ИСТОРИЯ ЗИМНЕГО ВЕЧЕРА, ИЛИ СКАЗКА СО СТРАНИЦ «КНИГИ ПАМЯТИ»

Возвращайтесь на старое место и на пепелище,

Возвращайтесь всегда, возвращайтесь потом и сейчас,

Вам простится и Вас непременно отыщет

Чья-то близкая тень, не забывшая Вас.

Вас отыщут, окликнут, Вам скажут не вслух и не громко,

Вас пронзит, Вам покажется, Вас опалит, обожжет,

Ничего, ничего не пугайтесь, такая поломка

В механизме житейском как будто не в счет.

Возвращайтесь, пожалуйста, памятью или на деле,

Как придется, как выйдет, как пустят занятья и быт,

Не на этой - на той, истекающей следом неделе,

Там Вам важная встреча с собой предстоит.

Возвращайтесь, пожалуйста, просьба моя выполнима,

Отмечайтесь у прошлого, словно в дежурке солдат,

И еще не забудьте что я Вас люблю и любила…

Может, в этом единственный смысл наших дат.

Шепот сливался со скрипом сапог Мороза. Часы шли в такт с ударами бабушкиного сердца. Им, Часам, не привыкать. И хоть бабушка Доброта грустит редко, а часы все понимают, чувствуют и не намерены вносить дисгармонию в душу женщины. А впрочем, наверное, Кукушка права: нельзя внести дисгармонию в саму Доброту, можно только сделать ее печальнее, молчаливее, а этого Часы боятся больше всего в мире - нет греха горше.

Глазастые, они сверху читают строчки давней сказки ( в который раз читают, уж поди наизусть выучили!) о Рыцаре, которому Бабушка вышила нитками Удачи Звезду на плаще. Плащ он так и не забрал… Не доехал за ним, а впрочем, давайте-ка, мои полуночники, выслушаем все по порядку.

Удивлены, что назвала вас полуночниками? Так дети ж давно спят, а вы слушаете меня с Часами вместе – не спите. Да и послушать есть что - душевная история, хорошая, хоть многим и покажется наивной, сказочной. Не спешите ставить штампы, смелые вы мои. В каждой сказке есть доля правды. Не стоит говорить, что трава зеленая, если человек не дальтоник, как не стоит доказывать доброту сердца - ее можно только почувствовать сердцем.

Мне тут подумалось, что самые хорошие дела творятся ночью, самые умные мысли посещают голову ночью и самые верные слова и чувственные стихи рождаются ночью. Самые сокровенные желания загадываются на ночь, и даже самые романтичные сны приходят к нам тоже ночью! А кто же расскажет нам эту загадочную историю? Ну, конечно же, Часы. О, они превосходные братья Гримм (бабушка их так и зовет, а те только гордо тикают в ответ и не забывают никого будить. Одним словом, старинные часы без звездного комплекса). А история эта - самая правдивая… и сказочная…

Не только бабушка Доброта помнит, сколько лет назад произошла она. Часы тоже помнят – были еще совсем юными и новыми, когда прошел по земле слух о страшной силе - нечисти, которая губит души всего живого – убивает в них Добро. И ходило Бездушие по лесам и полям, горам и долам, по рекам и озерам, делая все на своем пути безучастным к человеческому горю и радости. Равнодушие хуже, чем ненависть, – это почва для самого непоправимого зла. И гибли молодцы-удальцы, и боялись старики, и плакали дети, а управы на Бездушие не было.

Еще задолго до этого приснился Доброте сон, будто выбрала она себе суженого – Рыцаря на белом коне. Спросила она во сне суженого, почему он без плаща. И ответил он ей, что примет плащ только из ее рук, когда приедет просить стать его женой.

“А какой же цвет у плаща должен быть и что на нем вышить?” - спросила девушка.

“Пусть сердечко подскажет”, - с улыбкой ответил Рыцарь.

Сердечко не подвело - подсказало! Соткала плащ Доброта из ниток радуги, пустила по нему рассветный розовый отлив, вышила на нем нитками удачи звездочку заговоренную, чтоб хранила от недуга, от неверных друзей, от глаза завистливого, от холода и зноя, от человеческой подлости.

Дни, как перелетные птицы, летели стаями в теплые края. Отскрипела морозом Зима, забросала Избушку на Большой поляне цветами и зелеными травами Весна, разрешив Русалкам хороводничать, петь песни о любви, славить Леля и целыми днями прятаться в полях вместе с Мавками, кататься на солнечных качелях из лучей, заплетать косы молодым березкам, плести венки из одуванчиков. Доброта ждала. Он приходил в снах, передавал приветы и письма птицами и Ветром, идя следами Бездушия и возвращая души тем, у кого они были отняты.

Со звоном солнечным бубном вкатилось Лето. И прозвенели травы, что скоро приедет Тот, кто возвращает души, чтобы совершить свой главный подвиг - подарить любовь Доброте. Весь лес только и ждал этого, только и шумел надеждой. Никто не видел этого Рыцаря, но все видели людей, которым вернули души. Спасенные люди рассказали о скромном Рыцаре мудрому Ручью, а тот спрятал в своих водах отражение парня и принес его Доброте. Просыпаясь утром, она бежала к ручью, чтобы, как в зеркало, вглядеться в Него. Продолжала ждать. Приближался главный день, и совсем ничто не предвещало беды.

Утро одного из дней началось, как обычно, с посещения Ручья, которого, почему-то оказалось слишком мало- высох за ночь, и такие дорогие сердцу черты не просматривались. Где же Ручей? Что с ним? Где отражение Рыцаря? Ладошками Доброта перенесла ручей в свой колодец. И поныне он живет там. Ему намного лучше, теперь не иссякает от боли и печали, но иногда становится совсем тихим и молчаливым. В такие дни все в лесу знают – грустят Ручей и Доброта. В тот день он первым узнал о непоправимом – почувствовал, что отражать больше некого.

Пока Доброта переносила ручей в колодец, примчалась сорока, которой и выпала нелегкая роль сообщить печальную весть о том, что в битве с Бездушием погиб Рыцарь – силой своей доброты купил свободу и души поверженным, а силой любви убил самого пожирателя душ. Только вот… тела Рыцаря не нашли… Говорят, видели, что мертвый был, а потом исчезло тело.

Бабушка вздыхает над Книгой – годы не стерли памяти, не излечили рану. Скорее, залечили ее, но не вылечили. Она помнит этот день. Сорока говорила, говорила, говорила… Она слушала, но не слышала… Поняла все, пока донесла ручей. Плакала? Ливень и то не всегда так постарается летом. Кричала от боли? Раненный зверь милосерднее кричит – кричала в душе. Несколько дней гуляла в поле и по лесу - не верила, ждала.

В какой-то момент стало вдруг в лесу тихо- ни журчанья реки, ни смеха Русалок, ни птичьих песен. Все превратилось в ожидание. Выживет ли Доброта, не обозлится ли, не замкнется ли в себе, ведь не слышит девчонка и не видит ничего! На помощь прилетел Ветер: растормошил травы, пощекотал Русалок, разогнал Тучи и помог освободиться Солнцу. Подхватил Доброту на руки, поднял над Лесом и показал, скольким еще плохо и скольким еще нужны именно ее помощь и понимание. Думаете, случилось чудо? Может, и оно, а может, просто друг-Ветер нашел нужные слова, которые листом подорожника легли на обожженное сердце.

Все стало на круги своя - Лес ожил, запел, зацвел, заплясал, зазвенел. И все было бы замечательно, только вот думается, что так и не смирилась Доброта с тем, что нет ее Рыцаря. Даже плащ не оставила у себя – попросила Ветер, коль разыщет где Рыцаря, передать ему. И Ветер не смел отказать…

У каждого своя Судьба, и следит она за своими детьми, эта строгая тетушка, неотступно. Вот и Доброту не обделила лаской своей – отмерила сполна.

Звенела следующая весна свадебными кольцами и колокольчиками, и Счастье с пожитками насовсем перебралось в Избушку на Большой поляне, да только дорогу сюда, на поляну, не забывает и Грусть… Придут с Памятью вместе к Доброте, то под звездами посидят в молчании на пороге, то чайку в избушке попьют, всплакнут и разойдутся… Только Великий Лентяй ворчит еще долго, мол, чего было бабушку расстраивать, но и сам не против, когда Доброта не закрывает двери – мир входящему. И лишь Часы понимают, что открытыми бабушка оставила не только двери, но и сердце, причем для всех: от мала до велика… Шепотом Часы добавят: “ И для... Него”.

Медленно закрывает бабушка Доброта Книгу Памяти на своем столике. Нет, она не плачет – сильная женщина, да и внучат не станет будить. Погасит свечу. Пусть Мороз за окном не переживает – все в порядке. Сон все расставит на свои места. Да и Великого Лентяя свеча тревожит – моргает в камине, не спит.

Лежа в мягкой кровати, бабушка Доброта мне, Сну, улыбнется, ибо только я приношу ей несказанную радость, когда смогу привести дорогой из Вечного мира Его… И только я, а не Часы (вон, уже дремлют, бедолаги) знаю, что Он ей говорит, сколько раз спасал ее в трудную минуту, как бережет ее и всю ее семью, и как однажды даже спас ей жизнь. Но есть вещи, которых не знаю даже я… Иногда Рыцарь обнимает Доброту за плечи, накрывая их своим радужным плащом со Звездой, берет ее руки в свои и они смотрят друг на друга, а глаза говорят на одном им понятном языке. Я в такие минуты ухожу- бабушка крепко спит и счастлива, а большего и не надо.

Сказка от Зореславы

Легендами земля полнится

ЛЕГЕНДА О ДЕВОЧКЕ ПО ИМЕНИ ИО

Высоко в горах, вдалеке от людей жила в избушке женщина, и росла у нее дочь, девочка лет десяти. Чудесный, красивый ребенок с синими, как небо, глазами. Рано утром девочка просыпалась и выходила на солнечный свет, она точно купалась в нем, и видимые огненные брызги летели по сторонам.

- Что ты делаешь, Ио?

- Я из солнечных лучиков делаю огненные шарики: разве ты не видишь, мама?

- Я вижу, но от них может загореться наша избушка.

- Нет, мама, смотри! - И потоки огненных шариков сыпались на удивленную женщину.

- Ах!.. И правда, они не обжигают! - смеялась женщина. - Но они так приятны, и как будто много сил вливается в тело!

Конечно, мама, это энергия света! Она везде! А мысль творит, так же, как и руки человека... Мама, скажи: почему мы живем одни? Где мои отец? Почему нет людей? Я уже: выросла и хочу знать. Мама, ты так молода еще: я вижу тебя гнетет одиночество.

- Зато тебе хорошо, Ио.

- Да, мне хорошо, мама, хорошо потому, что здесь над нами, в невидимом мире много золотистых цветов, много красивых строений, часто сияет невидимая взору радуга и этот ровный горный простор - совсем не пустынный, как кажется! Маленькие домики полны светозарной материей. Она лекарство для мира. Но их нужно охранять, мама, чтобы никто злой не смог приблизиться. И ПОЭТОМУ я каждый вечер разжигаю невидимый костер и всю ночь лавина огня охраняет эту горную равнину. Я никогда не забываю об этом, мама... Вот, наверное, поэтому мы здесь.

- Что ж, я вижу, ты знаешь больше, чем я могла себе представить. Тогда послушай: я расскажу тебе, почему мы здесь. Мне больно говорить об этом, девочка. Законы людей не понятны: они слушают нелепые предсказания и готовы совершить преступление.

Твой отец любил меня, но когда стало ясно, что родится ребенок, - он вдруг изменился, он уже ненавидел тебя. И чем ближе подходил срок твоего рождения, тем непонятнее было поведение твоего отца.

Однажды он привел в дом злобную, темную старуху. Взглянув на меня, она отскочила в сторону, как от вспышки огня.

- Ее дитя - проклятие для нашего города! Утопить ее вместе с ребенком! - И она ушла.

Вскоре меня схватили и па рассвете нас должны были бросить в реку. Слезы падали и скатывались по щекам. Я не ожидала такого предательства от мужа, Ио.

- Я знаю, мама, знаю, что было потом. Ночью чьи-то огненные руки развязали веревки и ты бежала в горы.

- Да, Ио, так и было. Я видела эти руки, как вижу тебя. Веревки просто истлели!

- Это были мои руки, мама.

- Но ты еще не родилась.

- Да, мое тело еще не было в оковах земных и поэтому я могла многое тогда.

- Ио!.. - женщина не могла удержать слезы.

- Не плачь, мамочка, не плачь' Твоя дочь не проклятие, а благо для мира, великое благо! Когда-то в будущем будет много таких людей, но сейчас их единицы. Мне, мама, не 10 лет, а многие Миллионы. Л может, и больше - я не вижу начала жизни своей, она уходит в такие глубины... Я знаю, мама, так много. Я знаю, что должна в срок очистить пространство от сора земного. А этот сор, мама - мысли людей, их творенья - отвратительные, гадкие чудовища, притягивающие себе подобных. Целые полчищ! уже стоят у невидимых огненных врат, но человек - держатель молнии - победит!

-Ты и есть этот человек?

- Да, мама, но я не одна. - Ио замолчала, она поняла, что не должна говорить больше.

Она теперь знала все и ждала. Годы летели быстро, и уже взрослая девушка-красавица выходила на рассвете па солнечный свет. И огненные шарики теперь были похожи на горы. Казалось, огненные стены росли с каждым днем. А женщина постарела.

- Я люблю тебя, мама! - И снова светоносные шарики возвращали женщине силы.

- Ио, я как будто вновь родилась - ты волшебница!

- Нет, мама, я такой же человек, как все.

Ио замирала. Внешне, казалось, она ничего не делала, но внутреннему взору открывалась иная картина - огненное море колыхалось у ног девушки. А внутри и на поверхности его было множество прекрасных мыслеобразов: творений, напоминающих земные цветы, светящиеся облака, дивные радуги, огненные корабли, горы, излучающие свет... Иногда из далеких земных городов прилетали белые птицы.

- Мама, где-то в мире есть человек, который мыслит так же чисто, и его мысли подобны моим!

Но довольно редки были такие восклицания. И к концу дня уставшая Ио сидела безмолвно и смотрела в небо. Она уже не думала ни о чем. Молчание царило вокруг, и только свет излучало юное тело, освещая обитель земную.

Мать не смела подходить к ней и только любовалась светозарным сиянием. Но когда луч любви из сердца матери касался Ио, она внезапно оглядывалась - и лавина света летела к матери, мягко окутывая ее.

- Мама, я тоже люблю тебя! - шептала Ио.

- Как только тело земное выдерживает все это? - думала женщина. - Какое чудо моя единственная дочь!

Каждый день Ио ждала. Она знала, что за ее спиной незримо стоит Тот, Кого она любит безмерно, больше всего на свете. Она знала и какую жертву должна принести: разрядить атмосферу Земли и очистить от сора, чтобы избежать худшего.

- Я все исполню!

Жизнь в одиночестве сохраняла много сил, и иногда Ио томилась от избытка энергии. Эти мучения терзали, но не могла она дать уйти энергии - и удерживала, и накапливала незримые домики, зная, что потом они будут очень нужны.

Была ночь. Ио спала тревожно. Вдруг увидела, как за окном вспыхнуло небо, как задрожала земля. Ио вышла. Небо потемнело, звезды исчезли и непроницаемая тьма наступила. Но вдруг Ио засняла так ярко, что весь простор заполнился светом. Открывались незримые домики - хранилища света, и огненные шарики, и чудо-цветы - все было готово, когда вдруг со всех сторон хлынули гадкие уродливые чудовища, мерзкие, отвратительные порождения человеческих мыслей. Их было намного больше, но свето-зарность огня творений Ио была сильнее. Казалось, бушевал невиданной силы ураган. Люди просыпались в страхе, выходили из домов и видели, как сияли горы, точно там, в горах, светило ослепительное солнце. В небе мелькали тени, преследуемые вспышками .молний, ветер ревел, стонали горы и вздыхала Земля... - Что это? - думали люди.

Всю ночь продолжалась битва. Горели порождения тьмы, поглощались чистыми мыслями света. Ио изнемогала от смертельной усталости, ее тело, казалось, было раскалено подобно металлу, но она уже не чувствовала себя, не чувствовала боли. Она знала, что если бы солнце земное не взошло в это утро, она осталась бы жить, но тогда и то, что еще не сгорело, тоже останется, и Ио ждала.

Первый луч. Ио увидела, во что превратился горный простор - целое море камней лежало там вместо светлых домиков. Все сгорело, и не было ничего. Еще луч - и Ио почувствовала, как вспыхнуло тело, увидела лицо матери, стоящей в дверях...

- Мама, я буду рядом! - успела крикнуть. И все. Все исчезло. Мать подошла, чтобы собрать прах от тела, но ветер подхватил его и тут же развеял. И мать стояла среди моря камней и видела огненные шарики, которые каждое утро творила Ио.

А мир очистился и снова беспредельная синева открылась взору, и видно было далекие просторы Вселенной, и безмолвно взирали на окружающий мир камни... И только мать Ио знала, что здесь раньше было, и что когда-то снова придет Ио - и тогда каменное море превратится в сияющий простор, покрытый огненными цветами.

- Ио, где ты? - шептала женщина, и сверкали камни на солнце в ответ. Они впитывали солнечный свет, чтобы когда-то снова излучать его.

ЛЕГЕНДА О КРАСАВИЦЕ БЕЛЛЕ

Почему эту непокорную, но неповторимо прекрасную горную реку стали называть Белой? Говорят, когда-то в этих краях жила красавица Бэла. Длинные волосы - словно темная ночь, а горящие глаза юной горянки сияли как звезды. Увидев ее один раз, трудно было забыть, как и реку, на берегу которой она так часто бывала и пела ей свою песнь, прислушиваясь к ее говору, словно знала, о чем хочет поведать река. Бэла больше всего в жизни любила свободу.

- Я как ветер, отец, я свободна как птица, что летит куда пожелает.

- Но ты не птица, дочь моя, ты не свободна, ты не можешь подняться в небо.

- Да, мое тело притягивает земля, но душа моя, она рвется туда, где сияют неповторимо снега, туда, где берет начало эта река.

Тревожно сжималось сердце отца, когда он слышал слова дочери, его мучило предчувствие, но он гнал его прочь. "И будешь ты свободна как ветер", - звучали в его сердце эти пугающие слова.

И однажды лишился покоя знатный князь, увидев Бэлу: сколько женщин могло принадлежать ему, а у него перед глазами была только одна гордая и непокорная горянка, ее обжигающий взгляд, ее голос - словно журчание реки, ее белые руки и тонкий стан. И долго еще боролся князь с внезапно нахлынувшей страстью, а после велел привести девушку, чтобы сделать ее своей женой.

- Отец, кто эти люди и что им нужно от меня? Отец, прошу, защити меня.

Но отец ничего не мог сказать, он уже все понял. Девушка взглянула на отца так, словно бы видела его в последний раз, приникла к сердцу его и коснулась щеки и нежным поцелуем:

- Я люблю тебя, родной мой, но в неволе птицы не живут.

Сердце отца вздрогнуло и замерло на миг, а по щеке скатилась горькая, самая горькая за всю его жизнь слеза.

- Отец, мое имя - словно белый туман над рекой, легкое и таинственное - ты так звал свою дочь. Пусть же сердце твоего не коснется тоска по мне, возьми этот камень и носи его, этот камень мне подарила река.

И в руке старика осталось что-то теплое. Но он не видел сейчас ничего, кроме глаз-звезд своей дочери. Но ее уже уводили. Тень улыбки на алых губах, длинные пряди шелковистых черных волос и ослепительная белизна кожи.

- Бэла, доченька, не уводите, не забирайте ее, радость жизни моей... - Но его грубо отстранили, и вечерний туман, словно завеса, скрыл отдаляющихся всадников. Бэлу привезли в замок князя. Девушка недоуменно огляделась, и, когда ее взгляд остановился на князе, он сказал ей: "Будешь женою моей".

- Нет в моем сердце любви и неволя для меня страшнее смерти. Я люблю небо, где парят птицы, я люблю горы, где гуляет свободный ветер, и я люблю реку как мать родную, потому что ее песни ничто не затмит и ничто не остановит бесконечное течение вод. Ты хочешь силой заставить сердце любить, но разве тебе неведомо, что сердце не терпит неволи и не может любить принужденно. Я же не люблю тебя, князь, я не знаю земной любви, она тускнеет перед небесной, мое сердце не тронул никто.

- Заприте ее, я хочу видеть слезы, мольбы и смирение. Заприте ее в замке и не спускайте глаз.

Долго томилась Бэла, каждый миг неволи был для нее вечностью, но однажды ночью она сбежала и оказалась на крутом берегу реки, где внизу грозно бурлила река. Она стояля и смотрела вниз: "Матушка-река, примешь ли свое дитя, подаришь ли мне свободу, что мне дороже жизни, подаришь ли мне освобождение?" Но река лишь замирала и на миг воцарялась тишь, которая и пугала, и радовала одновременно.

За спиной уже слышались крики, и Бэла, взглянув на небо в последний раз, глубоко вдохнула аромат и прохладу горного воздуха, прыгнула с обрыва. На миг ей показалось, что она парит над водой, что она, словно птица, легка и свободна, она ощутила радость полета, а после - боль и холод обжигающих вод. На мгновение погрузилась в глубины, а после, словно птица, взмыла над водой, поднимаясь все выше и выше, к снежным горным вершинам, куда стремилась ее душа. Полет был прекрасен, и только голос отца привлек ее снова к земле.

- Бэла! - кричал отец. - Бэла, доченька!

- Я свободна, отец, словно птица, словно река, словно горный ветер! - И сердце старика затрепетало. Он молвил "Бэла", и голос его подхватила река и понесла вниз по течению. И люди, услышав голос реки, стали звать ее Бэлой. Со временем река Бэла стала Белой, но легенда осталась жить и до сих пор тревожит и будоражит сердце, чтобы не уснуло оно и чтобы, коснувшись вод реки, почувствовало пробуждение и возрождение и ощутило прохладу горного обжигающего ветра, вечного, свободного и неуловимого, как музыка пространства.