед сохраняющим дедовские устои хлебопашцем и уверенности, что воспитание и образование способно грубый злак превратить в мыслящий тростник. И тем самым подготовили тот самый апофеоз торжественного разрушения, захлестнувший (и захлестывающий) нас, как только под видом свободы сверху открывают клапана [238].

Но процесс Горбачёвской перестройки пошёл вовсю. Что было потом, знают все: призыв Горбачёва «бить по штабам», невероятные обещания и пустые полки, демонтаж мирового социалистического лагеря, исчезновение целых стран – ГДР, сдача их лидеров и «заслуженная» этим Нобелевская премия, звание «лучшего немца года», отдых в Форосе, путч, демонтаж СССР, в котором он сыграл самую неблаговидную роль. Затем – апофеоз – выступление коммивояжером спагетти и кетчупа, чтение 100-тысячных (в долларах) лекций на Западе, нищета и горе стариков СНГ, проблемы, проблемы, проблемы – совсем, как у классика: «И уехал Хлестаков, и весь город погрузился в хаос и недоумение!»

Но, может быть, в случившемся и была, выражаясь языком бессмертных Ильфа и Петрова «Сермяжная правда» истории, столь жестоко обошедшейся с великой, непобедимой и несокрушимой путём внешней агрессии, экспансии империей (СССР) руками собственных лидеров совершившей харакири – ритуальное самоубийство – ради того, чтобы не погиб род человеческий? Противостояние двух сверхдержав должно было завершиться либо истинным реформированием (на манер Китая), либо гибелью человечества. Россия же, по мнению Чаадаева, вечно учит человечество своим негативным примером как поступать не следует.

До последнего времени мало кто знал, что еще за год до Карибского кризиса, когда весь мир с тревогой и надеждой следил за военным противостоянием двух сверхдержав, существование человечества было поставлено на карту. Тогда судьба мира зависела не от политиков. 4 июля 1961 года она решалась в Северной Атлантике, вблизи американской военно-морской базы, на норвежском острове Ян-Майен, там, где попала в невиданную беду советская атомная подводная лодка «К-19».

Это был обычный учебный поход. «К-19» предстояло незаметно пройти через Датский пролив, изображая условного «противника» для вышедшей на маневры эскадры дизельных подлодок.

Кошмар начался в 4 часа 7 минут. Вахтенный поста главной энергетической установки из шестого отсека доложил: «Падает давление в первом контуре правого реактора!»

Вспоминает капитан 2 ранга в отставке Александр Герсов:

- Когда я по тревоге прибежал в центральный пост, испытал, без преувеличения, шоковое состояние. Мигали десятки контрольных ламп, стрелки приборов зашкалило, самописцы, фиксирующие давление в реакторе, прыгали вверх-вниз. Трудно было принять решение…

Командир корабля капитан 2 ранга Николай Затеев, оценив обстановку, направился в шестой отсек. Давление в реакторе упало до нуля. Вот как позднее писал в дневнике о том, к чему могла привести эта ситуация, сам Затеев: «Из первого контура кормового реактора ушла охлажденная вода, как уходит она через дырку в электрочайнике. Что станет с электрочайником? Расплавится, потом сгорит. Примерно то же ожидало нас, с той лишь разницей, что расплавиться должны были урановые ­ТВЭЛы – тепловыделяющие элементы. Как только масса расплавленного урана достигнет критической массы, неминуем ядерный взрыв. И произошло бы это не где-нибудь, а рядом с американской базой…»

Речь шла не только о спасении экипажа, а на борту субмарины находилось, по одним данным, 139 человек, по другим – 112. Эта трагическая история вполне могла стать прологом термоядерной войны. Надо было любой ценой охладить взбесившийся реактор.

Командир подлодки, выслушав мнение подчиненных, принимает единственно правильное решение (и это впоследствии подтвердит высокая комиссия) – смонтировать из подручных материалов свою систему охлаждения. Но для этого люди должны были войти в герметичную выгородку над реактором, где уровень радиации в сотни раз превышает смертельную дозу.

В 6 часов 7 минут утра подлодка всплыла. На море штиль. Ярко светило солнце… Нужно срочно выйти на связь с Москвой, но вот тут и выяснилось, что при форсировании ледовых полей повреждена радиоантенна.

Тем временем температура в аварийном реакторе катастрофически росла, и никто не мог сказать, сколько остается до момента, когда масса расплавленного урана превысит критическую черту.

Из воспоминаний Николая Затеева: «Я пригласил командира шестого отсека Корчилова, вызвавшегося возглавить работу, и спросил : «Борис, ты знаешь, на что идешь?» И услышал в ответ: «Да, я знаю, товарищ командир». Я вздохнул: «Ну, тогда с Богом!»

Все понимали: кому-то надо умереть…

Корчилову было немногим больше двадцати, его подчиненным еще меньше. Вот их имена: главстаршина Борис Рыжиков, старшина 1-й статьи Юрий Ордочкин, старшина 2-й статьи Евгений Кашенков, матросы Семен Пеньков, Николай Савкин, Валерий Харитонов. Смертельную дозу радиации получили также руководившие монтажом аварийной системы инженер-механик Анатолий Козырев и капитан-лейтенант Юрий Повстафьев.

«Когда Борис Корчилов вылез из выгородки и снял противогаз, на губах его пузырилась желтая пена. Его тут же вырвало. Все понимали: там, на крышке реактора, все они нахватались жестких «гамм» без всякой меры. Мы все понимали – ребята обречены».

Командир отправил всех девятерых в самый чистый отсек, где и развернули корабельный госпиталь. Последняя просьба Бориса Корчилова «Сгущенки бы…» Он был сладкоежкой. Сгущенку нашли. А потом станет известно: 20-летний командир реакторного отсека получил 5400 бэр, и сам стал опасным источником радиации. Потом был тяжелый штормовой переход домой. Дезактивация. Госпиталь. Лечение в Питере в институте биофизики.

А еще – долгое расследование действий командира и других должностных лиц экипажа. С протоколами, показаниями, вызовами по ночам. ­«Я уже готовился надеть полосатую пижаму лет эдак на пятнадцать. Все шло к тому», – вспоминал впоследствии Затеев.

Но неожиданно в меню столовой, где питались опальные подводники, появились яйца, апельсины, фруктовые соки. Спас экипаж знаменитый академик А. Александров, который, ознакомившись с материалами ЧП на «К-19», доложил генсеку Никите Хрущеву, что моряки совершили невозможное, предотвратив реальную угрозу возникновения ядерной войны.

Судьбы моряков изменились как по мановению волшебной палочки. Бориса Корчилова посмертно представили к званию Героя Советского Союза. Начальство рассудило иначе – хватит и ордена. Сейчас его имя носит одна из улиц в Северодвинске. Наградили орденом и Николая Затеева. А вот капитан-лейтенанта Александра Герсова поощрили фотоаппаратом «ФЭД» – все-таки они спасли весь мир, все человечество! – и фотоаппарат «достойная» плата за это?!

Долгие годы вся информация о трагедии была строго засекреченной. Даже место, где похоронили подводников, тщательно скрывалось, пока могилы со стоящими на них стандартными грубо сваренными пирамидками случайно не обнаружил один из членов экипажа.

Лишь на Западе вспомнили о данном «ЧП». Недавно состоялась премьера голливудского блокбастера «К-19. Оставляющая вдов». Америка преклонила колени перед героями. А мы?

Что же касается самой подлодки, ее продолжал преследовать рок. 15 ноября 1969 года в Баренцевом море она столкнулась с американской субмариной «Cato», получив серьезное повреждение. 24 февраля 1972 года при несении боевой службы все в той же Северной Атлантике на борту субмарины возник пожар, погибли 28 человек. После ремонта она еще не раз выходила на боевые дежурства, пока в 1990 году ее не вывели из боевого состава флота. Но задолго до этого моряки окрестили «К-19» «Хиросимой».

3 октября 1986 года в Атлантическом океане потерпела катастрофу советская подводная лодка «К-219». В результате «воздействия внешнего подводного объекта» (отмечалось в акте правительственной комиссии) в пусковой шахте оказалась смятой и раздавленной баллистическая ракета. Горючее и окислитель смешались с забортной водой, и произошел мощный взрыв. На лодке начался пожар. Экипаж боролся за живучесть корабля до тех пор, пока в индивидуальных спасательных средствах имелся запас кислорода. В конце концов, командир был вынужден дать приказ: оставить корабль! Вдруг выяснилось, что реактор не заглушен – до конца не опустились решетки аварийной защиты. В любую минуту мог произойти ядерный взрыв. А дело, кстати, было у берегов США, и пол-Америки могло погибнуть! Маятник Апокалипсиса показывал 12!

Матрос Сергей Преминин (вечная ему память!) в одиночку добрался до реактора и вручную заглушил его. Обратно выйти он уже не смог. Бушующий огонь отрезал ему путь к жизни. Парень сгорел, предотвратив ядерную катастрофу в десятки раз страшнее Хиросимы. Атомные часы показывали без секунды 12. – Час Х, начало самоуничтожения землян! Конец эксперимента «Homo sapiens»?

Несмотря на начавшуюся в стране гласность, о подвиге Сергея Преминина народ не узнал. Дело в том, что уже в середине октября в американскую прессу просочилось сообщение о том, что «атомная подводная лодка ВМС США в ходе патрулирования в Атлантическом океане получила повреждения корпуса в результате столкновения с подводным объектом». Горбачев в это время искал дружбы с Америкой, и трагедию засекретили.

Кстати сказать, после того, как Кремль добился «дружбы с Америкой», подводное противостояние между нашими флотами не стало менее жестким. 11 февраля 1992 года протаранили друг друга российская атомная подлодка «Б-276» и американская «Батон – Руж». 20 марта 1993 года столкнулись российский ракетный крейсер «К-407» и атомная подлодка США «Грейлинг». К сожалению, точку в этом списке ставить рано.

Может сложиться впечатление, что в результате подводных столкновений большей частью страдают только наши лодки. Это совсем не так.

- Просто мы мало знаем о последствиях столкновений для американской стороны, – рассказал известный подводник, в недавнем прошлом командир соединения атомных субмарин Северного флота, Герой Советского Союза вице-адмирал Евгений Чернов. – Такие сведения наш стратегический соперник, конечно же, засекречивает. Но я, например, знаю случай, когда наша «К-306» так протаранила американскую «Патрик Генри», что та всплыла, и экипаж начал энергично бороться за живучесть, т.е. выживание, плавучесть подводной лодки.

Адмирал Игорь Касатонов в своих воспоминаниях «Флот вышел в океан» пишет: «20 подводных столкновений, в большей степени по вине американцев, произошло за последнее время. Наиболее тяжелым был таран «К-19» 15 ноября 1969 года, уложивший американскую лодку «Гэтоу» на дно Баренцева моря. Тогда только чудо спасло американцев от гибели».

Так что в подводном столкновении шансы у обеих сторон примерно равны (при соизмеримости тоннажа). Правда, многое зависит и от того, какими частями соприкасаются лодки. Скажем, тот, кто ударил килем, конечно, имеет преимущество. Именно по этой причине крупнотоннажный «Курск» (24 тысячи тонн водоизмещения мог получить тяжелейшую пробоину от столкновения с среднетоннажной (у американцев, к примеру, нет лодок свыше 8 тысяч тонн подводного водоизмещения) [239, л. 30].

Так что может быть лучше, чтобы генералы и адмиралы были заняты, на худой конец, постройкой своих фешенебельных дач и особняков, чем тем, чтобы держать под атомным прицелом целые континенты, страны и народы?

Перестройка была необходима в СССР как воздух, она назрела, о ней мечтал народ! Но он мечтал о перестройке, а не о «переломке», об улучшении жизни, а не о приходе «внутренних гуннов», не о разгроме страны, не о позорной капитуляции, равной поражению в III мировой войне, которая шла в виде локальных войн в Корее, Вьетнаме, Афганистане, в Африке!

Зато в настоящее время многие душой и телом устремлены в Европу, Европу и Европу, и чур наше все, евразийское! При этом западная цивилизация, доминирующая в ней супердержава США – не юдоль небесная на земле, а жесткая, прагматичная общественная система– это прекрасный, безумный гармонично-чудовищный мир всеобщего контроля и пиаровской псевдодемократической регламентации. Не все и на Западе – райские кущи!

Особенность некоторых американских законов состоит не только в том, что они курьезны, но и в том, что они считаются действующими, что их блюдут. Например:

В штате Айдахо подлежит аресту каждый, кто будет рыбачить, сидя верхом на верблюде. (Если там и есть верблюды, то лишь в зоопарке!)

Штраф в штате Аризона налагается на того, кто позволит заснуть в своей ванне ослу. (Ведь надо быть самому ослом, что осла «поселить» в ванне!)

В Атланте нельзя привязывать жирафа к телефонному столбу. (Откуда столько жирафов?)

В Балтиморе нарушителем закона становится тот, кто возьмет с собой в театр льва. (Весьма оригинально и экстравагантно!)

В Техасе нельзя стрелять со второго этажа отеля в бизонов. (Их уже давно перебили!)

На Аляске запрещается будить медведей, чтобы их фотографировать.

В Миннесоте за решетку сядет любой, если обнаружится, что он спит нагишом.

В Юреке (штат Иллинойс) усатым мужчинам запрещается целовать женщин.

Во Флориде домохозяйки, которые бьют в день по три тарелки, могут подвергнуться наказанию по закону.

В Вермонте нельзя свистеть под водой.

В городе Чико (Калифорния) на 500 долларов будет оштрафован тот, кто.. взорвет ядерное устройство [240], от великого – до гротескного – один шаг?!

Великие мечтатели, альтруисты и подвижники, – советские люди – очертя голову бросились в омут новой неизвестной реальности, где имеются не только витрины, но и проблемы. Так, около одного миллиона жителей Австралии, по официальным данным, считаются алкоголиками. Для страны с населением около 19 млн. человек это немало. А еще каждый пятый австралиец страдает от психических расстройств. Среди показаний – наркотическая зависимость, депрессии, стрессы, разного рода мании, раздвоение личности. Причинами психических расстройств специалисты считают, прежде всего, последствия роста благосостояния общества. И страдает в первую очередь молодежь, которая стремится достигнуть еще более высокого материального уровня жизни. Но это резко повышает риск стрессов и усиливает одиночество. Не случайно, констатируют все те же специалисты, Австралия отличается еще и одним из самых высоких в мире показателей числа самоубийств [240].

Встаёт дилемма: что предпочтительнее, – лучше быть богатым или здоровым? 40 процентов австралийцев уже второй год подряд работают без полноценного отпуска. Еще 42 процента брали только частичный отпуск. В принципе, как показало проведенное исследование, 52 процента опрошеных убеждены в необходимости брать отпуск, однако большинство из них предпочитает не делать этого, прежде всего, из-за боязни потерять работу. Приблизительно половина опрошенных утверждает, что будет и дальше работать в поте лица, если почувствует, что есть риск потерять источник доходов. «Австралийцы забыли о значении отпусков, которое заключается в поддержании сбалансированного качества жизни», – сетует руководитель туристической компании.

Ежегодно по меньшей мере десять тысяч японцев умирает от переутомления на работе, в Соединённых Штатах рабочее время увеличилось на целый месяц в год по сравнению с семидесятыми годами, а в Англии сорок четыре процента трудящихся возвращаются домой совершенно без сил. Хуже всего приходится работающим женщинам, чье свободное время составляет примерно 32 часа в неделю (у мужчин его на 14 часов больше), так как женщинам приходится заниматься еще и домашним хозяйством. С одной стороны, растет безработица, а с другой, те, кто имеет работу в любой области и на любом уровне, становятся жертвами стресса от переутомления. Чувство неуверенности, возникающее из-за боязни потерять своё место, порождает новое явление – погоню за «эффектом присутствия»: многие остаются на своем рабочем месте даже тогда, когда делать там, в сущности, уже нечего. У людей, имеющих высокую квалификацию, слишком длинный рабочий день стал своего рода признаком успеха. В Великобритании каждый восьмой менеджер работает свыше 60 часов в неделю, а больше половины берут еще работу с собой на дом. И не только из страха, что их вытеснят с рынка труда, но еще и из-за развития техники. Компьютеры позволяют продолжать работу, где бы ты ни находился. Это давит на психику не только менеджеров и лиц свободной профессии, но и на работников менее квалифицированных, постоянно пребывающих в страхе перед безработицей. В Великобритании каждая шестая семья живёт на пособие по безработице, четверть всех занятых мужчин работает более 48 часов, а одна пятая – более пятидесяти часов в неделю [242].

Таким образом, не зная брода, мы всем своим этносом прыгнули в воду капитализма. Следствием этого свершилась извечная российская «забава» – вместо грязной воды всегда выплёскивать из лоханки младенца, приговаривая при этом: хотели как лучше, а получилось…!? Во все века «получается» против животрепещущих интересов народа, на неиссякаемую поживу горстки правителей, оградившихся от народа частоколом дюжих охранников, скрывающих от народа за крепостными стенами своих резиденций кричаще византийско-азиатскую роскошь, отнятую в виде куска хлеба у стариков, стакана молока у детей!

Кем же себя «заявил» М.С. Горбачёв на небосклоне российской истории: дон Кихотом или Маниловым, Александром II или Годуновым? – Всего лишь Нобелевским лауреатом, торгующим спагетти с кетчупом, «лучшим немцем» ушедшего столетия (по номинации в ФРГ!), мещанином во дворянстве! Но ведь «процесс пошёл!» – и на подходе была эпоха Б.Н. Ельцина.