Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






Чего добиваются правозащитники Amnesty International?

Если евродепутаты на самом деле уверены в невиновности Надежды Савченко, они должны не устраивать голодовку, а заняться стимулированием расследования и поиска убийц российских журналистов, считает официальный представитель МИД Мария Захарова.

«Депутаты парламентов 22 стран-членов Совета Европы намерены провести голодовку в поддержку Надежды Савченко, задержанной по подозрению в соучастии в убийстве российских журналистов Игоря Корнелюка и Антона Волошина. Какое же запредельное лицемерие!», - написала Захарова на своей странице в Facebook.

«Сначала незаконно заочно избрали Надежду Савченко в депутаты, включили в состав делегации, а потом устроили политический балаган, перешедший в инсценировку голодовки. Осталось освоить хоровое пение в подъездах Европарламента», - добавила она.

«Конечно, политический лоббизм никто не отменял. Но ведь нельзя же решение серьёзных вопросов превращать в швондеровщину. Если евродепутаты настолько уверены в невиновности Надежды Савченко, то логично было не обезьянничать, а заниматься стимулированием расследования и поиска убийц российских журналистов», - подчеркнула Захарова.

По ее словам, «о том, что им безразличны судьба и журналистов, и самой Надежды Савченко, говорит отсутствие какой-либо поддержки или хотя бы внимания к расследованию убийства представителей СМИ. Нет Корнелюка и Волошина, с точки зрения евродепутатов. Нет и не было. А ведь их убили не во время туристической поездки - они занимались непосредственно журналистской деятельностью».

http://cont.ws/post/206605

Чего добиваются правозащитники Amnesty International?

Правозащитники из организации Amnesty International вновь обвиняет Россию в совершении вопиющих военных преступлениях.

Они уверенно заявляют о том, что самолеты российских ВКС специально атакуют спасателей и гражданские объекты. Они утверждают, что российские летчики выполняют повторные атаки, и их жертвами тогда являются гуманитарные работники и гражданские лица, эвакуирующие раненных.

Эти заявления сопровождаются кадрами с плачущими детьми. Утверждается также, что тактика российской авиации в Сирии схожа с тактикой на востоке Украины.

Понятно, что подобные заявления невозможно принимать без иронии. Минобороны РФ утверждает, что подобные утверждения этой организации сплошь состоят из фейков и подтасовок.

Может все дело в том, что вмешательство российской авиации в сирийский конфликт не оставляет США выбора в том, что им делать дальше. Об этом пишет New York Times.

Военные действия России в Сирии существенно изменили ход конфликта. В итоге этих действий Башар Асад и его союзники перехватывают инициативу и террористы спасаются бегством. Это помогает Асаду восстановить контроль над важнейшими городами. Российская авиация перекрыла боевикам каналы , по которым ЦРУ поставляла оружие боевикам, пишет корреспондент New York Times, ссылаясь на нынешних и бывших сотрудников администрации.

Джон Керри весьма разочарован положением вещей, низкая активность США в Сирии не дает ему возможности управлять ситуацией в Сирии. Ранее глава МИД Сергей Лавров предложил американцам конкретный способ по достижению перемирия в Сирии, однако американская администрация заявила, что до встречи в Мюнхене обсуждать его предложение никто не готов.

Владимир Владимирович Путин считает, что действия российских военных в Сирии заслуживают самой высокой оценки: «Боевая работа летчиков ВКС, моряков и военнослужащих подразделений обеспечения заслуживает самой высокой оценки. В непростых условиях они помогают сирийской правительственной армии, другим участникам антитеррористической борьбы громить боевиков, спасать мирных жителей от насилия, варварства и произвола», -утверждает он.

Путин подчеркивает, что Россия всегда стремится решать спорные вопросы политико-дипломатическим путем. И что именно эти действия помогали стабилизировать ситуацию в разных странах, помогали гасить острые конфликты.

Президент РФ утверждает, что и в этом случае Россия стремится к этому. В отличие от «атиигиловской коалиции» возглавляемой США, у России есть официальное право вести эти действия в Сирии, поскольку Россия наносит точечные удары по запросу сирийского президента Башара Асада.

По словам официального представителя МИД Марии Захаровой, борьба с террористами будет вестись и дальше. «Сейчас самый главный вопрос — соотнесение вещей: прекращение насилия и прекращение борьбы с терроризмом»,- подчеркнула она на брифинге.

И добавила: «…чтобы никто никого не обвинял в том, что наносятся не те удары, не по тем силам, Российская Федерация на протяжении нескольких месяцев призывала кооперироваться и взаимодействовать по линии военных».

http://cont.ws/post/207766

 

Маски сброшены

Совет Безопасности ООН 20 февраля не смог достичь согласия в отношении российского проекта резолюции о соблюдении суверенитета и территориальной целостности Сирии. Казалось бы, безупречный с точки зрения международного права документ был отвергнут шестью членами Совета, трое из которых имеют право вето. Против проекта резолюции о соблюдении суверенитета Сирии, который предложила Россия, выступили США, Великобритания и Франция, а из числа непостоянных членов СБ – Украина (кто бы сомневался!), Новая Зеландия и Испания.

Таким образом, получается, что шесть стран открыто выступили против защиты территориальной целостности страны-члена ООН. Ситуация сюрреалистическая, поскольку такая позиция напрямую противоречит Уставу ООН, и часть стран, три из которых – постоянные члены Совета – выступили фактически против основных принципов всемирной организации.

Как можно трактовать состоявшееся голосование? Только как открытое поощрение агрессии против Сирии, за которым скрывается фактически не что иное, как взятый рядом стран курс на ее расчленение. В первую очередь речь идет, конечно, о Турции, хотя ни она, ни какая-либо другая страна в проекте резолюции не упоминалась. Именно Анкара намерена по кускам отчуждать северные участки сирийской территории, создавая на них некую «безопасную зону», а на деле выстраивая неоосманскую империю Эрдогана.

О том, что речь идет именно о территориальной экспансии турецкого режима легко судить о том, как быстро менялись предлоги для вторжения в Сирию. Если еще несколько месяцев назад говорилось только о создании зоны безопасности (как вариант: «бесполетной зоны») для сирийских беженцев, затем о защите прав туркоманов – тюркоязычного меньшинства, на деле никогда не притеснявшегося режимом Б.Асада, а в последние недели, когда отважные курдские отряды Партии Демократического союза развернули на севере Сирии наступление на позиции ДАИШ и «Джабхат- ан-Нусра» – об ужасных курдах-террористах.

Иными словами, предлоги использовались разные, но суть действий от этого не менялась: подпитка террористических бандформирований оружием и людьми, артиллерийские обстрелы сирийской территории, которые были задокументированы соответствующими видеофайлами, засылка в Сирию турецкого спецназа, «засветившегося» записями в соцсетях – всего этого достаточно, чтобы сделать вывод, что Турция всеми доступными средствами борется за контроль над северной Сирией.

Да, дело пока не дошло до ввода войск, но здесь уже играет роль позиция турецкого генералитета и политического класса в целом, который, судя по всему, не готов полностью и безоговорочно поддержать безумные идеологические проекты Т.Эрдогана и его премьера А.Давутоглу (он, кстати, родом из крымских татар), который, возможно, играет самую зловещую роль в этой истории. Армия, всегда являвшаяся столпом турецкого государства, даже ослабленная эрдогановскими репрессиями, понимает, что военное вторжение на территорию Сирии не только чревато возможным столкновением с Россией и конфликтом с арабским миром, который помнит о пятисотлетнем владычестве Османской империи, но и последующим развалом самого турецкого государства.

Но кто еще, кроме Турции, может быть заинтересован в расчленении Сирии и какие признаки этого мы наблюдаем? — Среди известных кандидатов на эту роль – Саудовская Аравия, которая 13 февраля заявила о том, что направляет боевые самолеты на территорию Турции якобы для борьбы с ДАИШ. В заявленияхминистра иностранных дел А.Джубейра и советника министра обороны бригадного генерала А.Асири говорилось и о возможности наземной операции, также против ДАИШ, силами саудовского спецназа. В течение последней недели они не раз повторяли эту установку, хотя и оговаривались, что Эр-Рияд пойдет на это только в случае, если решение о ней будет принято коалицией против ДАИШ под руководством США. Принято оно или нет, судить рано, поскольку нет никаких данных об итогах совещания министров обороны коалиции в Брюсселе 10-11 февраля, в котором принял участие преемник наследного принца Мухаммед бен Сальман, а из Вашингтона звучат взаимоисключающие заявления как о возможности такой операции, так и об отсутствии намерений ее проводить.

Положение Эр-Рияда если не хуже, чем Турции, то вряд ли ему стоит позавидовать. У правящей династии очень много проблем – от низких цен на нефть, опустошающих казну королевства (дефицит бюджета за 2015 год составил 98 млрд долл.) до нерешенной проблемы Йемена, где война, которую ведет с марта прошлого года против хуситов возглавляемая саудовцами коалиция, весьма далека от завершения; она тоже пожирает колоссальные ресурсы и сковывает вооруженные силы.

Тем не менее планы вторжения в Сирию саудовскими властями постоянно подтверждаются, поддержка вооруженной сирийской оппозиции не ослабевает, а 19 февраля А.Джубейр заявил о необходимости снабдить ее средствами противовоздушной обороны, чтобы противостоять ВВС армии Б.Асада. Не ослабевает и риторика о необходимости свержения сирийского режима – если не через переговоры, то силой (вразрез с обязательствами, взятыми на себя КСА по поддержке переговорного процесса на основе Женевского коммюнике от 20 июня 2012 года и Венской декларации Международной группы по поддержке Сирии от ноября 2015 года).

Но думается, все эти действия – не что иное, как выполнение (не всегда умелое и с перебором) пожелания «кураторов» сирийского досье на Западе, которые и разоблачили себя голосованием в ООН в ночь на 20 ноября. Среди этих стран – Великобритания и Франция, перекроившие Ближний Восток в начале двадцатого века, и пытающиеся это сделать в начале века двадцать первого, теперь уже при лидерстве США. Заблокировав российскую резолюцию, они фактически благословили раздел Сирии носителями новых-старых идеологем – турками и саудами.

Если первые в лице Т.Эрдогана тешат себя, как сказано выше, мечтами о новой османской империи, то вторые хотели бы (невольно создается такое впечатление) создать нечто вроде «легального» суннитского халифата, вместо неприемлемого ни для кого ДАИШ. Не с этой ли целью в начале января в Эр-Рияде было объявлено о создании Исламской антитеррористической коалиции – официально для борьбы с ДАИШ – в составе 34 исламских стран?

Такой, приемлемый для международного сообщества халифат, по замыслу его вдохновителей, включал бы в себя и Сирию или хотя бы ее «суннитскую» часть. То есть восточную, где как раз и находится столица ДАИШ Ракка, которую сауды собрались бомбить и завоевывать своим спецназом. Ясно, что на фоне неприятия саудовцами режима в Дамаске, захват (конечно же, пока сугубо гипотетический – на него нет ни сил, ни средств) столицы ДАИШ вряд ли предполагает ее передачу впоследствии законным сирийским властям. Не случайно в Дамаске устами министра иностранных дел В.Муаллема, а затем и в Тегеране эту затею решительно отвергли, без обиняков заявив, что если саудовцы вторгнутся на территорию Сирии, то вернутся в гробах.

Теперь же, после голосования в ООН по проекту российской резолюции, становится очевидно, что все эти иррациональные и без большой войны в регионе нереализуемые планы де-факто одобряются, если не вдохновляются в Вашингтоне, Лондоне и Париже, где расчет делается на то, что амбициозные лидеры в Анкаре и Эр-Рияде, увлеченные строительством своих империй-халифатов, столкнутся в Сирии с Россией. И вот тогда чужими руками удастся существенно ослабить, если не уничтожить и тех, и других, решив еще на десятилетия свои геополитические проблемы.

Собственно, так действовали США накануне Второй мировой войны, вскормив вместе с Лондоном гитлеровского зверя и столкнув его с СССР. Теперь тоже самое хотят провернуть и на Ближнем Востоке, подзуживая Т.Эрдогана и молодого, пока еще неопытного Мухаммеда бен Сальмана. Им как бы говорят: стройте свои империи, только чтобы цены на нефть были низкими, а Европа была избавлена от терактов! Не случайно мы слышим от мининдел Люксембурга, что НАТО не поддержит Турцию в конфликте с Россией. Конечно, ставка делается на то, чтобы самим остаться в стороне, а потом пожать плоды чужих авантюр!

В Москве эти планы хорошо читают, и на слова Ж.Ассельборна пресс-секретарь российского президента уже дал ответ: слова о российско-турецком конфликте неуместны. Не удастся нашим западным партнерам и отобрать у России плоды ее победы в Сирии, навязав ей невыгодные условия перемирия, принципиальная договоренность о которой была достигнута в ходе работы в Мюнхене 11 февраля Международной группой поддержки Сирии. Как сказал В.В.Путин, выступая 20 февраля в Кремле, «террористы в Сирии открыто называют врагом Россию и готовятся расширить сферы своего влияния в СНГ.» Поэтому не стоит ожидать от нас прекращения антитеррористической операции в Сирии. Равно как и отказа от борьбы за территориальную целостность Сирии, победа в которой гарантированно похоронит все планы западных планировщиков в регионе.

А в Турции и в Саудовской Аравии давно пора задуматься над тем, игрушками в чьих руках их хотят сделать.

Максим Егоров

Постоянный представитель России при Организации Объединенных Наций (ООН) ВИТАЛИЙ ЧУРКИН является одним из самых известных российских дипломатов. В интервью генеральному продюсеру “Ъ FM” АНАТОЛИЮ КУЗИЧЕВУ и главе отдела внешней политики “Ъ” ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО он рассказал, как стоит расценивать последние неоднозначные заявления сирийского президента Башара Асада и чем чаяния курдов отличаются от надежд жителей Крыма, а также раскрыл неизвестные подробности процедуры избрания нового генсека ООН.

— А. К.: Давно хотел спросить вас об истории, которая случилась еще в 2014 году, но многие эксперты продолжают ссылаться на нее как на показатель отношения Вашингтона к Москве. Тогда постпред США при ООН Саманта Пауэр в полемике с вами якобы назвала Россию «проигравшей стороной», имея в виду ее статус после начала 1990-х. Это она сказала свое личное мнение? Хотя вряд ли… у американцев ведь даже медаль за победу в холодной войне есть. Что все-таки это было?

— Мифотворчества у нас много. Честно скажу, я не читал всех произведений Саманты Пауэр, как журналист она очень много писала и, в частности, получила Пулицеровскую премию за очень интересную книгу «Америка в эпоху геноцида».

Но я не слышал, чтобы она называла Россию «проигравшей стороной». Впрочем, тут у каждого может быть свое мнение. Совершенно очевидно, что мы не выиграли в холодной войне. При этом я недавно участвовал в дебатах с политологами в Нью-Йорке, и к удивлению своему обнаружил, что мы по-разному трактуем окончание холодной войны. Для меня окончание холодной войны — это крушение Берлинской стены, когда мы перешли на другой характер отношений с западными странами. А для некоторых из тех политологов, с которыми я дискутировал, окончанием холодной войны был распад СССР. Но очевидно, что противостояние двух лагерей закончилось не в нашу пользу.

С другой стороны хочу напомнить, что и мы тогда не хотели сохранения состояния холодной войны. И мы хотели преодолеть его. Советский Союз ведь распался. Историки еще долго будут изучать эту проблему. Это тема для них, а не для дипломатов. Но я лично, например, не считаю то, что произошло каким-то катастрофическим поражением для нас. Я согласен с известным высказыванием, что была величайшая геополитическая катастрофа. Распад Советского Союза, как бы сам его не расценивать, был серьезной травмой для многих из нас и серьезной встряской для всей мировой системы.

Но я не думаю, что сейчас стоит слишком уж переживать по этому поводу. Нужно думать о том, как строить отношения на нынешнем историческом этапе. А вот это действительно серьезный вызов, поскольку мир столкнулся с беспрецедентным набором кризисных явлений, из которых можно выйти только сообща. В этом я глубоко убежден. Если к этим кризисным явлениям еще бы добавилось долгосрочное противостояние между Россией и Западом, это было бы не на пользу ни Западу, ни России, и точно не на пользу решению многочисленных проблем. Для их разрешения необходимо сотрудничество.

Важно, что мы оказались способны — даже при наличии острых трений между нами и США — в том же Совете Безопасности ООН искать общие подходы к целому ряду проблем и региональных кризисов. Это касается и борьбы с терроризмом, и вывода химического оружия из Сирии.

Иными словами, как бы мы ни переживали и ни спорили о том, что было в прошлом, надо смотреть вперед и определяться в отношении того, какую политику вести в отношении нынешнего очень сложного периода в международных отношениях.

— Е. Ч.: Вы уже упомянули Сирию. Удивили последние заявления сирийского президента Башара Асада о решимости воевать до победы и невозможности соблюдения перемирия. Не идут ли новые сигналы Дамаска вразрез с дипломатическими договоренностями, которые были достигнуты при участии России на переговорах в Женеве и Мюнхене? Не получается ли так, что Башар Асад подставляет Москву?

 

— Знаете, я с давних пор исповедую определенную философию, если можно так сказать, политическую и дипломатическую. Это немного звучит высоким стилем, что для меня не характерно. Но в начале 1990-х годов мне пришлось в качестве спецпредставителя президента России и заместителя министра иностранных дел заниматься урегулированием югославского кризиса. Тогда мы затеяли довольно сложную партию с боснийскими сербами, перешли от конфронтации с ними, с чего началось участие России в этой кризисной ситуации, к сотрудничеству. Но при этом для меня непреложным условием было то, что коль скоро мы им помогаем выпутаться из этой ситуации, они должны следовать нашим советам.

То же самое, как мне кажется, мы можем и должны ожидать от Дамаска сейчас. Россия очень серьезно вложилась в этот кризис политически, дипломатически, а теперь еще и в военном плане. Поэтому, конечно же, хотелось бы, чтобы Башар Асад тоже откликался на это.

Но в то же время не стоит придавать слишком большого значения тем или иным высказываниям, драматизировать их. Вы совершенно правильно говорите… это моя личная оценка, я по телевизору услышал заявление президента Асада… оно, конечно, диссонирует с дипломатическими усилиями, которые предпринимает Россия. Есть же Венский процесс, последние договоренности Международной группы поддержки Сирии в Мюнхене: там речь идет о прекращении огня, прекращении боевых действий в обозримой перспективе. Сейчас над этим идет работа.

Но сирийский президент тоже действует в определенной системе политических координат. И тут, мне кажется, нам стоит ориентироваться не на то, что он говорит, при всем уважении к высказываниям человека такого высокого уровня, а на то, что он будет в конечном итоге делать. Если власти Сирии, несмотря на свои внутриполитические расклады и пропагандистскую линию, которую они тоже должны вести, будут следовать за лидерством России в урегулировании этого кризиса, тогда они имеют шанс выйти из него достойно. Если же каким-то образом они собьются с этого пути — это опять же моя личная оценка — то может возникнуть очень трудная ситуация. В том числе и для них самих. Ведь какие бы возможности ни имела сирийская армия, эффективная операция воздушно-космических сил России позволила ей оттеснить своих противников от Дамаска. Сейчас (правительственные силы.— “Ъ”), возможно, возьмут Алеппо, крупнейший центр на севере страны. Но если они (власти Сирии.— “Ъ”) будут исходить из того, что никакого перемирия не надо, а нужно воевать до победного конца, то этот конфликт будет продолжаться очень и очень долго. А это страшно себе представить. Потому что это конфликт столь разрушительной силы, что уже после первого года трудно было себе представить, что он будет продолжаться. А он все продолжается. Сейчас ведь уже половина Сирии, если не больше,— это руины. Половина населения — это или беженцы за рубежом или внутренне перемещенные лица.

— А. К.: Вы сказали, что Россия серьезно вложилась в эту историю. Но с каким расчетом? Какой результат устроит Москву?

— Во-первых, сейчас важнейшая задача — победить терроризм. Вклад России в эту борьбу чрезвычайно важен. Уже то, что за нашими словами и политико-дипломатическими усилиями последовали наши бомбардировщики, которые стали наносить ракетно-бомбовые удары по террористам, это само по себе важно.

Во-вторых, (мы рассчитываем, что.— “Ъ”) это может в конце концов вывести на политическое урегулирование. Считаю, что если бы мы со своими воздушно-космическими силами не вошли в Сирию, то тех позитивных дипломатических шагов, которые мы наблюдаем, просто не было бы. У наиболее непримиримых оппозиционеров, которых поддерживает известная группа стран — Турция и Саудовская Аравия,— по моей оценке, в глубине души сохранялась уверенность, что они смогут «дожать» Дамаск. Это было одной из причин продолжения конфликта. Теперь же, я надеюсь, и они, и те, кто их поддерживает, поймут, что нужно политическое урегулирование. Американцы это уже поняли.

Но и Дамаск, как я надеюсь, понимает, что это (договоренности о прекращении насилия, достигнутые Международной группой поддержки Сирии.— “Ъ”) для него уникальный шанс (урегулировать конфликт.— “Ъ”) после пяти лет беспросветного разрушения. Напомню, что 17 декабря прошлого года Совету Безопасности ООН удалось впервые в рамках резолюции №2254, принятой в присутствии (главы МИД РФ.— “Ъ”) Сергея Лаврова, согласовать политическую программу урегулирования кризиса в Сирии.

— Е. Ч.: До этого ведь было несколько провалившихся попыток принять резолюцию по Сирии.

— Было три политических вето, которые накладывали Россия и Китай. Авторы тех резолюций пытались состроить их так, что, по нашим оценкам, их принятие вело бы или к санкциям против Дамаска, или к военному вмешательству, как это было в Ливии. Поэтому мы занимали очень жесткую позицию по этим резолюциям, три раза использовав свое право вето. В четвертый раз мы задействовали его, когда речь зашла о передаче сирийского досье в международный суд.

Во-вторых, (мы рассчитываем, что.— “Ъ”) это может в конце концов вывести на политическое урегулирование. Считаю, что если бы мы со своими воздушно-космическими силами не вошли в Сирию, то тех позитивных дипломатических шагов, которые мы наблюдаем, просто не было бы. У наиболее непримиримых оппозиционеров, которых поддерживает известная группа стран — Турция и Саудовская Аравия,— по моей оценке, в глубине души сохранялась уверенность, что они смогут «дожать» Дамаск. Это было одной из причин продолжения конфликта. Теперь же, я надеюсь, и они, и те, кто их поддерживает, поймут, что нужно политическое урегулирование. Американцы это уже поняли.

Но и Дамаск, как я надеюсь, понимает, что это (договоренности о прекращении насилия, достигнутые Международной группой поддержки Сирии.— “Ъ”) для него уникальный шанс (урегулировать конфликт.— “Ъ”) после пяти лет беспросветного разрушения. Напомню, что 17 декабря прошлого года Совету Безопасности ООН удалось впервые в рамках резолюции №2254, принятой в присутствии (главы МИД РФ.— “Ъ”) Сергея Лаврова, согласовать политическую программу урегулирования кризиса в Сирии.

— Е. Ч.: До этого ведь было несколько провалившихся попыток принять резолюцию по Сирии.

— Было три политических вето, которые накладывали Россия и Китай. Авторы тех резолюций пытались состроить их так, что, по нашим оценкам, их принятие вело бы или к санкциям против Дамаска, или к военному вмешательству, как это было в Ливии. Поэтому мы занимали очень жесткую позицию по этим резолюциям, три раза использовав свое право вето. В четвертый раз мы задействовали его, когда речь зашла о передаче сирийского досье в международный суд.

Но вообще, с глобальной точки зрения то, что происходит в Сирии, является лишь частью жуткой дестабилизации (Ближнего Востока.— “Ъ”), которая произошла после 2011 года на волне «арабской весны» и бомбардировки Ливии. В регионе сложилась тяжелейшая ситуация. Здесь необходимо сотрудничество основных игроков, и в первую очередь России и США. Нужно привлекать к этому и другие страны, включая те, что враждуют между собой.

Одно из важнейших достижений российской дипломатии и персонально Сергея Лаврова состоит в том, что в 31 октября прошлого года в Вене впервые удалось посадить за один стол представителей Саудовской Аравии и Ирана, которых разделяют глубинные тысячелетние противоречия. Они впервые согласились сесть за один стол и начать обсуждать перспективы политического урегулирования в Сирии.

— А. К.: Одно уточнение. Есть такая популярная, прежде всего на Западе, формула: «Асад должен уйти». А кому он должен-то?

— Это требование, выдвигаемое оппозицией. И (использование этой формулы.— “Ъ”), это, конечно, одна из ошибок, которые совершили наши западные коллеги, когда начинался сирийский кризис. Они тогда действовали под влиянием «арабской весны». Президент Туниса ушел в отставку. В Египте убрали Мубарака. Потом было вторжение в Ливию, убили Каддафи. И вот на Западе, в Вашингтоне в частности, возникло ощущение, что и Асад продержится буквально несколько месяцев. Он воспринимался как олицетворение недемократического режима, который надо менять. В Сирии действительно начались волнения. Но и российские эксперты и их коллеги из многих стран, которые глубоко разбираются в вопросе, говорили, что такой расчет слишком легкомысленен, что структура сирийского общества такова, что требовать просто ухода президента нет смысла, что ни в одном только в нем дело. При этом и сам Башар Асад, и его окружение проявили определенную твердость, и получилось то, что получилось. И на фоне всего этого там начали поднимать голову террористы.

Сейчас мы наблюдаем заметное изменение тональности. Совсем радикальные оппозиционеры продолжают говорить, что чем скорее Башар Асад уйдет, тем лучше. Но американцы в последнее время начали формулировать свою позицию по-другому. Они говорят, что Асад должен уйти, но уточняют, что этот вопрос нельзя форсировать. А в документах («Международной группы поддержки Сирии» и в резолюции СБ ООН – Ъ) сказано, что сирийцы должны сами договориться по этому вопросу. Мы эту тему вообще не обсуждаем: как сирийцы договорятся, так и будет.

— Е. Ч.: Ряд западных стран, прежде всего Германия, продвигают инициативу создания над Сирией бесполетной зоны. Это возможно?

— Сейчас уже нет. Уже поздно об этом говорить. Когда все летают и бомбят, говорить о бесполетных зонах не приходится. Там ведь начали бомбить американцы, теперь там действуют наши воздушно-космические силы. То есть, наверное, теоретически можно представить, что в процессе реализации договоренности о прекращении огня будет выдвинуто предложение не использовать воздушное пространство, но это чисто теоретическая постановка вопроса, тем более в условиях нашего присутствия в Сирии.

— А. К.: Вопрос по поводу Турции. Можно ли говорить о том, что у Турции сейчас есть проблемы не только с Россией, но и с США из-за разногласий Анкары и Вашингтона по курдам?

— Совершенно верно. Ситуация, конечно, парадоксальная: США активно сотрудничают с сирийскими курдами в борьбе с ИГИЛ («Исламское государство», запрещенная в РФ террористическая группировка.— “Ъ”), а турки, которые являются союзниками США по НАТО, считают сирийских курдов террористами. США считали своим успехом, когда курды расширяли свой контроль на севере Сирии, а Турция рассматривала это чуть ли не как вызов своей государственности. Сейчас турки начали бомбить курдов. Так что речь идет об очень серьезном противоречии между американцами и турками вокруг курдской проблемы.

Накануне январских межсирийских переговоров в Женеве мы настаивали на том, чтобы в делегацию оппозиции были включены и курды. Ведь без них невозможно говорить о будущем Сирии. Но турки выступили категорически против этого, что, на мой взгляд, просто иррационально. Если турки хотят, чтобы курды оставались в Сирии, а не размышляли о своей государственности, то Анкара наоборот должна призывать их участвовать в межсирийских переговорах. Но турки поступили, как поступили, и сейчас очень обеспокоены тем, что сирийские курды отвоюют себе единое пространство и будут каким-то образом координироваться уже с турецкими курдами, что может привести к каким-то серьезным геополитических последствиям.

— Е. Ч.: А Россия как относится к идее создания курдского государства?

— Мы — за территориальную целостность Сирии и за территориальную целостность Ирака. При этом, мы, конечно, уважаем курдов. Но надо сказать, что они уже добились в Ираке «своего пространства». И сейчас им, наверное, живется более комфортно, чем всей остальной стране. То есть мы за то, чтобы курды удовлетворяли определенные свои потребности, но это не должно вести к развалу государств, иначе дело может дойти до усугубления различных кризисных явлений.

— А. К.: Я правильно понимаю, что одной из фундаментальных проблем международного права является соотношение между принципом территориальной целостности государств и правом народов на самоопределение? Где граница между этими понятиями?

— Речь действительно идет об очень тонкой грани. Для многих это весьма болезненный вопрос, например для африканских стран, где границы зачастую были произвольно начерчены колониальными державами. Если сейчас начать делать акцент на принципе самоопределения и отодвинуть на второй план территориальную целостность, это может иметь очень серьезные последствия. К счастью в рамках Африканского союза много лет назад была достигнута договоренность, что территориальные вопросы в Африке подниматься не будут.

Тут надо всегда иметь в виду последствия тех или иных шагов. Например, историческая особенность и географическое положение Крыма таково, что он воссоединился с Россией, не вызывая никаких обломков, никакой волны…

— Е.Ч.: Кроме волны возмущения.

— На Украине. А если бы стали строить Курдистан, это привело бы к развалу трех стран — Турции, Сирии и Ирака. Эта ситуация похожа на то, что было в Боснии, когда попытки обособиться со стороны хорватов и сербов приводили к тому, что называли этнической чисткой. Это все очень болезненные и кровавые явления. И лучше их избежать. Лучше найти какую-то формулу для курдов, которая позволила бы им реализовывать свои национальные чаяния и жить безбедно, но в то же время кардинально не подрывая полностью устои на Ближнем Востоке.

— А. К.: Раз уж речь зашла о Крыме и Украине… Как изменилось в мире отношение к украинской проблеме за последний год? Отошла ли она на второй план, вытеснила ли ее Сирия?

— Я думаю, что да, с точки зрения ООН и того, как это воспринимается в ООН. Сейчас наши западные коллеги почему-то перестали собирать заседания Совета Безопасности по этому поводу, которые они собирали бесконечно в 2014 году. Я думаю, они, в общем, понимают, что в данном случае именно Киев не может выполнить минские договоренности (по урегулированию конфликта в Донбассе.— “Ъ”). Но они не готовы Киев за это критиковать. А собрать Совет Безопасности и начать обсуждать этот вопрос — значит, поставить себя перед необходимостью отвечать на наши совершенно ясные аргументы по поводу реализации комплекса мер (по выполнению минских соглашений.— “Ъ”), согласованных 12 февраля прошлого года. А они этого не хотят — они просто говорят, что поддерживают Украину, а Россия пусть поспособствует соблюдению минских договоренностей.

— Е. Ч.: На днях на Украине по приглашению Киева побывала оценочная миссия ООН. Будет ли этот визит иметь какие-то практические последствия, в том числе для России?

— Не хотелось бы, чтобы для России она имела какие-то негативные политические последствия. Что я имею в виду? Эта оценочная миссия — сугубо утилитарная, она связана с проблемой разминирования, которая довольно остро стоит на востоке Украины. Они, кстати, побывали и в Донецке, и в Луганске, по-моему, в рабочем порядке, и там оказалось, что с технической точки зрения довольно много проблем с тем, чтобы организовать правильно то разминирование, которое необходимо проводить.

Нам не хотелось, и мы, я думаю, этого добились, чтобы она превратилась в некую политическую миссию. Потому что это означало бы, что можно отвлекать внимание от выполнения минских договоренностей и как-то подрывать роль ОБСЕ. Но, по-моему, этого не происходит, по-моему, эта миссия так и остается технической.

Но дождемся практического результата: если это поможет осуществлять разминирование, в этом я ничего плохого не вижу.

— Е. Ч.: На днях российская делегация представила в Совет Безопасности ООН список наиболее вопиющих, с ее точки зрения, случаев пренебрежения международным правом со стороны США, Великобритании и ряда других стран. Там были случаи нарушения с 1946 года по сегодняшний день. Причем этот перечень был иронично, назван «кратким» списком нарушений. Получается, что Россию критикуют за Крым и ее действия на востоке Украины, а мы отвечаем такими вот списками по принципу «они нарушают, и нам можно»?

— Конечно, нет. Мы стараемся вести дело к тому, чтобы не нарушалось международное право. Что касается обвинений в наш адрес, то, к примеру, в понедельник венесуэльцы, которые сейчас председательствуют в Совете Безопасности, под председательством своего президента провели заседание Совбеза о соблюдении Устава ООН. Не в первый раз проходят такие заседания, чтобы поговорить начистоту о разных проблемах соблюдения международного права.

Естественно, мы к этому готовимся и периодически такие документы обнародуем в Совете Безопасности. Мы делаем это для того, чтобы те, кто нас критикует, по их мнению, за несоблюдение международного права, не забывали, что им самим надо построже следовать постулатам международного права.

— Е. Ч.: Представляя полувековой экскурс в историю нарушений в ответ на актуальные претензии?

— Ну почему, мы постоянно ведем эту работу, был разговор по Крыму, конечно, идет разговор по востоку Украины. Но я бы не стал говорить, что нас постоянно обвиняют в нарушении международного права. Потому что у каждого есть, что называется, послужной список, у нас есть свой послужной список, у них есть свой послужной список, иногда в историю очень неплохо заглянуть. Вы помните, когда крымская проблема обсуждалась, мы вспомнили, что французы, скажем, аннексировали остров Майотта, когда там происходила деколонизация в 1960 году, они взяли и из Коморских островов вычленили один остров, Коморские острова отпустили, а на Майотте провели свой референдум и там 60% проголосовало за то, чтобы оставаться в составе Франции, и они остались в составе Франции, хотя так же их обвиняли в аннексии. И более того, там тоже была резолюция Совета Безопасности, которую французы заветировали точно так же, как мы заветировали резолюцию по Крыму. Так что когда они критиковали нас по Крыму, мы говорили о том примере, который есть у них в послужном списке. Да, такая полеми<

Последнее изменение этой страницы: 2016-06-09

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...