Процесс развития. Воссоединение требует времени

Между тем, есть значительные различия - часто относящиеся к развитию - в том, что из себя представляет эта "межполовая" дружба. Для многих мальчиков, особенно младше четырнадцати лет, дружить с девочкой означает вместе заниматься чем-то спокойным, но веселым, вербальное общение в этих случаях ограничено и в основном связано с общими интересами и трудностями с родителями. Для других мальчиков, постарше, дружить с девочкой - это возможность говорить по душам и получать глубокую эмоциональную поддержку, свободную от романтических сложностей и сексуальных нюансов.

Десятилетний Роберт дружит с Марианной. Они достаточно близко знакомы, чтобы просто быть вместе и делать что-то без слов. "Нам обоим нравится смотреть забавные фильмы, поэтому она приходит, и мы смотрим. Нам нравится одинаковая му зыка. Она, на самом деле, своя в доску".

Некоторые мальчики, между тем, вступают в продолжительные разговоры о чувствах. Шестнадцатилетний Питер говорит, что его разговоры с друзьями-мальчиками предметные, а с его давней подругой Элизой он чувствует себя свободнее в спонтанных рассуждениях. "Элиза может позвонить мне два или три раза за вечер, и никому из нас не нужен повод для разговора. Она просто начинает говорить о чем-нибудь, и я начинаю говорить, и мы оба просто говорим о том, что пришло в голову. Грегу и не могу позвонить и сказать: "Здорово, что делаешь?" А Элизе я могу позвонить и сказать: "Привет, мне скучно"".

В сущности, чем старше становится мальчик и чем сильнее начинают давить на него устаревшие социальные правила маскулинности, тем больше он обращается к девочкам за дружбой, чтобы хотя бы ненадолго окунуться в атмосферу свободы, когда можно нарушить правила и быть собой.

Целый новый мир. Другая дружба

После того как проводишь годы в компании только мальчиков, потребуется время, чтобы привыкнуть к повадкам девочек. Некоторые мальчики рассказывают, что они не так комфортно и расслабленно чувствуют себя рядом с девочками, как в мальчишеской компании. Пятнадцатилетний Двэйн говорит: "Не то чтобы я сильно волнуюсь, когда говорю с девушками, но лично мне проще открыться другому парню, чем девушке. Иногда ты испытываешь дискомфорт из-за каких-то вещей, которыми бы поделился с другом мужского пола".

Майкл понимает, что ему надо проводить больше времени за разговорами, чтобы поддерживать дружбу с девушками. "Похоже, надо предпринимать усилия, чтобы сохранять дружеские отношения с девушками. Надо не забывать звонить: "Привет! Как поживаешь?" Иначе они злятся на тебя".

И хотя поначалу это казалось ему неприятным - постоянно помнить, что он должен делать, чтобы дружить с девушками - результаты, по его мнению, того стоили, так как сейчас среди его ближайших друзей есть несколько девушек, и он очень ценит их представления о жизни, отличные от его собственных. Приложив усилия, чтобы пересечь тендерную границу, он теперь гораздо легче говорит на темы, которые можно назвать женскими "С девушками мы больше говорим и делимся нашими проблемами. Мы утешаем друг друга". Некоторые мальчики, как Джастин, которые поначалу сопротивлялись дружбе с девочками, вскоре оценили ее преимущества. "Иногда мне кажется, что девочки находятся на ином, нежели я сам, интеллектуальном уровне, поэтому они понимают мои эмоции лучше, чем мои мысли". Но на самом деле это не так. Может быть, я сильнее открываюсь с ними, потому что они больше сосредоточены на эмоциях и более наблюдательны. Если я скажу, например, что меня совсем загрузили в школе, очень вероятно, что они предложат неожиданное решение". Первый порыв Джастина - отрицание умения девочек помогать ему справляться с его чувствами и взгляд на это особое умение как на знак их более низкого интеллектуального положения. Хотя он удивляется своей рефлекторной реакции и признает, что да, девочки чертовски хорошо понимают его и, возможно, это умение надо ценить. Как заметил Алекс: "Они видят ситуацию немного иначе. Реакция девочек всегда другая".

Другие мальчики отдают себе отчет в том, что дружить с девочкой - это огромное преимущество. Шестнадцатилетний Патрик говорит: "За последние несколько лет я подружился с девочками. У девочек совсем другая точка зрения, не как у мальчиков. Они иногда дают более точные советы. Когда тебе что-то советует парень, ты видишь только половину картинки, а когда советует девочка - ты получаешь другую половину. Когда у тебя есть советчики с обеих сторон - у тебя целая картина".

Шестнадцатилетний Чан считает Лиз своим лучшим другом. "Мы говорим друг с другом обо всем и ни о чем. Она замечательный друг. Девочкам я могу высказать все свои чувства, те, о которых я не расскажу парням-приятелям, и все будет в порядке. Я думаю, я больше доверяю своим друзьям-девочкам".

Те родители, которые узнают о дружбе между мальчиками и девочками, бывают удивлены их новым тендерным "раскладом". Синтия Ривс гордится друзьями своего тринадцатилетнего сына Грега. "У меня просто нет слов. Я особенно рада, что среди его ближайших друзей есть девушки, эти девушки ему как сестры".

Синтия не знала подобной дружбы, когда сама была юной. "Они общаются друг с другом совсем не так, как мы общались. Все выглядит привычно и искренно. Они обнимают друг друга. Его подруга Нина побежала к нему, обняла и поцеловала после футбольного матча. Радостно видеть такие естественные отношения между полами".

Несколько родителей рассказали мне о том, что подростки ходят на вечеринки с ночевкой, и эти вечеринки, по словам присутствующих там родителей, совершенно платонические. Рассказывает отец: "Когда Андерс сказал мне, что его пригласили к девочке на вечеринку с ночевкой, я вздрогнул. Я подумал, что это будет какая-то сексуальная оргия. Я сказал решительное "нет", ни в коему случае он туда не пойдет. Ему только пятнадцать. Но потом я поговорил с другими родителями и узнал, что они отпускают своих детей и что там все невинно. Трудно поверить? Когда я был ребенком, это было просто невозможно",- говорит он, качая головой.

Такая дружба между мальчиками и девочками позволяет мальчикам быть свободнее в своих эмоциях и чувствах. В ситуации, когда на них не давит общество и нет рядом других мальчиков, которые могут пристыдить их, мальчики чувствуют свободу словесно приоткрыть нежную, любящую часть своей натуры. Они могут, по словам Майкла, утешить друг друга. У дружбы мальчиков с девочками есть черта, которая делает эти отношения эмоционально исцеляющими: она создает уникальную безопасную зону, где не действует Мальчишеский кодекс, где мальчики могут быть честны относительно того, кто они на самом деле и что чувствуют. В общении с девочками один на один, мальчикам часто легче предстать шаловливыми, общительными, чуткими.

Важно, чтобы мальчики и девочки понимали, что они получают от этой дружбы. В девочко-мальчиковой дружбе представители обоих полов осознают хрупкость другого пола. Это то, что Джуди Джордан из Гарварда называет "гендерной эмпатией". Девочки учатся за буйством видеть затаенные страхи мальчиков и их уязвимость. Мальчики начинают меньше бояться девочек и восхищаются их умением передавать эмоции. Такая основанная на гендерной эмпатии дружба - это проект будущих гетеросексуальных любовных отношений.

Когда расцветает любовь

Хотя большинство подростковых отношений остаются платоническими, они закладывают в подсознании фундамент для будущих гетеросексуальных любовных отношений. В исследовании "Слушая голоса мальчиков" я вывел зависимость зрелости и глубины романтических отношений между юношами и девушками от участия их в новых моделях дружбы между полами.

В частности, я обнаружил, что юноши чувствовали себя комфортно в романтических связях, но, как и в случаях с платоническими отношениями, их романы отличались друг от друга масштабами. Юноши помладше, в особенности в любовных отношениях, не чувствовали уверенности в себе. Порой их приводила в замешательство и совершенно изматывала потребность девушек в разговоре и близости, предшествующая интимности. Четырнадцатилетний Тони расстался с девушкой после двух лет отношений, потому что, по его словам, "совершенно вымотался. Я не могу это выносить. Я могу твердить ей, что мне пора идти, а она упрашивает задержаться еще чуть-чуть".

Ребята постарше начинают лучше понимать девушек отчасти потому, что участвуют в их делах, но также и потому, что начинают ценить женскую способность говорить о чувствах и оказывать эмоциональную поддержку. Джастин считает, что его общение с подругой Терезой очень поддерживает его и является важным дополнением к его взаимодействию с друзьями-юношами. "Я звоню ей каждую ночь и мы обсуждаем все, что происходит в моей жизни. Если что-то произошло, мы поговорим об этом. У меня есть с кем поделиться, кто не отмахнется "ну да, ага", а постарается понять, что ты имеешь в виду. Я бы не рассказал своим друзьям-мальчикам то, что рассказываю Терезе".

Тереза удовлетворяет многие эмоциональные потребности Джастина. Джастин рассказал мне, что встреча с ней в прошлом году помогла ему пережить подростковую меланхолию. Ее забота о нем дала ему эмоциональную устойчивость, которой ему не хватало. Он старался объяснить мне, почему она так важна для него: "У тебя есть человек, который всегда думает о тебе. Это кто-то, кто заботится о тебе и кто будет всегда рядом. Друзья приходят и уходят, а твоя девушка всегда рядом с тобой".

Здесь, конечно, мы ясно видим тень, эхо преждевременно разорванной связи с заботливой матерью, появляющейся в новом облике подростка. Эта параллель поможет понять, почему некоторые девушки имеют такую "сексуальную" или любовную власть над некоторыми юношами. В исследовании Торни и Мишле было установлено, что наиболее разрушительный эффект на самооценку7 мальчиков оказывает неразделенная любовь. Мальчики, таким образом, не самодостаточные одиночки, а скорее искатели привязанности, ищущие безопасности, чтобы не пережить снова травму ранней сепарации.

Как только у мальчика завязываются глубокие отношения с девочкой, родителям следует поддерживать эти отношения. Мы должны предоставить безопасное пространство для них, не придавать им сексуального значения. Старайтесь говорить с мальчиком без напористости. Пригласите девочку в свой дом, на экскурсию и т.д. Отцам следует побороть искушение увидеть тут начало сексуальных связей, в то время как мальчик явно в них не состоит. Матерям нужно смирить свою естественную ревность, когда их маленькие мальчики уходят к другим женщинам за поддержкой и заботой.

Наша задача, в конце концов, состоит в том, чтобы разрушить стереотипы, найти новые пути расширения наших способностей быть искренними друг с другом. Мальчикам следует учиться выражать свои уязвимые чувства перед другими и показывать свои симпатии. Точно так же и девочкам хорошо было бы узнать об эмпатии через действие, невербальном контакте, ударах "любя" и товариществе, которое произрастает из соревновательных игр.

Джон Биднэлл, который пишет о раздельном обучении мальчиков и девочек, призывает к "билингвальности" полов, или обучении представителей одного пола говорить на языке другого. Обучение мальчиков должно включать в себя вторым языком язык любви и дружбы. Биднэлл поясняет: "Это будет язык, который учит их вступать с пониманием и уважением в диалог с женщинами, учиться в этом диалоге, принимать женскую точку зрения как обогащающую и значимую для их роста как полноценных мужчин. Но они не забудут свой собственный мужской язык. Вместо этого они научатся тендерной билингвальности, научатся слышать и говорить по-женски с тем же пониманием и свободой, как они слышат и говорят по-мужски".

Я считаю, что когда мы все научимся говорить на мальчишеском языке невербальной близости, мальчики почувствуют, что их ценят. Когда мы научимся помогать мальчикам вербально выражать чувство близости в нестыдящем обществе, они станут здоровее. Когда мы научимся ценить дело так же, как и слово, наши тендерные ценности станут более гибкими. Когда мы научимся понимать и говорить на обоих языках, наши отношения друг с другом станут богаче и насыщеннее.

Быть другим. Быть геем

"Я думал что они откажутся от меня.

Я думал, они скажут мне, что я больше не член их семьи".

Роберт 14 лет.

"Я всегда знал, что я не такой, как другие ребята",- рассказывает мне семнадцатилетний Билл. - Когда мы ходили в кино с друзьями, все ребята стремились сесть рядом с хорошенькой девушкой. Никто, кажется, не подозревал о том, что я надеялся, что моим соседом станет симпатичный парень. Я не думаю, что кто-то догадывался о том, каково мне приходится".

Восемнадцатилетний Дэвид делится очень похожими, хотя и более ранними воспоминаниями. "Когда мне было около десяти лет, я пошел посмотреть школьную постановку в ближайшей школе. Это были сцены из мюзикла "Оливер". Как только я увидел мальчика, который играл главную роль, Оливера, как только я услышал его песню о любви, о поиске себя, я больше не мог оторвать от него глаз. Месяцами я не мог ни о чем думать, кроме как о том мальчике. Я мечтал познакомиться с ним. Я думал, что я хочу подружиться с ним, быть рядом. Это было такое тягостное, тоскливое чувство. Я помню, как думал, что никто в мире не чувствует того, что чувствую я".

Шестнадцатилетний Найджел рассказал свою историю изоляции и одиночества: "Я знал, что я другой приблизительно с двенадцати лет. Я не знал, что я гей, но я знал, как мне нравится проводить время с другими парнями и что я всегда мечтал обнять кого-то из них, приблизиться к кому-то. Это было очень трудно. Все ребята в моем классе смеялись надо мной. Кажется, они что-то подозревали, потому что обзывали меня по-всякому Я знал, что не могу поделиться с родителями, потому что они баптисты, очень религиозные люди. Я думал, что они отошлют меня подальше, может быть, в клинику для душевнобольных. Мне казалось, что больше никто этого не чувствует, и поэтому очень старался задавить свои чувства. Это привело к тому, что мне хотелось убить себя".

Девятнадцатилетний Джексон рассказал мне немного иную историю. "Я долго был высокого мнения о себе. Я был капитаном школьной футбольной команды. Довольно высокий, я определенно пользовался успехом. В предпоследнем классе школы я выиграл в номинациях "самый привлекательный" и "самый многообещающий". А потом я начал пить. Сначала я думал, что это от того, что я крут - знаете, как другие парни, но потом я понял, что я пью от того, что я не такой, как другие парни. Много времени ушло на осознание, но в течение трех лет я сходил с ума по одному парню из нашей футбольной команды. Я думаю, это была настоящая любовь. Если бы кто-то узнал об этом, я думаю, они бы отвернулись от меня. Я никогда не вел себя как типичный гей, поэтому никто ничего не подозревал. Я думаю, что если бы я рассказал своим друзьям о том, что влюбился в парня, они бы прозвали меня педиком и перестали со мной общаться. Я надеялся, что, может быть, я и не гей. Поэтому вместо того, чтобы поделиться с друзьями или что-то с этим сделать, я просто начал много пить".

Среди всего нашего мужского населения, среди всех наших "настоящих мужчин" всех религий, национальностей, рас и этносов около 5-10 процентов обнаружат в подростковом возрасте, что они гомосексуальны. Быть гомосексуалистом, или геем, означает, что мальчик, когда он повзрослеет, будет испытывать романтическое влечение к другим мужчинам. Вместо того чтобы влюбляться в женщин и стремиться к браку с женщиной, геи влюбляются в других мужчин и надеются найти мужчину, с которым они могли бы разделить свою взрослую жизнь. Как и мальчики-гетеросексуалы, или "натуралы", не решают, будут ли они гетеросексуальны и, повзрослев, не выбирают гетеросексуальный стиль жизни, так и мальчики-гомосексуалисты не решают, быть геями или, повзрослев, не выбирают гомосексуальность. После многих лет консультирования взрослых и подростков я пришел к убеждению, что быть натур алом или быть гомосексуалистом, ддя мальчиков и девочек, для мужчин и женщин - это то, что мы узнаем о себе. Это просто часть нашего естества.

И хотя гомосексуальность по мере взросления приводит мальчиков к ощущению, что они "не такие", как их сверстники, мы теперь знаем, что большинство мальчиков, узнавших о своей гомосексуальности, если получают такую же любовь, поддержку, участие, как и гетеросексуальные мальчики - имеют такие же шансы стать счастливыми, здоровыми, успешными людьми. При этом в подростковом возрасте, когда большинство молодых людей начинают интересоваться собственной сексуальной идентичностью, многие мальчики-гомосексуалисты не могут спокойно говорить с друзьями или родителями о своих страхах и волнениях. В этом возрасте мальчикам кажется, что они должны держать свои чувства в секрете, и часто им кажется, что нет никого, кто захотел бы поговорить с ними в безопасной и конфиденциальной обстановке об их переживаниях. Некоторые мальчики в этой ситуаций подвергаются нападкам сверстников, членов семьи, учителей или школьной администрации. Многие из них со страхом думают о том, что может случиться, если их ближайшие друзья или родственники узнают, что с ними на самом деле происходит. Почти все они отчаянно боятся быть отвергнутыми.

К счастью, в некоторых школах и сообществах есть специальные программы, которые просвещают детей по вопросам гомосексуальных и лесбийских связей. В некоторых штатах, например, в Массачусетсе, рабочей группой в масштабе штата осуществляется проект, посвященный разработке социальных и образовательных программ для подростков-геев. В некоторых школах есть внешкольные дискуссионные клубы для учеников-геев и тех, кто сомневается на свой счет. Некоторые группы ведут учителя, которые сами являются геями и становятся ролевыми моделями для своих учеников. Некоторые группы ведут сочувствующие родители, которые хотят помочь детям пережить этот трудный период.

Но в большинстве школ и большинстве сообществ нет специальных программ, нет рабочих групп, нет внешкольных дискуссионных клубов и тем более учителей, не скрывающих свою гомосексуальность. Эти школы и сообщества не владеют ресурсами для разработки таких программ или, что вероятнее, не видят в них необходимости. К сожалению, во многих сообществах гомосексуальность до сих пор считается позором, и к геям относятся с озлобленностью и даже омерзением. Многие юноши-геи (или гетеросексуалы, которых принимают за геев) рассказывают о том, как им угрожают насилием или на самом деле избивают, подчас жестоко. Для мальчика подростка, который начинает подозревать в себе гомосексуальность, жить в таком обществе невероятно трудно.

"Казалось, что мне совершенно некуда пойти,- вспоминает Эрик, ныне первокурсник Гарварда. - Я вырос в маленьком городке в Айове, где люди не знали даже, как произносится слово "гомосексуальный". Когда я в тринадцать лет впервые подумал, что я гей, я чуть не сошел с ума. В целом городе был только один человек, которого считали геем, этот парень работал в небольшом магазине видеотехники, и над ним неимоверно издевались все кому не лень. Я не осмеливался рассказать родителям о своих ощущениях, и понимал, что поговорить с учителями тоже не могу, потому что они, вероятно, рассказали бы родителям. В городской библиотеке не было книг о геях. Я думал, что я единственный парень во всей школе, кто с этим столкнулся. Не было никого, с кем бы я мог об этом поговорить и к кому мог бы обратиться за поддержкой, в которой нуждался. Я помню, как приходил каждый день домой из школы, шел в свою комнату и часами плакал. Это было страшное для меня время".

Мальчики испытывают глубокое чувство одиночества, страха, стыда, ненависти к себе, когда думают или узнают, что они гомосексуальны, особенно если они знают, что нет места, куда они могли бы прийти за любовью и поддержкой, и это заставляет их искать свои собственные средства справиться со своей внутренней болью. Они убегают из дома, начинают пить или принимать наркотики, буянят в школе, ввязываются в драки, вступают в беспорядочные половые связи, впадают в депрессию или, хуже всего, совершают (или пытаются совершить) самоубийство.

Количество самоубийств среди геев-подростков внушает беспокойство и, по моему мнению, не должно игнорироваться. По недавним данным, среди подростковых суицидов 30 % приходится на долю геев. По другим данным, каждый третий из них предпринимал хотя бы одну попытку самоубийства.

Когда мы слышим эту печальную статистику, когда мы понимаем, какими одинокими и испуганными чувствуют себя молодые геи, некоторые из нас могут подумать, что гомосексуальность является главной причиной этих проблем. Это вполне естественная, рефлекторная реакция: думать, что если эти подростки сталкиваются с трудностями, то эти трудности вызваны их сексуальной ориентацией. Но я пришел к мысли - и это то, что я говорю родителям, которые ко мне обращаются - что эти проблемы вызваны не гомосексуальностью, а неверным представлением общества о гомосексуальности. Стереотипы и предубеждения, обрушивающиеся на геев - и, по моему мнению, ничем не отличающиеся от стереотипов и предубеждений, преследующих другие меньшинства - евреев, афроамериканцев, азиатов - приводят к тому, что многие взрослые начинают испытывать иррациональный страх перед геями и даже ненавидят их без каких-то рациональных причин. Я считаю, что эта гомофобия, а не сама по себе гомосексуальность,- то, что делает жизнь геев такой трудной.

Если мы хотим помочь мальчикам, неуверенных в своей сексуальности, если мы хотим показать им, что мы любим их, независимо от того, что они о себе узнают, если мы хотим, чтобы они ясно осознавали, кто они есть, лучшее, что мы можем сделать - это научить наших мальчиков, геев или не геев, что гомосексуальность - не то, чего следует бояться и что нужно ненавидеть. Мы должны помочь нашим мальчикам, в частности, развеять старые мифы о гомосексуальности и сообщить им, что не важно, какова их сексуальная ориентация, они могут быть успешными, сильными, счастливыми, настоящими мужчинами.

Многим родителями трудно учить этому своих сыновей, потому что у них у самих есть страхи и сомнения о гомосексуальности, но нехватка этой информации у мальчиков чревата психологическими, если не физическими, опасностями. Я никогда не забуду слова Сьюзан Уоллас, матери двенадцатилетней Джессики и Алекса, который повесился в свои пятнадцать лет: "Как бы я хотела, чтобы Алекс рассказывал нам о том, что с ним происходит. Если бы он рассказал, я бы сказала ему, что мы с папой очень любим его. И Джессика его любит. Что мы будем любить его, несмотря ни на что. Если он будет счастлив, то и мы будем счастливы".