Ноября Баньо Виньони, Hotel «Terme»

Тесен мир! Вот я теперь и снова в Bagno Vignoni . Только теперь уже и с Ларой. Сегодня видел Иоланду: массажистку, которая работала здесь в B.V.

Много работы. Устаю. Очень трудно работать без второго режиссера и с маленькой сметой. Но уже, кажется, стал привыкать, втягиваться. Снял около трети материала, да нет, уже около половины. Отстаю от плана. Материал неплохой. Кажется, начинаю понимать, в чем же все-таки заключается секрет настоящего, «правильного» материала. Очень трудно снимать «правильно». Это значит все время делать все сначала. И в последний раз в то же время. Итальянцы ужасно непостоянны и ненадежны. Женственные характеры. Неприятно.

Ноября Рим

Сегодня по TV объявили о смерти Брежнева и Кириленко. Значит, будет Андропов. Я уверен. Что-то будет? Господи! Устрой все по-Твоему!

Ноября

Андропов… Были в посольстве, отдали последний долг. Было видно, что будет Андропов. Если так, то у него должна быть программа, а не просто желание власти. Если же нет, то на его глазах начнет все рушиться, т. к. нечем будет платить ни за политику, ни за хлеб. Сейчас каждый день жизни по старому способу — скольжение в пропасть. А. не может этого не знать.

Декабрь 1982

Декабря Римини, Hotel «Imperial»

Живем с Ларой в гостинице в Римини, хозяин которой друг Тонино.

Много случилось за это время. Кончил съемки с трудом, довольно утомительным. Как никогда. Рере Land оказался оператором очень неровным. Кадр Микропейзаж не получился. Он не сумел его правильно снять. Снимал он день ото дня хуже, без определенного понимания того, что надо, несмотря на мои подробные объяснения. Норман был ужасен просто в работе. Да и по-человечески очень фальшив, неуверен и двусмыслен. Осталось снять три кадра. С 3-го числа начну отбирать дубли и монтировать.

Моника познакомила меня с другом дома (и политиком) Пертини — некто Relican . Надо будет встречаться с ним и говорить о всех наших проблемах. Есть также возможность встретиться с Папой Войтылой. Следует также позвонить Гавронскому.

Получится ли фильм, не знаю. Пока у меня впечатление, что он меня подвел в определенной степени.

Тонино очень мил.

Андрюшка ужасно скучает.

Ермаш требует моего приезда в Москву. Я не хочу ехать: «Занят на картине, RAI не отпускает». Посоветовался насчет этого с De Berti . Сейчас надо искать любые пути.

На с. 460: Андрей Тарковский на съемках «Ностальгии», Италия

Января Roma

<…> Пришла мысль сделать документальный фильм по «Жизни после жизни» Муди. Это гораздо умнее «Китая» Антониони.

«Гамлет» с двумя концами. Версия.

(Надо: связаться с Флоренцией. Увидеться с Нарымовым.)

Января

Все усложняется. Может быть, к Пертини обращаться не стоит. И вообще к итальянцам. Они слишком заигрались со своей многопартийностью и боятся друг друга как огня. Потом они к тому же не хотят портить с нашими отношения несмотря ни на что. Можно ли говорить с ними откровенно? U.S.?

Меня вызывают в Москву. Сопротивляюсь. Они, конечно, еще и Канн очень не хотят. Могут заставить меня затянуть сдачу, могут вернуть Лару, могут задержать меня… всё могут. Сегодня виделся с Мартин Оффруа и еще одним из «Гомона» (Paris ). Хотят меня на премьеру в Париж и Канн. Боже, как это все устроить?

NB. Франко обещал поговорить кое с кем насчет встречи с Pertini .

Отар Иоселиани начинает картину в Париже. Сегодня Фабр Лебре (дир. Каннского фестиваля) хотел поговорить со мной.

Замучался я… Нет слов, чтобы описать теперь мое состояние.

Января

«Главный элемент творчества — чувство личной свободы».

(Чехов)

Вчера из Амстердама приехала Ольга Суркова. Всю ночь проговорили, и на словах стало ясно, как поступать и как жить дальше. Но всю ночь не спал, мучался, а, проснувшись и очнувшись от чувства неизбывной опасности и страха, был счастлив, что все это только дурные сны и что еще ничего не совершено. А надо — и об Андрюшке думать, и о работе.

Болит сердце. План есть, но от этого еще страшней.

Января Bagno Vignoni

<…> Болит сердце. А сегодня еще началось что-то вроде гриппа, кажется. Ночами снятся кошмары. Просыпаюсь с испугом и сдавленным сердцем.

Был разговор о возможностях, связанных с Пертини. Сначала вроде бы можно было посылать любое письмо, а сейчас (я звонил в Рим) что-то изменилось. Что, не знаю, но надо скорее увидеться с консультантом Р. У него какие-то идеи насчет письма и Андрюши.

Тоскана неузнаваема — зеленая и вовсе не такая красивая, как летом и осенью. Очень печально и плохо для фильма.

Была у нас в гостях Ольга Суркова. Дал ей поручение связаться с Мстиславом R[остроповичем] и [Пером] Альмарком. Она живет в Амстердаме с двумя детьми. <…>

Января Рим

Невероятно тяжелые дни. Монтирую. Трудно.

Написал письмо на имя Pertini . Решится ли он? Если да, то что скажут наши? Назревает свидание с Войтылой (на его имя послано письмо). Ольга С. говорила с Пером: тот прислал большой привет. Очень хороший человек. Намечается возможность (вернее, есть уже) говорить с Мстиславом Ростроповичем. Пока неясно о чем.

Кажется, есть возможность заключить контракт с RAI — итал. общ. — амер[иканцы] на «Гамлета».

«Ностальгия» очень трудна: проста, почти примитивна по форме (то, чего я всегда хотел), но, получив такой материал, стало страшно. Будет или гениально — или полная бездарность.

Января

Случайно наткнулся на высказывание Достоевского по поводу «Записок из подполья»:

«…По тону своему (повесть[— А. Т. ]) она слишком странная, и тон резок и дик; может не понравиться; следовательно, надобно, чтоб поэзия все смягчила и вынесла…»

Как будто о «Ностальгии». Удивительно! И странность… И дикость тона… И опасность, что «может не понравиться…» И способ смягчить поэзией..! Всё, как у меня сейчас с «Ностальгией». Incredibile![14]

«Все в жизни контрапункт, т. е. противоположность».

(М. И. Глинка. «Записки»)

«Итак, человек стремится на земле к идеалу, противоположному его натуре. Когда человек не исполнил закона стремления к идеалу, то есть не приносил любовно в жертву свое Я людям или другому существу (я и Маша), он чувствует страдание и назвал это состояние грехом. Итак, человек беспрерывно должен чувствовать страдание, которое уравновешивается райским наслаждением исполнения завета, то есть жертвой. Тут-то и равновесие земное. Иначе земля была бы бессмысленна…»

(Достоевский, запись 16 апреля 1864 года, в день смерти M[apuu] Дм[итриевны])

Января

«Чтобы хорошо писать, страдать надо, страдать!»

(Слова Достоевского)

Февраль 1983

Февраля

Сегодня утром звонил Сизов. Он пытался дозвониться уже три дня тому назад, но это не удалось. Обвинял и меня и RAI в том, что они нарушили контракт (отменив съемки в СССР), что они не могут вытянуть меня уже три месяца (?!) в Москву. Я сказал, что я между двух огней и не хочу отвечать за юридическую сторону взаимоотношений RAI и «Совинфильма». Он сказал, что все дело в том, чтобы именно я приехал в Москву, что именно во мне все дело, но потом мне пришлось сделать акцент на то, что это официальные переговоры между RAI и Госкино и что я (он меня об этом и попросил) пойду в RAI, чтобы вынудить их точно назвать время переговоров. О месте было дипломатически ничего не сказано. Им — чтобы не спровоцировать мой отказ ехать одному. Мною — чтобы считалось, что смысл моего приезда лишь в этих двусторонних переговорах. Сизов был напряжен, начал разговор со мной на «вы», кончил на «ты». Бедный Сизов! Почему он должен вести это дело вместо Сурикова? Видимо, ему поручили в связи с его важностью и моим к нему уважением, о котором они знают. Ни Суриков же, ни Ермаш со мной в переговоры не вступают. Пока.

Приснился Фридрих Горенштейн (я его еще вчера вспоминал), старый, седой и несчастный.

Февраля

RAI отправил в Москву телекс, смысл которого заключается в том, что:

1. Никакие пункты контракта не нарушены.

2. Что Тарковскому надо доделывать фильм, поэтому нет возможности для него ехать в Москву.

3. Что советские представители могут в любое время приехать в Рим для выяснения всех отношений, т. к. фильм монтируется режиссером в Риме, RAI в Риме и т. д.

Посмотрим.

Разговаривал с Жиляевым — он только что из Москвы, где видел Шкаликова. Ш. сказал, что Сизов собирается в Рим. Зачем? Ко мне? По поводу Бондарчука? Если по поводу Бондарчука, то будет ли встречаться со мной. Если да, то хорошо. Здесь можно будет уладить все проблемы легче. Если он не захочет проигрывать здесь, то меня не захочет видеть, и тогда будет возможность задать ему вопрос: а почему он не захотел в Риме утрясти все проблемы? Чтобы оставалась возможность тащить меня в Москву? Но тогда их умысел раскрыт.

Февраля

«… Всеобщее внимание было поражено и поглощено стройно выраженною мыслью о врожденной русскому человеку скорби о чужом горе».

(Глеб Успенский. «Праздник Пушкина»)

Февраля

Посоветовался с Ясем Гавронским. Он одобрил. В Польше все у февраля хуже и хуже. Армию и полицию оплачивают долларами.

В Москве все дорожает. Снова (в который раз) строительные материалы в два раза, лен в два раза, шелк в два раза и т. д. Только вот Андрюша… Господи, помоги…

Февраля

Вся западная музыка — сплошной драматический надрыв: «Я хочу, я требую, я желаю, я прошу, я страдаю», в конце концов. Восточная же (Китай, Япония, Индия (sic): «Я ничего не хочу, я — ничто», — полное растворениев Боге, в Природе. Восток — обломки древних истинных цивилизаций в отличие от Запада, центра ошибочной трагической, технологической цивилизации. Богоборческой, жадной, головной, прагматической. Именно оттого, что Россия находится между Востоком и Западом, в ней чувствуется иная сущность в отличие от западной — смертной и ошибочной.

Жду новостей от Пертини. Завтра приезжает Пер.

Неужели…

Февраля

Итак: вот уже несколько дней как Сизов в Риме, но не объявлялся. (Звонили домой и узнали.) Меня «вызвали» с Ларисой в посольство (как оказалось, по просьбе Сизова) к Жиляеву и Пахомову. «Надо ехать в Москву вместе с Ларисой, у которой кончается 18-го срок пребывания» (?). А у меня в апреле. Утрясти это надо почему-то в Москве. (Чтобы задержать Ларису в Москве.) Затем проработать какие-то «производственные» дела и обсудить планы на будущее. Я ответил, что все это ерунда, что есть решение ЦК о возможности заключить контракт с Ларисой и мной на весь срок. Да, будто бы у Ларисы было разрешение на 3,5 месяца, которое без ее вмешательства продлили до 18 февраля, а остальное Комитет берет на себя (все вранье). «К Вам очень хорошо относится Ермаш».

«— Вранье». (Рассказываю.) (Бондарчуку можно, а мне — нет. Почему?) Продлят и все. Это недоразумение. А работать без Ларисы просто невозможно.

Это было в пятницу. В субботу же мы с Ларой приняли Жиляева с женой. Сегодня же объявился Сизов (наверняка, информированный о моей реакции). Звонит сюсюкающий Нарымов и просит меня позвонить Сизову (по его, Сизова, просьбе). Звоню. Сизов (пьяненький немного, если не ошибаюсь) назначает мне свидание на завтра. Очень приветлив, «устал, много работы» (сдается фильм Бондарчука). Здесь Бондарчук, Сизов и Анна Ароновна, стукачка.

Боже, как тяжело! Поистине, ад внутри нас… не только «Царствие Небесное».

Утром звонил Изя (по поручению С. А. Гамбарова). Говорил о моих с Фридрихом Горенштейном сценариях, о «Гофманиане», которые можно поставить (или продать, не понял хорошо). А также предлагал писать обо мне книгу. (Это Изя-то.) Я просил, чтобы он, во-первых, написал мне письмо, где изложил бы все свои просьбы. И что они хотят заплатить за ту или другую работу. (Да, даже была идея, чтобы Фридрих написал сценарий, а я только поставил свою подпись.) Во-вторых, я попросил Изю передать Гамбарову о том, чтобы он нашел возможность со мной встретиться.

Потом я позвонил Фридриху в Берлин. Он несколько напряжен: еще не все удалось. В Германии трудно (в политическом смысле) жить, но интересно. Сын растет. Зовут его Дан (?) по имени героя его «Псалма». Не жалеет ни о чем, но несколько подавлен отношением «славистов» — русских писателей-эмигрантов. Государственную дотацию не берет. Хочет поехать в Италию (в апреле) на какой-то симпозиум в Милан. Может быть, увидимся. Просил написать письмо.

Февраля

Вчера вечером имел двух с половиной часовую беседу с Сизовым. Встретил меня в своем номере 701, в гостинице «Jolly Hotel », очень недобро. Не смотрит в глаза. Говорит тяжело, словно делая одолжение, холодно. Сначала спросил, как идут дела. Рассказываю: трудно, мол, из-за денег, маленькая группа, сняли, как и обещали, за сорок восемь дней, сейчас монтирую, потом озвучание, шумы, музыка.

— Когда кончаете?

— В конце мая.

— Почему не приехал снимать в Москву?

— Поздно начали фильм, затянулись сроки, оператор уходил на новую картину.

— Ну и что теперь будет с фильмом без Сов. Союза?

— Ничего страшного. Москва была представлена лишь в кусочках воспоминаний и в сцене-цитате из Достоевского («Преступление и наказание»). Эта сцена ушла целиком, все как в символе сосредоточилось у Дома Горчакова на реке. Как в снах Ивана в «Ивановом детстве».

Рассказываю, что в Венеции на фестивале беседовал с Ермашом насчет вычитанной из газет истории человека, запершегося со своей семьей в доме и ожидавшего Конца Света. «Боюсь только, что может не понравиться итальянцам». Ермаш выражает одобрение: «Ничего, ничего, давай».

Рассказываю Сизову сценарий. Ему нравится. (Но он ничего не знает о том, что Горчаков поэт и пишет оперное либретто о жизни Березовского. Березовский же был крепостным. Не знает он и о том, что Горчаков умирает.) Понемногу Сизов веселеет.

— Почему не приезжал в Москву, когда тебя вызывали?

— По трем причинам: 1) Из-за работы. Очень занят. Каждый день на счету, 2) Из-за Андрюши, который будет страдать, если я его брошу снова через два-три дня. 3) Из-за того, что не верю Ермашу, боюсь, что в силу некоторых причин он хочет порушить весь фильм, на который у меня ушло несколько лет.

Не верю же Ермашу, потому что существует уже история наших отношений — враждебных. Упомянул о званиях, 50-летии, об участии в советских к[ино] фестивалях. О многом. Сизов вдруг говорит:

— Надо бы тебе было приехать, чтобы продемонстрировать твое желание вернуться на родину. А то слухи повсюду, что ты не вернешься. Останешься.

Я смеюсь:

— Первый раз разве? Сколько я ни езжу, столько слышу, что Тарковский или собирается остаться, или остался.

Что же касается «отметиться», чтобы рассеять сомнения «товарищей» из ЦК (это они спрашивали у Сизова, якобы, не собираюсь ли я остаться), то довольно странно думать, что есть смысл рассеивать сплетни на два дня. Ведь потом мне все равно надо было бы возвращаться в Рим кончать картину. На лице Сизова легкое недоумение. (Ввиду того, что они, видимо, не хотели меня снова отправлять в Рим, им и в голову не приходило соотнести одно с другим. Не сходится.) Сизов:

— Арестовали нашего представителя Аэрофлота.

— Почему? Денежные дела?

— Нет.

— Понятно.

Траурное настроение у советских.

— Ладно, настаивать на твоем отъезде в Москву не будем. Но у тебя срок до конца апреля, а у Ларисы до февраля. Будем продлевать ее разрешение до конца апреля.

(Остается два дня после приезда, вернее, возвращения Сизова в Москву. Неужели можно все сделать за два дня?) Нет. Только, если уже все предрешено. Я-то уверен, что решение для Ларисы до конца работы над фильмом. Я прошу продлить сразу для двоих до конца мая.

— Не знаю. Вряд ли это будет можно. Попробуем.

(Оставляют в резерве еще возможность нажать на меня еще раз в конце апреля.) Расстаемся чуть ли не друзьями. Сизов провожает меня вниз на лифте.

— Напиши заявление на очередь в гаражный кооператив «Мосфильма».

Да. Забыл. О планах на будущее — всё обещают. И «Идиота», и фильм о Достоевском (с Понти), и черта в ступе. Соблазняют, чтобы бросить в Москве.

Вчера договорились и о сегодняшней встрече с Де Берти. Встретились. Всё в порядке у него на RAI, и деньги платят все, несмотря на отсутствие московских съемок, и обещают приехать в Москву для переговоров (каких?). Может быть, хотят предупредить их, что у меня длинные планы. И что «наши» отношения могут пострадать из-за этого? В конце концов Сизов берется взять маленькую посылку Анне Семеновне. Странно все. Как-то нереально, словно в дурном сне.

Последний съемочный день «Ностальгии», Сан Гальгано

Февраля

Утром Сизов уехал. Взял посылку с лекарством, штанами Андрюшкиными и кольцо, о котором он не имеет понятия и которое я положил в коробку вместе с баночкой лекарства. Под второе дно. Мы с Ларой очень беспокоимся, конечно… А вдруг да что-нибудь случится?

Видел Бондарчука, который извинился за ругань меня в своем интервью, заодно заявил, что «зато говорят, пишут, — плохо, если замолчат…» Пытался все перевести в шутку. Облобызал меня. Ну, что за мерзавец! Ясно, что и Сизову и ему приказано быть со мною поласковее. Это ясно. Завтра к концу обеда (часа в три по римскому времени) надо будет звонить в Москву узнать что к чему.

На днях показывал материал Тонино и Рере . На 2 часа 33 мин.

Тонино ну совершенно ничего не понимает в материале и в том, как его смотрят. Может быть, ему никогда и никто его не показывал? Было ясно, что он хотел увидеть фильм, и после просмотра вел себя как мосфильмовский редактор — т. е. совершенно непрофессионально. Монтирую, переклеиваю… <…>

Да — операторски картина снята блестяще. Молодец Рерe!

Кажется, у Андропова нет никакой программы. Все по-старому: закручивают гайки, упирают на дисциплину. Принимают аспирин, когда надо ампутировать ноги.

Февраля

Посылка вместе с кольцом уже у наших. Слава Богу! Теперь надо получить деньги за него.

Очень плохо себя чувствую. Болит затылок так сильно, что не смог работать. Работа шла очень тяжело: не монтируется Дом Доменико .

Надо срочно писать заявку на «Гамлета», чтобы иметь договор как можно скорее. Надо сделать так и в такой последовательности:

1. Заключить контракт — лучше на «Гамлета», или на «Ведьму», или, на худой конец, на «Жизнь после жизни» — художественно-документальный фильм.

2. Сделать, вернее, получить официальное (документ) приглашение читать лекции в Киноцентр здесь, в Риме.

3. Закончить фильм и отправить его в Канн.

4. Послать контракты (копии, конечно) в Москву, к Ермашу, с просьбой разрешить подписать их мне. В этом же письме сообщить, что уже ожидаю ответа — приезжайте, мол, в Москву, здесь всё решим. Т. к. приехать я не смогу, ибо тогда со мной никакого контракта заключено не будет, я должен буду объяснить им, что вынужден буду подписать контракты без их разрешения. Но прошу их продлить наш срок пребывания на два с половиной года и прислать сюда Анну Семеновну с сыном. Если нет, то я, к великому своему сожалению, должен буду попросить свободный паспорт. Хотя мне этого очень не хочется. И семью, конечно: Анну Семеновну и Тяпу.

Надо искать возможность делать «Гамлета». Прежде всего сделать заявку и закрепить авторские права.

Разговаривал с адвокатом (Massimo Ferrara Santamaria ). В общем-то, может быть, рано разговаривать: он адвокат, а не менеджер все-таки. Тем не менее он будет говорить с кем сможет. А он знает многих… В Америке работает его сын (под его началом).

Февраля

Вчера вечером был на премьере чудовищного фильма Zeffirelli «La Traviata» в надежде быть представленным Pertini . Но он не пришел.

Сегодня ездили в Monterano снимать интервью. Была Лариса, Франко с Andrea и группа. Но сняли только часть. Было слишком много вопросов.

На с. 469: Лариса и Андрей в своем доме Сан Грегорио

Да, совсем забыл было. Когда Сизов был на телевидении, и все разговаривали по поводу «Ностальгии», De Berti заявил:

— Мы бы очень хотели иметь фильм к Каннскому фестивалю, но в Андрей говорит, что вряд ли успеет.

— Очень жаль, — ответил неожиданно Сизов. — Это было бы очень важно для нас также.

Я чуть не подпрыгнул на месте. Что б это значило? Лицемерие? Знает, что я не успеваю, и сожалеет о Канне?

В Москве от Олега Янковского узнали, что его собираются оформлять на фестиваль… Опять то же? Чудеса лицемерия и лжи.

Ужасно скучаю без Тяпуса и Дакуса.

Февраля

Написал заявку на «Гамлета». Отредактировал «Ведьму». Завтра надо снять копию и дать переводить на итальянский и английский. Это надо делать срочно.

Также снова следует связаться и с Тули, и с Флоренцией.

«…Кого любит Господь, того наказывает, и благоволит к тому, как отец к сыну своему».

(Притчи Соломона, гл. III, ст. 12)

Февраля

Были с Ларой на приеме в посольстве по поводу Дня Советской Армии. Что за типы, что за убожество. Встретил Майю Плисецкую (совсем старенькая) и (вот уж не ожидал) Галю Романову. Она жена секретаря посольства (тоже Романова) и работает в Аэрофлоте, кажется. Типы самые ужасные, страшненькие.

Надо написать заявку на «Ведьму». Может быть, завтра.

Лариса говорила с Москвой и с Сашей Медведевым, который советовал ей напомнить наш с ним разговор у каминав деревне.

Все какие-то сомнения по поводу картины.

Февраля

Как тревожно, как тяжело на душе. Об Андрюшке стараюсь не думать, но это не очень-то удается. Из Москвы какие-то ужасные слухи — что будет (вот-вот, Светлана Барилова сказала) денежная реформа. Конечно, будет. Что они могут умнее придумать? Что Госкино не будет, а что будет Управление кино, подчиненное Министерству культуры. Будто бы в газетах был уже проект.

Сегодня кончил монтаж. Предпоследний вариант. Теперь озвучание, шумы… Музыка. На нее надо время.

Да, еще. Будто бы теперь не будут запускать несовременных тем в кино. Только самые важные, самые нужные, самые-самые, те, которые требуют нынешние условия. Пропаганда в общем. Если я вернусь — мне крышка.

Февраля

Сегодня тяжелый день. Разговаривали с Ларисой по поводу всех наших проблем. Я стал говорить о возможном неприятном стечении обстоятельств, при котором следует искать возможности отсидеться, переждать; если не сразу будет контракт. Лариса ужасно расстроилась, стала говорить о возвращении…

А я просто хочу вычислить все возможности, даже очень неблагоприятные. Гораздо хуже было бы закрыть глаза на неудачные варианты, которые нас могут подстерегать, и строить воздушные замки. Думаю, что работа, конечно, будет рано или поздно… Но нельзя же быть уверенным в этом на сто процентов. А начался разговор с квартиры, которую нужно подготовить прежде, чем у нас кончится контракт с RAI и мы окажемся без крова над головой. Надо думать об этом и ждать, будучи готовым ко всему.

Февраля

Проблема с квартирой. В центре не купить, очень дорого. Тем более в рассрочку. Уехать до контракта, вернее, до начала работы куда-нибудь в деревню. Жить будет очень недорого. Нужен телефон, правда, чтобы быть связанным со своим адвокатом.

Лара разговаривала со шведами: одна влиятельная дама очень хочет делать со мной «Гамлета». Даже боится, что другие перебегут ей дорогу.

В Москве масса новостей. Арестовывают за какие-то провинности валютного характера. Сегодня статья в газете, где цитируется речь Андропова о том, что рабочие у нас слишкоммного получают. А специалисты — мало. Вывод напрашивается сам собой. Комитет превратится в Управление по делам кино Министерства культуры. А куда Ермаш? Демичев? Почему Сизов говорил, что фильм приедет смотреть Костиков? Почему именно Костиков?! Что это значит? Никто не хочет быть замешан в дело с «Ностальгией»? А Костикова заставляет Ермаш, как самого слабого в Комитете?

Сегодня разговаривал с De Berti и Canepari , который в воскресенье едет в Москву. Первое дело — документ о деньгах. И видимо (я так думаю), повторится разговор о моем приезде в Москву, может быть, зайдет спор по поводу Канн. Может оказаться, что уже и Ермаша-то нет на своем месте. Все может случиться. Я предложил Canepari залатать дырочку с телексом «Совинфильма»: т. е. не подписывать денежного документа, пока они письменно не подтвердят отсутствия каких бы то ни было претензий по поводу контракта между RAI и «Совинфильмом» в связи с «Ностальгией».

Сегодня поразмыслили с Ларисой и выяснилось, что не так все страшно, т. к. если сто положить на ВОТ , то можно получить 18 % годовых, т. е. 1,5 в месяц. Трудно, но с голоду не умрем. Во всяком случае, до контракта.

Февраля

«Гамлет». Король — Юсефсон. Тень Отца — фон Сюдов. Встреча с Тенью : замок имеет разрушенное крыло, от комнаты к комнате все более и более. Кончается все совершенно разрушенной залой без потолка, заросшей кустами, где Гамлет и встречает Тень своего отца. Днем. (Хотя проход начался ночью и в темноте.) При ярком рассеянном свете, когда различима каждая черточка и морщинка на лице. (Сбоку, глаз не видно. Очень крупно щека, ухо, выделяющее гной. И сразу вслед за этим — общий план.) Тень греется у костра, который дымит.

Еще один тяжелейший день… Л. П.

Написал заявку на «Ведьму». Надо будет порыться во всех дневниках и выписать все замыслы в отдельную тетрадь. Очень неудобно пользоваться дневниками для работы. Время от времени следует делать из них выписки для удобства употребления.

Как грустно разговаривает Тяпа по телефону! Как он скучает… Какое бесчеловечное общество должно быть, если оно разлучает семьи без всякого сожаления, с целью иметь заложников. А будет еще и еще хуже, это ясно. И ясно еще, что Бог нас ведет. <…>

Февраля

Смотрели второй вариант монтажа. В общем — лучше, но есть несколько грубых ошибок. Тем, кто видел — нравится. Мне — нет. По-моему, ужасно скучно и пусто.

Март 1983

Марта

Лариса разговаривала с Ольгой. Та говорит, что шведка на сто процентов хочет делать со мной контракт на «Гамлета». К концу недели будут переведены заявки и я увижу адвоката.

Марта

<…> Сегодня говорил с Ронди по поводу его знакомых на швейцарском телевидении. Заручился возможностью начать спор через адвоката со швейцарским радио.

Сейчас — многое зависит от усилий моего адвоката:

1. Швейцарское радио.

2. Оформление авторских прав на заявки.

3. «Covent-Garden ».

4. Alberti (Флоренция).

5. Контракт со шведами.

Марта

Приехал Олег Янковский. Привез посылочку: все сценарии. (Ура!) Фотографии Тяпуса, Анны Семеновны и Дакуса. До слез трогательные и грустные. <…>

Марта

[Текст вырезки из «Советской культуры» от 4.2.1983 г., см. Приложение ^{8}]

Прочел я это (Олег привез) и стало мне страшненько и ясно, что не будет для меня больше никакой возможности сделать то, что мне должно еще делать, может быть… А на следующей странице странное высказывание Тереховой в Ленинграде. Что бы это значило? Глупая болтушка.

[Текст вырезки из «Кировца» от 1.2.1982 г., см. Приложение ^{9}] Сегодня ночью и вчера вечером очень болело сердце. Даже испугался.

Марта

Опять приступ. Очень было плохо. Сейчас получше, но дико болят виски, голова. Нет, картину надо закончить обязательно. Если Бог даст… Случилось самое плохое, что могло случиться: все выпотрошено, загажено и отравлено, остался один скелет, конструкция, которая никогда уже больше не одухотворится. И склеить ничего нельзя, все уже изжито, исчерпано. Но не это страшно, а страшно, что испоганено.

Марта

По TV передавали о разоблачении в Лос-Анджелесе готовящегося красными бригадами покушения на Папу. А также на вождей Солидарности в Польше. Боже мой! Che mondol[15]

На следующей неделе совершенно необходимо отправить в Стокгольм заявку на «Гамлета». Ольга звонила и сказала, что в противоположном случае не будет времени все подготовить для Анны-Лены из Стокгольма.

Марта

Сегодня приснилось: лето; теплый пасмурный день. Какой-то палисадник с цветами, или садик, в котором я встречаю Ермаша. Он как-то не по-министерски одет в промокший чуть ли не парусиновый пиджак. Я же совсем мокрый, и мне холодно. (Видимо, был дождь, и мы оба под него попали.) Настроение у Ермаша какое-то паршивое. Разговариваем. Он очень изменился, и я как будто даже его успокаиваю. Но вдруг чувствую, что у меня пропал голос. Тогда я открываю кран возле одной из клумб (для поливки цветов) и пью идущую тонкой и сильной струей тепловатую, пахнущую железом воду. После чего у меня вновь появляется голос. Ермаш тоже пьет из какой-то другой трубы…

Марта

Отправил письмо с заявками Анне-Лене в Стокгольм на предмет заключения контракта на «Гамлета».

Квартиры пока нет.

С Москвой не смогли поговорить. «Не отвечает номер». Как он может не отвечать?..

Начал озвучивать с Янковским. Конечно, трудно: он совершенно лишен музыкального слуха. Так вот почему у него такой дубоватый голос!

Какие-то тяжелые слухи по поводу Москвы: многих арестовывают за какие-то дисциплинарные нарушения. Наводят порядок. Ну-ну… Тяжело.

Марта

А ведь седьмого исполнился ровно год, как я в Риме!

Марта

Уже шесть недель как бастуют актеры дубляжа из-за «низких» расценок озвучания телевизионных фильмов. Работа стоит. И Канн становится все более проблематичным. А вчера ко мне в зал озвучания (где я работал с Янковским) явились двое из забастовочного комитета и высказали свое желание видеть меня в числе бастующих. Я им объяснил, что у меня с ними не может быть ничего общего. Но тем не менее боюсь, что Канн срывается.

Объявились Гроссены. (Мы нашли их по телефону.) Они собираются прилететь в Рим, чтобы повидать нас. Что за милые люди.

Марта

Проклятая забастовка продолжается. В Милане тоже (надо проверить, так ли это). Значит, остается только ждать.

Смотрел очень слабую вторую часть «Крестного отца».

Вчера разговаривал по телефону с Колей Двигубским, он готовит выставку осенью в Париже. И сказал, что с удовольствием будет делать «Годунова».

Звонил Изя (от Гамбарова). Они там хотят купить у меня «Гофманиану» и сделать художественным руководителем постановки. Надо подумать. Интересно, сколько они хотят мне заплатить за сценарий? (Узнать у адвоката на что я могу рассчитывать.)

Марта

23-го приезжает Анна-Лена насчет контракта по поводу «Гамлета». Еще у нее идея предложить мне фильм о Кьеркегоре… Если бы можно было бы заключить контракт таким образом:

1. Квартира (покупает для меня продюсер).

2. Проценты от продажи фильма. (Сколько?)

(Феллини за «Пароход идет» получит 400.000.000. Смета 15.000.000.000).

Забастовка все еще продолжается.

Сегодня разговаривал с Сизовым. Он сказал, что (вернее, дал понять и очень настаивал) надо ехать в Канн на фестиваль с картиной. Как странно. Видимо, действительно у Ермаша единственная защита — успех в Канне.

Вчера De Berti, Canepari и Ostuni смотрели фильм. Очень понравился. За исключением Домицианы. Конечно, она ужасно фальшива. Но ведь еще не озвучена. Они просто не умеют смотреть материал! Янковский сказал даже, что она ему понравилась. Это потому что он не слышит ее фальшивых интонаций.

Кто это и где сказал, что грех это лишнее, то, что не необходимо? (Гурджиев?)

Марта

Вчера провели бурный вечер: виделись с Глебом Панфиловым, Майей, Ольгой (которая приехала из Амстердама) и Вадимом Абдрашитовым. Лариса потом говорила, что Глеб многозначительно ей сказал: «Лариса, подумай». Но я этому не верю. Ничего такого он, конечно, не говорил.

Звонил Ю. Лина. Приезжает. Сказал, что в сов. журнале меня хотели скомпрометировать, а Юсефсон их разоблачил.

В субботу виделся с Tooley . Он очень хочет «Бориса».

Марта

Читаю либретто «Бориса». Увлекательнейшее чтение!

Была встреча с De Berti и Canepari . Оказывается, что им не нравится моя тенденциозность в показе итальянских характеров. Ну, что ж! Государственная организация! Смешно… Боюсь, что «Ностальгия» придется не ко двору и итальянцам и советским. Ну, да нам не привыкать!

Вечер провели с Глебом Панфиловым. Интересно… очень. Он собирается ставить «Мать» по Горькому Да!..

Марта

Вчера приехал Юри Лина.

Сегодня Ольга Суркова смотрела картину. Говорит, потрясена, но подробно не говорили. Апокалиптический фильм, говорит.

Вечером звонила Анна-Лена. Завтра в одиннадцать утра встреча с ней. А вдруг ничего не выйдет?

Марта

Виделся с Анной-Леной: очень милая женщина. Готова заключить со мной контракт на написание «Гамлета» на 6–8 месяцев. А за это время найти деньги для постановки. Я дал ей адреса и телефоны Клюге в Германии, Гамбарова в Берлине, «Гомона» в Париже и наладил ее к адвокату. Этот контракт будет. Сказал о квартире и суточных. Она сказала, что «Ведьма» реальнее. Поиски денег для «Гамлета» сложнее. И она не так, как я уверен, думает по поводу коммерческого хода с двумя вариантами смерти «Гамлета». Посмотрим…

Ужинал с Де Берти, Росселлини и Канепари. Они объяснили мне ошибки в диалогах Тонино и в актерском исполнении, связанном с текстом (особенно у Домицианы). Росселлини обещал уладить мои дела со студией.

Марта

Анна-Лена собирается со мной заключить контракт на сценарий («Гамлета») на 50 т[ысяч] долл[аров]. Надо все уточнить у адвоката. А если бы я взялся за «Кьеркегора», то получил бы за него миллиард. Только зачем мне «Кьеркегор»?

Назревает катастрофа с Каннами. Не успеваю из-за забастовки. И сил больше нет. <…>

Марта

Лариса побывала у Анжелы и, кажется, пришла в себя. Не надолго, конечно.

Сегодня был Занусси. Завтра он улетает в Париж (где у него маленькая квартирка) и оттуда на машине в Варшаву. Надеется получить от польского правительства разрешение на трехлетнюю работу на Западе. А там видно будет. У них этическая проблема серьезнее: сейчас вся Польша объединена единой надеждой перед лицом общего врага. Вайда после «Дантона» работает в Зап. Германии.

Здесь Ю. Лина, с которым мы часто видимся. Завтра надо с ним обсудить:

1. Сроки разговора с Ермашом.

2. Способы переправки архива и библиотеки.

3. Семья.

4. Квартира.

5. Гражданство.

6. Поговорить с Юри Л. насчет невесты для Саши Медведева и для Саши Сокурова. (Адрес Сокурова.) <…>

Марта

Сегодня кончилась забастовка актеров. Может быть, успеем в Канн. Скверное настроение. Были в гостях у Нормана.

Апрель-май 1983

Апреля

Завтра день рождения — уже второй здесь, в Риме. Очень скучаю по Тяпе.

Сегодня пришла трезвая мысль — а ведь мне теперь куда ни кинь, всюду клин: мне теперь всюду будет одинаково — и здесь, и в Москве. Здес