О ЖИЗНИ КЕЛЕБРИМБОРА В НАЧАЛЕ ВТОРОЙ ЭПОХИ

Проклятье Мандоса потеряло силу, и нолдор могли вернуться в Аман [39]. Однако Келебримбор, сын Куруфина, остаётся в Средиземье [50]. Он, как и другие ‘нолдор Эрегиона, действительно любит Средиземье [50] – т.е., остаётся по собственному желанию, а не потому, что ему запретили вернуться. Правда, на его решение могло повлиять и то, что эльдар было не просто дозволено, но ‘приказано вернуться за Море - в связи с грядущим наступлением Века Людей, до которого на самом деле оставалось ещё две Эпохи [162]. Это время валар, вероятно, казалось кратким, но для эльдар было долгим: например, Эльронд в конце Третьей Эпохи согласится, что Битва Последнего Союза была действительно давно [51]. Вместе с тем Келебримбор хочет разделить блаженство вернувшихся на Запад, так что в сердце его нет мира [50]. Хотя оставить Средиземье Келебримбор отказывается, к валар он относится с почтением - как можно заключить из того, что ‘он поверит Аннатару, назвавшему себя посланником валар, и будет слушать его именно как служителя Ауле [109].

Почти все нолдор живут в Линдоне, не желая покинуть земли, оставшиеся от затопленного Белерианда [50]. Позднее (спустя сотни лет, так как нолдор придут на место возникновения Эрегиона лишь в 700 [109] или 750 г. В.Э. [98]) Келебримбор и ещё часть нолдор (а также Келеборн [109]) уходят много восточней [50]. В место, где возник Эрегион, Келебримбора, как и других нолдор, привлекло известие о том, что в Казад-Думе нашли залежи мифрила [98], однако об этом они едва ли могли узнать прежде, чем оказались вблизи от Казад-Дума и познакомились с живущими там гномами.

Прежде, чем дойти до Мглистых Гор, Келебримбору нужно было пересечь весь Эриадор - в то время ‘дикие и пустынные земли [50], перебираясь через большие реки - Барандуин и Гватло, через которые ещё не было переправ. Долгий, трудный, небезопасный путь - притом, что и жизнь в Линдоне была бы легче и безопасней. Не ищет он и возможности править в собственных владениях - ‘к власти он не стремится [51], и главными в Эрегионе надолго станут Галадриэль и Келеборн, а не Келебримбор [109]. Уходить именно от Гиль-Галада ему тоже незачем: он настолько полагается на Верховного короля, что ‘доверит ему самые дорогие из своих творений - два из Трёх Эльфийских Колец [109]. Что же движет им? Вероятней всего, желание исследовать огромный мир за пределами Эред-Луин, познакомиться с населяющими его народами.

Хотя среди ушедших на восток часть должна была следовать в первую очередь за Галадриэлью, уцелевшие нолдор, прежде служившие сыновьям Феанора, тоже наверняка направились вслед за Келебримбором, и вероятно, составили значительную часть народа Эрегиона. Врата Казад-Дума Келебримбор совместно с Нарви, безусловно, создаст не для себя лично, но для эльдар Эрегиона; так что можно предположить, что многие из нолдор Эрегиона были рады видеть ‘в центре Врат Казад-Дума начертанную Келебримбором Звезду Феанора [144].

По тому, что Келебримбор использует восьмиконечную звезду как свой символ [132], видно, что он гордится своей принадлежностью к Дому Феанора. Более всего он чтит самого Феанора, ‘втайне мечтая сравняться с ним - как в искусстве, так и в славе [109].

ЭРЕГИОН. ГВАЙТ-И-МИРДАЙН.

К 700 [109] или 750 г. В.Э. нолдор приходят в земли к западу от Мглистых гор, недалеко от Казад-Дума [98], в край, где растёт много остролистов, позже ставших его символом [144]. По-видимому, первоначально они встречают гномов и узнают от них ‘о добыче мифрила в Казад-Думе, из-за чего и решают поселиться в этих землях [98] - среди ушедших много мастеров. ‘Здесь возникает Эрегион [50], небольшое [160] государство нолдор [50]. Галадриэль и Келеборн - первые или главные, но не единственные среди его основателей («primarily but by no means solely») [109]. Вместе с ними сюда приходит Келебримбор [109], которого тоже нужно считать в числе основателей Эрегиона. Возможно, Галадриэль и Келеборн названы первыми или главными основателями Эрегиона оттого, что им принадлежит сама идея его создания в этом месте - и потому, что ‘долгое время Эрегионом правят они [109].

Около 750 г. В.Э. [109] нолдор начинают строить столицу Эрегиона, Ост-ин-Эдиль [50].

Вскоре, но не сразу Келебримбор становится главным мастером Эрегиона («chief artificer» - «старший», «главный», «руководящий» мастер) [109], то есть речь идёт не о том, что поначалу кто-то из пришедших мастеров превосходит Келебримбора, но о том, что он не сразу возглавляет их.

Келебримбор вместе со своими последователями-мастерами создаёт Гвайт-и-Мирдайн, Братство Кузнецов и Ювелиров [109]. Это - столь искусные мастера, что они уступают только Феанору [50], превосходя и Куруфина, и Махтана. Однако прежде, в Первую Эпоху, об этих великих творцах не было слышно. Полагаю, влияние Аннатара не стоит преувеличивать - он является уже к мастерам. Возможно, в Первую Эпоху, среди многих войн, у этих нолдор просто не было времени и возможности проявить свои таланты в полную силу.

Величайший из Гвайт-и-Мирдайн - то есть второй мастер Арды после Феанора - Келебримбор [50]. Кузнецы, вошедшие в число Гвайт-и-Мирдайн, названы последователями Келебримбора [109] - то есть его учениками. Таким образом, он необыкновенно талантлив и как учитель.

В Эрегионе Гвайт-и-Мирдайн пользуются большим влиянием [109], - конечно, прежде всего это относится к Келебримбору, хотя он в это время ещё не правитель Эрегиона.

Строится Дом Мирдайн [109] - это, по-видимому, не одно строение, а целый их комплекс. ‘В Доме Мирдайн находятся кузницы [109], где трудится и Келебримбор, ‘и лежат сокровища Гвайт-и-Мирдайн [109] - скорее всего, в отдельных сокровищницах. С другой стороны, ‘имеется главный вход в Дом Мирдайн [109], что говорит о том, что эти кузницы, сокровищницы и, вероятно, собственно дома обнесены общей стеной. Едва ли Келебримбор мог не участвовать в строительстве Дома Мирдайн; представляется вероятным, что он как Глава Братства им и руководит.

Нолдор Эрегиона горят стремлением постоянно совершенствовать искусность и тонкость своих творений [50], а Келебримбор даже более других: он одержим своим ремеслом не менее гномов [109] - то есть страстно увлечён своим делом и посвящает труду много времени. В этом он схож с Феанором, ‘который мог быть полностью поглощён тонкой работой [12], и руки и разум которого редко отдыхали [5].

Мастерам Эрегиона очень нравится работать с мифрилом. Из этого металла они создают итильдин - особый материал, которым можно наносить тонкие линии, почти неразличимые в темноте, но отражающие звёздный и лунный свет. Кроме того, этот необычный материал способен реагировать на произнесённые слова, и лишь «услышав» их, начинает светиться [144]. Кто именно из мастеров Эрегиона разработал этот сплав - неизвестно, но ‘Келебримбор пользуется им для нанесения узора на Врата Мории [144].

Нолдор Эрегиона пользуются не только тенгвар, но и кирт [69]. Видимо, изучение ими кирт в Первую Эпоху - от синдар либо от гномов Ногрода и Белегоста, либо в Нарготронде от Финрода, который бывал в Дориате - объясняется интересом к языкам. ’При этом кирт они совершенствуют в соответствии с системой Феанора, добавив две новые группы символов и расположив их в соответствии с их звучанием [69]. Наверняка в этом совершенствовании велика роль Келебримбора: тут можно вспомнить и о талантах Куруфина в области языков (его сын мог частью унаследовать и эти таланты, а также учиться у отца), и о ‘стремлении Келебримбора сравняться с Феанором [109].

Возможно, часть нолдор до 1200 г. В.Э. уходит из Эрегиона в королевство нандор Лоринанд (будущий Лотлориэн) - под воздействием Галадриэли [109], так что, скорее всего, это те, кто ближе к Галадриэли, чем к Келебримбору.

По версии, изложенной в «Элессаре», Келебримбор был влюблён в Галадриэль; по ней же он в Эрегионе создал Элессар. Но по этой версии Келебримбор - мастер из Гондолина [153], и в контексте изложенной истории это важно: именно в Гондолине был создан первый Элессар, доставшийся Эарендилю [153], а Келебримбор - сын Куруфина, который остался в Нарготронде, в Гондолин попасть не мог, тем более, учитывая отношение Тургона к сыновьям Феанора. Возможность того, что Келебримбор, внук Феанора, мог быть влюблён в Галадриэль, свою двоюродную тётю, кажется сомнительной - они слишком близкие родичи.

О жене и детях Келебримбора ничего не известно - но это не означает, что их не могло быть.

ДРУЖБА С ГНОМАМИ КАЗАД-ДУМА

Между эльфами Эрегиона и гномами Казад-Дума рождается дружба - более близкая, чем когда-либо, прежде [50] или после [144] (несмотря на неприязнь Келеборна к гномам [109]). Келебримбор тесно общается с гномами [109] - то есть ещё более сближается с ними, чем другие нолдор Эрегиона. ‘В Первую Эпоху Куруфин был другом гномов [2] - не отсюда ли идёт столь дружественное отношение к ним Келебримбора?

Самый близкий друг Келебримбора среди гномов - Нарви [109]. Вместе с Нарви Келебримбор создаёт Западные Врата Казад-Дума [144]. Несомненно, создание врат Казад-Дума могло состояться лишь по решению или с дозволения короля, в то время правившего народом Дурина: ‘они и названы вратами Дурина [144]. По-видимому, этим королём был ‘Дурин III, которому будет даровано одно из Семи Колец [251]. Между основанием Эрегиона, вскоре после которого началась дружба между его жителями и гномами Казад-Дума, и началом создания Колец Власти проходит около 750 лет [98]. Но Западные Врата Казад-Дума могли быть созданы значительно позже основания Эрегиона, а срок жизни ‘королей, чрезвычайно сходных с Дурином Бессмертным и оттого наречённых его именем [251], мог быть много больше обычного для гномов. Таким образом, король Казад-Дума Дурин допустил или пожелал, чтобы были созданы новые врата его государства, ‘предназначенные специально для нолдор Эрегиона [144] - и они были украшены и зачарованы Келебримбором, а не одним из мастеров-гномов. Это говорит о большом уважении короля Казад-Дума к владыке Эрегиона или же дружбе с ним. Также кажется ясным, что ‘Нарви, друг Келебримбора [109], должен быть одним из искуснейших строителей Казад-Дума - иначе король не поручил бы ему столь важного труда.

Нарви создаёт сами врата из двух створок, которые кажутся сплошной и гладкой каменной стеной, когда закрыты. Келебримбор же наносит на врата итильдином изображение арки, под ней – эмблему Дурина, по обе стороны от неё – два Древа, каждое из которых несло на себе полумесяц, а в самом центре – звезду Дома Феанора, которая из всего узора светится ярче всего. На арке – надпись на квенья: «Врата Дурина, Повелителя Мории. Скажи слово, друг, и войди» [144]; неизвестно, нанёс её Келебримбор или Нарви, так как ниже Нарви дописывает: «Я, Нарви, создал эти двери, а Келебримбор из Эрегиона начертал эти знаки» [144].

Любопытно отметить, что Нарви пишет это на квенья [144] – то есть гномы Казад-Дума в это время усваивают квенья от Келебримбора и других нолдор Эрегиона. Отсюда можно заключить, что Келебримбор общается с гномами именно на квенья, а не на синдарине – либо считает важным обучать своих друзей знанию квенья.

От них гномы перенимают и тенгвар Феанора. Нолдор Эрегиона также учат гномов кирт, алфавиту Даэрона, в его наиболее сложном и разработанном варианте [69].

У ворот эльфы Эрегиона сажают множество остролистов [144].

Между Ост-ин-Эдилем и Западными Вратами в Мории прокладывают дорогу [50]. Она служит большей частью торговым связям нолдор Эрегиона и гномов. Врата всегда открыты [144], так что в Казад-Думе эльфы бывают часто.

Дружба эта идёт на пользу обоим народам: Эрегион становится сильнее, чем был бы без помощи гномов, а Казад-Дум - прекрасней, чем был бы без помощи эльфов [109]. Украшение Казад-Дума может быть связано собственно с работой в Казад-Думе мастеров Эрегиона, в том числе Келебримбора (Западные Врата Казад-Дума могли быть не единственной работой, сотворенной им для гномов), либо с тем, что Келебримбор и другие нолдор обучают гномов.

Отношения эльдар Эрегиона с гномами Казад-Дума называют не только дружбой, но и союзом [160] - что означало готовность прийти друг другу на помощь и в случае войны.

АННАТАР В ЭРЕГИОНЕ

Саурон слышит о новом королевстве нолдор после строительства Ост-ин-Эдиля, но в то время его внимание приковано к Нуменору. Лишь после того, как Саурон укрепляется в Мордоре (что произошло около 1000 г. В.Э.[98]), он посылает в Эриадор своих лазутчиков [109] разузнать об Эрегионе.

Около 1200 г. В.Э. Саурон сам является к эльфам Эрегиона [109], стремясь соблазнить их, в прекрасном и мудром обличье. Он именует себя Аннатаром, Властелином Даров, [50], Артано, Великим Кузнецом, и Аулендилем, Служителем Ауле [126]. Вначале он называет себя посланцем валар, по их велению пришедшим в Средиземье или оставшимся здесь, чтобы помогать эльфам. Келебримбор верит этому, принимая Саурона именно за того, кем он представлялся [109]. Таким образом, поверившие ему нолдор слушают его именно как посланника валар, служителя Ауле, а не просто как мудрого и прекрасного Аннатара.

Он говорит о своей любви к Средиземью, своём желании трудиться на благо всех эльфийских народов и сделать эти края такими же прекрасными, как Эрессеа или даже Валинор. Слушают Аннатара повсюду, кроме Линдона, однако именно в Эрегионе - охотней всего [50]. Более всех на его обман поддаётся Келебримбор [109]. Именно Келебримбору и Гвайт-и-Мирдайн наиболее близки те цели, которые провозглашает Аннатар: совершенствование Средиземья, его уподобление Аману. Любя эти земли, они вместе с тем хотят разделять блаженство живущих за Морем. Другая причина, по которой они слушают Аннатара - желание совершенствовать своё мастерство [50]; особенно стремится к этому Келебримбор, мечтающий сравняться с Феанором [109]. Келебримбор и мастера Эрегиона поддаются Аннатару в 1200 г. В.Э. [98], то есть вскоре после его появления в этом краю.

Не всё, что говорит Саурон - ложь. ‘В это время он ещё не вполне предался злу [252], и ему в самом деле не нравится дикость и запустение Средиземья, как он считает, брошенного валар [50]. Лишь после создания Единого Кольца, войны в Эрегионе и порабощения девятью кольцами людей Саурон вознамерится стать властелином всего, что есть в Средиземье, и уничтожить эльфов [50]; вначале же он временно вернулся к добру, хотя и стремится всё преобразовать и перестроить [252], переделать на свой лад. ‘Он очень помогает Гвайт-и-Мирдайн советами, раскрывая секреты мастерства [109], что вызывает в них ещё большее доверие.

Галадриэль не доверяет Аннатару. Но даже она не догадывается о том, кто он такой на самом деле [126] и не пытается изгнать его из Эрегиона, хотя и относится к нему с неприязнью [109].

Аннатар, видя, что задобрить Галадриэль не удаётся, использует всё своё искусство, чтобы влиять на Келебримбора и всех Гвайт-и-Мирдайн, и подговаривает их против Галадриэли и Келеборна. Из-за влияния Саурона спустя время, между 1350 и 1400 г. В.Э., Гвайт-и-Мирдайн восстают против Галадриэли и Келеборна [109]. Келебримбор становится правителем Эрегиона [98]. Трудно сказать, как именно Аннатар убедил его: ‘к власти или могуществу будущий создатель Трёх Колец не стремится [51]. Не был Келебримбор и совращён Сауроном - не изменилось ни его сердце, ни то, во что он верит - он только считает речи Аннатара правдивыми. Как только он поймёт, что был обманут, он сразу же отправится к Галадриэли за советом [109]. Отсюда можно заключить, что разногласия между Келебримбором и Галадриэлью связаны именно с разным отношением к Аннатару и его словам, а не с чем-либо иным. Учитывая, что ‘Келебримбор считает Аннатара служителем Ауле, посланным валар на помощь эльфам [109], возможно, он даже трактует противостояние Галадриэли Аннатару как продолжение давнего мятежа против валар.

Тогда Галадриэль уходит в Лоринанд. Келеборн остаётся в Эрегионе, однако Келебримбор не считается с ним [109], управляя Эрегионом самостоятельно. Всё же вероятно, что часть нолдор Эрегиона, близких к Келеборну и Галадриэли, уходит за ней в Лоринанд.

СОЗДАНИЕ КОЛЕЦ ВЛАСТИ

Саурон, оставаясь в Эрегионе, многому учит нолдор (как мастер), вместе с тем направляя их труды и зная обо всём, что они создают [50]. Вначале Гвайт-и-Мирдайн (и, видимо, Келебримбор) совершенствуются в создании колец, решая интересную для себя задачу - и создают «волшебные» кольца малой силы. Однако и они обладают особыми свойствами, и их нужно уметь правильно использовать - иначе это может быть опасно [253]. Малые кольца не украшены камнями - на вид это простые гладкие кольца [51].

Примерно к 1500 г. В.Э. нолдор Эрегиона достигают вершин своего мастерства [98], превосходя прежние свои творения [50], и начинают создавать Кольца Власти [98]. Все они, в отличие от малых колец, украшены самоцветами [51]. Вскоре после этого, около 1500 г. В.Э. Аннатар покидает Эрегион [109] - успев советами или делом поучаствовать в создании Семи и Девяти Колец [50].

Известно о высокой прочности Колец Власти: их не расплавит огонь гномьих кузниц, и даже не любое драконье пламя [253].

Кольца Власти дают невидимость и продлевают жизнь владельца, если это смертный [253]. К созданию Семи и Девяти Колец причастен Саурон, и он извратил их, когда они попали в его руки [50]: например, свойство делать владельца невидимым и способным видеть незримое Кольца обретают именно благодаря Саурону. Изначально же (по замыслу своих создателей) все Кольца Власти обладают способностью предотвращать или замедлять упадок, угасание и сохранять всё, что достойно сохранения, а также усиливать врождённые способности владельца. Последним их свойством можно злоупотребить, использовать его для господства над другими [240] - но само по себе оно, конечно, злом не является.

То, что для смертных владельцев Великих Колец их способность продлевать жизнь и предотвращать угасание обращалось ‘превращением жизни в существование, которое длится и длится, несмотря на растущую усталость от жизни [253], может быть связано либо с порчей, привнесённой Сауроном, либо с тем, что Кольца не предназначены для Людей, природе которых бессмертие не свойственно. ‘Саурон, заполучив Девять Колец, соблазнил ими людей [253]; но, вернее всего, Келебримбор и другие эльфы Эрегиона не собирались передавать часть Колец людям.

Напротив, Семь Колец, вероятно, изначально предназначались гномам - ‘как утверждают сами гномы (согласно «Властелину Колец») первое из Семи Колец дарят Дурину III кузнецы Эрегиона [251] (возможно, Келебримбор или его посланники). Можно заметить и то, что число Гномьих Колец соответствует ‘числу Праотцев гномов [254] и, соответственно, числу их родов.

К 1590 г. В.Э. Келебримбор завершает создание Трёх Колец [98]. Нарья, Кольцо Огня, украшено рубином [50], алым, как огонь [241]. Ненья, Кольцо Воды, выковано из мифрила и украшено алмазом, искрящимся подобно звезде в зимнем небе [241]. Вилья, Кольцо Воздуха - из золота и украшено большим [241] сапфиром. Созданы эти Кольца позже других [50]. Сила Трёх Колец отлична от той, которой были наделены Семь и Девять - даже до того, как были захвачены Сауроном [109]. Цель Келебримбора - созидание и познание мира, исцеление, защита мира от порчи [51], сохранение красоты [240] - поэтому Три Кольца не могут быть обращены ни в оружие против Врага, ни во зло. ‘Так как Эльронд говорит о создателях (во множественном числе) Трёх Колец, при том, что Аннатар к ним не причастен [51], видимо, Келебримбору помогают другие мастера Эрегиона. Едва ли случайно, что их число - три - совпадает с числом сильмариллов, связан с ними и выбор стихий: ‘ведь сильмариллы нашли своё пристанище в огненном сердце земли, воде и воздухе [39] - здесь видно ‘желание Келебримбора уподобиться Феанору [109]. Три Кольца не становятся столь же великим творением, как сильмариллы, ‘которые превосходят все иные творения [14], но они превосходят прочие Кольца Власти, могут отвратить действие времени и остановить увядание мира, в землях, где они находятся, царит радость, и блаженство эльфов не умаляется [50].

Так как все Кольца Власти (то есть и Три Кольца) усиливают врождённые способности владельца, но при этом Эльфийские Кольца направлены на сохранение прекрасного [240], можно предположить, что они способствуют творчеству, созданию прекрасного. В таком случае, если бы Келебримбор мог свободно пользоваться Тремя Кольцами дольше - он создал бы нечто ещё более прекрасное и украсил мир ещё более.

Эльфы многое совершают с помощью этих Колец, но во всём совершённом есть печаль [51]; возможно, это недостаток Трёх Колец, возможно, следствие того, что эльфы знают об увядании мира за пределами защищённых областей. ‘Три Кольца не делают невидимым своего владельца [240], однако сами остаются незаметны, практически невидимы - например, ‘Сэм не видел Ненья на руке Галадриэли, но только звезду, светившую сквозь её пальцы [232]. Есть у каждого из Трёх и особые свойства. ‘Над домом Эльронда, владеющего Кольцом Воздуха после гибели Гиль-Галада, ярче всего сияют звёзды. Кольцо Огня, что Митрандир получил от Кирдана, способно защитить от усталости, зажечь в сердцах древнюю доблесть [50], усиливает горячность и страстность духа, поддерживает надежду [22]. Особые свойства Кольца Воды, хранящегося в Лотлориэне [232], неизвестны. Отличаются Три Кольца и по своей силе: ‘самым могущественных из трёх является Вилья [241] или, по версии «Неоконченных сказаний» - Ненья [153], Нарья же слабее.

Где-то трёх столетий хватило нолдор Эрегиона, чтобы освоить всё, что мог им поведать Саурон, ‘некогда бывший великим мастером среди майар Ауле [81]. Келебримбор же превосходит его в той области, в которой он наставлял нолдор: ‘Саурон будет стремиться заполучить Три Кольца [50], то есть сам он создать подобное не способен.

К сожалению, после создания Трёх Колец у Келебримбора остаётся лишь десять лет, чтобы думать о том, как украсить и улучшить Средиземье с их помощью, радоваться своему свершению и готовиться к новым. ‘Уже в 1600 г. В.Э. Саурон выковывает Единое Кольцо [98].

Эльфийские Кольца, хоть и были чисты, также оказались подвластны Единому Кольцу, и с его уничтожением они утратят силу [50].

РАЗОБЛАЧЕНИЕ ЗАМЫСЛОВ АННАТАРА

Как только в 1600 г. В.Э. [98] Саурон создаёт и надевает на палец Единое Кольцо, чтобы поработить эльфов, Келебримбор на расстоянии чувствует это и даже слышит заклятье, которое произносит Саурон [51]. Это мудрость и проницательность [240], хотя она и ограничена: Келебримбор не заподозрил Аннатара во лжи много раньше. Теперь он понимает, что Аннатар - на самом деле не посланник валар, а Саурон, бывший наместник Моргота (это стало известно именно после выковывания Единого Кольца [126], и для услышавшего слова заклятья о «Властелине в Мордоре» [253] этот вывод напрашивался сам собой).

Когда эльфы (т.е., в первую очередь сам Келебримбор, во вторую - Гвайт-и-Мирдайн) узнают о замысле Аннатара их поработить, это вызывает в них страх и гнев [50]; по-видимому, из слов о том, что замыслы Саурона разоблачили эльфы (во множественном числе [50]) можно заключить, что Келебримбор рассказал нолдор Эрегиона о Сауроне, скрывавшемся под личиной Аннатара, и о Едином Кольце.

Однако Саурон начнёт войну с Эрегионом лишь спустя девяносто три года после того, как его замыслы были раскрыты [98] - по-видимому, до того он не догадывается, что его разоблачили.

Несмотря на гнев, Келебримбор, поняв, что был обманут, действует осмотрительно: ‘он отправляется просить совета у Галадриэли в Лоринанд [109], находящийся по другую сторону Мглистых Гор. Очевидно, чтобы добраться туда, он проходит через Казад-Дум - так же, ‘как поступила Галадриэль, уходя из Лориэна [109]. Возможно, по пути он успевает рассказать об обмане и своим друзьям-гномам. Так как именно ‘в это время Галадриэль получит от него Ненья («at that time that she received Nenya»), тогда как об отправлении из Эрегиона колец Нарья и Вилья говорится после [109], значит, он берёт с собой в Лоринанд Кольца Власти - самое меньшее Три Эльфийских, а, возможно, также Семь и Девять. Келебримбор обсуждает с Галадриэлью, что делать с Кольцами. ‘У них обоих не хватает сил, чтобы уничтожить все Кольца [109] - то есть в беседе такое предложение высказывалось. Сил не хватает не только Келебримбору, для которого Три Кольца - лучшее творение, высшее достижение как мастера, но и Галадриэли (в противном случае она могла бы попытаться уничтожить Три Кольца - или, по крайней мере, доставшееся ей Кольцо Воды - после гибели Келебримбора). Вероятно, для эльдар разрушить прекрасное, чистое от зла и улучшающее мир творение, даже если есть опасность, что оно попадёт в руки Врага и будет извращено им - слишком тяжкая жертва. ‘Галадриэль советует Келебримбору скрыть Три Кольца в разных местах вдали от Эрегиона, где Саурон не станет их искать, и никогда ими не пользоваться. Келебримбор следует этому совету. Кольцо Воды он тут же отдаёт самой Галадриэли [109]. Затем он возвращается в Эрегион; этот обратный путь через Казад-Дум - самое раннее время, когда он мог отдать ‘одно из Семи Колец Дурину III [251], если он дарил его сам; если дар передал один из Гвайт-и-Мирдайн, это могло произойти лишь после возвращения Келебримбора. Келебримбор не мог сам или через других передать любое из Колец Власти до того, как посоветовался с Галадриэлью - иначе они не могли бы обсуждать возможность ‘уничтожения всех Колец [109].

Кольцо Воздуха и Кольцо Огня Келебримбор посылает Гиль-Галаду [109], Верховному королю нолдор, доверяя ему и, возможно, рассчитывая, что в случае необходимости он защитит их от Саурона военной силой. (Кирдану Кольцо Огня достанется уже от Гиль-Галада [109, 126]). Так как Кольца были отосланы из Эрегиона [109] - для этого Келебримбор должен был направить в Линдон посланников, которые могли бы передать Гиль-Галаду Кольца Нарья и Вилья. Эти посланники - видимо, Гвайт-и-Мирдайн, которым Келебримбор особенно доверял - также должны были рассказать королю нолдор о случившемся.

Говорится, что Кольца исчезли в неизвестность в 1693 г. В.Э. [98]. Похоже, это то время, когда об исчезновении Трёх Колец стало известно - прежде всего Саурону. Кажется невероятным, чтобы моменты, когда Келебримбор узнал о замысле Саурона и когда Кольца Воздуха и Огня достигли Линдона, могло разделять почти столетие.

До этого времени Келебримбор также укрывает в тайных местах оставшиеся Кольца Гномов - ‘так как Саурон будет допрашивать о них Келебримбора [109], не сумев найти сам. Но ‘Девять Колец останутся в Доме Мирдайн [109] - то есть там, где Саурон станет искать их в первую очередь. Неизвестно, отчего Келебримбор не заботится о безопасности Девяти Колец - у него было достаточно времени, чтобы скрыть все Кольца Власти. Рассчитывал на силу нолдор Эрегиона или быструю помощь Гиль-Галада в случае опасности? Увидев, что Саурон не догадался о сокрытии Трёх и Семи и не предпринимает никаких действий, понадеялся, что он ещё долго ничего не узнает? Пытался исправить Кольца, к сотворению которых приложил руку Саурон, понять, где в них изъян? Трудно сказать.

ВОЙНА И ГИБЕЛЬ КЕЛЕБРИМБОРА

В 1693 г. В.Э. [98] Саурон, узнавший, что Келебримбор восстал против него, приходит в ярость [109] и требует от эльфов отдать ему все кольца, так как без него они не были бы созданы - в противном случае объявляя Эрегиону войну [50]. Разумеется, Келебримбор Кольца отдавать не собирается. ‘В 1695 г. В.Э. в Эриадор вторгаются войска Саурона [98] во главе с ним самим (как видно из его поединка с Келебримбором [109]). В том же году Гиль-Галад посылает Эльронда в Эрегион [98], на помощь Келебримбору; ‘но войска Саурона идут прямо на Эрегион, тогда как Эльронду предстоит долгий путь [109] из Линдона - после того, как вести об уже начавшейся войне достигли Гиль-Галада, и он собрал войска.

Хотя Келеборн, которому удаётся соединиться с войском Эльронда, отбрасывает от Эрегиона передовые отряды - сила Саурона слишком велика. Его армия осаждает Эрегион, а затем прорывает осаду [109]. О действиях Келебримбора в это время неизвестно. Представляется, что обороной Эрегиона руководит скорее Келеборн.

К 1697 г. В.Э. войско Саурона опустошает Эрегион [98] и захватывает Дом Мирдайн - где, помимо иных творений, находятся Девять Колец. Келебримбор в отчаянии противостоит Саурону [109] (то есть вступает с ним в поединок) на ступенях или крыльце у главного входа и терпит поражение. Лишь после этого Дом Мирдайн сумели разграбить [109] - до того, видимо, никто не мог прорваться туда, минуя Келебримбора. Судя по тому, что ‘в бой он вступил в отчаянии [109] - он и не надеялся одолеть Саурона в поединке. ‘Келебримбора берут в плен, и Саурон, ещё недавно изображавший друга и наставника, его допрашивает. Под пытками Келебримбор открывает, где находятся Семь Колец, но о Трёх Саурону не удаётся выведать [109] никакими пытками. ‘Тремя Кольцами Келебримбор дорожит больше - оттого, что он сотворил их сам, без участия Саурона, и оттого, что их сила - иная [109].

Не узнав о местонахождении Трёх Колец, Саурон приказывает убить Келебримбора, и он гибнет от орочьих стрел. Тело его поднимают на шест и несут перед войском Саурона [109].

Эльронду же приходится отступить из Эрегиона с остатками нолдор, и он основывает Имладрис [109]. Так в Имладрис могли попасть уцелевшие вассалы Дома Феанора. С другой стороны, ‘часть нолдор Эрегиона спасается в Мории, и приходит оттуда в Лориэн; но позже большая часть воинов Лориэна погибнут в битве на Дагорладе [255].

ЧЕРТОГИ ОЖИДАНИЯ

После смерти дух Феанора, позже - духи его сыновей, а ещё позже - внука, были призваны в Чертоги Мандоса. ‘Феар эльфов могут и не отозваться на призыв Мандоса - но во времена, когда Моргот или Саурон были в Арде, такой отказ практически означал согласие идти на их зов и вверить себя Тьме [11]. Ясно, что Феанор, ненавидевший Моргота больше, чем кто-либо из эльдар [5] или его сыновья, так долго сражавшиеся с Морготом, не могли избрать этот путь. Настал черёд сбыться ещё одной части пророчества Мандоса: ‘«Вы долго будете оставаться там и тосковать по своим телам, и найдёте мало жалости - хотя бы все, кого вы убили, молили о вас» [15].

Подземные Чертоги Ожидания затянуты тёмными туманами. Эхо бродит по залам, колонны и полы которых сделаны из гагата. Освещает их единственный сосуд, в котором светятся несколько капель росы Серебряного Древа [104]. С течением времени чертоги всё расширяются [84].

Ожидание в Мандосе первоначально предназначено для исцеления травмы, которую получает эльда из-за неестественного обрыва его жизни. Время Ожидания для феар становится временем исправления, учения, укрепления или утешения, в соответствии с их делами и заслугами [11]. Утешение Феанор едва ли примет, а в укреплении не нуждается, так как его дух силён. Укрепление скорее нужно эльфам, чья феа добровольно оставила тело, ‘что означает её слабость или недостаток отваги [11] (в то время, что предшествует гибели). Получается, что для него это долгое время - время исправления недостатков, заблуждений, того отпечатка, который оставили ложь и ещё больше - действия Моргота, а также Проклятье Мандоса и худшие из деяний самого Феанора. ‘Феа в Мандосе долго остаётся в плену прежних намерений [11]. Значит, мнение Феанора о валар и жажда освободиться от них долгое время будут неизменны, и он может сам отказываться от возвращения в Аман по милости валар (так как Эру вверил им возможность даровать эльфам возрождение своей милостью [11]), где он жил бы под их опекой, как до Исхода. Кажется интересным, что феа в Мандосе может и обучаться - по всей видимости, у Намо или Ниэнны и их майар. И с того времени, как Феанор преодолеет обиды на валар и подозрения по отношению к ним, он может и в Мандосе ещё расширить свои познания и стать мудрее, чем прежде.

Феар в Мандосе редко обращаются друг к другу - лишь к тем, кого они прежде любили [11]. Так что Феанор, вероятно, общается со своим отцом, ‘который также не может покинуть Чертоги [11], а позже - и с сыновьями.

Ценой вечного пребывания Финве в Мандосе Мириэль вновь вернулась к жизни и стала главной ткачихой в Доме Вайре [11] - то есть главной над майар Вайре. ‘Находящиеся в Чертогах феар не могут взаимодействовать или общаться с живыми. Однако Финве дозволяют иногда видеть, как Мириэль, сменившая имя на Фириэль, трудится над гобеленами [11]. Быть может, и Феанор может видеть свою мать – правда, не ранее, чем примет от валар такое дозволение. Но не найдя Мириэли в Чертогах Ожидания, он должен был понять сам или узнать от других, что она вернулась к жизни вопреки ‘первоначальному приговору Намо, запрещавшему такое возвращение [11]. Должно быть, для Феанора это было и радостью, и горем - узнать, что его мать жива, но они по-прежнему не могут встретиться и поговорить. Теперь - потому, что умер он сам.

Гобелены Вайре, в которые вплетено всё, что когда-либо произошло [84], Феанор не может не видеть - ‘ими увешаны все чертоги Мандоса [84]. Среди них и ‘гобелены, сотканные Мириэлью, на которых отображена вся история нолдор, особенно Финве и его потомков [11] - те события, которые должны наиболее интересовать Феанора. Если Феанор не может встретиться с матерью - её прекрасные гобелены могут оставаться единственной нитью, связующей их.

Пребывающие в Мандосе феар могут быть заняты созерцанием или раздумьями, и разум их может трудиться [11]. Поскольку ум Феанора редко отдыхал [5], он и в Чертогах Ожидания мог придумать многое и изучить то, что мог созерцать, хотя и без возможности воплотить те идеи, которые могли родиться в то время.

Долг валар – возвращать погибших эльфов к жизни, когда они того пожелают, за исключением тех, кто не раскаялся в содеянном зле или же совершил великое зло [256]. Тем, кто совершал зло, Намо назначает долгое время ожидания, и некоторым никогда не позволяет вернуться к жизни [11]. Последняя фраза относится не к Феанору, а к другим эльфам (возможно, согласившимся служить Морготу, подобно Маэглину). ‘В случае с Феанором валар воздержались от решения, передав его самому Эру [257]. Дальнейшее покрыто тайной. ‘Феанор со временем сможет вернуться, но лишь тогда, когда померкнут Солнце и Луна [14]. И всё же это произойдёт до обновления мира - как можно понять из слов о том, что ‘Феанор передаст Яванне сильмариллы [129]: ведь возрождение Древ и обновление мира могут начаться только после этого.

С другой стороны, говорится, что ‘с тех пор, как дух Феанора пришёл в Чертоги Мандоса, он никогда не покидал их [1]. Противоречия между двумя этими утверждениями нет. О смерти Феанора говорится «his likeness has never again appeared in Arda, neither has his spirit left the halls of Mandos». Здесь использовано прошедшее время, а не будущее: «никогда его дух не покидал Чертогов» (то есть на момент написания этой фразы внутренним автором «Квенты Сильмариллион», ‘предания которой записаны людьми, частью, скорее всего, в Белерианде, и собраны вместе, видимо, в Нуменоре [2]), а не «никогда не покинет».

Хотя после конца Войны Гнева Проклятье Севера перестало действовать [38], видимо, сыновьям Феанора всё же суждено долго оставаться в Мандосе: прощено Братоубийство в Альквалонде, но не нападения на Дориат и Гавани Сириона, ‘из-за чего Эонве и призывал Маэдроса и Маглора явиться на суд валар [38]. Долго - но едва ли до конца Арды. ‘Хотя иным эльдар, совершавшим зло, Мандос мог не позволить возродиться, но он не спешит и всегда сперва испытывает, не может ли пришедший в Чертоги исправиться или исцелиться [11]. Если прибавить к этому, что обязательным условием возвращения является раскаяние [256], то именно от раскаяния сыновей Феанора зависит срок их возвращения. Мы знаем ‘о раскаянии Маэдроса и Маглора [38]; их братья лишь в Мандосе могли узнать о Войне Гнева и об утрате прав на Камни и трудно сказать, как они отнеслись к этим вестям.

Время Ожидания частично зависит от решения Намо, частично - от желания самой феа [125]. Согласно «Квенте Сильмариллион», оно может длиться дни или годы и лишь иногда тысячу лет [258]. Исходя из этого, если сыновья Феанора возвращаются к жизни, скажем, спустя две тысячи лет после гибели - это уже очень долгое ожидание.

В более ранней версии предполагалось более долгое ожидание: например, ‘Тингол считал, что Оргову (раннее имя Саэроса) предстоит три тысячи лет размышлять над своей насмешкой [223]. Но это версия, как представляется, плохо сочетается с тем, что даже ‘Мелькора заключили в Мандосе лишь на три века по счёту Древ [67].

Маэдрос мог какое-то время и сам не желать возвращения, ведь он ‘ушёл из жизни по своей воле [38]. Мог не пожелать возвращения и Кел<