Факторы размещения производительных сил

Более детально остановимся на вопросе о факторах размещения производительных сил, что особенно важно для оценки инвестиционных проектов по восстановлению экономики Балкан.

Вероятно, самый большой недостаток современных теорий размещения — тот, что они исходят из идеи однообразия и пассивности пространства. Между тем, пространство отнюдь не однообразно и не пассивно. Оно различается по строго определенным типам, которые детерминируют особенности проявления в них различных процессов.

Наиболее известной является теория размещения А.Вебера. При анализе размещения в ней уделяется внимание следующим факторам-издержкам: издержки на земельную ренту (аренда, покупка); издержки на основной капитал (здания, машины, оборудование); издержки на сырье и энергоресурсы; издержки на рабочую силу; транспортные издержки; процент на заемный капитал; амортизационные отчисления на основной капитал. Эти факторы (с небольшими вариациями) учитываются и в других теоретических построениях, связанных с анализом размещения производительных сил.

Анализ факторов размещения — отдельная большая тема. Обратим внимание только на некоторые ее аспекты. В таких регионах мира, как Балканы, строгие теоретические положения теории Вебера перестают корректно работать. Никогда специально не оговаривается, но обычно предполагается, что теоретические построения теорий размещения везде работают одинаково. Это совершенно естественное предположение, если исходить из идеи однородности пространства. Однако социо-культурное пространство неоднородно. Например, во внешних буферных зонах и, в частности, в таких конфликтных районах, как Балканы, теоретические построения начинают давать странные результаты. В итоге, район рассматривают как деформацию, как “неправильный”. Теорию при этом не трогают: она дороже небольшого по площади района мира.

С нашей точки зрения, теория Вебера и ее модификации относительно строго работают только в условиях больших площадей СКС и при наличии единого социо-культурного стандарта освоения территории. Только в таком варианте можно определять эффективность размещения промышленности на основании суммы факторов-издержек. Если предположение относительно социо-культурной однородности пространства в каждом конкретном случае относительно корректно, то и размещение промышленности будет иметь экономические основания.

Тем не менее, есть немало случаев, когда экономическая эффективность размещения не особенно важна, и более того — размещение промышленных объектов может противоречить строгим расчетам в духе теории Вебера. Это случаи, связанные с необходимостью освоения буферных зон. И под задачи освоения часто происходит размещение определенных производств не там, где это экономически целесообразно, а там, где нужно осваивать территорию в интересах СКС. Например, нужно создать рабочие места для людей определенной национальности. В этом случае у района появляются новые экономические специализации. Исходя из теории СКС, можно утверждать, что — в зависимости от типа социо-культурного пространства — факторы размещения промышленности могут “вести себя” совершенно различно. Социо-культурное основание размещения производительных сил — не просто дополнительный фактор. Это, своего рода, знаменатель для всех остальных факторов, который и предопределяет конкретный процесс размещения

В случае с внешними буферными зонами возможны варианты откровенно нерационального размещения. СКС может идти на значительные траты только для того, чтобы инсталлировать и/или закрепить важный для нее стандарт освоения пространства буферной зоны. Отмеченные положения, касающиеся влияния типов социо-культурного пространства на особенности размещения производительных сил, можно отразить следующей моделью.

На хорошо освоенных территориях СКС, которые занимают значительные площади, при размещении промышленного производства подлинно экономические факторы играют гораздо большую роль, чем во внутренней и внешней буферных зонах. Скорее всего, нельзя говорить о рациональности размещения применительно лишь к отдельному экономическому объекту (фабрике, заводу). Процесс освоения территории СКС долог. Рациональность размещения во многом проявляется в исторической перспективе, а насколько разумно то или иное экономическое освоение территории, порой можно судить только по прошествии нескольких десятков лет с начала освоения.

Яркие примеры социо-культурного фактора размещения производительных сил можно встретить и на Балканах. В частности, они связаны с освоением Нови-Пазарского Cанджака в пределах СФРЮ. Для увеличения доли сербского населения в этом стратегически важном районе были построены крупные предприятия текстильной промышленности, что дало рабочие места в основном сербским женщинам. В том же районе были предприняты меры и для создания рабочих мест для сербских мужчин.

В целом, отмеченные выше положения имеют прямое и непосредственное отношение к экономике Балкан. Они важны не только для понимания особенностей экономической истории этого региона, но и для осмысления массовых разрушений, имевших место в ходе последнего конфликта. На основе теории СКС и ее экономического приложения возможно уверенное прогнозирование географии и особенностей перестройки экономики Балкан в послевоенный период.

Основных направлений перестройки экономики Балкан, по всей вероятности, два. Первое — это изоляция таких районов, как Сербия, Косово, Македония и отчасти Черногория. Второе — это развитие внешних для данного района связей государств Словения и Хорватия, а также края Воеводина. И первое, и второе направления обоснованы исключительно социо-культурными основаниями, которые играют на Балканах ведущую роль. Классические факторы — издержки размещения промышленности — имеют в данном случае лишь второстепенное значение.

Самоизолированная экономика балканских стран
(на примере Албании)

Албания поражает своей экстерриториальностью: государство ни с кем не хочет контактировать. Несмотря на то, что в современном мире все государства стремятся в международные организации, Албания делает вид, что не нуждается ни в кредитах, ни в подобном участии, — она ни на что не похожа и самодостаточна. Социо-культурный дизайн этого государства ориентирован на две, казалось бы, противоречащие друг другу цели — изоляция от остального мира и конфликтность с остальным миром. Естественно, в конкретных географических условиях Албании “остальной мир” во многом сводится к соседним территориям, а также “заморской” Италии.

Небезынтересна модель адаптации албанской экономики к социо-культурному статусу этого государства. Ее экономику нельзя рассматривать как примитивную только на основании того, что жизненный уровень населения Албании не столь высок, как в других странах Западной Европы. Экономика Албании есть совершенный продукт балканской эволюции и столь же совершенное порождение мусульманской СКС. Может быть, в перспективе и остальные балканские государства приобретут некоторые черты, столь характерные для Албании 1945-89 гг. Это, прежде всего, замкнутость на самое себя. На Балканах доминирует маятниковая концепция времени, приводящая к формированию небольшой, самоизолированной и малопривлекательной для любых соседей страны с почти мононациональным составом населения, самодостаточной экономикой и четко выраженной моноконфессиональностью. Это и есть балканский идеал (или “балканская идея”?).

Кратко рассмотрим путь достижения такого идеала Албанией. Не будем начинать с XIV века, а сделаем акцент на становлении албанской экономики после Второй мировой войны.

До Второй мировой войны Албания представляла собой откровенно отсталое государство. В горных районах, занимающих большую часть территории страны, хозяйство оставалось вполне натуральным. В стране не было железных дорог, существовало лишь небольшое количество мелких предприятий по переработке сельскохозяйственного сырья, нефтепромыслы и угольные шахты в лучших технологических традициях XVIII-XIX веков.

В 1945-46 гг. в стране была проведена национализация промышленности, банков, транспорта, средств связи, внутренней оптовой и значительной части розничной торговли. Государство получило монополию на внешнюю торговлю и стало таким образом абсолютным монополистом в экономике. Преобразования 1944-46 гг. традиционно интерпретируются как установление социалистического стандарта — конечно, это был социалистический стандарт, но с албанским оттенком.

До Второй мировой войны Албания оставалась в зависимости от западной СКС и периодически испытывала на себе ее давление, что выражалось, например, в марионеточном характере албанской государственности, которая стала итогом внешнего соглашения. Внешний контроль не был особенно обременительным для Албании и не влек за собой драматических перемен жизненного уклада в стране. Внешнее вмешательство в дела Албании стало для Запада делом рутинным.

После Второй мировой войны положение резко изменилось. В результате поражения Германии и ее союзников Албания смогла вполне изолироваться от остального мира. Особенно важна для нее была слабость Италии в этот период: прежде Италия традиционно контролировала или пыталась контролировать этот район Балкан. Используя благоприятную международную обстановку, после 1945 года Албания решительно повела политику на самоизоляцию.

Албания нуждалась в коммунистическом идеале для того, чтобы “отгородиться” от Западной Европы. Политическое устройство, идеологические декларации должны были резко контрастировать с соседними странами. Если бы в Западной Европе строили коммунизм, то в Албании начали бы создавать рыночную экономику. Итог и в одном, и в другом случае был бы аналогичным. Если идеологические стандарты являлись лишь средством, то целью была изолированность. Очень важна именно драматическая противоположность деклараций как средство решения проблемы изоляции от соседней западной СКС. А от соседней коммунистической Югославии отгородились “иным понимаем путей построения коммунизма”.

Албанские послевоенные реформы были действительно радикальны. Так прошла важнейшая для страны земельная реформа (1945-46 гг.), внешне носившая социалистический характер. Имели место и экспроприация экспроприаторов, и раздача земель тем, кто на них трудился, и так далее — все по классическим стандартам построения социалистического общества. Но смысл реформы в социо-культурном отношении несколько иной. Социализм, с исторической точки зрения, — это бабочка-однодневка; социо-культурные процессы освоения территорий длятся много дольше.

В этой связи земельную реформу в Албании можно интерпретировать как создание оснований для формирования стабильной и изолированной от соседней Югославии системы расселения албанцев. Они имели свое государство, но факт наличия государственности сам по себе мало что значит. Албанское население в целом очень подвижно, поэтому нужно было закрепить изолированность экономическими реформами. То есть решался не столько земельный вопрос, сколько социо-культурный, поскольку ничто не держит крестьянина на месте прочнее, чем обладание землей. И социалистическая риторика пришлась тут как нельзя кстати.

С 1947 года в Албании воспроизводили организационную структуру, характерную для большинства социалистических стран, — с планированием экономики и строгим контролем над выполнением объявленных заданий. Первые планы были приняты в 1947 и 1948 годах, с 1951 года начинают действовать пятилетки. На их основании разрабатывались годичные планы. Плановая система работала достаточно уверенно, и с ее помощью в стране были достигнуты реальные экономические успехи.

Албания имеет слабо развитую, но жестко централизованную экономику. Унитарный характер составляет суть экономики Албании и приводит к тому, что государство носит целостный характер и, в отличие от остальных балканских государств, не ориентировано на изменение своих границ. Своим строгим соответствием социо-культурному стандарту государства экономика также вносит вклад в геополитическую стабильность страны.

Албания — живой пример того, как в наше время на протяжении десятков лет формируется самодостаточная экономика. Она категорически противоречит доминирующим представлениям о глобализации международной экономической жизни. В Албании не оправдываются ни рыночные западные, ни недавние советские экономические воззрения — и никогда не оправдывались. При этом понять ее никто не хочет, а “неправильная страна” проводит анклавные мусульманские стандарты в Европе.

Коротко перечислим основные особенности развития экономики Албании в период после окончания Второй мировой войны и до начала последнего балканского кризиса.

Первое. С 1948 года особое значение придавалось индустриализации страны. Начали с развития легкой промышленности, что определялось крайне ограниченными возможностями инвестиций со стороны государства, их скорой отдачей и острейшей потребностью в обеспечении населения товарами первой необходимости. После подъема легкой промышленности перешли к развитию иных отраслей.

Очень важно, что в Албании не стали дожидаться идеальных условий и иностранных займов как основы развития промышленности. Делали все на том уровне, на котором это было возможно. Таким образом четко проявилась ориентация на собственные силы и изолированное развитие.

Второе. Высокие темпы промышленного роста: в 1951-55 гг. среднегодовой темп прироста валовой промышленной продукции составил 22,6%, а в 1956-60-е гг. — 16,9%. Понятно, что на момент обретения независимости промышленность Албании находилась на нулевом уровне, и поэтому темпы роста могли быть очень высокими. В любом случае, устойчивость темпов роста впечатляет.

Третье. Итогом реформ примерно 15-летнего периода стало изменение соотношения промышленности и сельского хозяйства. В 1960 году удельный вес промышленности в общем объеме производства достиг 57%, а ее доля в национальном доходе выросла до 33%. Такие показатели в целом сохранились и в будущем. Согласно казенной терминологии советских времен, Албания стала называться “аграрно-индустриальной” страной.

Существующие пропорции промышленного и сельскохозяйственного производств вполне гармоничны в случае Албании. Дальнейшее наращивание доли промышленности поставило бы страну перед проблемой экспорта, так как ее внутренний рынок весьма и весьма ограничен. Экономическая же экспансия вряд ли когда-либо входила в число приоритетных задач Албании.

Четвертое. Успехи в развитии промышленности отнюдь не сопровождались аналогичными достижениями в развитии сельского хозяйства. К 1960-61 гг. валовая продукция сельского хозяйства только в два раза превосходила уровень 1937-38 гг. Но этот феномен нельзя объяснить провалом экономической политики государства. В частности, нельзя связывать его только с неэффективностью коллективизации, т.к. менять сельскохозяйственный уклад в высшей степени сложно. В случае с Албанией не было никакой необходимости это делать: голода страна не знала, население было надежно трудоустроено и стабильно закреплено на своих территориях. Производимый избыток сельскохозяйственной продукции покрывал потребности городского населения. Ускоренный рост эффективности сельского хозяйства смысла, таким образом, не имел.

Пятое. Государство начало с раздачи земли крестьянам, но затем постепенно провело “социалистические” преобразования в деревне, выразившиеся в том, что кооперативы стали основной формой землепользования. В 1955 году на них приходилось 10% всей производимой продукции сельского хозяйства, в1960 году — 67%.

Дело здесь не только в способе наиболее эффективного ведения сельского хозяйства: албанские сельскохозяйственные кооперативы во многом являлись формой более устойчивого расселения и закрепления сельского населения на определенных территориях.

Шестое. Со второй половины 40-х по 60-е годы Албания активно кооперировалась с СССР и другими социалистическими странами, которые предоставляли ей значительные кредиты. В частности, СССР предоставил Албании кредит в 1 млрд. рублей (в масштабе цен до 1 января 1961 г.), причем значительная часть его была безвозмездной. Имела место и помощь со стороны других государств — членов СЭВ. Тем не менее, после 1960 года произошли изменения в международных предпочтениях Албании: она отказалась от сотрудничества с социалистическими странами и двинулась по самостоятельному пути, избрав, казалось бы, более чем странного стратегического партнера в лице КНР.

Причины такого предпочтения следует искать в особенностях взаимоотношений различных социо-культурных образований. Аналогичные примеры такого рода социальных и экономических “странностей”, не укладывающихся в существующие теоретические построения, часто встречаются “на стыках” социо-культурных образований. Для понимания радикальной переориентации Албании нужно вспомнить особенности социо-культурной эволюции китайской СКС в XIX-XX вв.

Связь Албании с КНР была обусловлена все той же ориентацией на изолированное развитие. Великая культурная революция в КНР была замечательным успехом. Она позволила республике осуществить политику изоляции от остального мира достаточно решительно и эффективно. Впервые за два века Китай избавился от иностранцев в пределах собственной территории: остались только дипломатические миссии, драматически сократившие свои штаты (яркий пример — посольство СССР в Пекине).

Для Албании Китай стал желанным образцом, о котором можно было только мечтать. СССР вел курс на интернационализацию, и, соответственно, Албании следовало бы вписываться в СЭВ и прочие организации, но это категорически противоречило ее социо-культурной сути. Ориентация на КНР позволяла изолироваться от каких бы то ни было соседей. Именно поэтому предпочтение было отдано иному стратегическому партнеру — помощь СССР была заменена помощью КНР.

Седьмое. Достигнув определенного уровня развития, экономика Албания стабилизировалась. Темпы роста как промышленного, так и сельскохозяйственного производства начали снижаться. Это произошло в первой половине 60-х гг., когда ситуация в Албания стала резко контрастировать с тем, что происходило в остальных европейских странах, идущих по социалистическому пути под чутким руководством СССР.

Причины экономической стагнации в высшей степени нетривиальны. В СССР их объясняли так, что Албания, вернее, ее руководство, пошли по пути изоляционизма, налаживания кооперации с маоистским Китаем и т.д. Советская пропаганда рассматривала курс “опоры на собственные силы” как стратегически неверный. Но это объяснение некорректно, поскольку отражает оценку ситуации исключительно с российских позиций. Албания же существует для себя, и оцениваться должна именно таким образом — “изнутри”.

“Опора на собственные силы” для Албании (а в перспективе — и для многих других балканских государств) — это норма, естественное и желанное состояние. И дело не только и не столько в том, что при этом снижаются экономические показатели: они не самоцель, и экономика Албании существует не для производства показателей. “Опора на собственные силы” означала для Албании достижение социо-культурной анклавной независимости. И в этом — основная причина становления нового экономического и социального курса.

Восьмое. Албанская промышленность максимально ориентирована на местное сырье и во многом — на местный же рынок. Импортно-экспортная активность ее крайне слаба. Показательна в этом отношении электроэнергетика. Основную часть электроэнергии дают гидроэлектростанции —действительно автономный источник. В этом отношении Албания не зависит от сопредельных территорий. Так, она никогда не развивала совместных энергетических проектов с соседней СФРЮ, а поэтому деструктивные события в Югославии никак не отражаются на энергетике Албании.

Албанская промышленность развивалась не столь динамично, как в соседней СФРЮ, но, со стратегической точки зрения, ее экономическая политика оказалась много эффективнее. В связи с тем, что Албания формирует самодостаточную экономику, ее производительные силы после окончания коммунистического периода не подверглись столь существенному разрушению, как в других бывших соцстранах.

Девятое. Сельское хозяйство Албании также эволюционировало в сторону самодостаточности. После 1945 года была увеличена площадь обрабатываемых земель: с 292 тыс. га в 1938 году до 690 тыс. га в 1975 году. В 1976 году Албания впервые полностью обеспечила себя зерном, что стало реально важным достижением. Увеличилась доля растениеводства в сельскохозяйственном производстве и, соответственно, сократилась доля животноводства. Интенсификация животноводства не имела места, но его экстенсивные формы, столь привычные для данного района в довоенный период, стали постепенно сходить на нет. Был сделан решительный шаг к формированию и укреплению оседлости албанского населения в границах государства. Склонность к марш-броскам сохранилась только у албанцев за пределами Албании. Албанское население Балкан, проживающее в Албании и за ее пределами, стало таким образом реально различаться в социо-культурном отношении.

Десятое. Интересная особенность албанской внешней политики состоит в том, что государство часто не подписывает международные соглашения, носящие коллективный европейский характер. Есть определенное количество соглашений, подписание которых накладывает на страну достаточно необременительные обязательства, но факт их подписания во многом демонстрирует принадлежность к определенному (региональному) сообществу. Албания в таких демонстрационных акциях демонстративно не участвует. Например, это единственная страна Европы, которая не подписала Хельсинский заключительный акт в 1975 году.

Не стоит связывать подобное поведение Албании с ее конкретными коммунистическими лидерами соответствующего периода. Причины более глубоки. В ближайшей перспективе многие балканские государства будут вести себя аналогичным образом, что вполне соответствует их социо-культурным особенностям. Албания — не аномалия, а, скорее, пионер процесса балканизации. Вероятно, в перспективе современные Македония, Босния и Герцеговина (после очередного передела) будут вести себя аналогично. Это — норма международного поведения государств внешних буферных зон: после бурной эволюции, когда они становятся “больными людьми” Европы, они чаще всего превращаются в спокойные и во многом самоизолированные страны.

Одиннадцатое. После 1991 года Албания стала последовательно налаживать связи с мусульманской СКС, хотя ранее вступала в прямые контакты с мусульманскими странами весьма неохотно. Этого не имело смысла делать, так как Балканы оставались регионом с латентными конфликтами, которые могли активизироваться только в условиях распада СФРЮ. В 1992 году был подписан албано-турецкий договор о военном сотрудничестве. В том же году Албания вступила в “Организацию Исламской Конференции” (Organization of the Islamic Conference — OIC) [7], что создало основания для получения помощи от исламских государств. В перспективе связи Албании с мусульманским миром будут крепнуть, но вряд ли станут особенно тесными. Важная особенность мусульманских анклавов заключается в сохранении ими высокой степени самодостаточности и изолированности.

Двенадцатое. Интересная особенность балканских государств состоит в том, что они могут на десятилетия замораживать свои отношения с соседями, абсолютно не контактируя с ними. В соответствии с преобладающими на сегодня представлениями о глобализации, рыночной экономике и прочих полумифических явлениях, соседние страны должны (обязаны!) контактировать друг с другом: это выгодно, удобно и способствует взаимному развитию. Балканская реальность категорически противоречит такого рода идеям, из чего, однако, не следует, что они не верны, — из этого следует только то, что они не работают в определенных типах пространств.

В качестве примера можно привести отношения Греции и Албании. После окончания Второй мировой войны эти государства практически не имели контактов. Строго говоря, из состояния войны формально они вышли только в феврале 1988 года.

Тринадцатое. Исчезновение “призрака коммунизма” в Европе не стало страшным потрясением для Албании. Несмотря на буйных характер ее обитателей, разрушения в стране были кратковременными и отнюдь не массовыми: имели место некоторые волнения, но их итогом не стало полное разрушение производительных сил государства. Такое, не вполне обычное для Балкан, поведение можно объяснить только тем, что Албания стала действительно стабильной балканской страной, и ее ориентация на самодостаточное развитие оказалась вполне эффективной.

Четырнадцатое. Очень важно, что сложилось парадоксальное соотношение албанского государства и албанского населения в балканском регионе — положение, очень характерное для мусульманского мира. Граждане государства Албания вполне независимы от него. С одной стороны, казалось бы, существует жесточайший контроль со стороны государства, с другой — налицо реальная самостоятельность обывателей, что особенно ярко проявилось во время косовского кризиса 1998-99 гг. Существование этого феномена гарантирует сохраняющуюся конфликтность мусульманского населения на Балканах (в первую очередь, албанцев) и официальную непричастность к этим конфликтам государства Албания как такового.