ЛЕГЕНДА О НЕПОКОРНОЙ КНЯЖЕСКОЙ ДОЧЕРИ

Давным-давно жил в верховьях реки старый князь. Богат был князь. Но пуще всех богатств дорожил он красавицей дочерью. Широко по округе шла молва об ее необыкновенной красоте. Пришла пора выдавать дочь замуж. Но и слышать не хотела об этом дочь.

Прошло некоторое время. Снова решил князь найти дочери жениха. Но

на этот раз задумал он устроить состязание удалых джигитов. Самого храброго и ловкого прочил князь в женихи. Дочь усадил рядом смотреть состязание. Долго состязались молодцы. Устали юноши, измучились их кони. Молчит княжья дочь. Никто из джигитов не запал в ее девичье сердце.

Загоревал князь, опечалился. Наступили у него бессонные ночи. Думал он, как же разбудить сердце дочери, где же отыскать для нее достойного жениха? И вот однажды в полночь слышит он лай собак. Вышел князь во двор и видит: стоит у плетня его дочь и с кем-то тихо разговаривает. Не поверил своим глазам князь. Тихо подкрался и потерял дар речи. По другую сторону плетня узнал он своего пастуха.

Утром разгневанный князь вызвал пастуха.

- Как ты смеешь позорить мою дочь? - вскричал он. - Немедленно забудь ее!

- Это не в моих силах, - тихо отвечал пастух.

На шум вышла дочь. Взглянув на разгневанного отца, она сразу догадалась, в чем дело.

- Отец, вот кому принадлежит мое сердце, - сказала она, подходя к пастуху.

Эти смелые слова окончательно рассердили князя. Приказал он зашить влюбленных в кожаный мешок и бросить в реку. Так слуги и сделали. Но когда зашивали мешок, незаметно бросили в него нож.

Долго плыл мешок с влюбленными по реке. Наконец зацепился за корягу и пристал к берегу. Пастух разрезал мешок, и влюбленные вышли на берег. Вокруг рос дремучий лес. В чаще леса соорудили они шалаш и стали в нем жить. Дочь князя приручила лесных оленей и доила их, а пастух ловил рыбу. Шло время.

Однажды на лесную стоянку забрели незнакомцы. Они искали оленье молоко для умирающего князя. И еще незнакомцы сказали, что князь в бреду часто вспоминает непокорную дочь, И тогда княжеская дочь подоила лесных оленей, и отправились они все вместе к князю. Обрадовался князь, увидев дочь живой и невредимой, и благословил их брак. Остались молодые жить в отцовском доме.

В этой легенде дочь князя выступает под именем княгини оленей - Шьыхьгуаше. Более точный перевод обозначает "покровитель оленей", т. е. "шьыхь" - олень, "гуаше" - покровитель.

Над одним из горных ручьев в долине реки Белой жил злой и свирепый колдун, великан по имени Руфабго, обладавший огромной физической силой и волшебными свойствами своего тела. Жил он в большой пещере, находящейся над первым водопадом, протекавшей внизу речушки, состоящей из целого каскада водопадов, которые спорят друг с другом в красоте и величии. Эта пещера поражала своей грациозностью и неповторимостью, причудливыми натеками на стенах, огромными нагромождениями из каменных глыб.

Высокая скальная стена, обрамляющая пещеру, покрыта вечнозеленым глянцевым ковром из колхидского плюща. Через огромную карстовую воронку, находящуюся в этой пещере, он, общаясь с небесными силами и злыми духами, черпал свои неимоверные силы. Ну, а затем он их использовал для того, чтобы покорить своей воле народ, живущий в долине реки Белой. Выходя из пещеры на обзорную точку, откуда просматривается вся красивейшая долина реки Белой, поля и луга, заснеженная вершина Главного Кавказского хребта Большой Тхач (Бог), и любуясь этой красотой, он не забывал смотреть, как внизу работают на него люди. Руфабго обложил их огромной данью: каждое селение, каждый двор. Из десяти овец он забирал девять, из десяти лошадей он забирал девять, из десяти коров он забирал девять. Но самое главное, что весной из каждого селения он забирал самую красивую девушкую, а с юношами, которые любили этих девушек и пытались этому воспротивиться, Руфабго жестоко расправлялся.

ЛЕГЕНДА О ВЕЛИКАНЕ РУФАБРО

Но вот в одном из селений вырос красивый, стройный юноша по имени Хаджох. Он был ловким, храбрым и решительным, хорошо владел любым видом оружия. И была у него любимая девушка, и он знал, что когда она достигнет совершеннолетия, то злой Руфабго заберет ее к себе. А также он знал, что убить Руфабго невозможно, так как отрубленная рука или голова тут же появлялись у него вновь. И вот, думая об этом, отправился Хаджох далеко в горы и встретил он там доброго волшебника, старика по имени Мезмай, который, выслушав его рассказ, дал ему кожанный мешочек с порошком и сказал:"Надо подъехать к Руфабго с наветренной стороны, высыпать порошок, из которого образуется облако, попав в это облако, Руфабго перестанет видеть и в этот момент надо подъехать к нему и, разрубив грудь, вытащить оттуда сердце и забросить его как можно дальше, чтобы он его не достал".

Хаджох так и сделал. Приехал к Руфабго, он предложил сразиться с ним. Услышав это, Руфабго расхохотался настолько сильно, что как будто раскаты грома пошли по долине реки, деревья согнулись, трава полегла, а жители в страхе попадали на землю. "Да как ты осмелился предложить мне это? Ты ведь такой маленький, такой жалкий..."

Рассвирепев, Руфабго забрался на своего могучего коня и выехал в долину. Но мягкая земля после весенних ливней не выдержала огромного коня великана: конь увяз по самое брюхо. А Хаджох, подъехав с наветренной сторон, высыпал порошок из мешочка, и образовавшееся облако попало на Руфабго. И когда он оказался в нем, то Хаджох, подскочив к нему на своем лихом коне, разрубил грудь Руфабго, вытащил сердце и забросил его как можно дальше, в ущелье. И вот, упав там, сердце великана окаменело, превратившись в огромную каменную глыбу, перегородив, собой дорогу горному ручью. И образовался там красивый водопад, который в народе назвали "Сердце Руфабго", а ручей также назвали Руфабго, что означает бешеный, свирепый. И действительно, после ливней спокойный ручей преображается: чистая прозрачная вода становиться мутной, буро-красного цвета за счет залегающей в верховьях красной глины. И ощущуние такое, что из огромного сердца и по сей день хлещет кровь Руфабго. А с пятнадцатиметровой высоты низвергается грохочущая масса воды, ворочающая огромные валуны и вырывающая вековые деревья, образуя облако водяной пыли.

И в любое время года года ущелье и водопады производят незабываемое впечатление. И даже зимой, когда они замерзают и напоминают тихую зимнюю сказку.

В предрассветной тишине слышен протяжный гул неведомого. Медленно пробуждаются горы, слыша извечный утренний зов. В маленьком домике на берегу реки родился долгожданный ребенок. По предсказанию, ждали сына-наследника, но неожиданно в руках удивленного отца оказалась девочка. Ее улыбка словно утренний свет озарила маленькую комнату, и сердце отца смягчилось, он прижал дитя к сердцу со словами: "Ты будешь мне и сыном и дочерью, в тебе проявиться и сила мужская, и красота женская, твой огненный взор засияет даже в ночи, дочь гор.

Быстро росла девочка, утром она выходила из дома в одежде женской, чтобы матушка не ругалась, затем, сменив свое платье на мужскую одежду, садилась на коня и неслась словно ветер вместе с отцом, который безмерно любил свою дочь, и особенно когда она облачалась в одежды джигита, спрятав длинные, густые волосы. И на охоте, и в селении все видели отца с юношей, только глаза и нежная бархатистая кожа лица сильно выделялись на фоне темной одежды. Иногда далеко уезжали отец с дочерью, и часто, когда отец уходил в лес, девушка любила сидеть на огромном камне, лежавшем посреди дороги. Она гладила каменные морщины, а иногда, приложив ухо к шероховатой теплой поверности, слушала: ей казалось, что слышит она глухие удары, редкие, но тревожные. Сердце вздрагивало, что-то надвигается недоброе, думала она, и камень предупреждал об этом. И правда, вскоре наступала полоса неудач. Так камень стал ее другом, еще одним другом после коня, которого она просто обожала. И все чаще приезжала она к камню, и все чаще слушала его, общаясь мысленно и посылая ему добрые мысли. Камень впитывал тепло человеческой души и жил своей, никому неведомой жизнью. Однажды девушка сидела, свесив ноги вниз, и смотрела, как мимо плыли облака, слушала ветер в шуме листвы и песни реки.

ЛЕГЕНДА О ДЕВИЧЬЕМ КАМНЕ

Вдруг она вздрогнула от теплого прикосновения, но не повернула головы, думая, что это отец поднялся к ней, а лишь сказала: "Будет гроза, отец, камень всегда стонет перед грозой, я его слышу, и облака собираются в тучи". Ответа не последовало, лишь прикосновение повторилось. Девушка оглянулась, прямо перед ней стоял ее конь и очень довольно мотал головой.

- Мой Ветер, это ты, ты взлетел как вихрь на вершину камня и неиспугался сорвать, не имея рук, чтобы держаться.

Конь кивнул головой и, подогнув колени, опустился на камни, давая понять, что он предлагает девушке сесть верхом. Не долго думая, она так и сделала, и ее конь грациозно спустился вниз, а после снова вихрем вознес ее на вершину. Девушка громко смеялась, и длинные, густые пряди волос щекотали шею коня, и он, тряся гривой, громко фыркал. Вот так конь, вот так Ветер! И теперь, каждый раз приезжая сюда, девушка на коне оказывалась на вершине. В такие мгновения даже замшелые морщины разглаживались на камне, а конь беззвучно смеялся, помогая наезднице совершить свое восхождение.

Через какое-то время кто-то сказал в селении, что видел на вершине огромного камня всадника на коне. И юные джигиты устремились туда на лошадях, чтобы покорить недоступную глыбу. Они негодовали и возмущались от того, что у них это не получалось, казалось, камень препятствовал их попыткам с разбегу на коне взобраться на вершину.

Однажды был большой праздник, и несмотря на то, что небо хмурилось и моросил мелкий дождь, многие мужчины, оседлав коней, поехали к камню, и начали состязания. Дождик сделал поверхность камня скользкой, и лошади не могли устоять. Долго длились попытки, толпа негодовала, многие ругали камень за непокорность и даже угрозы сыпались в его адрес. И вдруг в шум толпы вторглось громкое ржание коня. Издали увидели всадника, словно ветер несущегося к камню. Толпа расступилась, и юный всадник как вихрь взлетел на самую вершину камня. Все ахнули, и возгласы одобрения наполнили пространство. Казалось, даже камень торжествовал, приветствуя победу, а конь взмахами головы благодарил за восхищение. Но вот всадник снял шапку - и копна густых темных волос рассыпалась по плечам, касаясь гривы коня. Наступила тишина - звенящая, пугающая. Слышно было дыхание лошадей и биение горячих сердец.

- Нет, это не девушка, - крикнул кто-то из толпы, - это мираж, видение. Попробуйте поймать ее!

Но увы, пока все осознали, о чем шла речь, конь легко и грациозно словно соскользнул вниз, и всадник растаял в густом, надвигающемся с гор тумане. С тех пор стали звать камень Девичий, после - Казачьим. Так повелось, что проезжая мимо, обязательно нужно посетить камень, оставить свой след, прикоснуться к нему или взобраться на вершину. Многие загадывают желание, и существует поверье, что, если никто не встретиться и ничто не помешает восхождению, желание сбудется. Многие просят у камня силы для преодоления недугов, а новобрачные думают о благополучной счастливой семейной жизни. И продолжают идти люди, оставляют полоски тканей, как делали раньше, посещая святые места. А камень продолжает жить своей таинственной жизнью. Он вряд ли чувствует бег времени так, как его чувствует человек, пытаясь ухватить незримую, ускользающую от него нить постижения вечности во всех ее многообразных проявлениях.

В розовой дымке рассвета поднимался монах к выбранной им горе и долго молился беззвучно, словно молитвы излучало сердце, и летели они в пространство.

Он часто думал о жизни, дарованной свыше, и о Божественной любви, что изливалась потоками из его пробужденного сердца. Что есть любовь - это свет души, но как много проявлений любви открывалось ему. Ветер налетел внезапно, холодный, обжигающий горной прохладой.

Будет дождь, подумал монах, и первые крупные капли упали на глаза и скатились, словно слезы, по щекам. Что это? Знамение, мне посылает Бог испытание, но каким будет оно? Он приблизился к горе и укрылся в небольшом углублении, напоминающем чашу. Он прижался к камням и закрыл глаза, чтобы ощутить то состояние бесконечности, которое так любил, когда время замирает и можно ощутить беспредельность вне бега земного времени. А между тем дождь усиливался, ветер ревел и грохотал гром: была первая летняя гроза, в горах стало холодно. Монах научился не чувствовать холод, и даже камни ему казались теплыми. Он так и сидел в забытьи, пока его состояние не нарушил изумительный девичий крик. Он открыл глаза и почти рядом увидел большие глаза, полные испуга. Длинные волосы были мокрыми и словно бы охватили тело, подчеркивая его девственную красоту.

ЛЕГЕНДА О ВЛЮБЛЁННОМ МОНАХЕ

- Не бойся меня, - каким-то чужим голосом молвил он, - ты совсем промокла, вся дрожишь, сними плат и укройся моим плащом, иначе простудишься.

Девушка откинула платок, с которого ручейками струилась вода, и дрожа всем телом последовала совету монаха.

- Ты сейчас согреешься, дай мне руки, ты почувствуешь тепло, как от живого огня, оно через руки потечет по всему телу.

Девушка доверчиво протянула руки, и краски жизни заалели на ее губах и щеках. Монах отошел в сторону. Впервые в жизни он испытывал странное чувство, его волновало все в этой девушке, хотя он видел ее впервые. К женщинам он относился, как к родным сестрам, и никогда ничто не смущало его в женской красоте. Но сейчас он не мог понять, что же с ним, он украдкой посмотрел в ее сторону, она созерцала потоки дождя, который как будто не собирался утихать, а раскаты грома заставляли ее слегка вздрагивать.

Он рассматривал ее с каким-то греховным интересом, какой не имел права проявлять даже в мыслях. Молчание не тяготило их, и девушка также иногда поглядывала на монаха, который, как ей казалось, не замечал ее взглядов. "Почему я смотрю на него? Он монах, и у него нет интереса ко мне, но меня что-то привлекает в нем". Казалось, дождь длится целую вечность, но вот воздух стал чист и прозрачен, и лучи солнца хлынули на землю радужными потоками. А они все так же сидели, словно бы дождь продолжал лить, и монах, спохватившись, поднял платок и попытался его отжать. Легкий аромат дохнул в лицо, словно бы аромат юности, и ему захотелось оставить себе этот плат, но он протянул его молча.

- Как жаль, что нам нельзя обменяться, я никогда не забуду это неповторимое тепло твоей одежды, а мой плат мокрый и холодный, но что поделаешь, буду бежать, согреюсь. Меня, наверное, уже обыскались. Спасибо тебе, монах, за тепло, - и она легко, словно птичка, выпорхнула из укрытия. А монах не мог сойти с того места, на котором словно бы застыл: все его тело дрожало, но не от холода, а от несвойственных ему, пробужденных в глубинах сердца, энергий. Он забыл кто он, забыл о всех данных монашеских обетах, об отречении от мирской жизни, потому что так сладостна оказалась любовь пробужденного сердца. Значит, он не любил Бога сильнее, потому что та любовь была не такой, хотя он понимал, что любовь едина и что он должен победить в себе это проявление. И началась борьба, упорная и неутомимая борьба с самим собой. Проходили дни, недели, месяцы, а чувство не уходило, становясь все сильнее. Нет, ему не хотелось близости с женщиной, он не думал об этом, но ему хотелось прикосновений, хотелось нежного осязания, все его молитвы заканчивались мыслями о ней. - Ты послал мне испытание, и прошу послать мне забвение. Почему меня так мучает это чувство? Что в нем? Почему ты создал человека таким и дал ему земную любовь? И почему тогда грех любить, разве я не человек и рожден не женщиной, что испытала любовь? О, Боже, помоги мне, пошли мне забвение, эти муки словно муки ада, я дал обет безбрачия, но не могу, как братья, жить спокойно, неужели их мысли лишены помыслов о мирской жизни?! - каждое утро он поднимался к своему излюбленному месту для молитв и молился. И вот однажды он сидел, обхватив ноги руками и уронив голову на колени, его тело беззвучно сотрясалось от тихих рыданий. Он вздрогнул от прикосновения, а оглянувшись, встретил ее взгляд.

- Я потеряла покой и сон и прошу тебя - освободи меня от этого чувства, забери его! Что ты сделала со мной, монах... - она замолчала, потому, что прочла в его глазах ту же муку и туже борьбу, только во много раз сильнее.

Она протянула руку, чтобы стереть следы от слез, и это прикосновение стерло все запреты - они забыли кто они и где они. Они гладили друг другу волосы, целовали закрытые глаза, испивая слезы радости, словно росу, оросившую цветы, и даря нежность и чистые ласки, прикосновения губ. И мука становилась блаженством, и время остановилось: каждый взгляд и улыбка запечатлелась в глубинах сердца навечно, и только когда стемнело в горах, они подумали, что нужно поспешить домой. И бежали вниз по тропе, каждый в свою сторону, не говоря ни о чем друг другу. А когда тоска вновь становилась невыносимой, они вновь искали друг друга в горах, и вновь не было границ ласкам, но черту недозволенности они не перешли, ибо ласки и поцелуи утоляли жажду любви. Но однажды братья выследили монаха, жестоко избив, предали огласке нарушение данного обета. Монах молчал и не сказал ни слова в свое оправдание, а когда привели девушку, он молвил, что этот цветок не тронут и что это вовсе не она, а он никогда не признается кто она, даже если его могут пытать, и смерть ему не страшна.

Что ж, хорошо, ее мы не смогли определить, но она не нарушала никаких обетов, поэтому не подлежит наказанию, а ты виновен, и мы накажем тебя. Ты будешь прикован к скале и вырубишь свой лик в камне, чтобы она видела его: терзая сердце болью за совершение тяжкого греха, она будет проходить мимо или идти к реке за водой и видеть тебя. И если она тебя любит, то сама покается. И приковали монаха к скале цепями. И шло время, и вскоре гора обрела очертания его лика, а люди стали называть эту гору горой Монах. Монахи оставили эти места, решив, что они осквернены. Но они овеяны любовью, потому, что девушка не вышла замуж и постоянно видела облик своего возлюбленного. И лучшие мысли летели к нему, и потоки любви согревали в зимний холод, и улыбка появлялась на изможденном лице. А однажды он исчез вместе с цепями, словно и не было его здесь вовсе, и только каменный облик смотрит в пространство молчаливо, и кажется, незримая улыбка касается его губ. И меняется все вокруг: обильно выпадает роса, словно слезы цветов, и серебрится радужными переливами чистой любви: монах не нарушил свой обет, он не познал плотской любви, но любовь сердца имеет божественное происхождение - и сливается с единым дыханием жизни, и канет в беспредельность вечного незыблемого бытия, проявлением коего и является.

По преданьям старины глубокой, обитал в этих местах (Хаджохская теснина) страшный трехглавый дракон. И люди, жившие здесь, казнили неправедников, сбрасывая их на съедение дракону. Судьи были очень справедливыми, и невинные не попадали к чудищу. Но вот однажды осудили женщину, обвинив её в неверности.

- Но в чем вина моя? - плакала и причитала женщина. - Меня отдали в жены старику, я не знала любви и жила с ним, но однажды я встретила и полюбила, я я не знала, что любовь - как дурман, что теряешь разум, и все предается забвению, я полюбила, судьи, впервые и так сильно, что жизнь моя преобразилась. Прошу вас, не казните меня, дайте появиться на свет моему сыну, я жду ребенка, а после исполните то, что задумали, я виновата, но дитя мое - нет.

И тогда собрали всех мужчин и спросили, кто же отец будущего малыша, но все мужчины молчали. По щекам женщины потекли горькие слезы, она смотрела поверх голов, чтобы не выдать его, но он молчал.

- Неужели страх смерти страшнее любви? - крикнула она. - Неужели ты не достоин ее? - крикнула она еще громче, так, что проснулся дракон и заревел, содрогая землю.

- Замолчи женщина, сказал ей старейший из судей, ступай и жди казни, если бы отец ребенка нашелся, мы бы сохранили жизнь твоего малыша, он бы взял его на воспитание, но раз он не нашелся, то дитя умрет вместе с тобой, не родившись на свет, - таково наше решение.

ЛЕГЕНДА ОБ ОКАМЕНЕВШЕМ ДРАКОНЕ

Все разошлись. Долго еще плакала женщина, пока не иссякли слезы, ей было так больно оттого, что тот, кого полюбила она, оказался недостойным среди мужей: он боялся потерять уважение среди мужчин и боялся потерять свою семью. Что может быть позорнее страха для мужчины? Но дитя, почему дитя должно оказаться в пасти дракона? И взмолилась женщина, обратившись к Всевышнему. Ее молитва была сердечной и искренней. И однажды в темницу вошла служанка, раньше она ее не видела. Длинный плат покрывал ее голову и скрывал часть лица.

- Мне позволили перед казнью покормить тебя и омыть твое тело, встань, женщина, и подойди.

Девушка откинула плат, и та увидела красивое юное лицо горянки, темные волосы были сплетены в тугие косы.

- Сними одежды, я омою тело твое. Женщина робко разделась, и вода из кувшина полилась на ее голову, грудь, живот. И вот обе услышали плач ребенка, находившегося в животе. Словно бы оцепенение снизошло на обеих, они не знали, что происходит, но плач был такой отчетливый и такой жалостный, что сердце обливалось слезами.

- Тише, малыш, не плачь, - говорила девушка, гладя живот женщины, - не плачь, ты не умрешь, тебе не будет больно, я тебе обещаю.

- Поторопитесь, - послышался голос за дверью, - скоро рассвет, и казнь будет свершена.

Стало тихо, и вдруг девушка, сняв свои одежды, поспешно надела одежды женщины и окутала тело ее плащом.

- Одевайся, - тихо-тихо сказала она, - скорее, - и принялась одевать находящуюся в забытьи женщину. И в тот самый миг, когда вошли, женщина стояла с кувшином в руке, а девушка сидела в углу.

- Уходи отсюда, хватит утешать ее, уходи. И ее вывели в открытую дверь. И оказалась она в темноте ночи, и, словно блаженная, пошла прочь из этих мест все дальше и дальше. А дракон ревел в эту ночь, как никогда, и с рассветом пришли и вывели женщину, что укуталась, и только глаза ее были видны. В утренней дымке горы дышали прохладой и легкий туман клубился над бурлящей водой.

Привели к месту казни. Велели покаяться во всеуслышание, но женщина покачала головой, а когда она подошла к краю обрыва, как-то непривычно и грозно заревел дракон. Ее хотели столкнуть, но она подала знак, что сама прыгнет, и все отошли, не было привычных криков и плача. И вдруг, сбросив плащ, она прыгнула в бездну, и слышно было, как захлебнулся дракон и словно бы стал изрыгать воду обратно, бросая струи ее в небо и потоки на берег. Все замерли от неожиданности, потому что над водой появились головы дракона. И на одной из них сидела девушка, держась за огромный гребень и громко смеясь, потому что голова фыркала, пытаясь стряхнуть ее, но у нее ничего не получалось. "Она невинна!" - крикнул кто-то из толпы. Так девушка покорила его, и дракон позволил, чтобы его приковали к скале, и долгое время он поедал неправедных: одна голова проглатывала убийц, другая - предателей, а третья - неверных. Но однажды кто-то оклеветал невинных людей и их приговорили к казни. По древним поверьям, дракон, проглотивший невинных и оросивший себя их кровью, окаменеет. Так и случилось. Дракон окаменел - в этот раз навсегда. И бегут мимо струи воды, сменяясь то чистым, то грязным потоком, и безмолвно взирают каменные головы на бесконечный, ничем не остановимый бег времени.

ЛЕГЕНДА ОБ ОТШЕЛЬНИКЕ АШЕ

Когда-то очень давно жил отшельник, чья волшебная сила была известна далеко за пределами его владений. Отшельником Аше стал не сразу. Он жил среди людей и мало чем отличался от них. Но однажды в лесу он сильно поранил ногу, потекла кровь. Помощи ждать было неоткуда, но умирать не хотелось. Зажав рану одной рукой, Аше обратился за помощью к лесу: "Духи лесные, незримые, принесите травы целебные, помогите затянуть рану и остановить кровь". Не знал он, что призвав их и дав им прикоснуться к крови, он окажется в их власти, и они обретают видимость.

И вот возник перед Аше огромный зеленый дед, весь мохнатый и страшный. Аше чуть не вскрикнул от изумления: Я принес тебе травы целебные, и теперь ты мой, говори, чего ты хочешь...". "Останови кровь, залечи рану". В один миг, как показалось Аше, от раны не осталось и следа, а вся кровь, что вытекла, превратилась в светящийся шарик и исчезла в ладони Лесовика:

- Пока она у меня - ты в моей власти, человек.

- Я должен идти к людям.

- Нет, ты пойдешь со мной и будешь рассказывать о жизни каждого обитателя горного города.

- Где ты видишь город? Это же лес, а дальше - горы, камни да скалы безмолвные.

- О нет, это вы, люди, ничего не видите кроме своих домов, а здесь есть то, о чем ты даже и не подозреваешь. Постепенно ты станешь видеть и слышать. Каждая травинка скажет тебе, чем живет, но для людей ты будешь отшельником, они будут приходить к тебе за помощью.

- А если я вернусь к людям и не послушаю тебя?

- Ты не сможешь жить среди людей, потому, что в твоей крови отныне течет энергия гор, они будут звать тебя, этот голос будет мучить тебя и днем и ночью, и в холод и в зной. Оставь все братьям, они не долго будут оплакивать твое исчезновение.

И пошел Аше вслед за Лесовиком, долго шли они, не один день, а три дня. И вот глазам Аше открылась картина величественная, горы в закатном сиянии пели гимн уходящему солнцу. Последние лучи скользнули по вершинам. Горы вздыхали.

- Идем, этот вид ты будешь видеть часто, это нежно-розовое сияние бывает на рассвете и на закате. Нежно-розовое - подумал Аше и пошел вслед по тропинке, чувствуя утомление телесное. Взобравшись на небольшую поляну, Лесовик молвил: "Мой дом отныне твой дом, и когда ты будешь готов заменить меня, я исчезну, став частью всего живого". Пройдя по корням могучих пихт, Аше оказался у входа в небольшую пещеру.

- Я буду жить здесь, в этом холоде?

- Ты человек, а я дух, камни станут мягкими для тебя, как шелковая постель, и теплыми. Ты будешь познавать, потому что дух никогда не сможет покинуть эти места, не передав часть своей мудрости.

И жил Аше в пещере, которую после назвали "Нежная". И многое узнал он, много поведал ему дух гор и леса, и когда он стал невидимым и покинул эти места, о мудрости отшельника узнали люди, словно бы птицы или ветер рассказали им. И пошли к нему - кто за советом, а кто за помощью. И помогал Аше всем пришедшим, и уходили они в мир с надеждой на лучшее и с желанием блага всему миру.

ЛЕГЕНДА О ДВУХ ВЛЮБЛЁННЫХ

По небу плыли белые облака, рисующие на беспредельной синеве причудливые очертания гор, дворцы и храмы неведомого небесного города. Молодой пастух лежал на душистой траве и пытался прочесть письмена неба. И вдруг он увидел лик прекрасный, словно ароматом горных незабудок дохнуло ему в лицо, и яркая вспышка света, как предчувствие, пронзила до самых глубин души. Он поднялся и тихо запел свою любимую песню. Так неспешно он приблизился к селению и решил спуститься к ручью, чтобы напоить животных.

Место было пустынным, и когда он подошел, вдруг увидел девушку: она оглянулась и вскрикнула. Она стояла в воде по колено, длинное платье упало вниз и прикрыло обнаженные ноги. Девушка вышла из воды и поспешила накинуть плат на голову, скрывая волосы, плечи и очертание юной груди. Но не это все видел пастух, он видел глаза, огромные и бездонные, как небо, из них струился свет, "как свет небес" - подумал он и подошел поближе, потому что она тоже пристально смотрела на него, словно не имея сил оторвать от него взор. Так они стояли, постигая вечность и касаясь сердца посредством души.

- Наки, - раздался откуда-то издалека крик, - где ты, иди домой, отец ищет тебя...

Девушка вздрогнула и побледнела, опустила глаза и побежала по тропинке. А он так и стоял и не понимал: был ли это сон, или лик, что видел он в небе, спустился на землю. На следующий день, как только рассвело, пастух погнал свое стадо туда, где вчера встретил ее. Время, казалось, тянулось бесконечно, но вот мелькнул чей-то силуэт на тропе. Она не сказала ни слова, просто подошла и посмотрела в глаза, и снова они не могли насмотреться друг на друга, и время словно остановилось. Он и она - вечная песня любви. И он говорил:

- Наки, ты словно небесная Нимфа, я видел твой облик на небе.

- На небе - это знамение свыше, но мне хочется жить.

- Ты не думай о смерти...

- Кто ты? - спросила девушка.

- Я пастух.

- Как жаль, что я княжна, мой отец не позволит даже говорить с тобой.

- Но ты уже говоришь.

- Да.

- Я не думал, что от слов твоих можно испытывать такое блаженство.

И уже говорили без умолку, глядя друг на друга с нескрываемым восторгом, забывая о том, что так далеко стоят друг от друга. Огонь любви разгорался все сильнее и сильнее.

- Где ты была? - спрашивал отец.

- Я ходила к ручью, отец, там прохладно и тихо.

- Почему так пылает лицо и сияют глаза твои, Наки? Отвечай!

- Я бежала отец, оттого и алеет лицо

И теперь каждый день Лаго и Наки видели друг друга, и обжигали нежные прикосновения губ, и сладость первого поцелуя волновала и томила сердце предчувствием еще более сильного чувства. Все вокруг перестало существовать, только сказка вечной любви царила в их жизни. Но однажды Наки не пришла, не пришла и на следующий день, не пришла и на третий. Казалось, что солнечный день превратился в ночь, казалось, что жизнь мгновенно оборвалась, слезы сердца вырывались и слышались стоны. "Где же ты, голубка моя, что же случилось с тобой? Неужели отец запер в доме? Приди же, принеси свет солнца живого, омой сердце мое потоками чистого огня, я не могу более жить без тебя". А ветер, подхватив слова эти, нес их к распахнутому окну, и Наки слышала их. "О Лаго, жизнь моя, моя радость, свет моих глаз, я здесь, но мысли мои с тобой, не терзай мое сердце, не тоскуй так по мне, я приду, я скоро приду". И правда, отец отпустил девушку. И она, как птица, летела, и несмотря на вечерние сумерки, он ждал ее, и словно вспыхнуло солнце над горизонтом, нежные объятия и тихий шепот, а после горячие и горькие слезы:

- Отец нашел мне знатного жениха и пообещал ему отдать меня в жены. Я умру, мой Лаго, потому что не мыслю своей жизни с кем-то другим.

- Не надо, не плачь. Скажи, ты готова быть рядом и в жизни и в смерти со мной, и в радости, и в печали...

- О, да, я готова, бежим от этого мира, бежим туда, где царит свет любви.

И, взявшись за руки, они побежали в горы. Ночь лунная освещала тропу, по которой поднимались они в горы, и только когда рассвет коснулся робко края небосвода, они присели на душистую траву и, склонив головы друг к другу, уснули, как дети - прекрасные и чистые, словно рассвет, омытый каплями росы. Отец обнаружил пропажу дочери только утром и отправился в погоню на лошадях с отрядом всадников. Горы содрогнулись от стука копыт. Наки вскрикнула и проснулась.

- Лаго, отец послал погоню, они несутся на лошадях, бежим же, друг возлюбленный, бежим скорее.

И вот глазам открылись снежные вершины, и девушка замерла на миг.

- Величие неземного рая, - сказала тихо, - и здесь останется навечно моя любовь.

Но сильные руки подхватили ее и понесли: и два сердца, опаленные трепетным огнем любви, бились как одно. И вот он опустил ее на землю. Наки робко шагнула к краю пропасти и вскрикнула:

- О, Лаго мой, неужели мы пришли?.. - она оглянулась. - Назад дороги нет, я слышу шум погони и лай собак. А небо, Лаго, посмотри, его коснуться можно, а свет, взгляни - сияние, я вижу сияние небесное, скажи, ты видишь свет?

- Да, милая, я вижу свет, то вечность манит нас, но там, внизу, там камни острые, там боль, забвенье, мрак.

- Нет, Лаго, нет. Любовь - как крылья, мы вознесемся в небо: помнишь, ты сказал, что видел лик мой в небе, и я ответила, что то знамение... Иди ко мне, мой друг, и обними меня покрепче, чтобы ничто не разлучило нас, и миг полета, словно сладость поцелуев, словно поток любви, поток огня, нас вознесет на небо.

И обнявшись стояли так, пока погоня не появилась. Все замерли, сошли с коней, все видели, как, оторвавшись от земли, они парили над пропастью. И вдруг - яркая вспышка ослепительного света, такая яркая, что все закрыли глаза, а когда открыли - только облако золотистого сияния висело над пропастью и звучала удивительная мелодия любви, которую эти люди никогда не слышали. Они подошли к краю пропасти, но никого не увидели там, внизу, и удивленно подняли головы к небу, словно бы они не упали вниз, но взлетели по воле кого-то могущественного. И кому-то казалось, что они видели их и слышали счастливый смех, точно двое влюбленных прыгали по облакам, догоняя друг друга. Но еще долгие века будет звучать в пространстве песнь о любви Лаго и Наки, волнуя сердце прикосновением потоков вечной и прекрасной любви