Глава 59. Божественное противостояние.

Постоянные отступления от темы из-за моих расспросов, действительно, никак не давали Ксардасу дойти до сути своего рассказа. Я понимал, что он не раскроет мне все свои планы – это было не в привычках искушённого в интригах мага, предпочитавшего использовать людей вслепую, ожидая их безоговорочного подчинения. Возможно, так на самом деле было безопаснее для всех, но быть марионеткой даже такого могучего колдуна, всё равно не хотелось, хотя на данном этапе у меня не было иного выхода. Сначала следовало заслужить доверие мага (если это вообще возможно), а потом уже ждать от него откровений. Тем не менее, рассказал он очень и очень много.

Время циклично. Как для нас происходит смена дня и ночи, зимы и лета, так и во всей Вселенной существуют свои собственные циклы. Мир богов то удаляется от нашего так далеко, что они теряют возможность оказывать на людей значительное влияние, то приближается так близко, что грань между мирами становится едва ли не иллюзорной. В такие времена боги напрямую могут говорить с людьми, наделять своей силой и создавать могучие артефакты. Это могло бы вести людей к процветанию, если бы не конфликт Инноса и Белиара. Раздираемые взаимной ненавистью, они тянут цивилизацию в разные стороны. Иннос, как правило, благоволит людям, в то время как Белиар давно в них разочаровался и делает ставку на орков и других нелюдей. Аданос и вовсе готов уничтожить всех, лишь бы не дать никому из братьев окончательно и безоговорочно победить. Как ни странно, именно бог равновесия в большей степени ответственен за гибель всех великих культур прошлого. Последняя такая катастрофа произошла на Хоринисе, стерев с лица земли почти всех представителей древнего народа, оставившего нам в наследство юниторы.

Когда миры сближаются, борьба за власть разгорается с новой силой и вместо счастья и благополучия, мы окунаемся в пучину войн. В конце концов, в каждом цикле побеждает один из братьев и его правление посредству избранных, наделённых властью и артефактами, длится около тысячелетия. Только в этот период человечество относительно свободно, потому как божественные наместники нечета самим богам и не могут всё контролировать. Но в конце цикла приходит новая война, всё повторяется, а человечеству потом приходится отстраивать свой мир из руин.

Минула уже тысяча лет со времён Робара Первого и последней великой войны. По всем признакам, скоро грядёт новое испытание для человеческой расы. Но есть и надежда. Как в своё время Робар спас человечество, так и теперь должен появиться новый избранный – Вершитель. Тщательно изучив древние источники, Ксардас пришёл к своему собственному поразительному выводу о природе этого человека.

Летописец упоминал, что как-то раз, столкнувшись с крупным отрядом орков, Робар Первый запретил войскам атаковать, заявив, что потери будут неоправданно высоки. Вместо этого он в одиночку вышел на битву против целого клана, запретив своему войску вмешиваться. Битва была долгой, но, в конце концов, остатки орков в панике бежали, поняв, что не в силах причинить не малейшего вреда закованному в непробиваемую броню королю. Ни одному человеку, сколь опытным воином он бы ни был и какими бы доспехами не обладал, такое не под силу. Естественно, многие говорили, что Робар и не человек вовсе, а олицетворение самого Инноса. Часто король вёл себя так, будто знает будущее наперёд, предвидит все манёвры врага. Перед крупными битвами он испытывал нетерпение и недовольство, иногда как бы заранее прощаясь с военачальниками, которым предстояло скоро погибнуть. Мало кто понимал, о чём говорит король, и даже ближайшие соратники порой опасались, что он выжил из ума. Однако время всегда показывало его правоту.

Ксардас не считал такое поведение случайностью или тем более безумием. По его теории, Робар не являлся избранным ни одного из богов – он был воплощением духа времени. Именно в этом был исток его успеха и невероятной силы. Внешне он был таким же человеком, как и все: ел, пил, испытывал боль, любил и ненавидел. Но всё менялось, стоило ему оказаться на грани гибели – тогда время приоткрывало перед ним свои тайны, замирало, а может, по велению его разума и вовсе меняло свой ход – деталей нам не дано узнать в точности. В каждом сражении Робар всегда находил лучшую тактику боя, поэтому мог победить даже в ситуациях, кажущихся безвыходными. В последней войне он встал на сторону Инноса и тот наделил Робара и группу его ближайших сторонников – будущих паладинов – своей силой. Именно это позволило избранному надеть рудный доспех и использовать артефакты такой мощи, которая свела бы любого другого с ума.

Иннос слишком сильно вмешался в дела этого мира, и равновесие было нарушено. Конечно, Белиар не остался безучастен и бросил в ответ все свои силы. По его зову из параллельной реальности явились драконы. Они не были созданиями Белиара, но самый могучий из них заключил с ним сделку – бессмертие и власть, вот что его прельстило, как это ни банально. Даже в случае гибели, Зверь перерождался в другом своём сородиче, вытесняя его душу и захватывая тело. Всю доступную силу Белиар вложил в своего нового ставленника и переломил ход войны.

Новый Зверь тёмного бога был практически неуязвим. Он уничтожал людей всюду, неся смерть, хаос и разрушение. Единственный, кто мог остановить его – это Робар, но Зверь выжидал и не нападал на него, заставляя смотреть, как умирает всё, что дорого королю. Города и сёла были разорены, выжившие люди прятались по лесам и пещерам. Поняв тщетность сопротивления, Робар, собрав всё оставшееся войско, покинул континент, отправившись на восток в поиске портала, из которого явились драконы. На одном из островов, что севернее Хориниса, под названием Ирдорат, Робар достиг своей цели. Именно там параллельные миры сходились даже ближе, чем у нынешнего Нордмарского монастыря, где Иннос впервые заговорил с Робаром. Раздосадованный, что враг ушёл от него, Зверь оставил Миртану и пошёл за королём попятам. Дракон поверил в свою непобедимость и, наконец, встретился с человеком в глубине пещер Ирдората.

Вершитель не является неуязвимым, и обладает предвидением только в переходный период, когда мир богов соприкасается с нашим. Именно аномалия порождает его дар. До этого момента он ничем не примечательный человек. На Ирдорате Робар оказался силён, как никогда. Он смог почувствовать своего врага, предугадать каждое его действие, и убил Зверя одним ударом. Меч, которым он поразил избранника Белиара, впитал его силу и заключил душу навеки, не позволив переродиться в новом теле. Такая техника удержания демонов известна с незапамятных времён и ей Робара обучил один из выживших жрецов древнего народа, обитавшего на Хоринисе. Это было единственным доступным выходом, но далеко не идеальным: заточение не убивает демона, и его дьявольская сущность продолжает испускать своё тлетворное влияние на окружающих людей.

Победа оказалась не полной. Не выдержав могучего зова Белиарова Зверя, соратники короля предали его. Сам Робар смог спастись, однако священный меч был украден. Предатели не успели далеко уйти, скрывшись на ближайшем острове – Хоринисе. Именно в рудниковую долину прибыл король в погоне за утерянным клинком. Но изменники успели сговориться с племенем орков, которые тоже поддались зову меча и заключённого в нём демона.

Покидая Ирдорат, Робар запечатал портал между мирами, чем сам подписал себе смертный приговор – его дар ослаб, силы Инноса тоже почти полностью оставили его, и король стал практически обычным человеком. Не в силах больше переносить влияния рудного доспеха, он был вынужден оставить и его. Орки были сильны, а их город хорошо укреплён, поэтому малыми силами, оставшимися преданными королю, разбить их не удалось. Война затянулась, постепенно превратившись в обычный ничем не примечательный конфликт. Люди больше не хотели кровопролития, и начали восстанавливать страну из руин. Единственный, кто не знал покоя – это Робар. Под старость лет, оставив трон своему сыну, он всё же предпринял отчаянную попытку вновь отбить меч, и на этом его жизнь прервалась.

Королевство Миртана постепенно восстановилось под руководством нескольких оставшихся преданных Инносу паладинов. Хотя способности этих рыцарей угасали так же, как и Робара, они нашли выход, обратившись к рунной магии. Она была легка в использовании, и могла быть освоена даже не очень способными к чародейству воинами. Так появился орден паладинов в том виде, в каком он через века и дошёл до наших дней. Служители Инноса стали основой человеческой цивилизации и оттеснили орков на крайний север и на восточные острова, в их исконные земли. Но центробежные силы вскоре победили в королевстве, и чем больше становилось население и больше времени проходило от войны со Зверем, тем сильнее проявлялся сепаратизм. Потомки Робара, к сожалению, не смогли прийти к согласию, и вскоре страна разделилась на герцогства и графства, которые то заключали союзы, то вели междоусобные войны.

Так было до недавнего времени, пока очередная часть цикла, свободная от влияния богов не подошла к концу. Появился новый избранник Инноса – Робар Второй. Люди вновь сплотились в единое королевство, и стали сильны. Всё было бы прекрасно, если бы и Белиар всерьёз не вознамерился вернуть утраченные позиции. Усилившийся натиск орков – подтверждение активного вмешательства бога тьмы в земные дела. До недавнего времени орду орков удавалось сдерживать и даже оттеснить другую угрозу – ассасинов, но падение королевства лишь вопрос времени. Все это понимали, и возведение магического барьера лишь подкрепляло худшие опасения.

Ксардас был уверен, что рано или поздно будущий Вершитель появится именно в рудниковой долине. Сюда должна привести его неспокойная жизнь и именно здесь его ждёт новый враг. В отличие от магов круга, Ксардас уже узнал, в чём причина разросшегося барьера. Пленные орки сообщили, что в подземном храме заключён могучий демон Крушак, покой которого и охраняет местное племя. Ещё в незапамятные времена остальные орочьи кланы из страха покинули эти земли. Лишь немногие храбрецы остались здесь, задабривая его жертвоприношениями. Узнать больше можно было лишь от шаманов племени, ни один из которых пока не попадал в руки к магу.

Несомненно одно – этот демон был порождением проклятого меча, но что-то сдерживало его мощь. Быть может, миры ещё не сошлись так близко, чтобы он смог проснуться, а может, он не был полностью освобождён или Робар Первый всё-таки смог как-то навредить ему. В этом даже Ксардас был не до конца уверен. В любом случае, демон набирал силу и вскоре мог явиться миру во всей своей мощи. Единственный, кто в состоянии его остановить – новый Вершитель. Необходимо было во что бы то ни стало разыскать этого необычного человека, не дать ему оступиться или бессмысленно погибнуть, а потом направить в нужном направлении. Отступник уже начал работать над планом, как одолеть древнего Зверя, именно поэтому его так интересовала демонология.

Когда повествование колдуна о временах далёкой древности подошло к концу, я спросил, что же именно требуется от меня.

– Я вижу в тебе талант Мильтен, которого нет ни в одном другом из ныне живущих магов ордена. Помимо меня, конечно, – усмехнулся волшебник, – Монастырское воспитание, несмотря на всю свою продуманность, отбило у этих остолопов способность широко мыслить. Бездумное следование традициям, повторение прописанных догм – вот их жизненные принципы. Годами послушникам вдалбливают в головы, что Иннос – бог света и добра, что он единственный истинный властитель этого мира. В конце концов, это входит в подсознание и человек уже не готов признать что-либо другое. При всей своей развитости, маги сейчас похожи на зомби, на фанатиков, которыми дирижирует по своему желанию владыка демонов по имени Иннос. Поверь, он ничем не лучше других своих названных братьев. Я половину жизни потратил на то, чтобы переломить ситуацию, сделал ставку на объединение королевства и централизацию власти, в надежде, что, укрепив свои позиции, смогу реформировать орден, но всё бесполезно – на это не хватило даже сил Великого магистра.

– Я надеялся, что юный Робар Второй – избранный, – продолжал Ксардас, – многое указывало на то, что он может стать Вершителем, но я ошибся, неверно истолковал знаки. Король попал под влияние Инноса и стал в итоге безумным фанатиком, в руках которого находятся все рычаги управления. Я попал в яму, которую сам себе вырыл. Через несколько лет после его восшествия на престол, был издан указ, по сути дающий королю абсолютную власть. Даже я, Великий Магистр, с тех пор должен был отчитываться перед ним и исполнять все приказы. Армия и знать были на его стороне, поэтому ничего нельзя было поделать, меня и так многие недолюбливали. Скажу честно – встретив тебя, я на миг задумался, что Вершителем можешь оказаться ты, но просмотрев твою память, отбросил эту идею. Я даже думал избавиться от тебя за ненадобностью, но потом понял, что твоя роль в предстоящих событиях может оказаться не меньшей. Как Робару Первому были нужны друзья и сподвижники, так и новому Вершителю понадобится помощь. Кроме того, как ты понимаешь, я больше не могу называться Магистром, но хотел бы, чтобы в будущем магов огня возглавлял достойный лидер. Ты не только наделён талантом, но и лишён предрассудков, поэтому можешь достигнуть многого. Я предлагаю тебе стать моим преемником и помочь достичь того, к чему движется человечество уже не одну тысячу лет.

С каждым словом Ксардаса, моё удивление становилось всё больше и больше. Ещё недавно я был простым мальчиком на побегушках, потом, отправляясь сюда, вынашивал планы, как убить предателя-мага, а теперь мог стать его ближайшим союзником и учеником. Неплохая перспектива, если, конечно, считать, что Ксардас знает, что делает, а не просто выживший из ума старик, сбившийся на путь некромантии. Ещё больше меня поразило, насколько бесцеремонно он заявил, что подумывал избавиться от меня. Впрочем, в этом мы были, можно сказать, квиты, ведь я сам ещё недавно мечтал его уничтожить.

– Как я могу Вам доверять? – честно признался я в своих сомнениях.

– Понимаю, – вздохнул маг, – конечно, Корристо успел многое наговорить про меня. Я для тебя отступник и предатель, прельстившийся властью и силой, которую обещает Белиар. Даже не буду пытаться тебя переубедить. Вот, что я тебе скажу: некромантия – вовсе не оживление мертвецов, а искусство контроля над душами более слабых существ. Это высшая форма магии, и практикующий её должен в первую очередь закалить дух и силу воли, иначе рискует стать жертвой своих же чар. Ты ещё очень нескоро будешь готов начать познавать азы этого искусства. Опытный «чёрный», – Ксардас слегка усмехнулся на этом слове, – маг может управлять другими существами, видеть чужими глазами и даже брать под контроль животных. Кроме того, можно призывать демонов из потустороннего мира и вселять их в подходящий сосуд. Взять тех же скелетов – как правило, они не имеют ничего общего с людьми, которыми являлись при жизни. Кости – лишь ёмкость для призванной сущности. Чем сильнее волшебник, тем более мощными и развитыми демонами он способен манипулировать, но стоит заклинателю расслабиться, как его миньоны выйдут из-под контроля. Правильно удерживать их учит демонология – поэтому для меня так важна эта книга, – Ксардас положил руку на лежащий на столе фолиант, – Демоны и духи существуют независимо от нас, но в непроявленном виде. Нет ничего зазорного в том, чтобы использовать их – это такая же сила, как и другие стихии: воздух, огонь или вода.

Неожиданно лицо колдуна переменилось. Взволнованно он открыл книгу и провёл над ней руками – страницы были чисты.

– Ты видишь то же, что я ощущаю? – спросил он строго и продолжил перелистывать страницы.

– Книга пуста, – удивлённо подтвердил я.

Ксардас сжал кулаки.

– Книга не главное. Стоило ожидать такой подлог. Похоже, Корристо совсем тебя не ценит, раз послал на верную смерть. Ты понимаешь, что если бы не наше знакомство до этих событий, ты был бы уже мёртв?

– Пожалуй… – неохотно признал я.

– Да, выходит, что долгие годы этот пройдоха ловко водил меня за нос, делая вид, что для него нет ничего важнее сакральных принципов. Хотя… – Ксардас ненадолго задумался, перебирая бороду– есть и другой вариант – он не доверяет тебе и решил испытать. Быть может, даже догадывается о твоей амнезии. Придётся удвоить бдительность. Если ты вернёшься живым, это не развеет его сомнений. Только смерть одного из нас сможет окончательно убедить Корристо, что мы не заодно.

– И что же делать?

– Дадим ему то, чего он так жаждет – инсценируем мою гибель.

– Сейчас?

– Нет, это будет неубедительно. Корристо не поверит, что маг второго круга смог убить меня, пусть даже используя неожиданность. Он захочет убедиться лично, и не успокоится, пока не увидит моё хладное тело, чего мне бы не хотелось… Нет, пусть лучше он сам приложит руку к моему уничтожению. Чувствую, пора мне искать место для новой башни, – задумчиво добавил некромант.

Мы разработали план – дерзкий и рискованный. Его началом была телепортация к пентаграмме в обители магов огня. Ксардас оказался чертовски прав, что меня ждёт «тёплый» приём. Дальше нужно было затаиться, ни в коем случае не выдать себя, ждать, когда Корристо сам сделает следующий шаг, и лишь помочь ему в деталях.

Глава 60. Объяснения.

Товарищи по кругу огня поверили в мою историю и непричастность к делам Ксардаса, или же, по крайней мере, сделали вид, что ничего не произошло. Моё обучение продолжилось едва ли не с новой силой. Теперь в мои тренировки была включена ещё одна дисциплина – бой на посохах. Это искусство не так часто применялось магами, однако иногда могло спасти жизнь. Взять, к примеру, мою схватку со шныгами. Если бы тогда у меня под рукой был посох, я легко удержал бы атакующую тварь на достаточной дистанции и добил.

Преимущество посоха или шеста над привычным всем холодным оружием – его длина. Они позволяют держаться от противника даже на большем расстоянии, чем при использовании двуручных мечей или топоров, однако по сравнению с этими массивными неповоротливыми орудиями, успешно управляться с которыми под силу лишь могучим воинам вроде Горна, посохи выгодно отличаются своей лёгкостью. Кроме того, они позволяют одновременно и защищаться, и обороняться. Пока один конец шеста наносит удар, другой может отразить нападение сбоку. На некоторых экземплярах делают стальные наконечники, позволяющие совершать также колющие удары. Но самое главное то, что противник почти всегда недооценивает посох, потому как он не выглядит угрожающе. Все эти факторы делают на вид довольно безобидный предмет грозным оружием в руках умелого бойца, однако новичок не сможет использовать его преимуществ.

На первых порах я постоянно цеплял что-нибудь длинной палкой, которую мне дали для тренировок. За время в колонии я уже успел привыкнуть к мечу, к успокаивающей прохладе его рукояти и тяжести, извлечённого их ножен клинка. Всего этого посох был лишён. Мне казалось, будто я какой-то крестьянин, взявший в руки дрын, выдернутый из забора. Сложно было поверить, что мастер боя на посохах может в одиночку отбиваться от нескольких вооружённых противников. Поначалу я был способен лишь нелепо махать палкой и постоянно терял равновесие. Только когда я, наконец, стал чувствовать габариты своего оружия, стало получаться что-то более-менее убедительное.

Как ни странно, лучше всех посохом владел Родригез, превосходя в этом даже более опытных магов. Корристо давно не практиковал этот стиль боя, полагаясь лишь на рунную магию, поэтому моим обучением в основном занимались самые молодые – Родригез и Торрез. Драго тоже был в рассвете сил, но, подобно магистру, мало интересовался силовыми упражнениями, сосредоточившись на изучении древней мудрости. Для меня же физические тренировки были своего рода отдушиной, благодаря которой я мог не терять формы, выплеснуть своё напряжение и накопившееся раздражение. Часто я уходил в полуразвалившееся здание, где стражники отрабатывали стрельбу из арбалета, и, когда там никого не было, отрабатывал удары в одиночестве, избивая деревянные чучела.

После моего возвращения из экспедиции к башне Ксардаса, у меня оставалось ещё одно незаконченное дело. Перед выходом, я обещал Гомезу отчитаться о проделанной работе. Теперь мне не очень хотелось вновь идти к нему, но выбора особо не было – раз уж я взялся вести эту игру, то надо идти до конца. Едва оправившись от ожогов, которые, согласно плану, мне для убедительности оставил Ксардас, я отправился на аудиенцию к рудному барону. В этот раз было что рассказать, даже не касаясь деталей похода. Дело в том, что выходил из замка я через ворота, а вот как возвращался, никому из стражи не было известно. Каторжане понятия не имели о том, что в колонии уже работает телепортация. Именно об этом я и хотел сегодня поговорить с Гомезом.

В этот раз я пришёл утром, и не застал барона в тронном зале – там вообще было пусто. Похоже, он ещё не вышел из своих покоев. Беспокоить его было бы глупо, и я уже собрался уйти, чтобы зайти попозже, но в дверях кухни (а в тронный зал, который был по сути столовой, можно было пройти либо через кухню, либо через импровизированную оружейную) столкнулся с одной из наложниц. Она спешила, видимо, за едой или напитком для барона, и врезалась в мою ещё не до конца зажившую руку. Я невольно вскрикнул и схватился за рану. Девушка испугалась и отшатнулась от меня в сторону.

– Прошу прощения, сударыня, – произнёс я, – просто не до конца зажившая рана.

Она посмотрела на меня удивлённо, как будто бы я сказал что-то противоестественное, а потом отошла ещё дальше, уступая мне дорогу.

– Проходи, я не спешу, – улыбнулся я и сделал шаг назад, показывая рукой, чтобы она проходила первой.

Девушка зашла на кухню и, обернувшись, произнесла:

– Вы, маги, всегда такие вежливые?

– Нет, только если нас хорошо кормить, – попытался пошутить я.

– В таком случае, жаль, что я живу не с вами, – улыбнулась служанка и оглянувшись по сторонам грустно добавила, – баронов и их стражу сколько не корми, они всё равно, как дикие звери – только одно на уме…

– Поэтому ты так спешила?

– Нет, этого я уже не боюсь… – задумчиво ответила девушка, – да и вряд ли кто-то рискнёт прикоснуться ко мне без позволения Гомеза. Но, довольно! Иди! Мне нельзя разговаривать с тобой. Барон рассердится, если я задержусь.

С этими словами она отвернулась и стала рыться в шкафу с припасами. Я понаблюдал за ней ещё непродолжительное время и удалился.

Следующая моя попытка застать Гомеза оказалась более удачной – я пришёл в районе обеда. Сидя на своём троне со скучающим видом, барон выслушивал отчёт Бартолло касательно поставок из внешнего мира. Завидев меня, он отослал своего помощника.

– А вот и наш герой! – воскликнул барон, – как твои раны?

– Вы неплохо осведомлены, – искренне поразился я. Не думал, что кто-то, кроме магов, уже знает о моих приключениях, тем более Гомез.

– Приходится стараться, чтобы удержаться на этой жёсткой табуретке! – ударил барон по подлокотнику, показывая тем самым на трон.

Я лишь кивнул головой в знак почтения к его информированности.

– Мастер Дамарок хорошо потрудился, и ожоги уже практически меня не беспокоят.

– На вас всё заживает, как на собаках! – усмехнулся Гомез, – если бы мои воины также быстро умели зализывать раны, от этих проходимцев из Нового лагеря уже бы не осталось и следа.

Гомез явно преувеличивал, его проблема была не в больших боевых потерях, а в тупости подчинённых, постоянно попадавших в простейшие западни, а также в страхе зажравшихся стражников, не желающих рисковать жизнью, осаждая укрепления, возведённые людьми генерала Ли. С патрулированием лагеря этот сброд ещё кое-как справлялся, а для ведения настоящей войны у них явно не хватало ни навыков, ни дисциплины, чего нельзя было сказать о наёмниках магов воды.

– Сегодня в очередной раз они ограбили меня! – продолжал Гомез, – совсем обнаглели – убили двух стражников! Вскоре придётся преподать им урок. Пусть псы знают своё место и не смеют кусать хозяина!

Я промолчал, и Гомез немного остыл, сменив тему:

– Так что ты можешь рассказать о своей миссии, Мильтен? С предателем покончено?

– Ещё нет, милорд, но это лишь вопрос времени. Мы нашли его логово, и теперь осталось подготовиться и нанести решающий удар. Объединив усилия магов круга, мы сотрём его в порошок раньше, чем он успеет понять, что произошло.

– Очень хорошо! Я рад, что хоть кто-то здесь справляется со своими обязанностями, – многозначительно посмотрел барон на стоящего в стороне Бартолло, – но есть ещё один момент, который я хотел бы прояснить. Дозоры из внешнего кольца не докладывали о твоём возвращении. Каким образом тебе удалось пройти незамеченным?

– Вы как всегда проницательны, – улыбнулся я, – дело в том, что со времени возведения барьера минуло уже достаточно времени, чтобы магические потоки улеглись. В общем, если опустить все тонкости, нам удалось восстановить телепортацию в колонии. Обратно я вернулся, используя эту руну, – достал я из кармана и протянул барону камень, – прямиком в покои магов.

Гомез взял магический артефакт, покрутил в руках, осмотрел со всех сторон и, в конце концов, вернул мне.

– И сколько таких рун уже есть у магов?

– Я знаю об одной – учитель дал мне её перед экспедицией. Думаю, что есть ещё один такой же камень у самого Корристо. Как вы знаете, маги никуда не ходят, поэтому им незачем и возвращаться, – пожал я плечами.

– Можно ли таким образом попасть в другие места?

– Теоретически возможно, но не в нашем случае. Чтобы сделать точку возврата, нужны усилия хотя бы трёх опытных магов на месте, где будет выход из телепорта. Как вы знаете, маги последние пару лет не покидали замок в таком числе – значит, и рунам взяться неоткуда.

– Хм… – задумался барон. А что насчёт этих злосчастных еретиков, почитающих Аданоса? – Гомез произнёс это таким тоном, будто сам был рьяным приверженцем Инноса, что, конечно, было не так – в замке даже не было ни одного алтаря для молитв и подношений.

– Я могу практически наверняка гарантировать, что они тоже располагают такой руной, ведущей в их убежище. Нельзя исключать, что сделаны также телепорты и в какие-то другие места колонии. Несомненно, Вам известно, что мы ведём переписку с магами воды. Но наши контакты ограничиваются лишь обсуждением общих вопросов по поводу барьера. Ни о каких прочих своих действиях они нас не ставят в известность.

– Что ж, я прикажу своим шпионам занятья выяснением этого вопроса. То, что ты сообщил – очень важно для обеспечения безопасности всей колонии и поставок королю. Дальнейшее уже мои заботы. Ты славно потрудился, Мильтен. Думаю, тебе не помешает хороший отдых. Наталья! – громко крикнул барон, и из кухни выбежала девушка, которую я видел сегодня утром, – займись нашим гостем, – спокойно сказал ей Гомез, но в его тоне чувствовалось что-то такое, что не терпит возражений, – сегодня он заслужил самого лучшего обращения.

Я не со всем ещё осознал происходящее и не успел ничего возразить. Девушка опустила взгляд в пол и тихо произнесла:

– Как Вам будет угодно, милорд.

– Право, не стоит, – пытался отговориться я, но Гомез не дал мне продолжить.

– Я лучше знаю, что стоит. На этом всё, – сказал Гомез, и вновь подозвал к себе Бартолло, всё это время ждавшего, пока мы закончим разговор.

Наложница подошла ко мне и попросила следовать за ней.

– Ты не обязана это делать, – сказал я, пока мы поднимались на второй этаж, где располагались жилые комнаты, – можешь идти, а я отправлюсь в обитель.

– Он всё узнает и накажет меня. Пожалуйста, не уходи, – с мольбой в голосе ответила моя спутница, – и не переживай… думаешь ты первый такой? Он использует меня так уже несколько месяцев. С тех пор, как я ему надоела… И слава Инносу… Остальные бывают жестоки, но по сравнению с ним это уже детские забавы. Разве что Ворон часто не в духе… Но я привыкла.

– Они бьют тебя? Издеваются?

Девушка рассмеялась в ответ на мой вопрос:

– Вся жизнь здесь сплошное издевательство. А какие тряпки нас заставляют носить? Даже последняя шлюха в борделе одевается и то приличнее.

Сейчас на ней был накинут какой-то тоненький халат и через него просвечивал костюм для эротических танцев. Я видел её в нём в одно из первых посещений рудного барона. Этот наряд лишь немного прикрывал наготу. Воспоминания о танцующей наложнице сбили меня на мысли, совсем не подобающие праведному служителю Инноса. Я постарался отогнать их, но мы как раз дошли до нужной комнаты, девушка заперла дверь изнутри, и мы остались наедине.

– Прости мне мою болтовню. Надеюсь, ты не будешь жаловаться барону.

– Конечно нет! Я же сказал, что ты можешь быть свободна.

– Спасибо. Приятно осознавать, что мантия мага, в отличие от титула барона, всё еще хоть что-то значит, а не просто прикрывает очередного мерзавца. Удивительно, что у вас с ним есть общие дела. Впрочем, прости – это не моё дело.

– Маги сотрудничают с Гомезом, потому что он единственный, кто поставляет руду королю. Каким бы человеком он ни был, без него Миртана обречена.

– Мне показалось, что ты здесь по личной инициативе, но не важно… Почему бы вам, магам, самим тогда не взять власть в свои руки? Разве это так сложно при ваших способностях?

Меня сразу начало смущать, что девушка так смело ругала барона, а последний вопрос и вовсе зародил подозрения, что весь этот разговор не случаен. Я ответил дежурной фразой:

– Маги огня никогда не сделают ничего подобного – это не угодно Инносу. Наше дело служить, а не властвовать.

– Поэтому у власти всегда одни мерзавцы? Почему те, кто достоин, самовольно отрекаются? Разве вы не должны помогать людям? Так меня всегда учили – Иннос заступник и защитник. Вы его слуги – почему же стоите в стороне, когда мы страдаем?

– На всё воля Инноса. Как ты здесь очутилась, Наталья? Просто так в колонию не попадают.

– Какое это имеет значение? Разве человек не имеет права на ошибку, не достоин прощения? Многие, совершившие куда худшие вещи, чем я, гуляют на свободе.

– Все достойны прощения, даже Гомез. Можешь попытаться понять его и простить.

– Ты издеваешься надо мной?

– Нисколько. Все заслуживают шанс исправиться.

– Горбатого могила исправит…

– Хватит о бароне. Может, лучше расскажешь свою историю? – спросил я.

– Не стоит. Мы сюда пришли не для этого.

– Что ж, тогда я пойду, заодно перекинусь с Гомезом парой слов о тебе.

– Стой! – схватила она меня за рукав, – ты не можешь быть так жесток! Барон изобьёт меня, если я не справлюсь! А, возможно, придумает что-нибудь и поизвращённей…

– Вот это уже другой разговор. Не справишься с чем? Что поручил тебе Гомез? Соблазнить меня и вызнать, не пойду ли против него? Что ещё ты должна донести?

– Зачем ты так сразу? – едва не заплакала Наталья и потупилась.

– Будешь отрицать? Думаешь, я дурак и не догадываюсь, кто рассказал барону, что я ранен? – слегка повысил я голос, – Только ты могла знать об этом. Так что, вы с Гомезом близки гораздо больше, чем ты пытаешься изобразить.

– Нет! – Наталья заплакала, – нет, всё не так…

– Слезами делу не поможешь, просто расскажи всё как есть. Я обещаю, что это останется между нами.

Я понимал, что слёзы – женская уловка, пусть даже и не преднамеренная, но всё равно вид плачущей девушки вызвал у меня сочувствие. Захотелось её пожалеть и успокоить, а не ругать.

– Хорошо, – отёрла она слёзы рукой, – нет смысла больше обманывать. Да, он приказал мне соблазнить тебя, чтобы иметь компромат, способ контроля над тобой… Ещё я должна разговорить тебя, проверить, не настроен ли ты против него. Он подозревает, что маги водят его за нос – я слышала, как Ворон науськивал его против вас…

– Гомез доверяет тебе, раз утром послал за едой. Ведь ты могла бы подсыпать ему яд.

– Яд? Ты смеёшься? – искреннее удивилась наложница, – откуда его взять здесь? Думаешь, повара хранят его на кухне? Да их бы повесили, стоит только Бартолло заподозрить хоть намёк на измену! Он целыми днями торчит на кухне и следит за каждым их шагом. Предыдущему повару Гомез отрубил голову прямо в столовой, за то, что картошка плохо пропеклась, – девушка поморщилась, – не могу об этом вспоминать. Конечно, он был зол не на повара, а из-за очередной стычки с Новым лагерем, но беднягу это не вернёт к жизни.

– Мало ли, может, ты сама где-то раздобудешь яд. Учитывая подозрительность Гомеза, он бы не стал так рисковать.

– Раздобуду яд? И где я, по-твоему, его спрячу? Ты видишь в моём наряде карманы?

Девушка сбросила халат и осталась в танцевальном костюме. Полуобнажённое женское тело приковало мой взгляд, и я рассматривал её значительно дольше, чем того требовал поиск карманов, которых там, ясное дело, быть никак не могло. Зато, я успел по достоинству оценить другие её прелести. Попытавшись успокоить свой участившийся пульс, я произнёс:

– Тем не менее, о моём ранении ты рассказала по своей инициативе.

– У меня не было выбора! Я должна быть полезной барону, иначе он избавится от меня! То, что я тебе сказала по пути наверх – правда. Он всё чаще отдаёт меня в пользование своим дружкам. Это ужасно, – девушка снова всхлипнула, – так скоро дойдёт до стражи, и тогда я погибла… Нет уж, лучше я буду служить ему – будет хотя бы шанс выжить. Сегодня он был доволен тем, что я рассказала, и даже поручил новое задание. Но я не справилась…

– Тебе не обязательно признаваться ему в этом. Просто не говори, что я вывел тебя на чистую воду.

– Возможно, ты прав, – оживилась девушка, – но что, если он догадается?

– А ты не говори ему лишнего. Я ведь, вполне мог оказаться и вовсе не настроен на разговоры… Здесь в колонии женщины стоят на вес руды, мало кто захочет даром терять драгоценное время уединения.

Девушка посмотрела на меня немного удивлённо.

– Но ты же служитель Инноса? Разве вам это позволено?

– Дай подумать… Кодекс гласит: «не имей жены и детей». Довольно точная формулировка, и её нарушение пока никак не входит в мои планы. Так что ты ещё можешь выполнить порученную работу…

Конечно, я немного слукавил, приведя лишь самый сокращённый вариант заповеди, но за последнее время я переступил через столько правил, что глупо было бы останавливаться перед самым приятным из нарушений.

– Давно не была с мужчиной, не вызывающим у меня отвращения, – улыбнулась Наталья и опустилась на колени у моих ног. Жизнь наложницы её многому научила...

Глава 61. Разговор по душам.

Экспедиция на поиски Ксардаса и её последствия так поглотили меня, что совсем не оставили времени встретиться с друзьями. Если с Диего и Лестером я успел хоть как-то увидеться, то с Горном и вовсе ещё ни разу не разговаривал после того, как стал магом. Из-за потери памяти это меня едва ли беспокоило, но теперь стало не хватать прямодушной искренности и чопорных шуток здоровяка. Так или иначе, именно Горн подтолкнул меня встать на путь колдовства: если бы не его удивление эффекту моих свитков во время освобождения Свободной шахты, я бы вряд ли задумался над тем, что наделён магическим даром.

Пока я развлекался прогулками по горным тропам, ходил по орочьим следам, приятно беседовал с големами и наведывался в гости к самым могущественным людям в колонии, мои друзья вели более обыденную жизнь и уже успели облюбовать уютное местечко на берегу реки, которое так удачно нашёл Диего. На очередную встречу меня позвал Лестер. В последнее время он бывал в замке с завидной регулярностью и, в отличие от Диего, не боялся подходить к магам. Торговля болотной дурью шла настолько успешно, что теперь заплечный мешок Лестера после сделок выглядел вдвое объёмнее, чем в первый раз.

Предприимчивый Бартолло заказывал больше, чем требовалось рудным бароном, и излишки продавал стражникам, имея с этого неплохой барыш. В результате, половина людей Гомеза уже подсела на траву, а вторая половина остерегалась её пробовать лишь по<