ЧАСТЬ II. «ОРУЖЕЙНЫЕ БАРОНЫ» НАОБОРОТ

- Слушая вас понимаешь, что ОНН очень серьезно подходит к вопросу безопасности своих «бойцов»…

- На всех брифингах все время повторяют, особенно новоприбывшим, что ваша (военных наблюдателей) безопасность – прежде всего. Ничто потом не окупит травмы, ранения или гибель. В конце концов, это – их страна, это – их мир, их традиции, их война. А мы там только для того, чтобы, не вмешиваясь, объективно отслеживать, как стороны соблюдают мирные договоренности. Или не соблюдают…

Был у меня один тим-лидер, не буду говорить, из какой страны. Перед президентскими выборами в Конго (Демократическая республика Конго) была одна локальная заварушка, а провинция Экватэр тогда поддерживала оппозиционеров. На пост президента баллотировался выходец из этой провинции, бывший боевик, а потом – оппозиционный к тогдашнему президенту политик. В одном городке боевики этого кандидата столкнулись с гвардией президента, и между ними разгорелась перестрелка. Тим-лидер принял решение и выставил весь свой патруль как раз между боевиками и президентской гвардией – перестрелка происходила между домами, а ооновцы оказались посреди улицы – между молотом и наковальней. И тут он мне звонит и докладывает.

Мой вопрос: «Фентина, ты где?...»

Он отвечает: «Сэр, тут такое творится! Слышите, тут стреляют, гранаты рвутся!».

- Ты что, с кем-то вступил в бой?

- Нет, я тут мониторю процесс боя.

- Мониторь процесс со стороны! Отойди в куда-нибудь и не высовывайся, не подставляй наших людей и больше никогда такого не делай!

Этого тим-лидера вместе с тимом потом пришлось вытаскивать еще из одной истории. Не могу сказать, что его захватили в заложники. Было нападение на тим-сайт. В ответ проводили целую военную операцию по спасению сотрудников ООН. Бывшие реинтегрированные боевики окружили тим-сайт, прокололи колеса автомобилей, слили топливо с генераторов, повалили тарелки и пообрывали провода, чтобы не было связи. Слава Богу, что хоть мобильная связь работала стойко. Из Киншасы вызвали ганийские подразделения. А ганийцы – ребята боевые.

-Ганийцы?

- Да, ганийцы. Их в свое время англичане вымуштровали. Только ганийцы нас и спасали. Еще там были подразделения тунисцев и уругвайцев. Это публика другая. Среди всех, ганийцы – самые надежные. Очень хорошо подготовлены для работы в джунглях. Кроме того, беспощадные и решительные. Когда я командовал сектором, у меня в распоряжении была ганийская рота. С теми ребятами проблем не было – любой приказ выполняется: «Йес, сэр!». И всё. Командир роты – капитан. Командир многонациональной бригады – ганийский генерал. Ему докладывал ситуацию наш сектор, потом информация уходила в Нью-Йорк. Вот во взаимодействии с ганийцами, по сути, их руками мы провели небольшую операцию по деблокированию тим-сайта. Без потерь и быстро.

Как я уже сказал, военных наблюдателей подстерегает много неожиданностей. И что очень важно сделать буквально сразу по прибытию – это постараться завладеть сердцами и умами людей – «to win hearts and minds». Конечно, необходимо проводить проекты по восстановлению инфраструктуры, раздаче гуманитарной помощи, обеспечивать безопасность персонала и имущества. Это касается миссии ООН в целом. У наблюдателя же должно быть как минимум чувство дипломатизма, его главное оружие – язык, то есть способность общаться на разных уровнях с различными слоями населения и общества. И еще, так сказать, военная хитрость, и осведомленность. И тогда мирное население будет тебе доверять, они будут с тобой работать. В некоторых тим-сайтах, особенно, если под ними были обширные территории джунгли, саванны, где нет дорог, информация собирается просто-напросто на улице. И народ с ними делился, прямо на дороге, на базарах, в магазинах, в лавках. Эти рассказы обрабатываются, перепроверяются различными источниками, а наблюдатели составляют отчеты. Это, кстати, тоже неплохой метод для добычи информации.

- То есть, местные источники?

- Да, местные. Большую помощь оказывают переводчики. Когда я был тим-лидером, у меня в тиме были два переводчика: Бола, пигмей, и Ламберт – бывший мэр города. С пигмеем я работал во время инспекций дальних пигмейских деревень и рыбацких поселений. Скажу честно, пигмеи – дикари. А с «цивилизованным» переводчиком Ламбертом, который бывший мэр, работал по провинциальным направлениям и муниципальным властям. С Болой я ездил в джунгли. Когда мы занимались DDR (Disarmament, Demobilization, and Reintegration – разоружение, демобилизация и реинтеграция), на все переговоры с боевиками я брал Ламберта.

«ОРУЖЕЙНЫЕ БАРОНЫ» НАОБОРОТ

- Ну и какие были результаты переговоров?

- За полгода мы разоружили 11 подразделений, которые сложили около 20 тысяч единиц оружия.

- Целая дивизия…

- Больше. Одиннадцать подразделений пряталось в лесах. Наш вклад – это примерно процентов тридцать от всех, что там бегали. Вот считай: двадцать тысяч единиц оружия – это двадцать тысяч человек. Это – примерно треть. А общее количество боевиков – насчитывалось до ста тысяч. Кто с автоматом, а кто с копьем и луком. Когда мы закончили программу DDR, меня назначили координатором сектора. Короче, в результате мы насобирали оружия и боеприпасов на целую баржу. Такие вот «оружейные бароны» наоборот. Мы развернули уничтожение боеприпасов, хотя в джунглях еще оставались целые схроны. И, как потом оказалось, самым сложным стало удержать эту гору оружия от разграбления. Когда мы собрали это все барахло в одну кучу, я начал сигналить в Киншасу о том, что это собранное оружие надо бы поскорее вывезти, и мы своими жидкими силами не сможем его долгое время удерживать под своей охраной. Дело было перед выборами, наша провинция считалась реакционной, повышалась вероятность того, что обычная толпа разнесет охрану из «reintegrated troops», то есть из новой армии, и растащит это оружие обратно по всей провинции. Приехал к нам большой гость из Киншасы, представитель из штаба, канадец. Покрутил головой, поудивлялся, и спрашивает:

- Что предлагаешь делать с этим оружием?

Я ему говорю, что в любом случае оружие надо немедленно убрать из провинции. Пусть оно плохое, некачественное, ржавое, разбитое, но оно еще может стрелять. И тонны боеприпасов тоже надо убирать.

Он спрашивает:

- Каким образом?

Дело в том, что оружие в те времена вывозилось только самолетами и малыми партиями, потому что дорог в тех краях не было вообще. А самолетами – ты представляешь, сколько это рейсов, времени, усилий и ресурсов? И тем более, учитывая, что у ооновского воздушного флота и так работы валом, и самолетов мало.

- Ну, тогда остается автоген или «болгарка».

- Тоже не выход. Несколько месяцев работы. Это только по телевизору показывают как американцы мега-болгарками наши бомбы и самолеты режут. Их надо было вывозить за пределы населенных районов, организовывать полигон, периметр, охрану, спецмашин не было, камикадзе тоже. Ну и денежные затраты большие. Поэтому я предложил то, что на тот момент было самым рациональным:

- Давайте, погрузим это все на баржу и перегоним в Киншасу – семь дней по течению идти. Там же есть склады и площадки, какие-то преданные правительству подразделения, и народ не такой дикий. А если по дороге случится нападение боевиков с целью захвата оружия, то эту баржу сразу прямо у них на глазах и утопим. На реке Конго в некоторых местах глубина достигает до 70 метров, и течение очень сильное. Если баржу утопить, то ее вместе с грузом очень быстро занесет илом, и никто там ничего и никогда не найдет и не вытащит на сушу.

Канадец говорит:

- Идея в общем хорошая. Но лет через 50 нам конголезцы могут это припомнить, и обвинят нас и ООН в том, что мы устроили им экологическую катастрофу.

- Ну, тогда пусть гниет в земле.

Одним словом, при мне эту проблему так и не решили. Насколько мне известно, уже после моего отъезда это оружие начали мелкими партиями вывозить водным транспортом в Киншасу…

А тогда, мы со всяких деревень пособирали это оружие в одну большую кучу в городе, и этот город – административный центр провинции, стал взрывоопасным.

- Какой город?

- Мбандака. Там на каждого мужчину стало приходиться по две единицы оружия. И в результате мы стали жить на пороховой бочке. И конечно, все мы были заинтересованы в том, чтобы это быстро куда-то сплавить, чтоб в один прекрасный день не стать жертвой чьей-то нерасторопности. Дело ведь было как раз во время выборов президента Джозефа Кабилы, против которого выступал лидер оппозиции Жан Пьер Бемба Комбо. Для меня это было самое опасное время. Провинция была реакционная – оплот Бембы. Того самого, которого повязали в Бельгии и отдали под суд в Гааге за военные преступления, совершенные его боевиками на территории Центрально-Африканской республики…и где-то еще, в том числе и в Конго.

- В конечном итоге усилия ООН приносят результаты?

- Приносят. Там сейчас ситуация совсем не такая, как была при мне. Даже миссию ООН там уже переименовали. Надо посмотреть, как она теперь называется. Раньше была MONUC (Mission de l'Organisation des Nations Unies en République démocratique du Congo). С 1 июля этого года она называется уже МОНУСКО – стабилизационная миссия ООН в Конго (United Nation Stabilization Mission in Congo ).

Кроме того, у президента Жозефа Кабилы в 2011 году истекает срок полномочий. И он уже сейчас развернул электоральную кампанию. Он хочет отсечь всех потенциальных конкурентов, и, насколько я понимаю, намерен любой ценой остаться в кресле президента. Ему было 35 лет, когда он стал президентом, сам он – из боевиков. И как поговаривают, убил своего отца, чтобы захватить власть. И он заявил, что для проведения демократических выборов ему совсем не нужны силы ООН, что ООН может уходить. Войска ООН – уругвайцы, пакистанцы, индусы и прочие начали сворачивать свое присутствие. Возможно, потому что дорого. Возможно, потому что там войск – восемнадцать тысяч человек, их надо кормить, оплачивать. Возможно, ООН сворачивается под давлением Кабилы. Кроме того, ООН при Бан Ги Муне должна показывать эффективность своих миссий – вот, мол, смотрите, уже наступил мир. А кроме Конго, есть и другие направления – Чад, Судан, Сомали. Надо всему миру показать, что миссии ООН эффективны, что и толпа войск и персонала ООН не сидят в одной стране бесконечно. Образовавшийся вакуум можно заполнить и технологическим контингентом.

- Например?

- Например, украинским вертолетным отрядом. Причем, ООН просит для Конго именно боевые вертолеты. Потому что на севере Конго, в Бунии до сих пор идет конфликт с LRA, а также иногда с май-май. Но май-май уже победили где-то года два назад.