Эволюция теоретических взглядов Дж. Ная и Р. Кеохейна

Проводя исследование эволюции политической концепции Роберта Кеохейна и Джозефа Ная, мы обратили внимание на ряд изменений, касающихся проблематики и некоторых основных положений их теоретических взглядов. В связи с этим предполагается проанализировать содержание их основных работ и выделить этапы становления идей американских ученых.

Прежде всего, необходимо сказать и несколько слов о биографии этих авторов.

Роберт Кеохейн (род. 1941) – американский политолог, представитель школы неолиберализма и транснационализма. Получил образование в Гарвардском университете. В настоящее время – профессор международных отношений в университете имени Джеймса Дюка в Северной Каролине, до этого преподавал в Гарвардском, Стэнфордском университетах, школе общественных и международных отношений им. Вудро Вильсона при Принстонском университете и других вузах. Неоднократно удостаивался авторитетных научных премий; в 1988–1989 гг. – глава Ассоциации международных исследований; в 1999–2000 гг. – президент Американской ассоциации политической науки (APSA); член Американской академии искусств и наук. Ему и анализу его работ посвящен целый раздел в книге «Пятьдесят ключевых фигур в международных отношениях»[80].

Джозеф Най (род. 1937) – американский политолог, разрабатывающий ряд направлений в рамках неолиберализма, в том числе теорию сложной взаимозависимости; ведущий эксперт по международным вопросам. Закончил Гарвардский университет. С 1995 г. – профессор Школы государственного управления имени Кеннеди при Гарвардском университете; член Американской академии искусств и наук, Академии дипломатии, исполнительного комитета Трехсторонней комиссии, возглавлял Международный институт стратегических исследований, в настоящее время входит в редколлегии журналов Foreign Policy и International Security.

Занимал высокие правительственные посты: в 1977–1979 гг. – помощник заместителя госсекретаря по вопросам поддержки безопасности, науки и технологии, председатель группы Национального совета безопасности по вопросам нераспространения ядерного оружия; в 1993–1994 гг. – председатель Национального разведывательного совета; в 1994–1995 гг. – заместитель министра обороны по вопросам международной безопасности. В ходе президентской кампании Джона Керри претендовал на место советника по национальной безопасности. Этому ученому удалось эффективно соединить свои теоретические интересы с практической политикой. В 2005 г. его признали одним из десяти интеллектуалов, серьезно влияющих на внешнюю политику США.

Для более точного выделения этапов развития идей Джозефа Ная и Роберта Кеохейна необходимо остановиться на нескольких их основных работах.

В 1972 г. выходит их первая совместная работа «Транснациональные отношения и мировая политика»[81], которая во многом определила проблематику и задала методологические рамки их будущих исследований. В этой книге они определяют новый объект исследования политической науки – мировую политику. Основная идея «Транснациональных отношений и мировой политики» состоит в том, что транснациональные акторы оказывают существенное влияние на политическую сферу. В этой работе они впервые касаются ряда важнейших вопросов, которые стали предметом рассмотрения дальнейших исследований: роль государства и транснациональных акторов, разрастание взаимозависимости, создание новой исследовательской парадигмы, которая смогла бы дать новые более объективные данные для дальнейшего анализа, и выделение факторов, влияющих на формирование внешней политики государства.

Вторая их совместная книга «Власть и взаимозависимость»[82] была опубликована в 1977 г. На наш взгляд, идеи, развитые в этой работе, во многом определили теоретическую и методологическую основу всех дальнейших исследований Роберта Кеохейна и Джозефа Ная. Большая часть текста этой книги посвящена явлению сложной взаимозависимости. Подробно исследуются факторы, влияющие на возникновение сложной взаимозависимости, анализируются изменение функций и роли государств, транснациональных акторов и международных режимов в условиях взаимозависимости, рассматривается проблема формирования нового мирового порядка. В этой публикации впервые была сделана попытка дать систематическое представление о сложной взаимозависимости, влиянии этого явления на политическую сферу. Несколько глав этой работы посвящены примерам влияния сложной взаимозависимости на международные режимы валютной политики и морской политики[83], а так же отношениям между Соединенными Штатами, Канадой и Австралией.

В 1984 г. американские ученые публикуют свои индивидуальные работы: Роберт Кеохейн - «После гегемонии», Джозеф Най - «Формирование политики США в отношении СССР»[84]. Книга Ная посвящена анализу внешней политики Соединенных Штатов. В ней он исследует факторы, влияющие на создание стратегии внешней политики, выделяет критерии эффективности этой стратегии и критикует существующие подходы к этой проблеме.

Основным объектом исследования работы Кеохейна «После гегемонии»[85] является сотрудничество и роль международных институтов в этом процессе. Кроме того, этот научный труд интересен анализом методологических подходов к изучению мировой политики и международных институтов. В данной книге американский ученый приходит к выводу о необходимости комбинирования таких подходов как теория игр, теория рационального выбора и функционалистской методологии при исследовании современных международных отношений и мировой политики.

В 1989 году выходит книга Роберта Кеохейна «Международные институты и государственная власть»[86], значимая по нескольким причинам. С одной стороны, - это продолжение исследования роли международных институтов, с другой, - в этой книге дается совершенно новая интерпретация роли государства в мировой политике. Если в предыдущих публикациях Кеохейна и Ная значение государства на международной арене оспаривается транснациональными акторами, то с этого момента транснациональные акторы выступают в подчиненной роли. Значительная часть работы посвящена сравнению неореалистического подхода с либеральным институционализмом. Американский ученый предлагает объединить оба подхода при анализе межгосударственных взаимодействий.

Джозеф Най продолжал исследования в области внешней политики и в 1990 г. опубликовал свою книгу «Границы лидерства»[87]. В этой работе американский политолог впервые формулирует идею гибкой власти, которая станет для него основной тематикой последующих исследований. Он также рассматривает вопрос о лидерстве США в условиях развала биполярной системы международных отношений.

С начала и до середины 90-х годов Р. Кеохейн участвует в написании ряда книг, посвященных теме взаимовлияния внутренней и внешней политики: в 1995г. - «Местные сообщества и глобальная взаимозависимость»[88] и в 1996 г. - «Интернационализация и внутренняя политика»[89]. Обе эти работы рассматривают феномен стирания границ между внутренней и внешней политикой как проявление сложной взаимозависимости.

В начале ХХI века Джозеф Най продолжает развитие теории гибкой власти. Так в 2002 г. выходит в свет его книга «Парадокс американской власти»[90]. Помимо рассмотрения внешней политики американский ученый выдвигает новую модель мирового порядка. Данная модель объединяет в себе либеральный взгляд на транснациональные отношения, неореалистический взгляд на лидерство, объединяя эти два подхода в рамках теории сложной взаимозависимости. В 2004 году публикуется его работа «Гибкая власть»[91], содержание которой полностью направлено на рассмотрение теоретических и практических аспектов применения стратегии гибкой власти.

В 2002 году выходит последняя совместная крупная работа Джозефа Ная и Роберта Кеохейна «Власть и управление в частично глобализирующимся мире»[92]. Эта работа посвящена самому широкому кругу вопросов: теории взаимозависимости, роли международных институтов, обеспечению международной безопасности и глобализации.

В данном обзоре представлена только небольшая часть опубликованных Робертом Кеохейном и Джозефом Наем работ. Мы постарались включить в него наиболее крупные, важные и известные произведения этих авторов. Надо отметить, что большая часть исследований данных американских ученых как совместных, так и индивидуальных представлена в виде статей в самых авторитетных научных журналах США и осталась за рамками этого обзора. Книги и статьи Роберта Кеохейна и Джозефа Ная объединяет не только общее предметное поле, но и методологический подход к исследованию современных международных отношений, совпадение в интерпретации основных политических тенденций в современном мире, практически идентичный понятийный аппарат, используемый при анализе международных процессов.

Эволюция концепции, предложенной Р. Кеохейном и Джозефом Наем, происходила под влиянием меняющейся политической ситуации и ряда идей, выдвинутых учеными, которые занимались исследованием международной политики во второй половине XX века.

К концу XIX – началу XX века либерализм в мире достиг своего расцвета как в теории, так и на практике. Либеральные принципы становятся содержательным элементом политики государств именно в этот период. Во многих государствах Западной Европы у власти находились либеральные правительства и партии. Сейчас идеи, вложенные теорией Свободы в саму сущность государственной власти, воспринимаются как данность. Реализация либеральных принципов во внутренней политике не могла не сказаться на внешней политике. Кантовские идеи «Вечного мира»[93] и страх мировой общественности перед повторением ужасов Первой Мировой войны подтолкнули государства к созданию первого «прототипа» общемировой системы коллективной безопасности – Лиги Наций. В некотором смысле практический план Вудро Вильсона (1856-1924) обогнал теорию, поскольку подробно и комплексно международные отношения стали рассматриваться как раз в период между двумя мировыми войнами, а окончательное оформление теоретических школ произошло только после Второй Мировой.

Надо отметить, что достижение либерального мирового порядка является одной из ключевых позиций либерально-идеалистической школы международных отношений. Под мировым порядком принято подразумевать порядок, прежде всего, политический, «охватывающий всю глобальную систему и определяющий в большей или меньшей степени внешнеполитическое (а отчасти и внутриполитическое) поведение всех субъектов мировой политики».[94]

Но в условиях Холодной войны авторитет либерально-идеалистической парадигмы был подорван. Конфронтация двух политических систем помешала развитию международных отношений по пути универсализации либеральных принципов. При постоянном противостоянии реализм оказался более удобной моделью объяснения международных явлений.

Как мы уже видели, уязвимость традиционного подхода к международным отношениям стала очевид­ной еще в первой четверти XX в. Многие специалисты отмечали, что мир нельзя рассматривать как некую совокупность блоков, называемых государствами или нациями, что на самом деле эти блоки не изолированы друг от друга, что международные отношения существуют и развиваются и на негосударственном уровне. Эти идеи в дальнейшем развил в своих работах английский социолог Д. Митрани (1888-1975) и его последователи, указывая на то, что история убедительно показывает все большее усложнение международных отношений, выход на арену широких народных движений, рост контактов между гражданами различных государств.

Статичность старой системы постепенно преодолевалась. Однако, стихийное расширение междуна­родных контактов требовало их упорядочения, организации. Именно функционализм стал в то время доминирую­щей теорией, объяснявшей историю развития международных организаций.

Анализируя историю международных организаций, Митрани поставил вопрос о том, какие функции должны выполнять международные организации, чтобы идеально способствовать развитию междуна­родного сообщества. Основную задачу международных организаций он видел в том, чтобы обеспечивать равенство перед законом всех членов международного сообщества, а также гарантировать социальную справедли­вость. В этом нового ничего не было, однако для того, чтобы реализовать эти идеи, Митрани предлагал осуществить ряд новшеств.

Во-первых, он считал необходимым «уравновесить» прямое представительство великих держав в Лиге Наций групповым представительством «средних» государств, а «малым» государствам рекомендовал объединиться в единый блок. Таким образом, в идеальном варианте все были бы равновелики.

Кеохейн и Най используют эту идею при рассмотрении сложной взаимозависимости. По мнению американских ученых, слаборазвитые страны, объединяясь в рамках международных организаций, могут диктовать сильным державам свою волю посредством установления повестки дня.

Далее, вторичные по значению институты целесообразно было создать в различных регионах мира с целью объединения находящихся там государств для более оперативного решения возникающих про­блем. Эти институты были бы подчинены центральным органам Лиги Наций.

Развивая эту мысль, Джозеф Най и Роберт Кеохейн считают, что развитие и распространение международных институтов будет благоприятно сказываться на эффективности функционирования международной системы.

Третьим новшеством в подходе Митрани было то, что он обращал внимание не только на права государств, но и на их обязанности, предлагал более активно участвовать в международных делах.[95]

Роберт Кеохейн и Джозеф Най, рассматривая международные отношения в контексте сложной взаимозависимости, отмечали, что любые действия: многосторонние, двухсторонние и даже односторонние - характеризуются значительными совместными результатами. Таким образом, современные условия диктуют государствам более ответственный подход к принятию внешнеполитических решений. Однако, американские ученые не разделяли взглядов Митрани на роль государства, уже в середине 80 годов ХХ века они отмечают, что идея об утрате государствами своего суверенитета не находит подтверждения в практике международных отношений. Кеохейн и Най считали, что государство продолжает играть ведущую роль в международной политике, а транснациональные акторы и международные институты находятся под их контролем.

Функциональный подход не ограничивается лишь попыткой лучше организовать работу межправи­тельственных организаций. Напротив, он предполагает создание сети специализированных организаций, многие из которых могут быть неправительственными. Функционалисты считали, что со временем солидарность между простыми людьми будет расти, поскольку они окажутся втянутыми в меж­дународное сотрудничество в соответствии с их профессиональными возможностями, и про­пасть между индивидуумами и миром в целом постепенно будет преодолена. Таким образом, тра­диционный подход с его ориентацией на межгосударственное взаимодействие функционалисты подвергли существенной ревизии.

Основой концепции Митрани стала идея о необходимости максимальной деполитизации процесса интеграции. Государства, по мнению Митрани, не ограничивая своего формального суверенитета, могли бы передавать специализированным международным организациям определенные исполнительные полномочия для реализации своих специфических целей. Основные усилия всех государств при этом должны быть направлены на решение вопросов благосостояния, которые, так или иначе, являются важнейшими для всех государств.

Конечной целью интеграционного процесса, по мнению Митрани, должно стать формирование «функциональной системы, элементы которой могут начать работать и без общей политической надстройки…»[96] .

После окончания Второй Мировой войны функциональная теория стала применяться при рассмотрении деятельности Европейских и Атлантических институтов, особенно Европейских сообществ, что позволи­ло специалистам говорить о появлении функционализма не только как теории, но и как практики. В мае 1950 г. министр иностранных дел Франции Шуман предложил государствам Западной Европы создать наднациональный институт для координации деятельности в сфере про­изводства угля и стали (план Шумана). После подписания в 1951 г. Парижского договора шестью евро­пейскими государствами идея функционального сотрудничества получила свое реальное воплощение, поскольку деятельность в конкретной сфере на международном уровне регулировалась этим наднацио­нальным институтом.[97] Вскоре она получила дальнейшее развитие, когда «шестерка» учредила Европейс­кое экономическое сообщество (ЕЭС), а также Евроатом.

В 60-70 гг. в мире нарастали процессы глобализации, которые позволили ученым по новому взглянуть на международные процессы и выделить новые принципы.[98] Экономика стран стала более открытой. Активизировались нетрадиционные акторы международных отношений, расширилась сфера их интересов, а уровень взаимодействия увеличился на порядок. Период «больших споров» отточил методологическую основу и заставил представителей разных парадигм пересмотреть роль государства на международной арене. В научной среде постепенно формируется неолиберальный подход к международным отношениям.

Новые угрозы безопасности, в том числе и в невоенной сфере, заставляют неолибералов придать новое значение нетрадиционным акторам, которые в некотором смысле являются гарантом безопасности в мире. Разветвленная сеть негосударственных акторов может серьезно влиять на политику в государствах, в которых они развернули свою деятельность.

Еще одним заметным изменением в либеральной парадигме является рост значения норм морали и общечеловеческих ценностей. Основой этих ценностей являются права человека.

Надо отметить, что данная парадигма может с успехом применяться не всегда и не везде. Как отмечает Сандерс, неолиберальные схемы могут действовать между государствами, преодолевшими в своих отношениях «гоббсовский страх», то есть среди тех государств, которые не боятся применения силы в отношениях между собой, например США и Канада или США и Великобритания.[99]

Как и в целом либерализм, неолиберальная парадигма имеет несколько направлений. В центре рассмотрения этих направлений оказались такие явления как интеграция, создание международных организаций и взаимозависимость.

Потребность решения международных проблем на уровне, выходящем за рамки традиционных дву­сторонних отношений, рост «взаимозависимости» государств стимулировали возрастание числа много­сторонних международных конференций, проводившихся в XIX в. спорадически, а затем приняв­ших регулярный характер. Стремительный рост числа международных организаций после окончания Вто­рой Мировой войны также являлся ответом набиравшему силу межгосударственному сотрудничеству и возраставшей взаимозависимости государств. После этого произошел некоторый спад (в начале 90-х г. ХХ века число межправительственных международных организаций сократи­лось до 300), что также было объяснено функционалистами: некоторые организации распались, поскольку не отвечали интересам их создателей (СЭВ, Варшавский договор, Восточно-Африканское со­общество и др.).

Функциональный подход продолжал развиваться в рамках школы неофункционализма. Наиболее заметное влияние на развитие неофункционализма оказали американские ученые, в том числе и Роберт Кеохейн и Джозеф Най.[100] Они сосредоточили свое внимание на теории сложной взаимозависимости и роли международных институтов.

Особенностью неофункционализма была попытка преодолеть один из основных недостат­ков функционализма, а именно игнорирование политики как основы принятия большинства решений на международной арене. Они специально подчеркивали, что на субконтинентальном уровне будут осуще­ствляться не только отдельные виды деятельности (регулирование в сфере производства угля и стали, например), но также будут приниматься и политические решения относительно этих функций. Появление организаций в других сферах для регулирования отношений в сельском хозяйстве, транспорте, торговле, обороне должны были стать определенными шагами в направлении строительства новой Европы. Конеч­ной целью этого плана была экономически и политически интегрированная Европа - федеративное госу­дарство.

Надо отметить, что Джозеф Най и Роберт Кеохейн определяли международное сотрудничество как исключительно политический процесс.

Изложенные выше положения были проанализированы Эрнстом Хаасом в его работе о Европейском сообществе угля и стали. Хаас дал определение политической интеграции в ее идеальном проявлении как: «процессе, при котором политические силы, действующие в нескольких различных государствах, согласны ориентировать свою волю, ожидания и политическую деятельность в направлении нового центра, органы которого обладают или претендуют на юрисдикцию в отношении национальных государств, которые они представляют».[101]

Кроме того, само определение интеграции претерпело существенные изменения в направлении тради­ционного подхода к международному сотрудничеству.

Неофункционалисты восприняли основные критические замечания своих оппонентов и постарались их учесть. В целом неофункционалистов в большей степени стали волновать вопросы о том, как и почему государства передают часть своего суверенитета международным организациям, как и почему они доб­ровольно объединяются, вступают в союзы со своими соседями (и не только), теряя при этом некоторые атрибуты своего суверенитета, но получая взамен возможности разрешения конфликтов друг с другом.

К 1975 г. Хаас (1921-1986) считал теорию региональной интеграции устаревшей, но вполне применимой для осталь­ных частей мира, кроме Европы. По-новому стала интерпретироваться теория неофункционализма и в отношении Евро­пейских сообществ. Результат интеграционных процессов в Западной Европе стал представляться в бо­лее традиционном виде формирования федеративного государства - создание западно-европейской федерации проистекает из многолетнего сотрудничества в отдельных отраслях/сферах и приводит к по­степенному «перетеканию» политической деятельности от государств в направлении новой наднацио­нальной структуры. Но на практике такого «перетекания» вопреки расчетам неофункционалистов в полной мере не произошло. Более того, возник ряд новых международных организаций и форумов, кото­рые стали заниматься выработкой общей политики, в том числе и в Западной Европе.

Главной причиной подобного развития, по мнению Хааса, было то, что политические элиты госу­дарств не справились со скоростью и сложностью набиравших силу процессов интеграции, по­стоянно ставивших перед ними все новые и новые задачи. Кроме того, проявилась сложность реше­ния вопросов в рамках достаточно большой организации, члены которой подчас преследуют взаимоиск­лючающие цели. Все это не могло не привести к эрозии Сообществ и их институтов. Подводя итог своим наблюдениям за процессами европейской интеграции в рамках ЕЭС, Хаас отметил, что опыт ЕЭС скорее иллюстрирует попытку институтов Сообществ совладать со стремительным развитием событий в рам­ках Сообществ, нежели добиться создания региональной политической интеграции.[102]

Американский исследователь Карл Дойч (1912-1992), изучая ход европейской интеграции, напротив, подчеркивал значимость отношений между народами. Он считал, что создание и взаимодействие социумов, раз­деляющих взгляды на проблемы безопасности - «Сообществ безопасности», мо­жет избавить человечество от войны. Под этими социумами Дойч понимал такие группы людей, которые ни при каких обстоятельствах не будут воевать друг с другом, а, напротив, будут решать возникающие проблемы мирным путем. По мнению Дойча, интеграция совсем не обязательно должна вести к объединению народов или госу­дарств в какое-либо единое образование, как об этом говорили функционалисты, имея в виду федерацию. Дойч рассматривал два возможных варианта интеграции:

1) единое целое, состоящее из прежде независимых субъектов, объединившихся под началом единого правительства (например, США);

2) плюралистическое образование, в котором входящие в него субъекты остаются независимыми (на­пример, НАФТА).[103]

Анализ интеграционных процессов в Северной Америке и Западной Европе позволил Дойчу сделать вывод о наличии определенных условий, необходимых для обоих типов интеграции. Эти три условия состояли в следующем:

1) совместимость основных ценностей, относящихся к процессу принятия политических решений;

2) способность участвующих в процессе интеграции политических партий или правительств быстро и адекватно реагировать на нужды друг друга;

3) взаимная предсказуемость поведения.[104]

Дойч подчеркивал важность общения политических партий и групп, а также отдельных граждан, пред­ставляющих разные страны. Обменные программы, туризм, торговля и другие формы коммуникации неизбежно ведут к повышению уровня взаимной зависимости и лучшему взаимопониманию - основе для преодоления недоверия, страха и боязни друг друга.

Большое значение межличностному общению граждан разных стран придавали и Джозеф Най, и Роберт Кеохейн. Они полагали, что в современных условиях резко повышается уровень коммуникации между гражданами разных государств, общественными организациями, политическими элитами, следствием чего является усиливающаяся взаимозависимость.

Дойч специально не выделял роль международных организаций в этом процессе, однако из его работы следуют достаточно важные выводы. Во-первых, в результате «плюралистической интеграции» могут возникнуть правительственные и неправительственные международные организации. Во-вторых, они могут представлять собой формы более или менее упорядоченной коммуни­кации между обществами, обеспечивающими взаимодействие и лучшее понимание друг друга, что, в свою очередь, ведет к формированию «сообщества безопасности».

Подводя итоги вышесказанному, отметим, что интеграция наряду с очевидными экономическими преимуществами (более широкий доступ хозяйствующих субъектов к разного рода ресурсам; увеличение емкости рынка; совместное решение острых социальных проблем и выравнивание отсталых регионов; лучшие конкурентные позиции фирм интеграционных группировок) имеет и далеко идущие политические послед­ствия, касающиеся проблем войны и мира.

Главным из них является ничтожно низкая вероятность конфликта внутри, например, ЕС и НАФТА, что позволяет говорить о возникновении сообществ безопасности в Европе и Северной Америке. Появ­ление европейской идентичности во многом снимает один из потенциальных источников конфликтов - национализм.

Роберт Кеохейн и Джозеф Най также придают большое значение отсутствию вооруженной конфронтации между развитыми странами, они объясняют этот факт не усилением региональной интеграции, а процессами, протекающими в рамках сложной взаимозависимости. Одним из компонентов сложной взаимозависимости они называют демилитаризацию международных отношений. В более поздних работах Кеохейн и Най приходят к выводу о том, что конфликты, в том числе и вооруженные, по-прежнему возможны, особенно когда речь идет о праве на самооборону и гуманитарных вмешательствах.

Если благополучие одного государства зависит от сотрудничества с другим государством, первое зависит от второго. Если два государства или более одновременно зависят друг от друга, они находятся в отношениях взаимозависимости. Взаимозависимость не только экономический, но и политический феномен. Когда государства торгуют друг с другом, они становятся зависимы и в политическом отноше­нии (например, СССР своими заказами обеспечивал занятость значительной части общественного сек­тора в Индии, а Индия, в свою очередь, советского ВПК).

Уже в 1969 г. Джеймс Розенау обращает внимание на один из аспектов международных отношений, который впоследствии был положен в основу анализа сложной взаимозависимости Робертом Кеохейном и Джозефом Наем. Американский исследователь рассматривал взаимовлияние внутриполитической и внешнеполитической систем. В своей работе он сознательно отказывается от термина «взаимозависимость», поскольку, по его мнению, этот термин носит положительный оттенок и использует термин «взаимопересечение».

В своей работе «Взаимопересечение внутриполитической и международной систем» Розенау предлагает программу исследования современной политики, специфическими чертами которой является представление государства, как коллективного актора, состоящего из различных органов и учитывающего роль негосударственных акторов в политике. При этом Розенау указывает, что значение негосударственных акторов: корпораций, религиозных организаций, профсоюзов и некоторых политических партий растет быстрыми темпами.

Современная глобальная политика серьезно повлияла на значение национальных границ и функционирование самой национальной политической системы. В этом контексте работы Джеймса Розенау, которые по сути являясь одним из первых серьезно обоснованных исследований в сфере изучения транснациональных процессов, оказали значительное влияние на формирование взглядов Кеохейна и Ная.

В международной политэкономии понятие взаимозависимость чаще относится к многосторонним отношениям, направленным на эффективное функционирование мировых рынков. Большинство государств зависит от мирового рынка, а не от каких-то отдельных торговых партнеров (хотя, заметим, в периоды нефтяных кризисов роль ОПЕК и других экспортеров нефти существенно возрастает).

Взаимозависимость двух или более государств не означает того, что эта зависимость равнозначна. Чаще всего одно государство является более зависимым, чем другое. Мировые рынки различаются по степени открытости и эффективности. Саудовская Аравия, например, в большей степени определяет цены на нефть, нежели Япония - на автомобили.

Общей тенденцией развития мировой экономики является ее глобализация, рост взаимозависимости государств и, что самое примечательное, частных фирм, их интернационализация. Еще одним аспектом взаимозависимости является сближение мировых рынков вследствие глобальных информационных сис­тем и средств коммуникации. Особого внимания также заслуживает расширение сферы мировой эконо­мики, включение в нее бывших социалистических стран, Китая, стран Юго-Восточной Азии.

Взаимозависимость происходит из возможности получения преимуществ в результате сотрудниче­ства, роста благосостояния партнеров. Благополучие и особенно возможности его сохранения и приумно­жения, в свою очередь, зависят от международного политического сотрудничества. Насилие в таком контексте оказывается неуместным. В связи с этим выдвигается тезис о том, что взаимозависимость государств по определению способствует миру. Наиболее глубоко эту концепцию развили пред­ставители либерального институционализма Роберт Кеохейн и Джозеф Най.

Это направление исходило из тех же посылок, что и реализм - «эгоистичные» государства оперируют в анархичной международной системе. Но по сравнению с достаточно узким подходом реалистов либе­ральные институционалисты стремились учесть экономические факторы. При этом один из основа­телей этого направления Р. Кеохейн предпринял попытку показать то, как может осуществляться сотруд­ничество между государствами на подлинно равноправной основе, исключающей доминирование одной из держав.

Рассматривая эволюцию взглядов на международные отношения в либеральной традиции, нельзя не отметить влияния объективных мировых процессов на их формирование. Основополагающим фактором, вызвавшим изменения в либерально-идеалистической парадигме, явился процесс глобализации, который преобразил международную обстановку, что, в конечном счете, выразилось в сближении позиций между двумя основными парадигмами: реализмом и либерализмом.

Надо отметить, что сам термин «глобализация» появляется только на рубеже 90-х годов ХХ века, однако ученые либералы уже обратили внимание на ряд тенденций, связанных с этим процессом. И здесь особую роль играют как раз представители либерального институционализма Роберт Кеохейн и Джозеф Най. Уже с начала 70-х годов они для анализа международных отношений используют термин «сложная взаимозависимость».

С начала ХХ века либералы пытались создать систему международных отношений, которая бы исключала применение силы. Как показала практика, международные отношения, основывающиеся только на взаимодействии государств, неизбежно приводят к силовым конфликтам. Характерной чертой всей либеральной традиции ХХ века в теории международных отношений становится попытка ввести в систему международных отношений внегосударственные факторы, такие как: межгосударственные организации, международные неправительственные организации, наднациональные органы, соглашения, международные режимы, широкий набор способов непрямого воздействия на политику государства и т.д. Эта тенденция, которую можно условно назвать попыткой избежать государствоцентризма, не означает полного исключения государства из системы международных отношений. Фактически это означает, что ученый, исповедующий либеральные взгляды, стремится создать международную систему, которая бы ограничивала различные типы силового взаимодействия акторов этой системы и, в первую очередь, государств, поскольку именно государства продолжают оставаться сосредоточием силовых ресурсов.

В начале XX века либеральной теорией международных отношений особая роль придавалась добровольным действиям государств в рамках различных международных соглашений, институционализированных, как Лига Наций, или неформальных, как попытка умиротворения Третьего Рейха. Вступление государства и в ту, и в другую систему коллективной безопасности предусматривало добровольный отказ от силовых воздействий в отношении других стран. Этот отказ базировался на том, что все страны являются равными, разделяют общие либерально-демократические ценности и готовы оказывать поддержку друг другу в кризисных ситуациях. Однако, деятельность этих организаций можно назвать лишь относительно успешной, а эффективность неформальных соглашений - минимальной. Ни Лига Наций, ни ООН, к сожалению, не могут предотвратить все конфликты. Связано это с тем, что их структура не обеспечивала равенства между государствами, и как следствие этого, несмотря на высокую степень их институционализации, не была обеспечена стабильность и эффективность их функционирования.

Неравенство позволяло некоторым наиболее сильным державам уклоняться от исполнения норм, которые устанавливались основополагающими документами этих организаций. В этой ситуации Лига Наций стала проводником интересов наиболее мощных государств Европы, ООН стала ареной политического противостояния между Соединенными Штатами и Советским Союзом. На практике, вхождение в эти организации стало символом международного признания государства, а не реальной возможностью войти в конгломерат государств, разделяющих общие принципы регулирования международных отношений. Эти факторы блокировали нормативный характер данных международных институтов.

В период после Второй Мировой войны либеральные ученые сконцентрировались на экономической и региональной интеграции, а также создании наднациональных институтов. Государство в этом случае ограничивается в своих действиях в экономической сфере наднациональными институтами. Эти ограничения оказывают и серьезное влияние на политическую сферу. Так большинство исследователей международных отношений с созданием Европейской Организации Угля и Стали отметили, что с этого момента война между Францией и Германией, которые на протяжении практически всей истории Европы являлись геополитическими противниками, становится практически невозможной.

Широкое распространение международных институтов, особенно в области эконо