Отделение Физико-технических проблем машиностроения и энергетики

(ОФТПМЭ) Национальной Академии наук Беларуси

24 ноября 1996 года на 77-м году жизни трагически погиб член-корреспондент АН Беларуси Альберт-Виктор Иозефович Вейник.

А.-В.И. Вейник был последним из тройки выдающихся ученых из России (Алексей Васильевич Лыков, Александр Васильевич Иванов, Альберт-Виктор Иозефович Вейник), создавших научную базу и взрастивших когорту национальных кадров в области математической физики, тепломассопереноса и теплофизики литейных процессов. Круг его научных интересов был необычайно широк – от литейных процессов, основ мироздания (пространство и время) до проблем взаимоотношения науки и Религии. Это был ученый-мыслитель – яркая, неординарная личность, который оставил о себе добрую память.

Президент НАН Беларуси

академик Сущеня Л.М.

У А.И. Вейника остались два сына: Виталий, 1959-го, и Александр, 1961-го года рождения. Лучше знаю семью Александра, его супругу Ларису и их пятерых детей. Александр, по благословению Митрополита Минского и Суцкого, Экзарха всея Беларуси Филарета издал книгу: Виктор Вейник. «Почему я верю в Бога» (Минск, 1998, изд. Белорусского Экзархата).

Его последний ученик Комлик Сергей (отец Сергий), кандидат технических наук, сейчас настоятель храма в поселке «Сокол» – Минск, Аэропорт-2.

Спасибо. Вы напомнили те трагические дни, когда и наука и я лично потеряли чистого, честнейшего и бескорыстного, замечательного человека.

В.И. Алексеев, г. Иваново

Больше 20 лет прошло с момента, когда я, будучи еще студентом, открыл книгу Вейника «Термодинамика». К тому времени, в меру возможностей, были мною освоены йога и вузовские курсы физики и математики. К тому же, увлечение биоэнергетикой и теориями развития человечества (Сент-Дьердьи, В. Вернадский, Тейяр де Шарден и др. доступные тогда авторы) делало необходимым увязать в собственном сознании классические (вузовские) воззрения и способы описания мира с внутренним опытом, своим и других «ищущих истину» людей. Дело в том, что в школьном и в институтском курсах физики были места, где голос интуиции шептал мне: «это не совсем так, а как на самом деле?» Я задавал вопросы преподавателям и неизменно получал, в разных выражениях, один и тот же ответ: «Принято считать, что это так…» И вот при просмотре «Термодинамики» Вейника у меня вдруг появилось ощущение, что из «пещеры общепринятых недоговорок» я выхожу на простор честного описания Вселенной. Пришлось вчитываться. Все было необычно, все было понятно, все естественно! Материалисту по образованию и идеалисту по опыту (йога!) и устремлениям, мне оставалось сделать только шаг, чтобы понять: все выделяемые качества материальны, в смысле – вещественны; они квантованы и имеют свое специфическое поведение! Особенно это было показательно на примере «качества времени». Уже из работ Козырева явно следовало, что общепринятое философствование на эту тему настолько загипнотизировало исследователей, что они готовы вопреки и долгу, и здравому смыслу закрывать глаза на факты, подталкивающие к тяжелому, но необходимому шагу: признать, что физическое время – субстанция! Тогда, много лет назад, это было как «момент истины» – просто и естественно начинали описываться многие феномены, часть из которых, известная, кстати, многим на собственном опыте, есть не что иное, как реальные метафизические изменения того, что называют ходом времени. Это и случаи с участниками войны, где за счет изменения скорости «временного потока» (хронала по Вейнику) удавалось наблюдать и делать невозможное в иных, обычных условиях; это и аварийные ситуации, когда их участники попадали в «замедленное кино»; это и сверхвозможности человеческого организма и многое другое. Но раз есть что-то, что может концентрироваться и разрастаться, быть организовано в поток и т.д., то, видимо, речь идет об особом, пространственном свойстве времени, его «хронообъемности»… или о существовании особого Мира Времени, где первое место среди привычных пространственных координат занимают хрональные. И Вейник специально подчеркивает это отличие – не материя развивается в пространстве и времени, а пространство и время есть формы материи. Колоссальная разница: просто иной подход к способу описания Природы дает возможность понять глубинные законы ее существования. Ведь один из основных вопросов и науки, да и мировоззрения вообще, – причины возникновения нашего мира. И для классической науки изначальный источник энергии создания всего сущего был и остается загадкой. А ведь еще Козырев постулировал и экспериментально доказывал – время может служить источником энергии и быть своего рода «двигателем Вселенной». Это может быть понято еще и так: сам закон сохранения энергии есть следствие того, что называют необходимостью хода времени, или стрелой времени. И вдруг оказывается, что такое понимание свойств времени – лишь частный случай из множества… Это примерно так же, как если принимать во внимание только те реки, которые текут на Север! В 1988 г. на конференции в Пущино-на-Оке, посвященной теории Времени, в одном из докладов показано, что даже простое применение взглядов Вейника – например, о наличии не только прямого потока времени из прошлого в будущее, но и обратного, из будущего в прошлое – позволяет просто и логично описать возникновение и протекание различных физических процессов, например, такого явления, как фликкер-шум. Также и жизнь, как негэнтропийный процесс, естественно описывать, используя представление встречного времени. Вейник описывает эксперименты и приборы, демонстрировавшие такое специфическое свойство времени, как влияние на механические системы, причем, как и у Козырева, эти системы имели вращательную степень свободы. Подобные эксперименты и послужили в наше время базой для теорий физического вакуума и торсионных полей. А понятия о субстанциональности физического пространства привели к возрождению древних представлений о Мировом эфире.

Как и Козырев, получавший в своих экспериментах информацию о состоянии систем и в прошлом, и в будущем, Вейник конструирует приборы, позволяющие проводить измерения свойств объектов, определяемых обычно как психические. Психические, потому что обнаружилась глубинная связь между изменениями измеряемых физических свойств (в хрональном смысле) и психическими состояниями исследователя. Из его лекций можно было сделать вывод, что именно тогда он пришел к пониманию существования особой формы материи – жизненной формы, и существования особого мира – мира Жизни. Вейник решил, что этот мир имеет свойство много меньшей масштабности и назвал этот мир наномиром. Эксперименты убеждали его, что именно свойства наномира являются определяющими для сознания и здоровья человека. Так он встал на грань науки и религии. Ученый-экспериментатор Вейник проводит исследования того, что религии именуют душой, и исследует ее свойства при жизни и… после смерти человека. Но признание наличия души у человека, а также ее материальности, в сочетании с возникновением аномальных явлений в его исследованиях, сложилось с переживаниями от тяжелой болезни и приняло характер религиозного «вхождения». Вейник столкнулся с проявлениями нечеловеческого Сознания и феноменами взаимодействия этого Сознания с исследователем по иным законам. И здесь его подстерегла классическая ловушка антропоцентризма: «Человек – вершина эволюции… а так ли это?..» И вывод, лежащий на дне этой ловушки: все, что не поддается осознанию человеком, выше его понимания, – это Зло… И Вейник испугался… Испугался просто по-человечески… Можно лишь предположить, что, будь у него чуть больше практических навыков работы с тем, что он назвал фемтомиром (сверхтонким миром), человечество получило бы теорию, объединяющую и Время, и Жизнь, и Пространство. Ведь на самом-то деле нет аномальных явлений – есть сложные! И ведь на самом деле когда-то было сложно и даже невозможно представить себе, что Земля не центр Вселенной и что хотя Солнце и ходит по небу, но на самом деле – это эффект вращения нашей планеты вокруг своей оси. А теперь очень многим так же сложно осознать, что мысль материальна, что существуют качества, которые проще представить как «пространство мысли», и есть те, кто в этом пространстве ведут себя как «кочки на болоте», и те, кто в этом пространстве может перемещаться и мыслить легко и свободно. Как мыслил Альберт Иозефович Вейник.

А.Н. Чижов, г. Москва

Хотя я прослушал курс физики в МГУ на мехмате, мои знания физики вообще и термодинамики в частности далеко недостаточны, чтобы детально рассматривать идеи А. И. Вейника и делать какие-либо общие оценки. Однако бесспорность, с которой автор вводил ряд основных положений, вызвала у меня вопросы, ответы на которые я пытался получить на двух его лекциях (в Иванове и Москве), а также в непосредственной беседе дома у С.Г. Смирнова, где мы познакомились. Практически во всех контактах ответ один: читайте труды. Ниже – некоторые вопросы, которые я ему задавал.

1. Главная идея его книг – создать Общую Теорию природы – единую систему строения мира. Основным инструментом описания всех физических процессов А.И. Вейник принял дифференцирование по множеству переменных ряда неких неизвестных функций, описывающих физические явления. Само по себе представление физических явлений в виде функций от многих факторов естественно. Но, поскольку в общем эти функции неизвестны и автор не дает их вида, дифференцирование их оказывается чисто формальным. Приводя простейшие примеры правоты своих идей, А.И. Вейник безо всяких промежуточных шагов частные производные этих общих функций при соответствующих дифференциалах (переменных) приравнивает к известным физическим формулам. В тех случаях, когда эти законы известны, – такую логику можно было бы принять. Но предсказывать таким способом новые свойства мира вряд ли целесообразно. Убедительных объяснений я не получил.

2. Сама по себе возможность описания любых физических явлений дифференциальными уравнениями тоже не очевидна. Дискретные процессы требуют другого математического аппарата. По А.И. Вейнику получается, что мир непрерывен. Как это совместить с фактами? С другой стороны, при общении с ним было очевидно, что для него его теории безусловно верны и глубоко продуманы и поэтому подробные дискуссии с оппонентами для него излишни.

3. От книги к книге А.И. Вейник постепенно развивал свои идеи. Но заложенная вначале нестрогость подхода переросла постепенно в явные, ничем не доказанные предположения. Одна из последних книг А.И. Вейника «Термодинамика реальных процессов» мне представляется совсем неубедительной. Научные представления постепенно подменяются сначала субъективными, а затем мистическими. И кончилось все неожиданно – отрицанием созданного ранее и религиозностью. Мне кажется, что это закономерно.

4. Все существующее, весь мир нам, людям, живущим внутри его, понять невозможно. Только постепенно, всем вместе, открывая по частям все новые его свойства, человечество будет понимать окружающее все больше. А один человек сделать это никогда не сможет. А.И. Вейник попытался все решить один. И причем безапелляционно… Конечно, А.И. Вейник незаурядная личность. Как бы теперь сказали – «глобальных масштабов». Он «человек системы», т.е., по его мнению, все в природе должно быть очень гармонично, взаимно связано, вытекать одно из другого. Что, в общем, в реальном мире так и есть. Но по А.И. Вейнику эти связи просты, только дай им определение, и гармония мира налицо! Но на самом деле, как мы видим, мир далеко не прост, если на раскрытие его уходят десятилетия и даже века.

Как бы далеко ни отходили идеи А.И. Вейника и другие подобные гипотезы от современных общепринятых взглядов науки, нередко встречаются пытливые ученые, которым подобные идеи импонируют. Все увеличивающаяся сложность окружающего мира толкает иных мыслящих к поиску более простых и, как им кажется, логичных теорий. И те, кто обладает необходимым объемом знаний и фантазией, а также одержимостью, такие теории создают. К этим ученым, по-моему, принадлежат А. И. Вейник, астроном Н. А. Козырев из Пулкова и московский профессор-механик Ломоносов. И хотя их теории далеко не всеми принимаются, это большие специалисты в своей практической деятельности, вносящие заметный вклад в науку. Но еще раз повторяю, неуспокоенность, полет фантазии толкают их к поискам нового, не всегда адекватного существующим воззрениям. Иногда это шаг вперед, иногда и назад. Встречаются такие любознательные и не среди ученых, а также среди простых смертных. Два года назад в Адлере, снимая комнату на берегу Черного моря, столкнулся я с горячим поклонником А.И. Вейника. Наш хозяин (радиоинженер, пенсионер) был пленен космологическими воззрениями А.И. Вейника и тем, что создана общая картина мира. Встречались и другие, которые говорили, что в этом что-то есть. Конечно, «что-то есть». Но что? Главным образом – полет фантазии, в очень малой степени опирающейся на научные факты. До сих пор многие пытаются создать «вечный двигатель». Почему? А.И. Вейник принадлежит к этой группе фантастов.

Э.П. Чеботарева, г. Иваново

Я – гуманитарий по образованию и профессии, поэтому только с этих позиций могу говорить об А.И. Вейнике.

Впервые я услышала о нем в 1973 году от мужа С.Г. Смирнова. Он рассказал мне о необыкновенно интересной книге «Термодинамическая пара» какого-то неизвестного автора по фамилии Вейник из Минска. А интерес был вызван тем, что содержание книги значительно превосходило название. Она затрагивала ряд философских проблем, была дискуссионной, вызывала много вопросов.

Затем, в 1977 году, я лично познакомилась с Вейником, когда он по приглашению приехал в Иваново для обсуждения проблем, затронутых в книге, и вызвал огромный интерес у значительной части технической, биологической и медицинской интеллигенции. На его лекции собиралось чуть ли не полгорода. Аудитория не вмещала всех желающих. После лекций были жаркие обсуждения, споры о смелой гипотезе Общей Теории природы, которую выдвинул Альберт Иозефович. Эта его гипотеза отвергала существующие до сих пор парадигмы ортодоксальной науки, создавая иную картину мира, говоря о параллельном существовании наряду с материальным, земным миром мира идей, фемтамира, который тоже является материальным.

Альберт Иозефович, доказывая истинность своей теории с помощью физических опытов и математических расчетов, был яростен в защите своей позиции, но даже мне, не специалисту, можно было почувствовать недостаточность его аргументов в ряде случаев. Но интерес был всеобщий. Часто задаюсь вопросом: чем был вызван такой интерес к Вейнику, почему он собирал такие большие аудитории? Думаю, что необычностью гипотезы, эпатажностью ее, отвергавшей даже теорию Эйнштейна, философской сутью ее, затрагивающей волнующие многих проблемы мироздания, и, конечно, яркостью, неординарностью личности. Не последнюю роль сыграло здесь и то, что представлял Вейника Станислав Григорьевич – человек в городе известный как нестандартная личность, к которому тянутся такие же нестандартные, незаурядные люди.

При более близком знакомстве с Альбертом Иозефовичем у нас дома выяснила, что он поглощен своей Общей Теорией природы и другие темы его мало волнуют. Мне же всегда при новом знакомстве с симпатичным человеком хочется узнать какие-то подробности биографии, иные, кроме научных, интересы. Но разговоры на эти темы не получались. Его очень правильная русская речь, яркая и эмоциональная, поражала фанатичной преданностью своей идее.

Однако ничто человеческое не было ему чуждо. Когда в нашем окружении появилась молодая красивая девушка, Альберт Иозефович «встрепенулся», уделив ей много внимания и времени. Выглядел он тогда великолепно: высокий, стройный, спортивно-подтянутый, с богатой шевелюрой. Спортивный вид его тогда, видимо, был связан с увлечением горными лыжами.

Последний раз я видела Вейника в 1995 году в Иванове. Тогда произошли колоссальные перемены в его мировоззрении, разочаровавшие многих его сторонников: он обратился к Богу и уже совсем по-иному представлял картину мира. Произошли существенные изменения и в его психологии: он стал много мягче, «земнее», речь его стала более похожа на речь проповедника, а не трибуна. Стоял великий пост, и к его приходу к нам я, зная его теперешние пристрастия, приготовила постную пищу. Он был очень тронут таким вниманием, поднялся с кресла, поцеловал мне руку и сердечно поблагодарил. На семейные темы распространяться не стал, но не потому, что, как раньше, это мало его волновало, а потому, что, как он сказал, «там все очень трудно», чем немало нас опечалил. И выглядел он уже совсем по-другому, сильно постарел и даже как-то уменьшился в росте. При последнем свидании стало особенно ясно, что это был очень противоречивый человек, вызывавший ранее и восхищение своей фанатичной преданностью своим идеям и критику за недостаточность аргументации, за подчас излишнюю фанатичность этих идей, а теперь отказавшийся от своих прежних теорий. Но и тогда, и теперь высокий дух светился в нем.

Г.А. Чижова, г. Москва

Знакомство с идеями и гипотезой, разрабатываемой А.И. Вейником, у меня состоялось на основе книги «Термодинамическая пара», присланной в 70-х годах С.Г. Смирновым. Содержание книги значительно шире того, что определено названием. На основе широких знаний в области физики, химии и, в частности, термодинамики и металловедения, а также интуиции и системного подхода А.И. Вейник предложил гипотезу Общей Теории природы, микро- и макромиров. Эта гипотеза не могла не заинтересовать меня своей смелостью подхода, при которой получалось так, что время (хронал) дискретно, основные понятия, лежащие в основе физики 70-х годов изменены и т.д. Потому, когда нам предложили приехать в г. Иваново прослушать лекции А.И. Вейника, мы с радостью согласились. Лекции А.И. Вейника были составной частью проводимого в ИГМИ научного семинара, руководимого С.Г. Смирновым. Меня поразила увлеченность А.И. Вейника при изложении Общей Теории природы, смелость высказанного в части критики существующих постулатов и даже некоторая бескомпромиссность. Явная заинтересованность присутствующих в зале студентов, научных работников отразилась в той массе вопросов, которые были заданы после лекции. Правда, значительная часть лекции снижала значимость гипотезы Общей Теории природы и логику построения ее, когда изложение коснулось информации об НЛО и других подобного рода событиях, которые представлялись в качестве косвенных доказательств.

В семейном кругу С.Г. Смирнова и Э.П. Чеботаревой нас познакомили с А.И. Вейником. За чашкой чая, в тишине и уюте у гостеприимных друзей, в атмосфере чего-то значительного, теплоты взаимоотношений и заинтересованности, продолжалось обсуждение Общей Теории природы. При этом создалось впечатление, что кроме этой темы Альберта Иозефовича ничего не интересует. В то же время он не аргументировал зачастую тех выводов, которые давал, и потому они казались бездоказательными, но, мне кажется, гипотеза этого и не требует, так как это должно быть сделано впоследствии. Альберт Иозефович показался мне интеллигентным человеком, подчеркнуто вежливым в домашней обстановке, несколько педантичным.

Через некоторое время в Москве, в старом здании МГУ на Моховой, была организована лекция Альберта Иозефовича. Чувствовалось, что ему не хватает научной поддержки, дискуссий. Даже нам, с которыми его свел случай и знакомство было кратким, он прислал свою книгу с дарственной, написанной своим размашистым почерком: «Галине Антоновне и Андрею Николаевичу Чижовым на память о встречах в Иванове и Москве. Автор-чернокнижник, Минск, 30.ХI.77. Вейник».

К.К. Смирнов, г. Иваново

Для меня Альберт Иозефович был Учителем в жизни и в науке, и наши встречи с ним в далекие 70-е годы вспоминаются сейчас как самые яркие страницы этого учительства, удивительно тактичного проведения меня в страну Знания и человеческих отношений… Если в его лекциях захватывали глобальные научные идеи, то в беседах, которые мы называли дискуссиями, всегда поражали оригинальные подходы в разрешении многих философских и мировоззренческих проблем, необычные трактовки частных, конкретных вопросов биологии и биофизики. Вспоминаются совсем неожиданные постановки им понятий: мощность информационных потоков, количество и качество квалификации специалистов как товара в мире потребления и многих других.

Уверен, что учение А.И. Вейника не устарело и не потеряло волнующей свежести до сих пор, и очень часто, когда осмысливаешь очередную научную задачу или конструируешь новый прибор и обращаешься при этом к его книгам, вновь и вновь поражаешься его интуиции и прозорливости.

Столь богато и разнообразно одаренные люди не могут быть скучными, они всегда ярки и обаятельны даже в обычном, повседневном общении. Я вспоминаю, как мы втроем (включая мою Зинаиду Григорьевну) после его лекции-экспромта в химинстиуте, после которой он, конечно, устал, хоть и говорил о своей «бесконечной информационной энергии», зашли перекусить в известное Кафе-кондитерскую над Уводью. Взяли чай, печенье и что-то еще малосъедобное. Да и чай был мало похож на чай, который мы привыкли пить на кафедре… Однако Альберт Иозефович благодарил нас за эти прекрасные минуты отдыха перед новой, предстоящей ему лекцией в мединституте и удивил нас знанием древнеиндийской мифологии, от которой, к сожалению, в памяти осталось только изречение «отдай ужин врагу своему…». В другой раз мы ходили с ним в драматический театр на спектакль «Старик» Льва Толстого. В тот вечер мы с Зиночкой заметили, как в фойе театра люди оглядывались и ненароком мило улыбались Альберту Иозефовичу и нам. Я потом часто думал, что это было: внимание к незнакомому мужчине с широкими плечами и независимым взглядом, с прекрасной статной фигурой спортсмена, или к нашим просветленным физиономиям, обрамлявшим его, как рамка портрет, или же все вместе?.. А скорее всего, люди ощущали тот огромный духовный энергетический заряд, который выделял Вейника изо всех, не менее симпатичных по форме и одежде, людей…

Но больше всего Альберт Иозефович удивил меня в свой последний приезд в Иваново в 1995 году. Я увидел своего Учителя в ином качестве, развивающего совершенно новое направление в науке – эниологическое, где его Общая Теория природы поднялась на более высокий – духовный уровень восприятия мира, социума и Бога. Я счастлив, что судьба свела меня в жизни с таким Высоким Человеком.

В.И. Смирнов, г. Иваново

В.И. Вейник – видный ученый-новатор. Мне не сподобилось знать Виктора Иозефовича. Могу судить о нем как ученом по его значительным трудам, начиная с конца пятидесятых годов прошлого столетия, когда я впервые познакомился с его учебником по термодинамике, в котором содержались оригинальные идеи.

В.И. Вейник – отважный борец с рядом отживших представлений «официальной науки». В результате более чем сорокалетнего труда, на основе предложенной им парадигмы научных воззрений, В.И. Вейник разработал новую глобальную Общую Теорию природы, охватывающую, наряду с нашим макромиром, мегамир, а также – микромир и более тонкие и сверхтонкие миры. Особый интерес представляют принципиально отличные от традиционных понятия времени и пространства. Вслед за астрономом Н. А. Козыревым, предпринявшим попытку придать физический смысл категории времени, В.И. Вейник подробно обосновал сущность явления времени. Он убедительно показал и подтвердил поставленными опытами, что реальное время существенно отличается от принятого «социального», оно зависит от скорости происходящих процессов (которую он назвал хроналом), меняющихся по экспоненциальному закону. Наши расчеты позволили найти количественную зависимость хронала от времени на Земле, и оказалось, что время существования нашей планеты составляет около 160 миллионов лет условного ньютоновского равномерно текущего времени. Для меня, доктора технических наук, такие результаты расчетов были весьма удивительны…

В.И. Вейник поставил в центр мироздания человека, так что его учение можно назвать homo-sapiens-центрическим, согласно которому объекты сверхтонких миров, живущие вне времени и пространства, пронизывающие существо человека, взаимодействуют с ним по законам добра и зла; предлагаются рекомендации по укреплению здоровья и обретению долголетия.

В.И. Ермилов, г. Иваново

Огромное впечатление произвела на меня уже первая встреча с А. И. Вейником в ИГМИ. Лекция с первых же слов привлекла внимание, и больше мы уже не могли ни на что отвлечься. «Элаты», «астаты» и другие непривычные термины, необычная точка зрения на всем известные, казалось бы, вещи, удивительная и, в то же время, как будто неосознанно давно ожидаемая единая теория природы, сводящая всю сложность мира к семи основным законам, многое-многое другое, как, впрочем, и сама личность лектора – необыкновенно мощный интеллект, редкая широта взглядов, сила духа… – все это завораживало слушателей.

Мы с удивлением прослушали рассказ о новой теории. С изумлением внимали фундаментальным выводам из нее, в частности, отрицанию энтропии, рассуждениям о вечных двигателях и машинах времени, о соответствующих опытах, проведенных автором и его учениками. Подобное же заинтересованное внимание сопровождало все его выступления в Иванове. Воспринимали его по-разному, тут наблюдалось все: и восторженное отношение молодых, еще способных воспринимать новое, и неприятие зрелых людей, давно уже ограничивших свои интересы жесткими рамками маленького и понятного им мирка и совсем не желающих воспринимать что-то другое, непонятное. Оскорбленное самолюбие некоторых научных авторитетов, вообразивших себя на Олимпе, не желающих самим себе признаться в собственной ограниченности, и осторожное отношение добросовестных работников науки, вполне здраво оценивающих свой относительно скромный научный уровень и понимающих всю трудность оценки представленной этим, далеко не рядовым, ученым теории. Было множество вариантов восприятия, не отмечалось только одного – равнодушия.

Для меня знакомство с А.И. Вейником и его теорией оказалось переломным в мировоззренческом смысле. Учеба в школе, затем в вузе разрушала детское восприятие мира как сложного, многоцветного, во многом непонятного, насыщенного чудесами. Преподаватели постепенно, год за годом, внушали, что науке почти все известно, чудес не бывает, все совершается по каким-то своим законам, и если мы будем хорошо учиться, то узнаем эти законы и все поймем. Мир посте-

пенно терял краски, и хорошо помню, каким блеклым, даже серым, малоинтересным стал окружающий мир к окончанию института. И вдруг, после встречи с Вейником, словно открылись глаза и мир снова засиял разноцветными красками! Оказалось, мир по-прежнему полон чудес, надо лишь сбросить шоры с глаз. Это было настоящее потрясение.

Новые встречи произошли лишь через много лет. Весной 1995 г. В. Вейник снова приехал в Иваново. 30 марта он выступил в медицинском институте. Встреча происходила в том же зале, что и много лет назад. Слушателей опять было много, слушали так же внимательно. Но были и существенные отличия в выступлении. Большое внимание было уделено тонким мирам и духовно-нравственным вопросам. Было уже четкое деление собственных исследований тонких миров на допустимые и выполненные, по мнению автора, «под бесовским воздействием». Автор был уже православным человеком.

Приход к вере был совершенно естественным. Бог в мировоззрении Вейника присутствовал давно. Еще когда атеизм был официальной идеологией, Вейник ярко показал искусственность атеистической философии и сомнительность «основного» вопроса философии: что первично – материя или сознание? Он показал, что при добросовестном подходе, даже исходя из чисто материалистических предпосылок, неизбежно приходишь к Богу. В то время это было крайне важно, ибо показывало, что материализм наш, насаждавшийся как основа мировоззрения, был не научным, а чисто политическим, по сути же – вульгарно-догматическим. Отбросив вульгарный материализм, Вейник создал научную теорию, в которой ввел представления о тонких мирах и опытным путем исследовал их проявления в нашем мире. Так что В. Вейник есть, по сути, яркий представитель нового пути к Богу – пути через науку, пути не столько Веры, сколько Знания. Конечно, верующие ученые, включая наиболее крупных, были во все времена, но приход к Вере именно через науку, через включение в научную парадигму представлений о мире Духовном – явление нового времени.

Вследствие духовного роста и все более ясного различения духовного Света у него появилась потребность в оценке и переоценке сделанного. Надо сказать, Вейник очень отчетливо ощущал свою ответственность за те идеи, которые он внушал людям. И, начав различать мысли и идеи по их отношению к Свету-Тьме, он ощутил потребность, по мере возможности, исправить свои прежние ошибки, связанные с распространением, скажем так, темных идей. Мы подробно обсуждали с ним эти вопросы в келье Свято-Введенского монастыря в 1995 году. При первой же встрече Виктор Иосифович пожелал отметить в присланной ранее монографии [55] около десятка страниц как написанных под влиянием бесов. Вот эти страницы (для тех, кто имеет указанную монографию): 337-341, 501, 502, 541, 546-548 (перечеркнуты результаты измерений рамками). Отсюда естественно вытекал вопрос о грани науки и бесовщины. Тема большая, ее он касался и в публичных выступлениях.

Перемены в жизни Вейника, связанные с крещением в Православие и критическим пересмотром части собственных научных трудов, породили разного рода неправильные оценки, в частности, мнение о коренной смене взглядов. К примеру, В. Чернобров в своей статье «Машина времени: Уэллс был прав» (из Интернета) высказался так: «…Позже Альберт Вейник «ушел в религию», взял себе новое имя Виктор, а свои научные работы и книги, в том числе по физике Времени (от беса!), сжег на костре во дворе академии… Можно сказать, что практически весь остаток своей жизни Виктор Вейник опровергал работы Альберта Вейника. Быть может, он… узнал что-то такое, что могло оказаться опасным для человечества?..» Однако это мнение представляется весьма поверхностным и потому далеким от истины. Воцерквление Вейника – это не «уход в религию» из науки, а естественный шаг в его развитии, ведь сближение науки и религии было одной из важнейших его идей, если не самой главной из них. В последние годы жизни важным вопросом для него была та грань, до которой может доходить наука в исследовании «тонкого мира». То есть, позволено ли человеку исследовать Духовный мир? Ответ, найденный им, таков: можно исследовать проявления Духовного мира в нашем, но не сам Духовный мир. То, что Вейник «взял себе новое имя Виктор», тоже не вполне верно. Виктор, второе имя Вейника, вовсе не новое, мы знали его с первого знакомства с Альбертом Иозефовичем. А использование этого имени после крещения как православного лишь обозначило новый этап жизни. Книги его сжигали когда-то, но сам он от своих научных работ отнюдь не отказался и их не опровергал, лишь старался, по мере возможности, очистить их от некоторых заблуждений, которые стали ему очевидны на определенном уровне его развития. А что он узнал опасного для человечества, он не только не скрывал, а наоборот, очень много об этом писал до последних дней своей земной жизни. Он узнал, что существуют не только тонкие миры, но и деление их на миры Света и Тьмы, в соответствии с учением Церкви. Это, в сочетании с некоторыми обстоятельствами жизни, и привело его в Православие. И это же заставило сделать некоторые правки в своих книгах.

В связи с неприятием официальной наукой столь необычной теории, сложилось так, что личность В. Вейника, по положению в науке, в определенном смысле стала напоминать айсберг. Есть официальное признание – известный ученый, профессор, доктор наук, член-корреспондент Белорусской АН, автор ряда монографий, переведенных в разных странах, и т.д. Но главные его труды не получили официального признания. Слишком необычными были его идеи, слишком уж не вписывались в привычные представления, слишком многое затрагивали, вторгались в чужие области, вступали в прямое противоречие с общепринятыми представлениями и т.д. И все это очень раздражало и чиновников от науки, и научных «корифеев», поскольку не только ломало привычные представления, но и вносило сумятицу в спокойное существование науки, поделенной на «сферы влияния» (тут – химия, тут – физика и т.д.). По этой причине громадная часть научной работы проводилась Вейником не столько благодаря своему положению в официальной науке, сколько вопреки ему.

Одно из главных его достижений состоит, пожалуй, в том, что им были разбиты оковы мышления, наработанные за долгий срок развития науки. Как развивалась наука? Постепенное, медленное накопление знаний, обобщение опытных данных, выявление закономерностей и законов, встраивание их в существующую систему знаний. Те законы, что были проверены поколениями, казались незыблемыми и, что особенно важно, как бы не подлежащими пересмотру. Возможной казалась лишь проработка деталей в рамках незыблемых фундаментальных знаний. Однако накапливались данные, которые не укладывались в эти рамки, выявлялись противоречия, назревала потребность пересмотра взглядов.

То, что Вейник опровергал теорию относительности (Альберт против Альберта, шутил он, ОТ против ТО), находило поддержку, хотя довольно скрытую. Вполне естественно воспринималось и критическое отношение Вейника к тем, кто отвергал т.н. здравый смысл (а отрицание здравого смысла было условием принятия «теории относительности», и уже это обстоятельство вызывало сомнения у мыслящих людей). В целом, он вслух обозначил проблему мифологизированности науки и начал борьбу с этим явлением.

Другой крайне важной стороной деятельности Вейника явилось то, что он ярко показал – наши научные представления есть лишь вариант возможных, а вовсе не истина в конечной инстанции. И пересмотр представлений с других позиций может дать новые, неведомые ранее возможности миропонимания и исследования. Он проделал все это в полном объеме – дал новые представления, на их основе создал приборы и методы, провел исследования, получил новые результаты. Тем не менее, даже и теперь, когда по подобному пути пошло немало исследователей, этот подход официальной наукой не признается и приживается с трудом. Непросто перечислить даже наиболее важные идеи и подходы, предложенные и развитые Вейником. Так, показав ограниченность существующих научных подходов, он создал неравновесную термодинамику, ввел учет высших производных и в опытах получил неизвестные ранее эффекты. Он начал изучать тонкий мир, несмотря на господствующий принцип – чего не видим, того нет, и обнаружил необычные явления, выявил ряд их закономерностей. Показал возможность обобщения многочисленных выявленных законов природы, вроде бы не связанных между собой, в наглядную и емкую связку всего лишь семи единых законов, одинаково применимых в разных областях науки. Ведь природа едина, а наше деление науки на различные области есть лишь способ познания, отвлечение от действительности. И долгое время наука шла по пути анализа, расщепления. В научной среде даже родился образ: ученые напоминают землекопов, роющих каждый свою яму, и, начиная с некоторой глубины, увидеть и услышать соседа становится практически невозможным. Вейник начал сближение науки с религией. Это, несомненно, эпохальное достижение. После Вейника работы в этом направлении стали быстро развиваться. И ничего особо удивительного в этом нет. Что есть наука? Стремление проникнуть за грань неведомого. А о чем говорит религия? Как раз о неведомом. О неведомом, для исследователей-атеистов, Духовном мире.

В целом, В.И. Вейник ввел в науку столько фундаментальных идей, что признается это или не признается официально научным сообществом, по большому счету у