Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






Экономика и социальная сфера на современном этапе

По мнению экспертов, 1998-1999 гг. были низшей точкой падения экономического развития страны за все время реформ. Пережив шок "обвального августа" и последующую депрессию, российская экономика нача­ла медленно выбираться из "ямы", куда ее загнали ре­форматоры. Первые признаки ее оживления стали про­являться в конце 1998 г., а в следующем году начался рост основных макроэкономических показателей.

Поначалу после августовского кризиса главным ог­раничителем развития экономики было давление внеш­него долга. Когда в августе 1998 г. потерпел крах миф об успешности российских реформ, благосклонное от­ношение Запада к России закончилось, и, как след­ствие, ослабился потенциал международной помощи. Необходимость ежегодно выплачивать внешним креди­торам по 12-17 млрд. долл. (при бюджете страды, не­многим превышавшем 20 млрд. долл.) угрожала вооб­ще уничтожить отечественную экономику. Благодаря очень трудным многомесячным переговорам с запад­ными партнерами российскому правительству удалось добиться от кредиторов отсрочки выплат части вне­шних долгов (реструктуризации долга). Однако и ос­тавшиеся долговые обязательства перед Западом были чрезвычайно тяжелы: до конца 2003 г. Россия должна была заплатить 32 млрд. долл. по основным долгам и проценты по ним. На 2003 г. приходился пик выплат, и поэтому его ожидали с тревогой как год больших испы­таний. Правительству удалось выплатить долги во мно­гом благодаря стабильно высоким ценам на нефть и газ на мировых рынках в последние годы. Дополнительные доходы от продажи энергоносителей и сырья позволи­ли сформировать стабилизационный фонд, из которо­го и делаются ежегодные платежи, имеющие гигантские размеры. В 2004 г. плата лишь по процентам составила 266 млрд. руб., а в 2005 г. по внешнему долгу предсто­ит отдать 345 млрд. руб.

Приоритетной задачей российского руководства пос­ле августовского кризиса вновь стала стабилизация фи­нансово-валютной системы. С помощью жесткого фи­нансового регулирования, проводимого Центробанком, удалось снизить инфляцию, которая сократилась с 84,4% в 1998 г. до 18,6% в 2001 г. и 12,0% в 2003 г. Центробанк начал накапливать золотовалютные резервы. Очень бы­стро восстановилось доверие к ГКО, которые снова ста­ли важным внутренним источником поступлений в бюд­жет. Было покончено с огромными бюджетными дефи­цитами, характерными для докризисного периода. Фи­нансовое положение страны стало выравниваться, повы­шалась кредитоспособность правительства.

На рубеже 1990-2000-х гг. чрезвычайно обострилась и без того острая проблема инвестиций в экономику. 1999 г. стал беспрецедентным по вывозу российского ка­питала за границу, который продолжался и в последую­щее время. Встречный же поток инвестиций почти иссяк из-за недоверия к России иностранных инвесторов. Эту тенденцию удалось "смягчить". Если в 1999 г. отток ка­питала составил более 20 млрд. долл. и был эквивален­тен потере 6-8% потенциального прироста производства в среднем за год, то в 2003 г. - 3 млрд. по официальным данным. В Россию начал возвращаться иностранный капитал. В 2003 г. иностранные инвестиции в российс­кую экономику превысили 13,5 млрд. долл.

Постепенно оживлялась промышленность. Этому способствовала девальвация рубля. Предприятия, вы­пускавшие товары народного потребления и продукты питания, воспользовались повышением цен на импор­тные товары, вызванным ростом курса доллара, и, ос­вободившись от конкурентов в лице зарубежных произ­водителей, увеличили собственное производство. Сырь­евые отрасли, работавшие на экспорт, вообще оказались в крайне выгодной ситуации в связи обесцениванием рубля. Продавая свою продукцию за доллары и поку­пая за рубли все, что нужно для производства, они по­лучали сверхприбыли. Начало увеличиваться число нормально работавших предприятий. Загрузка произ­водственных мощностей поднялась за 2000-2001 гг. с 55 до 70%, а промышленное производство выросло почти на четверть.

Экономический рост в первые годы после августов­ского кризиса определялся, прежде всего, эффектом де­вальвации рубля и был достигнут за счет источников, которые в принципе не могут обеспечивать экономичес­кое развитие страны в нормальных условиях. Главным источником были средства, полученные от экспорта не­фти, газа, металлов и другого сырья. Только в 2000 г. Россия экспортировала товаров на 106 млрд. долл., и 85% этого экспорта составили нефть, газ и прочее сы­рье. Таким образом, зависимость российской экономи­ки от "капризов" внешних рынков еще больше усили­лась. Вторым источником роста стали искусственно за­ниженные благодаря государственному регулированию внутренние цены на электроэнергию и грузовые пере­возки внутри страны, которые позволяли производите­лям поддерживать низкую себестоимость производ­ства. Естественные монополии (Газпром, РАО ЕЭС, МПС) фактически дотировали отечественную экономи­ку в эти годы. Третьим источником стала заниженная стоимость труда: доля зарплаты российского работни­ка в цене товара составляла 11-17% против 40-60% в развитых странах. К тому же низкие зарплаты работников не росли пропорционально обесцениванию рубля. В конце 2001 доходы населения в долларовом выраже­нии были на 41% ниже уровня 1997 г. Следовательно, за экономический подъем в России в первые послекризисные годы население заплатило более чем сорокапро­центным уменьшением своих и без того очень скром­ных доходов.

Эти "глиняные ноги" не смогли долго поддерживать экономику. Во второй половине 2001 г. начали дешеветь на внешнем рынке энергоносители и металлы; естествен­ные монополии, ссылаясь на нехватку средств, отказа­лись сохранять на низком уровне цены на свои услуги, а низкая оплата труда стала сдерживать рост платежес­пособного спроса населения и, таким образом, превра­тилась в тормоз дальнейшего экономического развития. В 2001 г. рост всех макроэкономических показателей замедлился, а в последние месяцы года прекратился со­всем. Следующий год начался еще хуже.

Основные характеристики производства показывали, что экономический рост в послеавгустовский период вовсе не означал оздоровления экономики. Она сумела "залечить раны", нанесенные кризисом, но для дальней­шего развития требовались иные основы. К тому же темпы экономического роста (прирост ВВП), составляв­шие 4% в 2000-2001 гг., были недостаточными для ум­ножения богатства страны, и даже сохранения существу­ющего. У проблемы была и политическая составляю­щая. Эти темпы не только не позволяли России догнать развитые страны в обозримом будущем, но угрожали еще большим отставанием и превращением ее в третье­разрядное государство. Поэтому в апреле 2002 г. Пре­зидент выдвинул стратегическую задачу добиться 10-процентного годового прироста ВВП, а после того как Россия в 2003 г. по уровню ВВП на душу населения вышла на среднемировой уровень, поставил новую за­дачу - добиться его удвоения за 10 лет. Эта инициати­ва с разной долей скепсиса была воспринята представи­телями общественности, поскольку видимых оснований для таких "оптимистических" задач не было. Для дос­тижения указанных темпов роста требуется совершен­но иной уровень инвестиций и, главное, принципиаль­но другая экономическая политика.

В 1999-2004 гг. в российской экономике наблюдал­ся рост, о чем свидетельствует динамика основных мак­роэкономических показателей, в том числе годовых темпов прироста ВВП. В первом квартале 2004 г. Рос­сия даже вышла на первое место среди развитых стран по темпам экономического роста - ВВП за квартал уве­личился на 7,4%. Однако качество этого роста абсолют­но неудовлетворительное, поскольку он обеспечивался главным образом экспортом сырья и энергоносителей, от которого в 2000-2003 гг. было получено более 300 млрд. долл. Эти деньги россияне не заработали своими усилиями, а получили как манну небесную. В России нефтегазовая отрасль составляет 40% ВВП. Поскольку российские компании экспортировали все больше не­фти и газа и продавали их все дороже, ВВП рос.

Правительство признает, что создание экономики, которая бы генерировала собственный рост независимо от цен на нефть, до сих пор является нерешенной зада­чей. В основе такого роста должен лежать научно-тех­нический прогресс, новые знания и технологии, а не вывоз сырья. Но у правительства нет ни стратегии, ни тактики, которые бы перевели экономику из сырьевой в разряд высокотехнологичной. Основные инвестиции идут не в науку и наукоемкие производства, а в нефть. Сырьевая структура российского экспорта является яр­чайшим индикатором неудовлетворительного состоя­ния экономики и свидетельствует о неблагоприятных тенденциях ее развития. Однако, по представлению пра­вительства, "ближайшие 50 лет, а может и все сто, уж точно в нашем экспорте будут превалировать природ­ные богатства". Мнение отечественных и зарубежных экспертов на этот счет единодушно: если дальше будет так продолжаться, то рост ВВП резко замедлится.

О низком качестве экономического развития России свидетельствует структура промышленности и состоя­ние ее материально-технической базы. К началу 2000-х гг. приблизительно 80% прибылей и инвестиций прихо­дились на предприятия, связанные с сырьевым секто­ром. Остальные отрасли находились в тяжелом поло­жении в первую очередь из-за нехватки инвестиций. В начале 2000-х гг. степень износа оборудования в про­мышленности достигала 70%, а его средний возраст - 16 лет, что вдвое больше мировых стандартов. Ежегодно выбывало 3-5% производственных мощностей. Из-за износа оборудования участились аварии на производ­стве. Но ситуация не менялась. Нефтедоллары по-пре­жнему "пролетали" мимо производства, бегство капи­тала за границу уменьшилось, но не остановилось, а новые иностранные капиталовложения в основном про­изводились в легкую, пищевую промышленность и в торговлю, туда, где можно получить быструю выручку и куда их допускают российские предприниматели. При приватизации предприятий новые собственники обеща­ли модернизировать их, но за редким исключением они продолжают работать на оборудовании советских вре­мен. Его износ в машиностроении к 2005 г. достиг 75%, фонды "выбывали" в 10 раз быстрее, чем обновлялись. Несмотря на баснословные прибыли, не торопились с инвестициями и нефтебароны. Главное, нефтяные ком­пании не вели никаких новых геологических изысканий, а использовали результаты разведки месторождений, полученных до 1990-х гг.

Высшее российское руководство не раз высказыва­ло тревогу по поводу сырьевого крена в промышлен­ности. Была выдвинута стратегическая задача поднять базирующиеся на современных технологиях отрасли, выпускающие наукоемкую продукцию. В связи с этим стало больше уделяться внимания оборонно-промыш­ленному комплексу, в котором в советское время сосре­доточивался основной интеллектуальный потенциал. Но его функционирование во многом поддерживают заказы других стран (например, Китая, Индии) на стро­ительство самолетов и другой военной техники, воору­жения. В России же наукоемкие технологии и научные открытия оказались ненужными и государству, и биз­несу. И предприятия, и ученые ищут заказы в основном за границей. А научно-производственный потенциал остается в депрессии.

Снижается эффективность производства. Средняя рентабельность российской промышленности невысо­кая и нестабильная. Это означает, что большинство предприятий должны "умереть", если не переломить сложившуюся ситуацию. Резко снизилась за постсовет­ский период даже эффективность нефтедобычи.

Предприятия, выпускавшие импортозамещающую продукцию, не смогли удержать своего господствующе­го положения на рынке, потому что не модернизирова­ли свое производство и остались неконкурентоспособ­ными. Даже при весьма умеренном росте доходов рос­сиян в начале 2000-х гг. стал увеличиваться спрос на более качественные товары иностранного производства. Соответственно рос их импорт. Уже в 2001 г. более чем на 100% по сравнению с предшествующим годом увеличился импорт обуви и игрушек, на 96% - одежды, на 56% - мяса, на 26% - кондитерских изделий. Это стало ударом по отечественным производителям.

После августовского кризиса еще больше выросла неравномерность в развитии регионов. За десятилетие реформ разрыв в ВВП между десятью самых бедных и самых богатых субъектов Федерации увеличился почти в два раза. Согласно мировой системе координат, 10 беднейших субъектов РФ по размеру среднедушевого ВВП оказались на удручающе низком уровне таких беднейших стран мира, как Кения, Уганда, Бирма.

 

В третье тысячелетие большинство жителей России вступили, имея крайне низкий уровень жизни. После "августа" всегда импортоориентированный российс­кий потребитель вынужден был "разлюбить" загра­ничные товары и "полюбить" дешевые отечественные, поскольку его покупательная способность сократи­лась в 2,5 раза. Затем начался медленный ее рост. Если в 1999 г. объем потребительского рынка в России не превышал 100 млрд. долл., то в 2000 г. он составил 120-140 млрд., а в 2001-м - около 150-175 млрд. долл. Однако к концу 2001 г. денег в карманах россиян, как указывалось, было на 41% меньше, чем в 1997 г. В том, весьма бедном году, совокупный доход российских граждан составлял порядка 270 млрд. долл., а в 2001 он едва достиг 170 млрд.

Столкнувшись с тем, что низкие зарплаты стали тор­мозить рост экономики, правительство начало их повы­шать. За 2001 г. их размер в среднем вырос на 43%, но значительная часть этой прибавки к жалованью была "съедена" ростом цен на товары и услуги. В конце 2001 г. было обещано очередное увеличение зарплаты бюджет­никам. Но еще до ее выплаты взметнулись цены на электроэнергию, газ, коммунальные услуги, пассажир­ские перевозки, лекарства, а затем и на остальные това­ры и услуги. Эта тенденция продолжала развиваться и в дальнейшем. Рост зарплаты сопровождался, а то и опережался повышением цен. В 2003 г. стали расти цены на хлеб, 2004 год побил рекорды роста цен на бензин, которые стремительно приближались к мировым в абсолютном измерении. А в относительном (в сравнении с зарплатой) они давно превысили их.

Проблемы оплаты труда остаются острейшими в постсоветской России. Приватизировав производство, хозяева обещали "платить работникам, как при капи­тализме". Но обманули. Зарплата у них в 10-15 раз ниже, чем у европейских рабочих. Более того, забастов­ки на приватизированных шахтах в 2003-2004 гг. пока­зали, что ее нередко не платят вообще. Бюджетников государство тоже "не баловало", и в результате в 2004 г. их зарплата составляла лишь около 70% от уров­ня 1990 г. К тому же вновь появилась практика задер­жки ее выплаты, отмечающаяся в большинстве субъек­тов Федерации.

Доходы среди населения продолжали распределять­ся крайне неравномерно: 80% россиян получали около 20%) всех доходов. Четыре пятых этих 80% россиян име­ли зарплату в конце 2001 г. 86 долл. в месяц. Если учесть, что международный уровень бедности для стран, пере­живающих переходный период, установлен в размере 120 долл. в месяц, то, очевидно, что ниже этого порога жили более 80% россиян. Что же касается соотношения средней зарплаты 10% высокооплачиваемых россиян и 10% низкооплачиваемых, то оно составляло, по данным Госкомстата, 34 раза в 2000 г. и 39,6 раза в 2001-м. Та­кого колоссального разрыва в индустриально развитых странах просто не бывает.

Проблема бедности в России в начале 2000-х гг. ре­шалась медленно и при этом сохраняла присущий толь­ко россиянам специфический характер. По официаль­ным данным, в стране в 2004 г. насчитывалось более 30 млн. чел., живших за чертой бедности - ниже прожиточ­ного минимума, который осенью этого года был равен 2588 руб. в месяц. Российские бедные имеют уникаль­ный социальный облик. Если в развитых странах бед­ными являются самые социально неблагополучные слои общества (престарелые, больные, малограмотные, не­квалифицированные и т.п. лица), то в России половину из этих 30 млн. (по другим данным 20 млн.) составляли семьи, члены которых работали в общественном про­изводстве и имели стабильный заработок. Это свидетельствует о том, что в России такие низкие заработки, что прожить на них невозможно. Проблему бедности высшее руководство отнесло к числу требующих немед­ленного решения, и в связи с этим правительство поста­вило задачу: за 3 года наполовину уменьшить число бедных, в полтора раза подняв реальные доходы рос­сиян. При всей масштабности этой задачи ее решение лишь в малой степени смягчит проблему. В действитель­ности нужно, по расчетам экспертов, современную зар­плату отдельных категорий работников повысить в не­сколько раз, например, учителей - в 3,7 раза.

Совокупным показателем социального неблагополу­чия в России стало беспризорничество. К началу 2002 г. его размеры оценивалась, по разным источникам, от 1 до 3-4 млн. чел. Тот факт, что никто не знал истинных размеров этого бедствия, особенно показателен.

В послекризисные годы Россия продолжала выми­рать и вступила в XXI век в состоянии демографичес­кой катастрофы. Причем, демографическая ситуация имела катастрофический характер по всем показателям: при низкой рождаемости в стране была высокая смерт­ность, малая продолжительность жизни, особенно у мужчин, и депопуляция (естественная убыль) населения. В начале 2000-х гг. число новорожденных стало расти. Но это явилось результатом не роста рождаемости (чис­ла детей у одной женщины), а лишь увеличением числа молодых матерей, поскольку в лучший детородный возраст (20-25 лет) вступили девушки, появившиеся на свет в начале 1980-х гг., когда рождаемость была срав­нительно высокой. Репродуктивное поведение женщин не изменилось. По-прежнему увеличивается число тех, кто не хочет иметь детей или хочет родить не более од­ного ребенка. Сохраняется высокий уровень смертнос­ти, и, как следствие, депопуляция не прекращается, бу­дучи в немалой степени результатом низкого уровня жизни основной массы россиян.

После избрания президентом В.В. Путина весной 2000 г. было сформировано правительство во главе с М.М. Касьяновым, в котором экономический блок воз­главил Г. Греф, ставший министром экономическогоразвития и торговли. Это министерство разработало программный документ - "Основные направления со­циально-экономического развития Российской Федера­ции на долгосрочную перспективу", в котором опреде­лены приоритеты экономической политики государства на 2000-2010 гг.

Первостепенное значение для нового руководства имело установление отношений с бизнесом. Как пока­зывают события, управлять капитализмом российского образца оказалось непросто. Вскоре после "августа" на­чали восстанавливаться определявшие доавгустовский период процессы. Вновь на авансцену вышли олигар­хи - часть уцелевших во время кризиса (М. Ходорковский, Б. Березовский, В. Потанин и др.) и новые (напри­мер, Р. Абрамович). Начался очередной этап борьбы за передел собственности, в который активно включились губернаторы. Главным инструментом в этой борьбе стали банкротства предприятий. В результате многие крупнейшие объекты, например, Красноярская уголь­ная компания, не один раз поменяли хозяев. Президент заявил о необходимости "равноудалить олигархов" от власти, т.е. ликвидировать их привилегии, полученные благодаря "особым отношениям" с чиновниками. В 2001 г. был создан Комитет по финансовому мониторин­гу, который должен был отслеживать движение денег в стране и выявлять тех, кто отмывает "грязные деньги" или не платит налоги.

Стабилизировав макроэкономические показатели и добившись их роста, российское руководство объяви­ло о вступлении страны в фазу структурных реформ, ко­торые необходимы для ее модернизации. Они, по мне­нию реформаторов, будут способствовать тому, чтобы Россия постепенно избавилась от одностороннего раз­вития своей экономики, вызовут ее кардинальную пере­стройку, станут катализатором длительного экономичес­кого роста на здоровой прочной основе. Такие рефор­мы планировались еще командой Е.Т. Гайдара, но ни­кем так и не были начаты. Список объектов, подлежа­щих реформированию, впечатляет. Среди них налого­вая система, банковский сектор, "естественные монопо­лии" (производство электричества, добыча газа, железные дороги), телекоммуникации, здравоохранение, об­разование, пенсионное обеспечение, трудовое законо­дательство, жилищно-коммунальное хозяйство и мно­гое другое. По сути, все основы жизнедеятельности рос­сийского общества еще предстоит заложить. Выбор объектов для первоочередного реформирования в столь сложных условиях оказался непростым делом. В результате на федеральном уровне были объявлены сразу 11 приоритетов в экономической сфере.

Реформы, которые начало современное российское правительство, по масштабам и значимости сопостави­мы с теми, что проводил кабинет Е.Т. Гайдара. Отличие заключается в том, что теперь эти преобразования мож­но делать без особой спешки, в условиях уже во многом рыночной экономики. Важно также, что в России появи­лись молодые экономисты с широким кругозором, мно­гие из которых получили западное образование.

В 2000 г. началось реформирование налоговой систе­мы, которая с самого начала 1990-х гг. тормозила разви­тие производства. Были существенно понижены ставки подоходного налога для наиболее обеспеченной части российских граждан и введена единая ставка для всех налогоплательщиков в размере 13%. Устанавливая в России самый низкий среди развитых стран подоходный налог, власть рассчитывала, что у предприятий появят­ся стимулы для выхода из "тени", что это сразу же при­ведет к увеличению налоговых поступлений за счет со­кращения недоимок и неплатежей, а в будущем - за счет наращивания объемов производства и, соответственно, налогооблагаемой базы. Развитие же производства, в свою очередь, должно было стать лучшим средством от утечки капитала за границу. В 2001 г. был принят новый Налоговый кодекс, призванный внести свой вклад в улучшение экономического "здоровья" России. Ту же задачу должно было решать и принятие в 2000 г. Тамо­женного кодекса, по которому снижались таможенные ввозные пошлины. После двухлетних дебатов в разных ветвях власти в начале 2002 г. Дума приняла новое тру­довое законодательство, в котором учитывались ради­кальные перемены в трудовой сфере, происшедшие в России в последнее десятилетие.

С 2001 г. стала проводиться пенсионная реформа, смысл которой заключается в переходе от государ­ственного финансирования пенсионеров к комбиниро­ванному пенсионному обеспечению за счет государства и физических лиц. Начало реформы сопровождалось повышением пенсий в конце 2001 - начале 2002 гг. Эта практика стала постоянной - средние размеры пенсий росли и увеличились за три года более чем вдвое.

Началась реструктуризация естественных монопо­лий. После полутора лет дискуссий в 2002 г. наконец "стартовала" реформа РАО ЕЭС. Она рассчитана на несколько лет и требует для реализации десятки милли­ардов долларов. Стали осуществляться преобразования в нефтяной и газовой индустрии. К реформе своей от­расли приступили железнодорожники.

Огромное экономическое и политическое значение имело принятие Думой в сентябре 2001 г. Земельного кодекса, закрепившего право купли-продажи земли, кроме земель сельскохозяйственного назначения. А в 2002 г. был принят закон "Об обороте земель сельхозназначения", по которому разрешалась купля-продажа земли и этой категории. Закон призван сыграть такую большую роль в подъеме аграрной сферы России, что его принятие даже стали сравнивать с реформой 1861 г.

Жизнь заставила форсировать и другие реформы. Правительство начало борьбу с банковскими олигарха­ми, пользующимися не лучшей репутацией, за "про­зрачность банковской системы". В 2004 г. началось ли­цензирование банковской деятельности, а Госдума при­няла закон о гарантиях банковских вкладов граждан. Требуется ускорение судебной реформы, чтобы изба­вить от политики экономическую сферу и защитить собственность и собственников.

Перед реформаторами стоит множество препят­ствий объективного и субъективного плана. Например, оказалось невозможным быстро провести реформиро­вание жилищно-коммунального хозяйства на рыноч­ных началах из-за крайней бедности абсолютного боль­шинства населения, не способного в полной мере опла­чивать все услуги. Но главным препятствием является всевластие бюрократии. Государство приватизировано, и чиновники, решающие все экономические вопросы, не упускают свою выгоду.

Более чем десятилетний опыт показал, что реформы в России не идут потому, что рынок строит номенкла­тура, точнее, ее верхушка. Рыночные решения реформа­торов растворяются в сопротивлении чиновников, вы­дающих лицензии на все виды экономической деятель­ности и получающих за них взятки, по экспертным оценкам - на общую сумму свыше 40 млрд. долл. в год. Построение настоящего рынка привело бы к сокраще­нию более половины из нынешних 18 млн. "управлен­цев", а оставшихся лишило бы всех привилегий. Труд­но рассчитывать, что номенклатура собственными ру­ками построит рынок, который сделает ее лишней "на празднике жизни".

 

Итоги российских реформ

Россия два раза в XX веке выступила в роли миро­вого экспериментатора. Сейчас в ней проходит провер­ку модель перехода от плановой экономики к рыноч­ной и те методы хозяйствования, которые в мировом со­обществе принято считать наиболее эффективными. Ус­пех или неудача эксперимента имеют общемировое зна­чение, поскольку либо появятся дополнительные аргу­менты в пользу либерального хозяйствования, либо, напротив, откроются его новые негативные стороны.

Более чем десятилетние итоги развития посткомму­нистической России неоднозначны. С одной стороны, ситуация изменилась кардинально. Налицо продви­жение страны по пути западного общества. Созданы основы рыночной экономики. Развита оптовая и роз­ничная торговля. Появились неизвестные ранее фондо­вые и валютные рынки. В результате приватизации вырос и быстро укрепился негосударственный сектор, который уже в середине 90-х гг. давал более половины ВВП, а за 10 лет охватил 56% экономики. Благодаря компьютеризации экономической деятельности и внедрению систем телекоммуникаций в России создается информационное общество. Идет интернационализа­ция сферы информатики. Многие россияне ездят отдыхать (а некоторые и учиться) за границу. Количество студентов в России увеличилось с 2,5 млн. чел. в 1991 до 4,7 млн. в 2000 г. Более чем в два раза увеличилось чис­ло вузов. Привычными стали полные прилавки в мага­зинах.

С другой стороны, Россия ослабла в ходе реформ, утратила международное влияние, которое с большим трудом пытается восстановить. Заменившая советскую экономику рыночная модель оказалась полной проти­воположностью идеалу, который сформировался в годы перестройки. Не решена ни одна из средне- или долго­срочных задач, не проведена ни одна из реформ. Неус­пехи политического реформирования привели к неуда­чам либерализации экономической деятельности. Пре­дотвратить бездумную концентрацию капитала в руках немногочисленных лиц, господство олигархических структур "безбрежная демократия" ельцинской поры не могла. Поэтому сейчас плодами перемен пользуется лишь экономическая элита и бюрократия. К 2005 г. в России "родилось" около 1500 олигархов, которые за­хватили ключевые экономические позиции и имена ко­торых общеизвестны.

В результате приватизации не получилось главного - того, что отличает настоящий капитализм от бандитс­кого. В России так и не появилась конкурентная среда, цивилизованный рынок, открытый бизнес. Крупные олигархические структуры тормозят реформы, давят средний бизнес, диктуют правила игры.

Приватизация, которая рассматривалась как сред­ство повышения эффективности экономики, обернулась противоположным результатом. Из-за многолетнего инвестиционного кризиса и длительного периода функ­ционирования экономики в режиме выживания про­изошла неизбежная деградация производственного потенциала, как в количественном, так и в качественном отношении. Остро стоит задача ее структурно-техноло­гической модернизации. Чрезмерная изношенность и устаревание основных производственных фондов на­блюдается даже в жизненно важных секторах экономи­ки, например, в ТЭК. Заканчивается "проедание" основ­ных фондов, созданных еще в советское время, и вскоре ожидаются обвальное разрушение материально-техни­ческой базы и техногенные катастрофы. Но при этом не прекращается бегство капитала за границу. По данным Счетной палаты, из России незаконно вывезено более 300 млрд. долл. Независимые эксперты приводят гораз­до большие цифры - 500 млрд. долл. и даже триллион. С ними, по существу, соглашаются некоторые чиновни­ки, по оценкам которых массовый отток капитала экви­валентен нескольким суммарным бюджетам страны за все "рыночные годы".

Процесс урбанизации, прежде проходивший в Рос­сии интенсивными темпами, в 1990-х гг. прекратился. Соотношение городского и сельского населения оста­лось неизменным с конца 1980-х гг. - соответственно, 73 и 27%.

Следствием экономического реформирования стала перетряска всей социальной структуры общества. Рос­сия испытала и отток части населения за рубеж (5,4 млн. чел. с 1989 по 2002 гг.), и приток беженцев и переселен­цев из бывших советских республик (11,0 млн. чел. за тот же срок). Не обошли ее стороной войны и воору­женные конфликты. Все эти события отразились на из­менении численности и качества населения. С 1992 г. Россия переживает депопуляцию, причем, в таких раз­мерах, что даже многомиллионная внешняя миграция лишь на три четверти восполняла естественную убыль россиян, составившую в 1992-2002 гг. 7,4 млн. чел. В результате численность населения сократилась с конца 1991 до конца 2002 г. (момента проведения первой все­российской переписи) с 148,7 до 145,2 млн. чел. Процесс набрал силу и, по прогнозам, будет продолжаться. Са­мой болезненной демографической проблемой являет­ся высокая смертность мужчин трудоспособного возра­ста, которая в 4 раза выше, чем у женщин, и в 4-6 раз выше аналогичного показателя в развитых странах. Разрыв в продолжительности жизни мужчин и женщин составляет тринадцать лет, чего нет нигде в мире. А по смертности от некоторых болезней, например, от тубер­кулеза, убыль мужчин трудоспособного возраста боль­ше, чем на Западе, в 70-100 раз. Ухудшилось демогра­фическое качество россиян. Они "постарели". Их средний возраст в 2002 г. составил 37,1 года. За 1989-2002 гг. почти вдвое (на 43%) сократилось число детей в возрас­те до 10 лет. С демографической точки зрения Россия тяжело больна.

Не многим лучше психическое состояние россиян. По данным Института мозга РАН, 70% населения Рос­сии живет в состоянии затяжного социального стресса, который вызывает депрессии, социальные отклонения в поведении, рост преступности. Но в то же время в об­ществе уже нет энергии для массового протеста.

Главным социокультурным фактором развития российского общества в течение всего десятилетия был его растущий раскол. В обществе активно форми­ровались две противостоящие модели ценностей. Одна - традиционалистская - ориентирована на принцип "жить как все", государственный патернализм и кол­лективизм. Другая - модернизационная - характеризу­ется приоритетом индивидуализма, материально-праг­матических ценностей, стремлением к достижению личного успеха и т. п.

В России сложились два неравных в социокульрном и экономическом планах социальных слоя - обес­печенности и бедности. Первый включает 25-30 млн. чел., или пятую часть населения. Из них только 8-10 млн. (5-7%) практически достигли западных стандартов по­требления. Слой бедности, где среднедушевые доходы не покрывают прожиточный минимум, охватывает бо­лее 30 млн. чел. - свыше пятой части россиян.

Процесс формирования массового среднего класса, в который должны войти не менее 50-55% населения, опасно затянулся. Его появление придало бы устойчи­вость всей социальной конструкции и послужило бы основой для преодоления негативных последствий со­циального раскола. Без среднего класса государство не может долго соединять расколотые фрагменты общества. Неминуем социальный взрыв.

Социальное пространство в России приобрело черты "третьего мира" - социальные группы с модернизационными ценностями оказались в окружении боль­шинства населения с низким достатком и традиционалистскими ценностными ориентациями. При этом обе социальные группы отчуждены от государства. Для первых оно - фактор излишней нагрузки (налоговой, административной). Вторые недовольны свертыванием его социальных функций - гарантий в области социаль­ного обеспечения, здравоохранения, образования и т.д. Глубокий социокультурный раскол общества является главным препятствием для формирования демократи­ческих государственных институтов, поскольку отсут­ствует основа демократии - социальный консенсус сре­ди граждан по поводу базовых ценностей и принципов жизни.

По той же причине в России отсутствует гражданс­кое общество - система самодеятельных организаций населения, очень развитая в западных странах. Широ­кие массы россиян отстранены от выполнения обще­ственных функций, полностью отчуждены от власти. Более того, потеряны остатки гражданского сознания, при котором государственные и общественные дела вос­принимаются населением как имеющие отношения к каждому гражданину. Власть, исполнительная и законодательная, воспринимается людьми как чуждая их интересам. Это проявляется в росте их аполитичности. Расширение социальной базы власти, преодоление ее отчуждения от народных масс - глобальная политичес­кая проблема современной России. Наконец, остается таким же актуальным, как и в начале 1990-х гг., основ­ной вопрос: по какому пути должна развиваться Россия в третьем тысячелетии? Правильный ответ на него мож­но получить только при условии самого внимательного изучения российской истории.

Последнее изменение этой страницы: 2016-06-09

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...