КАМНИ МАТЬ И ДОЧЬ В ДАЛИНЕ КАЧА

Есть в Бахчисарае камни. Посмотришь, задумаешься - вот люди сидят, большая семья. Человек не высекал, как же получились такие? Есть и на Каче камни, на людей похожие. А легенда о них уходит в дальние времена.

Жила в деревне девушка, звали ее Зюлейка. Хорошая девушка. Всем она взяла: и красотой, и сердцем добрым, и умом ясным.

А глаза у нее какие красивые были - вот если на базаре на какого-нибудь мужчину посмотрит, то драка начинается. Каждый говорит: на меня посмотрела. Так дерутся, ни покупать, ни продавать нельзя, Зюлейка поэтому и на базар не ездила, боялась.

А что сказать о ее губах... Кто видел вишню, когда она зреет, не тогда, когда уже темная, а когда только зреет, тот и видел губы Зюлейки.

А что сказать о ее щеках... Идет она по дороге, а куст шиповника цветет, и закроется он весь, от зависти померкнет, чахнуть начинает.

А что сказать о ресницах... Если на ресницы пшеницу насыпать, а Зюлейка глаза поднимет, на голову зерна взлетят.

А косы у Зюлейки черные, мягкие, длинные. И вся Зюлейка высокая, тонкая, но крепкая, ноги легко ее несли.

Жила Зюлейка с матерью, бедною вдовою. Никого у них не было- ни брата, ни дяди. Большая мастерица была Зюлейка, вместе с матерью холсты ткала. Холсты длинные-предлинные: вдоль пойдешь - устанешь, и тонкие-тонкие: будешь лицо вытирать - будто лучом света прикоснешься. Много надо холста ткать, чтобы жить. Много надо белить полотна в речке. А воды где взять? Воды в Каче мало: день бежит - два дня не показывается. Зюлейка была хитрая девушка. Песню запоет - вода остановится, слушать хочет, как девушка поет. А внизу все ругаются- воды нет.

А жил в долине далеко от Зюлейки грозный Топал-бей. Его мрачный замок стоял на скале, охраняли его свирепые стражи. Но ничем не был так страшен бей, как своими двумя сыновьями. Когда родились они, бабушка, которая их принимала, застонала, пожалела бедную мать:

- Что у тебя случилось, словами не рассказать! У тебя два мальчика родились. Радоваться надо, только ты плачь: у обоих сердца нет.

Мать засмеялась. Чтобы ее дети остались без сердца? А она зачем?

- Я возьму свое сердце отдам по половинке. Материнское сердце не такое, как у всех, пополам на двоих хватит.

Так и сделала. Да ошиблась мать. Плохими росли дети, всегда ругались, спорили, за ножи хватались. Росли жадными, ленивыми, лукавыми.

Кто больше всех дрался? Дети бея. Кто больше всех пакостил? Дети бея. А мать их баловала, самые лучшие шубы, самые лучшие шапки, самые лучшие сапоги на них надевала. Но они всегда были недовольны.

Подросли братья, бей послал их в кровавые набеги. Несколько лет гуляли они по далеким местам, домой не возвращались. Только караваны с награбленным добром отцу посылали, отцовское сердце радовали. Приехали, наконец, домой сыновья Топал-бея. Не только на руках, на сердцах у них кровь запеклась. Научились страшным играм - в людей стрелять, пленных убивать. Затрепетало все кругом в страхе.

Темными ночами рыскали братья по деревням, врывались в дома поселян, уносили с собой все дорогое, уводили девушек. И ни одна из них не выходила живой из замка Топал-бея.

Ехали братья с охоты через деревню Зюлейки, увидели ее и решили каждый: моя будет!

- Молчи ты, кривоногий! - закричал один.

- Ну что ж, что кривоногий, - ответил второй, - зато я на два крика раньше тебя родился.

Разъярились братья, кинулись друг на друга. Да отошли вовремя. И сказал один другому: кто раньше схватит ее, того и будет. Следили братья, как хищные звери, что каждый делает. И пошли оба в деревню девушки. Шли не так, как хороший человек идет. Хороший человек идет - поет: пусть все люди о нем знают. А эти шли, как воры, тихо ползли, чтоб никто не видел. Пришли к хижине Зюлейки. Нет там мужчин, защищать девушку некому. Каждый свой дом смотрит, а у Зюлейки нет ни брата, ни дяди.

Слышит девушка, в окно лезут. Она матери крикнула и в дверь выбежала. Ей бы по деревне бежать, а она по дороге бежит, и мать за нею.

Наконец устала Зюлейка, говорит матери:

- Ой, ой, мама, боюсь. Нет спасения нам!

Мать ей говорит:

- Беги, девочка, беги. И не бойся, дитя.

Еще дальше бежит, ноги совсем устали. А братья близко, вот они уже за спиной, оба схватили разом, с двух сторон тянут, рвут девушку.

Закричала она:

- Не хочу быть в руках злого человека. Пусть лучше камнем на дорогу лягу. И вам, проклятым, окаменеть за ваше зло.

Крепкое слово было у девушки, у чистой души. Стала она в землю врастать, камнем становиться. И два брата возле нее легли обломками скал.

А мать за ними бежала, сердце в груди держала, чтоб не вырвалось. Подбежала, увидела, как Зюлейка и братья-звери в камень одеваются, сказала:

- Хочу всю жизнь на этот камень! смотреть, дочку свою видеть.

И такое крепкое слово было у матери, что как упала она на землю, так тоже камнем стала.

И так стоят они до сих пор в долине Качй.

А все сказанное - одна правда. Люди часто подходят к камням, прислушиваются. И тот, у кого сердце чистое, слышит, как мать плачет...

ЛЕГЕНДА О СЕМИ КОЛОДЕЗЯХ

Кем и когда были вырыты в степи семь колодезей - люди не помнят. Рассказывают только, как ушла из них вода. Семь колодезей уже были, когда приобрел эту землю старый немец.

Росло у него шесть сыновей. Пересчитал немец колодцы и говорит:

- Знать, счастливое число семь. Нужно мне еще одного сына.

Родился у немца седьмой сын, названный Фрицем. Был в этой безводной местности такой обычай, что хозяин колодца давал людям воду бесплатно. Давал после того, как наполнит свои водоемы, напоит огороды, бахчи. Но все-таки не отказывал в воде, ибо в ней была жизнь.

Старый немец не нарушал этот обычай, и хозяйство его процветало. По вечерам сидел он вблизи колодцев, считал барыши, курил трубку и наблюдал, как играет Фриц.

И уже тогда говорил:

- Из этого парня будет толк.

А маленький Фриц скакал верхом на палочке и, между прочим, уже умел замечать каждую пролитую каплю воды.

Он бурчал:

- Плескают воду... Плескают воду... Плескаю воду...

Подрос Фриц и стал упрекать отца, зачем он раздает драгоценную влагу бесплатно, когда за нее можно брать деньги, сколько хочешь денег.

Старый немец смотрел на него и отвечал:

- Из этого парня должен быть толк,- но говорил уже не так радостно, как раньше.

Однако молодого Фрица он не слушал и всю воду, что оставалась в колодцах, по-прежнему отдавал.

Прошли годы. Сгорбился старик, а Фриц вырос в большого парня, такого сильного, что все боялись его. Побаивался даже отец. Случилась беда в семье старого немца: один за другим умерли шесть сыновей. Остался один Фриц. Готов был все сделать для него отец, но только в одном не хотел уступить: не позволял закрывать от людей колодцы.

- Вода держит возле нас людей. А в людях - основа нашего богатства. Пока я жив - так будет, а умру - поступай, как знаешь, - говорил он Фрицу.

- Основа богатства - в деньгах, - твердил Фриц, удивляясь неразумству отца.

Умер старый немец. Фриц похоронил отца и первым делом запер все семь колодцев на замок.

- Кому нужна вода - пусть платит,- объявил он. Поднялся в народе ропот. Ведь никогда такого не было. Но что сделаешь! Несли свои гроши, за каждую кружку воды, несли, но возмущались все сильней... Услыхал об этом Фриц, стали холодными, как болотная гниль, его глаза, и не велел он давать воду даже за деньги.

- Пусть подохнут, раз меня так ругают. А вода - это жизнь. Что делать, как жить без воды?

Пришли люди к Фрицу, слезно просили его смилостивиться. Не кланялся ему только один мужичок, бывший солдат, с медалями на груди. Не кланялся и ругал Фрица, как последнего человека на земле.

Выслушал всех Фриц и сказал: - Ладно, воду получите. Но не все. Вот тому, что ругает меня, - ни капли не дам.

Схватил того мужика и швырнул за ворота. Упал мужичок наземь и грудь себе отбил. Целый день мучился и к вечеру помирать стал. Пересохло горло, внутри все жжет.

- Испить бы! - просит он. Но воды нельзя было нигде достать: чтобы доконать мужика, Фриц велел запереть колодцы на семь замков, а ключи спрятал.

Поднялся перед зарей мужичок, посмотрел в последний раз на белый свет, промолвил какое-то слово и умер.

Утром Фриц велел открыть колодцы и принести ему воды. Шарили, шарили ведрами в колодцах, а воды в них ни капли не осталось - вся ушла.

И с тех пор многие годы не было ее в семи колодезях. Бежал в страхе из тех мест Фриц. Ушли и люди.

С годами развеялась память о жадном человеконенавистнике. И снова появилась вода в семи колодезях - холодная, сладкая, чистая, снова появились люди, ожила степь.