МОЗГ И ДВЕ СТРАТЕГИИ МЫШЛЕНИЯ: ПАРАДОКСЫ И ГИПОТЕЗЫ

Расщепление мозга, осуществленное Р. Сперри и его коллегами, выявилосущественные различия деятельности двух полушарий. Было очевидно, чтофункции распределены между полушариями, но оставался нерешенным самыйважный вопрос: есть ли в этом распределении какая-то принципиальнаязакономерность? Можно ли предложить концепцию, которая описывала быразличие между полушариями не на уровне отдельных феноменов, а на уровнетеоретических обобщений? Первые объяснения, казалось, напрашивались сами собой и вытекали изэкспериментальных наблюдений. Было предположено, что левое полушариеответственно за восприятие и продукцию речи, а также математических иабстрактных символов. Правому полушарию приписывалась обработка любойобразной, невербальной информации. Однако быстро выяснилось, что такойподход приводит к многочисленным противоречиям: 1. Правое полушарие действительно неспособно к речепродукции, однакооно понимает обращенную к нему речь в довольно широких пределах. Оно плохосправляется только с восприятием сложных грамматических конструкций. 2. Левое полушарие способно к адекватной оценке музыкального ритма, аведь музыка классический образец невербальной информации. Правда,распознавание мелодий остается недоступным левому полушарию. 3. Повреждение правого полушария (в результате инсульта, травмы илиопухоли мозга) приводит к утрате творческого потенциала не только умузыкантов и артистов, но и у поэтов (оперирующих только словами) и даже уматематиков. Поэты не теряют способности к версификации (т.е. к имитациистихосложения), но дух поэзии из этих стихов уходит. Математики не теряютспособности к решению тривиальных задач с четким алгоритмом решения, ноутрачивают способность к решению задач нетривиальных, требующих созданиянового алгоритма решения. 4. Сновидения всегда считались типичным проявлением активностиобразного мышления. В этой связи были все основания ожидать, что послерассечения связей между правым и левым полушарием у пациентов исчезнутотчеты о сновидениях. Ведь отчитываться способно только левое полушарие,только оно владеет речью, а вся образная информация предположительноразвертывается в правом полушарии. . Оказалось, однако, что лица с расщепленным мозгом могут отчитыватьсяо сновидениях, хотя и реже, чем здоровые испытуемые. Это означает, что поменьшей мере часть сновидений развертывается в пространстве левогополушария. Правда, сновидения в этих случаях несколько отличаются отпривычных. Образно говоря, отличие такое же, как отличие мультфильма типа"Ну, погоди..." от фильмов Тарковского или Антониони, или от необычногомультфильма "Сказка сказок" Ю. Норштейна. Все эти фильмы, в отличие оттипичных мультфильмов, не исчерпываются сюжетом и не сводятся к нему. Ноподробнее мы поговорим об этом чуть позже. 5. Язык глухонемых это язык не слов, а жестов. Известно, что правоеполушарие ответственно за координацию движений и вообще за все, чтополучило название "языка тела". Поэтому было логично предположить, что иязык глухонемых находится под контролем правого полушария. Выяснилось,однако, что он страдает при повреждении не правого, а левого полушария. 6. Наконец, полной прерогативой правого полушария считается опознаниесложных образов, таких как изображение человеческого лица. И этосправедливо, за исключением, однако, тех случаев, когда изображение лицасодержит отдельные, чрезвычайно характерные и бросающиеся в глаза черты,например, особая форма носа или асимметрия глазных щелей. В этих случаяхопознание легче осуществляется левым полушарием несмотря на то, что такоеизображение остается образом. Итак, простое противопоставление слов и образов не объясняетфункциональной асимметрии полушарий. Требуется другой подход. Было высказано очень продуктивное предположение, что дело не винформации, которую обрабатывает мозг, а в способе обработки. Первая гипотеза, выдвинутая в этом направлении, приписывала правомуполушарию способность к одновременному синтетическому "схватыванию" самойразличной информации ("симультанная обработка"), тогда как за левымполушарием закреплялся последовательный переход от одного элементаинформации к другому, что способствует ее систематическому анализу. Впользу этой гипотезы свидетельствует много фактов, но один эксперимент,поставленный американским психологом Поличем, потребовал ее пересмотра иуточнения. Полич показал, что когда все элементы информации достаточнооднородны или отличаются лишь по вполне определенному признаку и их можнолегко формализовать, то левое полушарие вполне способно обработать все этиэлементы одновременно, симультанно и даже быстрее, чем правое полушарие. Авот если образ достаточно сложен и не содержит четких и легкоформализуемых отличительных признаков (как фотографии обычных человеческихлиц, не искаженных слишком характерными и необычными чертами), топреимущество в скорости и комплексности обработки действительно за правымполушарием. С учетом этого эксперимента я внес уточнение в концепцию, объясняющуюразную стратегию полушарий в обработке информации. Согласно моейконцепции, различие между полушариями сводится к различным способаморганизации контекстуальной связи между предметами и явлениями. И философы, и естествоиспытатели давно пришли к выводу, что ничто вэтом мире не существует само по себе, вне связи с другими предметами иявлениями. Связи эти могут быть сильнее или слабее, более или менееразнообразными, но они всегда существуют и определяют динамичность этогомира: и физического мира, и мира человеческих отношений. В естественныхусловиях эти связи достаточно богаты и нередко способны взаимно отрицатьдруг друга, создавая предпосылки для амбивалентных отношений (притяжение иотталкивание, любовь и ненависть и т.п.). Характер и особенности связейнередко имеют определяющее значение для понимания смысла того или иногопредмета или явления. Один и тот же предмет - яблоко - имеет совершенноразличный смысл в зависимости от того, находится ли оно перед вами наблюде, привлекательное и вызывающее аппетит, как на картине Сезанна; илионо помещено на голову сына Вильгельма Телля и он должен сбить егострелой, не задев сына; или это яблоко, которое Ева протягивает Адаму; илиэто яблоко, которое падает на голову Ньютона; или, наконец, это яблоко изстихов Вознесенского: "Но любовь это райское яблочко с бритвами - сколькораз я надкусывал, сколько давал". Различие определяется не свойствамисамого яблока, а особенностями его взаимосвязей, реальных илипотенциальных, включая воображаемые, с другими предметами и явлениями. Длячеловека, существующего в контексте определенной культуры, роль такихассоциативных связей особенно велика, и они могут сосуществоватьодновременно, многократно пересекаясь и делая картину мира чрезвычайнобогатой и полиморфной. Вот почему в предложенной мной концепции основноевнимание уделяется именно взаимодействиям, связям между предметами иявлениями. Согласно этой концепции, левое полушарие из всего обилия реальных ипотенциальных связей выбирает немногие внутренне непротиворечивые, неисключающие друг друга, и на основе этих немногих связей создаетоднозначно понимаемый контекст. Прекрасным примером такого контекстаявляется текст хорошо написанного учебника по естественным наукам. Воснове этого контекста лежит установление однозначных причинно-следственных отношений между предметами и явлениями. Благодаряоднозначному контексту достигается полное взаимопонимание между людьми впроцессе их деятельности, и потому формирование этого контекста так тесносвязано с речью. Однозначность обеспечивает также логический анализпредметов и явлений, последовательность перехода от одного уровнярассмотрения к другому. При этом все остальные связи, способные усложнитьи запутать картину, сделать ее менее определенной и, упаси боже, внутреннепротиворечивой все эти связи безжалостно усекаются. Такая аккуратноподстриженная под машинку логического мышления картина мира является ужене картиной в полном смысле этого слова, а моделью, однако моделью удобнойв обращении. Все школьное образование в условиях западной цивилизациинаправлено на скорейшее формирование у человека однозначного контекста, наразвитие левополушарного мышления, Правое полушарие занято прямо противоположной задачей. Оно"схватывает" реальность во всем богатстве, противоречивости инеоднозначности связей и формирует многозначный контекст. Прекраснымпримером такого контекста являются сновидения здоровых людей . Я люблюэтот пример, потому что он адресуется к внутреннему опыту каждогочеловека. Всем нам, наверное, знакомо ощущение беспомощности, когдапроснувшись после яркого и личностно значимого сновидения, мы пытаемся егопересказать, чтобы передать свои от него ощущения. И с удивлениемобнаруживаем, что, хотя мы ясно помним его во всех деталях, при пересказеускользает что-то важное, причем не только от слушателей, но и от нассамих. То, что мы способны выразить в словах, является лишь бледной тенью,скелетом того, что мы действительно видели. И дело не в том, что нам нехватает слов. А дело в том, что не удается передать в словах тотмногозначный контекст сновидений, который формируется обилиемпересекающихся связей между его отдельными образами. Речь, во всякомслучае, речь не поэтическая, принципиально не предназначена для передачи ивыражения такого контекста, поскольку строится по законам левополушарногомышления. Именно поэтому "мысль изреченная есть ложь". В не меньшей степени это относится и к описанию произведенийискусства. Попробуйте передать ваши впечатления от действительновзволновавшей вас картины или кинокартины. Что бы вы ни сказали, этовсегда будет только слабым приближением к тому, что вы хотели бы сказать:многозначный контекст искусства адекватно передается лишь черезмногозначный контекст искусства же. Наконец, все то же самое относится кпопытке описания чувств и межличностных отношений, которые у нормальных,психически здоровых людей всегда многозначны. Оба полушария выполняют равно важные функции. Левое полушариеупрощает мир, чтобы можно было его проанализировать и соответственноповлиять на него. Правое полушарие схватывает мир таким, каков он есть, итем самым преодолевает ограничения, накладываемые левым. Без правогополушария мы превратились бы в высокоразвитые компьютеры, в счетныемашины, тщетно пытающиеся приспособить многозначный и текучий мир к своимограниченным программам. Все попытки создания искусственного интеллектаоказались недостаточно успешными именно потому, что авторы представлялимозг только как одно левое полушарие и пытались моделировать только его.Отчасти это было связано с избыточной левополушарностью самих специалистовпо искусственному интеллекту. И в связи с этим я хочу закончить эту статьюпоучительной историей, приключившейся много лет назад в Тбилиси на первомсимпозиуме по искусственному интеллекту. Организаторы симпозиума были увлечены идеей искусственноговоссоздания человеческого мозга, и им казалось, что они близки креализации своей мечты. Они пригласили на симпозиум одного из виднейшихфизиологов того времени, специалиста по естественному мозгу академика И.С. Бериташвили, и развернули перед ним захватывающую перспективумоделирования мозга и вскрытия всех его тайн. Иван Соломонович слушалмолча и внимательно. В конце симпозиума энтузиасты-кибернетики спросилиего, что он думает о предложенных перспективах. И И. С. Бериташвилиответил, на мой взгляд, гениально. "Я старый человек, сказал он, и мояюность пришлась еще на дореволюционный период. В это время публиковалосьмного порнографических романов. Их отличительной особенностью было то, чтописали их, в основном, старые девы, чья бурная фантазия не была ограниченаих личным опытом".

ПСИХОЛОГИЯ ТВОРЧЕСТВА

Лет 15 назад я участвовал в одном заседании "круглого стола",посвященном проблеме воспитания, обучения и здоровья. Прямо напротив менярасположился пожилой мужчина, который выглядел "застегнутым на всепуговицы". Он производил впечатление крупного чиновника и всем своим видомтщательно "держал дистанцию" между собой и остальными участникамисовещания. Позже выяснилось, что это член Академии медицинских наук,директор Института педиатрии. Речь зашла о воспитании и развитиитворческих способностей ребенка. Академик насторожился. "Я не вполнепонимаю, о чем идет речь, - сказал он, всем своим видом и тоном показывая,что это не он не понимает нас, а мы не понимаем, о чем говорим, - какоетворчество? Человек должен выполнять свои обязанности в свое рабочеевремя, при чем тут творчество?" Разговор, однако, продолжался, и кто-то изсобеседников неосторожно использовал словосочетание "творческий экстаз",характеризуя высший подъем всех душевных сил во время творческого акта. Итогда академик воскликнул: "Ну, это уже вообще за границей..." Он хотелсказать "за границей понимания" или "за границей здравого смысла", но недоговорил. И я тут же спросил его, ласково и наивно: "Ну почему же толькоза границей? У нас это тоже иногда встречается". Инстинктивная ненависть чиновников к творчеству, чиновников не позанимаемому положению, а по мировосприятию, естественна и понятна.Творчество не удается регламентировать, им невозможно управлять (даже усамих творцов это не очень получается, не говоря уже об администраторах),его невозможно включить в производственные планы и назначить, каксовещание, на определенные часы рабочего времени. Но не поддаваясьрегулированию, творчество оказывает серьезное влияние на деятельность нетолько самого творца, но и большого коллектива, а иногда и всегомеждународного профессионального сообщества и тем самым фактически ставитпод сомнение руководящую роль администратора. Чего же, кроме классовойненависти, можно ожидать в этой ситуации от чиновника? Примерно в то же время я участвовал в обсуждении проблем творчества вредакции журнала "Знание - сила". Заседание вел весьма влиятельныйчеловек, редактор журнала "Коммунист" академик И. Т. Фролов. И когда япроизнес панегирик творчеству как движущей силе прогресса и к тому жегарантии индивидуального здоровья (ибо в творчестве в самом чистом видепроявляется поисковая активность, о которой так много сказано в этойкниге), Иван Тимофеевич воскликнул: "Куда Вы нас зовете? Что будет делатьобщество с таким количеством творцов? Кто будет добросовестно заниматьсяобычной рутинной работой?" (Помните: "человек должен выполнять своиобязанности в рабочие часы" - прямо какой-то заговор советских академиковпротив творчества! ). И хотя я несколько опешил от такого нажимамогущественного философа "от ЦК" (и тут же сделал для себя вывод, что спроцессом выдавливания из себя по капле раба дело обстоит не так ужблестяще), я все же попробовал протестовать и объяснить, что работающийбез творческой жилки человек в конце концов перестает уважать и себя, исвой труд, а без такого уважения, без чувства собственного достоинстваникакую, даже самую примитивную работу нельзя выполнять успешно. Потомучто мы не роботы, и интеллект у нас не искусственный, и результаты нашейдеятельности зависят от нашего самовосприятия, на которое процесстворчества влияет весьма благоприятно. Разумеется, мне не удалосьпереубедить собеседника: там, где логика приходит в противоречие с личнымии клановыми интересами, она терпит крах. Что же делает творчество таким особым видом деятельности? Впредыдущих главах статье мы писали, что правое полушарие создаетмногозначный контекст за счет "схватывания" огромного числа связей ивзаимодействий между предметами и явлениями, связей, которые часто немогут быть логически упорядочены, а иногда и просто отрицают друг друга втесных рамках формальной логики. Попробуйте-ка связно объяснить вашиотношения со значимым для вас человеком, который одновременно вызывает увас и чувство восхищения, и чувство зависти, и протест против этих обоихчувств, и притяжение, и отталкивание. Только рецепт приготовлениякислосладкого мяса можно изложить исчерпывающе и ясно, а природукислосладкого эмоционального отношения одного человека к другомуневозможно объяснить на словах без серьезных потерь (разве что в стихахпоэта масштаба Пастернака, но ведь это все равно не объяснение). Ипроисходит это потому, что в основе таких сложных эмоциональных отношений,принципиально неоднозначных, лежат пересекающиеся и отрицающие друг другасвязи. Правое полушарие чудесным образом все их интегрирует, создаваяуникальный сплав. И поскольку это касается не только межличностныхотношений, но и любых явлений действительности, то именно правоеполушарие, его способность к созданию многозначного контекста,обеспечивает выявление новых связей между явлениями и их интеграцию спрежним опытом, что и составляет сущность творческих озарений. В этом контексте небезынтересны многочисленные наблюдения, чтотворческая одаренность в разных видах деятельности коррелирует с чувствомюмора. В удачной шутке, парадоксе, анекдоте всегда есть совмещение двух,иногда взаимоисключающих значений. Эти теоретические рассуждения хорошо иллюстрируются анализомпсихологических методов, нацеленных на выявление творческих способностей.Самый из них известный тест Гилфорда. Тест этот состоит в следующем:человеку дают список названий (или рисунки) целого ряда предметов обихода,таких как утюг, плечики для одежды, сковородка и т.п., и его просятуказать все мыслимые способы использования этих предметов не только по ихпрямому назначению. Чем больше вариантов предлагает испытуемый, чем большесреди них нестандартных и необычных, тем выше оцениваются его творческиеспособности. В жизни иногда спонтанно происходит выполнение тестаГилфорда. Рассказывают, что один российский командировочный в Париже, неимея возможности ходить в кафе и не имея денег даже на покупку сковородки,ухитрялся жарить яичницу на электрическом утюге, разбивая яйца над этойимпровизированной сковородой, включенной в сеть. Но что по существу выявляет этот тест? Он выявляет способностьчеловека освободиться от стереотипа, от однозначного контекста ("утюгприбор для глажки белья", "сковорода нужна для поджаривания пищи"), отединственности связи, соединяющей два предмета, и перейти кмножественности связей данного предмета со многими другими, т.е. ксозданию многозначного контекста. Однажды В. Л. Райков проводилисследование теста Гилфорда у испытуемых, которым в состоянии гипнозавнушили, что они выдающиеся, ярко одаренные личности. До гипноза ониобычно выполняли этот тест на весьма среднем уровне, называя 2-3 способаиспользования каждого предмета. В состоянии же гипноза не толькоувеличивалось общее число предложений, но они менялись качественно:испытуемый не включал в свои ответы те предложения по использованиюпредметов, которые давал до гипноза. На вопрос экспериментатора, почемуему не приходит в голову, например, такой простой способ, который былназван первым до гипноза, испытуемый отвечал: "Но это же банальность!Зачем я буду давать вам очевидные, банальные ответы?" Эксперимент этот не только подтверждает, что в состоянии гипнозарасширяются возможности правополушарного стиля мышления, но и показывает,что при внушении творческой личности у человека меняется самооценка,самовосприятие. Восприятие себя как человека творческого являетсяважнейшим компонентом творческого акта. Это вовсе не означает отсутствиякритики к результатам собственной деятельности. Напротив, по-настоящемутворчески одаренные люди весьма критичны к результатам собственноготворчества. Но есть одно важное условие: эта критичность проявляетсятолько после "инсайта", после озарения, когда новое уже создано, а не впроцессе его зарождения. Критическое отношение - свойство левого полушариямозга, достояние сознания. В момент же зарождения нового (идеи или образа)правое полушарие должно быть свободно от безжалостного критиканстваприземленного и ограниченного сознания. Оно должно иметь право на полет,на бесчисленные пересечения и столкновения образов в планетарномпространстве правого полушария, ибо только из этих столкновений может бытьвысечена искра озарения. Такую свободу от критики сознания человек может приобрести либо аособых состояних сознания (гипноз, медитация), либо благодаряисключительному доверию к собственной интуиции, к творческому началу всебе. Вера в собственную незаурядность - исходное условие творчества.Поэтому лишены всякого смысла ханжеские разговоры о высокой моральнойценности скромности. Идея эта рождена ничтожествами, стремящимися уравнятьс собой людей выдающихся. Скромный талант - это бенгальский огонь, он незажигает. Без ощущения в себе сил, превосходящих обычные, человек неспособен к тому упорному поиску, не считающемуся с потерями и поражениями,без которого творчество немыслимо. Без ощущения творческого всемогуществачеловек не рискнет провозгласить то, что еще не понято и не принятосовременниками. Однако это чувство никак не связано со стремлениемпродемонстрировать свое превосходство перед другими людьми, с тенденциейих унижать и третировать. Совсем напротив, безвкусное противопоставлениесебя другим и стремление утвердиться за счет других всегда являетсяследствием глубоко скрытого мучительного комплекса неполноценности,который человек стремится преодолеть, унижая других. Тот, кто знает себецену и высоко себя ставит, не унизится до демонстрации превосходства - емувполне хватает его самоощущения. Более того, это самоощущение нередкоспособствует доброжелательности и приветливости, которые так естественновытекают из внутренней гармонии. Впрочем, это вовсе не значит, что человек творческий всегда доволенплодами своих трудов. Он счастлив ощущением внутренней силы, а результатыее проявления в конкретном виде деятельности, напротив, нередко вызываютразочарование. Оно бывает порой настолько сильным, что есть стремлениеперечеркнуть депо собственных рук, и восторги других лишь в очень слабойстепени способны смягчить это разочарование. В чем же его причина? Как бы замечателен ни был продукт творчества (научная идея,воплощенная в статью, музыкальная композиция, картина или поэтическийшедевр), это всегда только бледная копия нет, не замысла, а того живогообраза идеального воплощения, который сформировался в пространствеобразного, правополушарного мышления. Перевести его без потерь на нотнуюлинейку, бумагу или холст не удается никому и никогда, уже потому хотя бы,что этот образ соткан из слишком большого числа пересекающихся связей,слишком многомерен и многозначен, чтобы быть зафиксированным и"пришпиленным", как бабочка, к своему "материальному носителю". Чем-топриходится жертвовать, и это всегда жертва качества. От этой жертвы ввыигрыше оказывается культура и человечество (иначе ни один образ так и непревратился бы из "вещи в себе" в "вещь для нас"), но нередко в проигрышеостается сам творец. Ведь пока образ недовоплощен, есть ложная надежда,что он еще более приблизится к идеальному образцу, более полному игармоничному и имеющему лишь один недостаток он существует только длясамого творца, да и то в невыразимой форме. А когда уже произошлоотторжение образа от духовной жизни творца, он может убедиться, скольнесовершенен этот слепок. И ничья похвала не перевешивает этого трагичноговнутреннего видения, хотя похвала и необходима для притупления боли отнесовпадения. Но продукт подлинного творчества это бледный слепок с идеала толькодля автора. Для других это озарение и прорыв в новое пространство. Япредложил в свое время критерий, позволяющий отличить подлинное творческоедостижение (в науке и искусстве) от самой искусной его имитации. Критерийэтот - чувство удивленного узнавания. Когда человек сталкивается с чем-тоновым и непривычным, особенно в той сфере, в которой у него есть некоторыйсобственный опыт (а у всех у нас есть определенный опыт общения сискусством, у ученых же есть опыт в их области знаний), то первой реакциейдолжно быть отвержение, протест. Новое либо не совпадает с уже имеющимисяпредставлениями, ставит их под сомнение (что и вызывает защитную реакцию),либо вообще не воспринимается как новое. И если вдруг, неожиданно длясамого человека, возникает третий вариант - воспринятое воспринимается какновое, но протеста не вызывает это означает только, что в глубинеподсознания (а точнее, на уровне образа) это знание или представление ужесформировалось, хотя и не дошло до сознания. Лучше всего эторефлексируется фразой: "Как это верно, как точно, как же я это раньше самне замечал (не понял и т.п.) ". Этот эффект я и назвал эффектомудивленного узнавания. Лучше всего это иллюстрируется ссылками навосприятие новых трактовок известных художественных произведений. Такиетрактовки (если это эссе, а не строгие научные исследования) становятсясобытием, только если сами представляют собой самостоятельныехудожественные произведения на материале первоисточника. Что здесь можносказать нового по сравнению с тем, что ты уже многократно читал и сам длясебя продумал? А если что-то новое сказано, то прежде всего оно должновызвать настороженность и придирчивую критику, как и любая ревизия всегопривычного. А вместо этого естественного чувства возникает чувствопротивоестественное - удивленного узнавания, когда новая точка зрениясразу принимается как собственная, хотя ты и осознаешь, что только что сней познакомился. И ты удивляешься точности этого нового и самому себе -как же ты раньше до этого не додумался? Для меня эта реакция - сигналтого, что в действительности додумался, но только ничего об этом не знал.И еще это признак подлинности открытия. Думаю, именно это чувство имеют в виду представители точных наук,когда говорят о красоте новой идеи. Ее восприятие как гармоничной тесносвязано с чувством изумленного узнавания - именно гармония и узнается.Никакая самая искусная имитация творчества ни в науке, ни в искусстве, эточувство не вызовет - будет впечатление нового, удивительного, необычного,но чужого. Для чувства изумленного узнавания нужно совпадение образапроизведения с подспудно сформировавшимся образом в мозгу воспринимающего,и величайшей заслугой творца является способность вывести этот образ насвет из мрака бессознательного.

ПАРАДОКСЫ ТВОРЧЕСТВА

Что легче - создавать новое или двигаться проторенными путями? Чтоутомляет больше - рутина или творческая активность? Поскольку творчествовсегда встречалось неизмеримо реже и ценилось намного выше стереотипной,рутинной работы, то подспудно формировалось представление, что это нетолько более престижный, но и более сложный путь. Но сложный - для кого? Уже почти 25 лет назад американская исследовательница-психологМартиндейл провела эксперимент, остававшийся до самого последнего временинедостаточно оцененным. Она выбрала две крайние группы студентов - свыраженными творческими задатками и с полным отсутствием таковых. Наличиеили отсутствие творческих способностей оценивалось различными способами: ипо выполнению теста Гилберта, и по оценке компетентных экспертов(преподавателей), оценивавших учеников по параметру оригинальностимышления. Каждой группе студентов давали две серии задач. Задачи первойсерии ("креативные") требовали творческого подхода, их нельзя было решить,просто опираясь на известные алгоритмы решений и прошлые знания: напротив,задачи второго типа требовали хорошего знания правил и алгоритмов, они небыли простыми, но не требовали особой изобретательности. В процессерешения задач у всех испытуемых регистрировалась электрическая активностьмозга (электроэнцефалограмма). Здесь необходимо пояснить, что в психофизиологии давно была известнаконцепция крупного ученого середины этого века профессора Линдсли. Онпредложил шкалу функциональных состояний мозга - от глубокого сна донапряженного, сверхактивного бодрствования, и было обнаружено, что естьопределенная связь между уровнем бодрствования и электрической активностьюмозга. При очень спокойном, расслабленном бодрствовании, без всякихпризнаков направленного, сфокусированного внимания, почти на грани сдремотой на электроэнцефалограмме доминирует ритм покоя - так называемыйальфа-ритм, от 8 до 12 колебаний в секунду. Чем более расслаблениспытуемый, тем больше выражен альфа-ритм, тем он синхроннее и тем вышеего амплитуда. Когда человек приступает к деятельности исосредотачивается, альфа-ритм уменьшается и при напряженныхинтеллектуальных усилиях исчезает полностью. Происходит это потому, что изглубоких отделов мозга в его высшие корковые отделы поступаетдополнительная физиологическая стимуляция, активирующая мозг иподготавливающая его к работе в интенсивном режиме. Схема Линдсли занимала доминирующее положение в психофизиологии напротяжении десятилетий. Между тем постепенно накапливались факты, которыеставили под сомнение ее универсальность. Например, было показано, что приособых состояниях сознания (йога, медитация) альфа-ритм усиливается дажепо сравнению с расслабленным бодрствованием. Между тем, по психологическимкритериям, это отнюдь не дремота, а весьма активная, хотя и оченьсвоеобразная деятельность мозга, во время которой могут решаться серьезныепсихологические проблемы личности и создаются условия для активногоуправления внутренними органами и вообще всей внутренней средой организма(могут учащаться или урежаться пульс и дыхание, меняется артериальноедавление и т.п.). Однако изучение особых состояний сознания всегда стоялонесколько в стороне от магистральной линии развития науки о мозге, и восновном схема Линдсли оставалась неколебимой. Исследования Мартиндейл и некоторых других ученых, подтвердивших ееданные, нанесли по устоявшимся представлениям серьезный удар.Обнаружилось, что у творческих студентов при решении творческих задачальфа-ритм не только не уменьшается, но даже имеет тенденцию к увеличению,особенно в правом полушарии. В то же время при решении рутинных задач уэтих студентов, как и у студентов противоположной группы, альфа-ритмуменьшается, в полном согласии со схемой Линдсли. Уменьшается он и унетворческих студентов при попытках (безуспешных) решения творческихзадач. Таким образом, единственным, но очень важным исключением из общегоправила является поведение мозга при решении творческих задач и только втом случае, если мозг способен к этой деятельности. Но ведь не в дремоте же это происходит! Творческое решение - этовысокая мозговая активность, может быть, высшая, по критериюрезультативности. Есть, значит, какая-то загадка и парадокс в этихрезультатах. Знакомясь с этими данными, я предположил, что есть принципиальнаяразница в организации работы левого полушария, широко используемого прирешении стандартных задач с известным, однозначным алгоритмом, - и правогополушария, продуцирующего многозначный контекст, столь существенный длятворчества. Для проверки этой гипотезы мы совместно с проф. В. В.Аршавским провели многочисленные психофизиологические исследования работымозга в процессе решения задач, адресованных к правому и левому полушарию.Мы проводили эти исследования на представителях разных культур, которыехарактеризуются разной степенью развития правополушарного ("образного")мышления. В частности, мы исследовали представителей народов крайнегоСеверо-Востока России - чукчей, эвенков, которые в силу отдаленности отзападной цивилизации и максимальной приближенности к природе сохранилипреобладание правополушарного, целостного мышления и почти поголовнохарактеризуются выдающимися способностями ориентации в пространстве ивысоким мастерством в рукодельном творчестве (резьба по кости и т.п.).Исходная гипотеза была подтверждена: у этих людей задачи на образноемышление решались без дополнительной стимуляции мозга и без подавленияальфа-ритма. Значит, создание образного контекста у тех, кто не утратил этойспособности в процессе приспособления к нашей цивилизации, не требуетдополнительной стимуляции мозга! Значит, только однозначный контекст,моделирование реальности требует такой стимуляции. Значит, наибольшиемозговые усилия уходят на уменьшение потенциальных связей между предметамии явлениями во имя однозначного контекста, однозначного взаимопонимания,установления однозначных причинно-следственных отношений. И,следовательно, правы творческие люди, когда говорят, что от рутиннойдеятельности устают значительно больше, чем от решения творческих задач, -именно рутинная деятельность требует от них максимальных затрат "мозговойэнергии". Выходит, что все физиологи, оценивавшие уровень мозговой активностипо редукции альфа-ритма, уподоблялись наблюдателю, который судит оскорости лошади по частоте ударов, которые ей наносит кучер. Конечно, вопределенных пределах такая связь возможна: чем чаще кучер бьет ленивуюлошадь, тем быстрее она бежит. А если лошадь попалась спорая или,напротив, с норовом? И в первом случае бежит, не дождавшись удара, а вовтором - упирается и сколько ни бей - все без толку. Так и дополнительнаяактивация мозга - она подстегивает только левое полушарие в процессе егоспецифической деятельности, а правое либо "бежит" само безо всякихподстегиваний, либо не "бежит" вовсе, сколько ни стегай. И улучшать егодеятельность нужно не дополнительной физиологической стимуляцией, аспециальными видами тренинга. Мы хотим обратить внимание на одно интересное совпадение. В одной изпредыдущих глав мы писали, что поисковая активность имеет тенденцию ксаморазвитию и поддержанию себя самой по закону положительной обратнойсвязи: при поисковой активности восстанавливаются те химические вещества вмозгу, которые необходимы для продолжения этой активности. Между темтворчество -это типичный образец поисковой активности, и мозг при этомвиде поисковой активности не требует дополнительной стимуляции. Он как бынаходится на самообеспечении. Отсюда могут вытекать очень интересные инеожиданные выводы, касающиеся даже таких загадочных феноменов, какпередача мыслей на расстояние или предугадывание будущего.

Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 11 12 13 14 Следующая

Последнее изменение этой страницы: 2016-06-09

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...