ЮГОСЛАВСКАЯ ТРАГЕДИЯ — УДАР ПО РЕЖИМУ НЕРАСПРОСТРАНЕНИЯ

Глубокие изменения в системе международных отношений, произошедшие в последнее десятилетие, привели к образованию устрашающего разрыва в экономической и военной мощи полюсов биполярного мира — США и России. Это в значительной мере способствовало укреплению позиций США в Европе и на Дальнем Востоке, усилению их роли в НАТО, в решении глобальных проблем безопасности. Военно-политическое руководство США ясно дало понять, “кто в доме хозяин”. Сама трансформация стратегической концепции НАТО в сторону глобализации сферы приложения ее вооруженных сил происходила под откровенным давлением США и соответствовала их претензиям на единоличное верховенство в меняющемся мире.

1.

Агрессия НАТО против Югославии подтвердила старую истину о том, что первой жертвой войны становится ПРАВДА. Это особенно заметно, если попытаться ответить на два кардинальных вопроса — ПОЧЕМУ и ЗАЧЕМ? Отвечая на первый вопрос, заокеанские политики пытаются доказать, что главной причиной интервенции против Югославии является прекращение этнических чисток в Косово, забота о безопасности косоваров, наведение порядка в крае. При этом в качестве основного довода в разрешении проблемы было использовано высокоточное оружие против узловых, наиболее важных военных и экономических объектов Югославии.

О размахе военных операций можно судить по некоторым количественным данным, опубликованным НАТО вскоре после окончания войны. Предпочитая вести так называемые “неконтактные” боевые действия альянс основной упор делал на использование авиации, которая совершила около 35 тыс. боевых вылетов, нанеся при этом 2300 воздушных ударов по 995 объектам с использованием 23 тыс. бомб и ракет. При этом основные потери (составившие 1200 человек убитыми и более 5000 ранеными) понесло мирное население страны. Число беженцев достигло 860 тысяч. Выведены из строя 100% предприятий нефтяной промышленности и 70% авиационной, многие объекты других жизненно важных отраслей, уничтожены мосты через Дунай, 70% автомобильных и 50% железных дорог. Все это означает, что основную декларируемую политическую задачу — предотвращение гуманитарной катастрофы в Косово — не только не удалось выполнить, но фактически она оказалась еще более усугубленной. Об этом же свидетельствуют бесчинства боевиков из Армии освобождения Косово, развязавших террор против сербов, несмотря на присутствие в провинции миротворческих сил.

Стало очевидно, что косовским албанцам отводилась роль разменной карты в большой политической игре, разыгрываемой по правилам США. В ходе бомбардировок Косово погибли сотни албанцев, а сотни тысяч их соплеменников бежали в соседние страны; многие из них не хотят теперь возвращаться в родные места. Поведение косовских албанцев, по поводу которых Запад столь безутешно лил “крокодиловы слезы”, доставит еще немало хлопот и неприятностей миротворческим силам, наглядно подтверждая ошибочность попыток решения застарелых межэтнических проблем военно-силовыми методами. Как заметил по этому поводу американский профессор Стивен Коэн, “из двух несправедливостей нельзя создать хотя бы одну справедливость”.

Ответ на вопрос ЗАЧЕМ следует искать в области геополитических интересов Вашингтона, не взирая на “информационный туман”, созданный ведущими средствами массовой информации США и их союзников по НАТО.

С одной стороны, проявилось стремление “повязать кровью” своих союзников, более тесно пристегнуть их к упряжке “североатлантической солидарности”, а также испытать на прочность и лояльность новых членов блока. Надо признать, что участники первой волны расширения НАТО доказали на деле преданность “идеалам” альянса и заслужили первый гроссмейстерский балл за свое “законопослушное” (в соответствии с уставом НАТО) поведение. С другой стороны, война против Югославии основной целью имела укрепление геополитических позиций США на Балканах, в этом весьма важном в геостратегическом отношении регионе Европы, который часто играл ключевую роль в долгой военной истории континента.

Многие военные специалисты расценивают агрессию против Югославии как отработку универсальной модели действий по наведению порядка в любом регионе планеты, который США определят как “зону жизненно важных интересов”. При этом они не исключают ее антироссийской направленности: “Сегодня Сербия — завтра Россия!”, — что должно служить серьезным предупреждением Москве на случай ее несговорчивости или “нелояльного” поведения по отношению к США.

Рассуждая о якобы происходящей трансформации НАТО и превращении блока чуть ли не в политический дискуссионный клуб, лидеры Запада одновременно планируют в ближайшие 10 лет повысить на 25-30% боевой потенциал блока за счет оснащения своих армий и флотов новым оружием и приема в него новых членов. Ставится цель придания вооруженным силам высокой мобильности, оперативности боевого развертывания, гибкости в применении различных видов оружия на театрах военных действий. Иными словами, речь идет о создании вооруженных сил, обладающих высокой способностью к проецированию силы в разных регионах мира и ведению наступательных действий разного масштаба под прикрытием деклараций о гуманитарных, миротворческих операциях.

Закономерный вопрос задал один из госсекретарей США: “Зачем иметь лучшую в мире армию, если ее нельзя использовать?”. По оценкам военных специалистов, блок НАТО в настоящее время насчитывает в рядах своих вооруженных сил около 2,9 млн. человек личного состава, до 50 боеспособных дивизий и 100 отдельных бригад, до 16,5 тыс. танков, 25 тыс. орудий разного калибра, более 5 тыс. боевых самолетов.

И только война против Югославии дала наглядный ответ на этот вопрос…

2.

Тем не менее, становится все более очевидно, что, развязывая агрессию на Балканах, военно-политическое руководство США не до конца просчитало возможные последствия этой акции. Среди наиболее серьезных уроков и выводов следует указать на негативное влияние ее на процесс “вертикального” и “горизонтального” распространения ядерного оружия, на чем до сих пор не акцентировалось внимание мировой общественности. Вряд ли кто решится отрицать, что война в Югославии придаст новый мощный импульс как работе по совершенствованию ядерного оружия в странах, которые им уже обладают (“вертикальное” распространение), — России, Китае, Индии, Пакистане, возможно, Израиле, Франции, Англии, так и появлению новых ядерных государств (“горизонтальное” распространение).

В условиях резкого ослабления своих Вооруженных Сил Россия вынуждена уже в настоящее время делать ставку на ядерное оружие — стратегическое и тактическое — для обеспечения собственной безопасности. В условиях высокого динамизма развития международной ситуации, возникновения новых очагов противоречий и конфликтных ситуаций пример Югославии не подтверждает установку некоторых доморощенных стратегов на то, что в ближайшие 10-15 лет военной угрозы для России не существует. Следует признать, что основная опасность видится не столько в прямой вооруженной агрессии, сколько в осуществлении военно-политического давления в совокупности с экономическим шантажом, основанных на силовом превосходстве США и НАТО.

Понимание реальности подобной опасности уже нашло отражение в ряде мер, предпринятых по горячим следам. Так, 29 апреля 1999 года состоялось заседание Совета Безопасности России, на котором рассматривались проблемы ядерного оружейного комплекса страны.

Несмотря на заявления некоторых официальных лиц о том, что это заседание отнюдь не было связано с событиями в Югославии, сам характер рассматриваемых проблем и выбор момента для их обсуждения заставляют усомниться в справедливости подобных утверждений. Некоторые СМИ ссылаются на слова Президента, произнесенные им во вступительной речи, что необходимо обсудить “перспективы развития российского ядерного сектора, который составляет материальную основу нашей ядерной политики”. Участие в работе Совбеза главнокомандующих видами Вооруженных Сил, обладающими ядерным оружием, их доклады с основным акцентом на необходимости повышения боеготовности стратегических ядерных сил достаточно убедительно свидетельствуют об основной направленности этого мероприятия.

Результаты обсуждения были зафиксированы в трех документах — двух указах Президента и программе. Судя по довольно скупым сообщениям СМИ, указы касаются проблем укрепления оружейного ядерного комплекса, а в программе рассматривается концепция развития и возможного боевого применения тактического ядерного оружия.

При этом следует заметить, что ряд российских военных специалистов указал на объективный характер повышения роли и значения тактического ядерного оружия для подтверждения реалистичности и действенности концепции сдерживания на региональном уровне, в обеспечении безопасности и национальных интересов России. В связи с этим, в частности, некоторые политологи высказывают мнение о том, что на заседании обсуждался вопрос о производстве и принятии на вооружение тактического ракетного комплекса “Искандер” (дальность стрельбы — 300 км), предназначенного для замены комплекса того же класса “ОКА”, ликвидированного в соответствии с Договором о РСМД. Предположительно речь также шла о создании боезарядов нового поколения. В соответствии с решениями Совбеза, на полигоне Новая Земля запланировано проведение серии гидродинамических (подкритических) испытаний ядерных боеприпасов с целью проверки их надежности и безопасности.

Весьма характерной реакцией на события в Югославии явилась организация Россией в конце июня стратегических командно-штабных учений “Запад-99”, которые не проводились уже более 10 лет. В ходе их была открыто продемонстрирована возможность “использования” СНВ, способностью которой в наибольшей степени обладают тяжелые бомбардировщики. Как известно, две пары ТБ Ту-160 и Ту-95МС стартовали с авиабазы в районе Энгельса и направились в длительный полет в район Исландии и Норвежского моря. В заданных районах они имитировали пуски крылатых ракет “по группировкам войск противника”. Не секрет, что эти бомбардировщики входят в состав стратегических ядерных сил, а основной их задачей является именно нанесение ядерных ударов. В ходе учений осуществлялся также выход в море подводных ракетных крейсеров.

Война в Югославии совпала с пиком шумной кампании в США по обвинению Китая в краже военных ядерных технологий, что свидетельствует об усилиях по совершенствованию его ядерного арсенала. В докладе спецкомиссии конгресса во главе с сенатором-республиканцем Кр.Коксом утверждается, что Китай развернул масштабные работы по созданию нейтронного оружия на основе секретных сведений, похищенных в Ливерморской национальной лаборатории. В докладе также указывалось на утечку из Лос-Аламосской национальной лаборатории секретных сведений, касающихся конструкции самой совершенной американской боеголовки W-88 для ракет подводных ракетоносцев “Трайдент-2”, что может способствовать значительному повышению энергомассовых характеристик китайских боеприпасов. Вряд ли оправданны сомнения в том, что события в Югославии будут и дальше активизировать процесс совершенствования в Китае ядерного оружия.

Еще более существенное воздействие югославские события могут оказать на процесс “горизонтального” распространения ядерного оружия. В некоторых странах “третьего мира” уже сегодня задаются вопросами: на кого в следующий раз обрушится мощь США / НАТО и что следует предпринять для избежания участи Югославии? Нет сомнения, что в результате агрессивной акции число потенциальных врагов США возрастет и процесс этот будет сопровождаться ростом настроений в пользу обладания ядерным оружием и средствами его доставки. Кто сеет ветер, пожнет бурю. Это, в свою очередь, неминуемо приведет к снижению эффективности режима Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Во многих странах, особенно с неустойчивой внутриполитической ситуацией и межэтническими противоречиями, в практическую плоскость переводится вопрос: каким образом можно обеспечить свою национальную безопасность в случае попыток применения по отношению к ним югославского варианта “умиротворения”?

Известно, что Югославия в прошлом предпринимала определенные попытки реализовать собственную ядерную программу. Повышенный интерес со стороны руководства страны она вызвала после ядерных испытаний в Индии в 1974 году. В Институте ядерной физики в Винце, близ Белграда, были развернуты исследования в области производства оружейных расщепляющихся материалов. В марте 1977 года генерал-полковник И.Кукоч заявил в интервью, что в случае необходимости Югославия может отказаться от своего безъядерного статуса. Однако все работы в области военного атома были свернуты в начале 80-х. Тем не менее, по сообщению газеты “Лос-Анджелес Таймс” (04.04.1999), научно-исследовательская база в Югославии остается вполне дееспособной: сохранился исследовательский 6,5-мегаваттный реактор, запас в 48 кг урана-235 80-процентного обогащения, оборудование для изучения процесса обогащения урана и переработки плутония.

В последнее время не появлялось никаких свидетельств, что нынешние власти Югославии пытаются реанимировать программу ядерных исследований. Однако вряд ли приходится сомневаться в том, что, обладай Югославия хотя бы небольшим (несколько единиц) арсеналом ядерного оружия, подобная агрессия против нее была бы попросту невозможной. Население США и их западноевропейских союзников по альянсу весьма чувствительно к людским потерям, и одна лишь угроза использования ядерного оружия в ответ на применение военной силы заставила бы политических лидеров стран НАТО отказаться от силового решения косовской проблемы. Понимание этого является весьма наглядным подтверждением роли ядерного оружия в обеспечении безопасности страны, а также весомым аргументом в пользу обладания им.

Особое беспокойство в связи с действиями НАТО против Югославии испытывают страны, расположенные в “традиционных” зонах повышенного риска и особой заинтересованности США — на Ближнем Востоке, в районе Персидского залива, Южной Азии, Азиатско-Тихоокеанском регионе, которые в соответствии с глобалистской концепцией НАТО (а фактически — США) также попадают в “зону ответственности” блока.

Как известно, для создания ядерного оружия необходимо выполнение трех обязательных условий: наличие соответствующего научно-технического потенциала, производство или приобретение необходимого количества расщепляющегося ядерного материала и принятие политического решения высшим руководством страны. О количестве и составе государств, отвечающих первым двум условиям, можно судить хотя бы по тому, что более чем в 30 странах работает 437 промышленных реакторов, да еще значительное число государств имеет исследовательские реакторы, которые непрерывно нарабатывают плутоний. Расчеты показывают, что 1000-мегаваттный промышленный реактор производит в год такое количество плутония, которого достаточно для изготовления 40-50 ядерных боезарядов.

При этом следует иметь в виду, что плутоний, получаемый в промышленных реакторах, в принципе пригоден для использования в ядерных зарядах. Правда, конструкция последнего будет сложнее и мощность на порядок ниже, чем у заряда с плутонием оружейного качества, он будет обладать повышенным радиационным фоном, с ним будет сложнее иметь дело в ходе эксплуатации. Однако при взрыве такого заряда будут присутствовать все поражающие факторы ядерного оружия. Это, в частности, было подтверждено взрывом, произведенным на основе промышленного плутония на полигоне в Неваде в 1962 году.

Учитывая, что, как правило, мирная ядерная энергетика развивается в странах с довольно высоким уровнем научно-технического потенциала, решающим моментом в создании ядерного оружия является принятие политического решения. Агрессия против Югославии как раз и может спровоцировать принятие (разумеется, секретных) политических решений о развертывании работ по созданию ядерного оружия. Проследить в ближайшее время причинно-следственные связи в этой сугубо закрытой области будет весьма непросто, однако появление в обозримом будущем новых де-факто обладателей ядерного статуса более чем вероятно.

Примером влияния побудительных мотивов на позицию государства в отношении собственного ядерного статуса является многолетнее противостояние Индии и Пакистана из-за Кашмира. Руководство обеих стран полагает, что обладание ядерным оружием гарантирует им предотвращение агрессии другой стороны. Брешь, пробитая в режиме ДНЯО ядерными испытаниями этих двух стран, в нынешних условиях приобретает еще большее значение. Агрессия против Югославии уже сегодня привела к внесению определенных корректив в ядерную политику Индии. Как известно, высшее руководство страны еще недавно обещало присоединиться к Договору о Всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Ныне же в Дели откровенно признают, что создание собственного ядерного оружия явилось весьма верным и своевременным шагом в обеспечении безопасности страны, и о присоединении Индии к ДВЗЯИ в ближайшем будущем не может быть и речи.

Это означает, что примерно аналогичную позицию займет и Пакистан, традиционно придерживающийся правила “зеркального отражения” ядерной политики Индии. Пример Индии и Пакистана, весьма слабая и противоречивая реакция мирового сообщества на фактическое обретение ими ядерного статуса в сочетании с реальной угрозой, исходящей со стороны США и НАТО, усиливают стремление ряда стран создать собственный ядерный щит. В этом отношении весьма характерной является реакция Верховной Рады Украины в связи с событиями в Югославии и признание ошибочности провозглашения безъядерного статуса страны. Президент Белоруссии Александр Лукашенко заговорил о возможности вновь разместить на территории страны ядерное оружие как ответную меру на возросшую угрозу, вызванную расширением НАТО на Восток, и демонстративную “игру мускулами” в Югославии. В дальнейшем дело может дойти до того, что, наряду с официально признанной “ядерной пятеркой”, сформируется своеобразный “ядерный клуб де-факто”, что приведет к окончательной девальвации режима ДНЯО.

Среди признаков, свидетельствующих о нарастающей заинтересованности в обладании ядерным оружием, следует отметить стремление ряда стран заполучить специалистов ядерного оружейного комплекса, в частности, из Украины и России, чему объективно способствуют значительное сокращение численности сотрудников ядерного комплекса этих двух стран, ухудшение их материального положения. Существуют и опасения, что увенчаются успехом усилия террористических организаций, направленные на приобретение расщепляющихся ядерных материалов и оружейных технологий, что также выглядит вполне реалистично.

Однако все это — лишь верхушка айсберга, имя которому — распространение ядерного оружия; большая же часть его скрыта от внешних взоров. О появлении новых обладателей ядерного оружия, скорее всего, можно будет судить только по фактам проведения ими ядерных испытаний.

Разумеется, в настоящее время предсказать все возможные последствия натовской авантюры весьма сложно, однако установить основные тенденции развития международной ситуации не только можно, но и необходимо. К числу таких тенденций, по мнению автора, относятся появление в обозримом будущем новых ядерных государств и девальвация режима нераспространения со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями. Расширение “ядерного клуба”, в свою очередь, неизбежно приведет к резкому изменению военно-силового баланса в мире, нарушению стратегической стабильности в региональном и глобальном масштабах.

Сергей КАРА-МУРЗА

"ЭПОХА ТИМИШОАРЫ",
или ВСЕ ДЕРЕВЯННЫЕ ДОМА ДОЛЖНЫ СГОРЕТЬ

Запад создал новый тип государства, главным средством господства которого — сначала над своими гражданами, а затем и в "сферах влияния" — стала манипуляция сознанием. Это называлось переходом к демократии и свободе — от тирании "старого режима", который опирался на открытое принуждение и насилие. Сформировалась и новая политическая философия, оправдывающая такой тип господства, и его инструмент — "четвертая власть", mass media. По мере развития как этой философии, так и инструмента на самом Западе зазвучали все более встревоженные голоса. Йохан Хейзинга говорил, что учение о государстве, которое манипулирует массами, — от Макиавелли и Гоббса до теоретиков нацизма — "открытая рана на теле нашей культуры, через которую входит разрушение". По его мнению, автономия государства от морали, подтвержденная сегодня философами неолиберализма, — величайшая опасность, угрожающая западной цивилизации [1]. За полвека до этого такую же тревогу за судьбу христианских цивилизаций в целом высказал Вл.Соловьев.

1.

Будучи главным инструментом господства буржуазного государства, современные медиа фактически превращены в мобильные частные предприятия, служащие для государства подрядчиком. Дело в том, что значительную часть репрессивных функций государство Нового времени стало вести руками "неформалов": оказывать на общество психологическое воздействие выгоднее посредством негосударственных служб, особенно в случае использования грязных методов пропаганды. Здесь, в частных телекомпаниях и редакциях, разрабатываются, испытываются, внедряются и используются в массовом масштабе технологии манипуляции. Во всех звеньях этой цепочки трудятся профессиональные специалисты, составляющие уже значительную часть культурного слоя современного общества. Это — "передовой отряд" интеллигенции, прежде других освоивший жизненный уклад и особую этику информационной цивилизации. Ф.Ницше писал о них еще в конце прошлого века: "Ничто не вызывает большего отвращения к так называемым интеллигентам, исповедующим "современные идеи", как отсутствие у них стыда, спокойная наглость взора и рук, с которой они все трогают, лижут и ощупывают".

С того времени корпорация работников средств массовой информации сделала гигантский шаг в сторону полного искоренения чувства стыда. Бесстыдство само стало особой технологией, которая обезоруживает "среднего" человека, делая его еще более беззащитным перед манипуляцией [2]. Сегодня мы, тесно связанные с Западом и призванные жить в "глобальной деревне", переживаем новый качественный сдвиг в устранении моральных ограничений к превращению нас как телезрителей и/или радиослушателей в манипулируемые создания.

Французский философ Ги Дебор определил тот новый тип существования людей, который сложился при взаимодействии современных политических и информационных технологий, как "общество спектакля". Философ покончил с собой, когда произошла "конвергенция" правящей верхушки Запада и верхушки советской номенклатуры, при которой "теневое мировое правительство устранило мощного оппонента в лице СССР".

Нынешнее же состояние мирового "общества спектакля" итальянский культуролог Дж.Агамбен предложил называть "эпохой Тимишоары" — по названию городка в Румынии, где был поставлен первый акт спектакля свержения Чаушеску.

Дж.Агамбен пишет о глобализации спектакля, т.е. объединении политических элит Запада и бывшего соцлагеря: "Тимишоара представляет кульминацию этого процесса, до такой степени, что ее имя следовало бы присвоить всему новому курсу мировой политики. Потому что там секретная полиция, организовавшая заговор против себя самой, чтобы свергнуть старый режим, и телевидение, показавшее без ложного стыда и фиговых листков реальную политическую функцию СМИ, смогли осуществить то, что нацизм даже не осмеливался вообразить: совместить в одной акции чудовищный Аушвиц и поджог Рейхстага. Впервые в истории человечества недавно похороненные трупы были спешно выкопаны, а другие собраны по моргам, а затем изуродованы, чтобы имитировать перед телекамерами геноцид, который должен был бы легитимировать новый режим. То, что весь мир видел в прямом эфире на телеэкранах как истинную правду, было абсолютной неправдой. И, несмотря на то, что временами фальсификация была очевидной, это было узаконено мировой системой СМИ как истина — чтобы всем стало ясно, что истинное отныне есть не более чем один из моментов в необходимом движении ложного. Таким образом, правда и ложь становятся неразличимыми, и спектакль легитимируется исключительно через спектакль. В этом смысле Тимишоара есть Аушвиц эпохи спектакля, и так же, как после Аушвица стало невозможно писать и думать, как раньше, после Тимишоары стало невозможно смотреть на телеэкран так же, как раньше".

Речь действительно идет о новом качестве, о пределе, за которым, возможно, кроется саморазрушение европейской культуры. Спектакль Тимишоары показал такую высокую эффективность новой технологии манипуляции, что политики уже не в состоянии преодолеть соблазн ее использования. Ведь на экранах весь мир видел, что перед телекамерами выкапывают не тела "расстрелянных КГБ" людей, а трупы со следами вскрытия — трупы, привезенные из моргов. Видели, но верили комментариям дикторов. Это был колоссальный психологический эксперимент над сотнями миллионов людей: при "хорошо" сделанных кадрах, вызывающих сильнейшую эмоциональную реакцию, ложь можно не маскировать — люди и так поверят манипулятору.

Удостоверившись в этом, сословие журналистов как бы поднялось над человечеством, приобретя статус существ "по ту сторону добра и зла". Каждая очередная ложь разоблачается с глумлением над зрителем и читателем — без слова упрека лжецам, не говоря уж о каком-то "суде чести", отставках или угрызениях совести. Во время войны в Персидском заливе ненависть к Ираку нагнетали душераздирающими кадрами: добровольцы из числа "зеленых" обмывают мылом бедных птиц, попавших в нефтяное пятно, разлитое жестокими иракцами. Вскоре было опубликовано сообщение, что это были кадры из репортажа, снятого на Аляске, где на скалы сел танкер, разливший 70 тыс. тонн нефти. То есть громогласно было заявлено, что ведущие телеканалы всего мира сознательно фальсифицировали информацию. И что? — А ничего. Ни слушаний в парламентах, ни обращений в суды, ни резолюции ООН. Это был еще один эксперимент.

В 1998 году по 14 ведущим странам мира с успехом прошел и собрал кучу премий (восемь только международных) английский документальный фильм "Стыковка" — о наркодельцах Колумбии и маршруте доставки героина в Лондон. Блестящая работа смелых журналистов. В логово наркобаронов в джунглях их везли с завязанными глазами, под дулами автоматов. Но логово это было оборудовано в отеле, а на роль страшного "барона" нанят пенсионер, бывший банковский служащий. Фильм, разоблачавший "угрозу цивилизации", снятый одной из ведущих телекомпаний, был фальсификацией. Но разве убавило это влияния "четвертой власти"? Нет, обман стал узаконенным, обласканным и награжденным и доверия телезрителей отнюдь не подорвал. Сама проблема правды и лжи устранена из культуры. "Среднему" человеку теперь просто сообщается, кого он должен считать "плохим", а картинка, которой сопровождается сигнал, является пустой условностью.

2.

Новое качество западной культуры, которое стало в то же время и важной чертой нового "мирового порядка", в полной мере проявилось в отношении сербов в двух проведенных в Югославии войнах (в Боснии и Косово). Нас эти войны касаются непосредственно, ибо впервые объектом "сатанизации" выбрана общность людей по признаку "православные". Никаких других отличительных особенностей у сербов нет, их изобретают как вторичные, дополнительные признаки. Сербы — не коммунисты, так что дело не в их идеологии [3]. Во всяком случае, хорват Туджман — такой же бывший коммунист, как и Милошевич. По языку и культуре различить сербов, хорватов и "мусульман" в Боснии непросто (да и маску "мусульман" для части бывшей номенклатуры в Боснии слепили наспех: они за два месяца до войны и Корана в руках не держали — это такие же "исламисты", как Назарбаев или Аскар Акаев).

Если во времена Рейгана идеологи ввели в обиход понятие "империя зла", то это хотя бы формально увязывалось с коммунизмом. Теперь же "исчадием ада" назван довольно большой народ именно как этническая общность. Русские были плохими потому, что они были "красными" (теперь они становятся плохими потому, что они мафиози [4]). Сербы же плохи просто потому, что они сербы. Никаких дополнительных обоснований западная пресса не приводила и не приводит.

Ясно, что такой взгляд означает полный разрыв со всеми философскими принципами Просвещения, на которых, в общем-то, строились идеологии Запада и их основные понятия — демократии, прав человека, гражданского общества. Это важное событие, которое нам еще предстоит осознать.

Кампания 1993-95 гг. по "сатанизации" сербов в западной прессе была исключительным по масштабам и последствиям экспериментом над сознанием обывателя. Согласится он с отходом в "неосредневековье" или нет? В общем, примерно половина согласилась, другая половина — в растерянности. Осмысление началось на Западе быстро. Появились важные статьи, посвященные "сатанизации" сербов как технологии. Главная мысль: если непрерывно и долго помещать слово "серб" в отрицательный контекст (просто включать в описание страшных событий и в окружение неприятных эпитетов), то у телезрителей, независимо от их позиции, возникает устойчивая неприязнь к сербам. Кроме того, надо, разумеется, перекрыть доступ к телекамерам самим сербам — любая разумная человеческая речь (даже на постороннюю тему) снимает наваждение: "Ах, значит, у сербов нет рогов? — Какой сюрприз! Значит, и на них распространяются права человека?"

Как показатель того, что неприязнь к сербам была-таки сформирована, приводились два события и реакция на них общественного мнения (хотя подобных событий было немало). Первое — обнаружение войсками ООН на территории, занятой хорватами, массовых захоронений мирных сербских жителей, убитых боевиками [5]. Похожие и даже гораздо меньшие преступления сербов вызывали в то время на Западе бурную реакцию и часто служили поводом для бомбардировок. В данном случае реакции не было никакой. Вообще никакой! Социологи зафиксировали наличие в общественном сознании устойчивого двойного стандарта.

Второе событие — обнародование в начале 1996 г. факта переправки США боснийским мусульманам оружия на 300 млн. долларов, которые предоставила Саудовская Аравия. В нарушение эмбарго ООН, которое именно американцы должны были охранять. Тайные поставки оружия начались еще при Буше — для подготовки войны в Боснии, но всерьез развернулись при Клинтоне. Велись они через Хорватию, которая в награду за соучастие получала половину оружия. Иногда, при необходимости, совершались и секретные ночные авиарейсы с оружием в Туслу, к Изетбеговичу. Если бы вскрылся факт столь массированного нарушения эмбарго в пользу сербов, это повлекло бы громкий международный скандал и репрессии против сербов — с одобрения всей западной публики. В данном же случае — ничего.

Скорее всего, сербы, давно завоевавшие симпатии Запада за разрыв с СССР, и в страшном сне не могли предположить, что США выберут их объектом для показательного уничтожения. Пути Господни неисповедимы. СССР давно нет, а с его друзьями и противниками начинаются новые счеты. Нет смысла гадать, почему было решено придушить именно сербов. Важно, что решение принято и никакой дилеммы, никакого компромисса собственно сербам не предлагали. Мы здесь затрагиваем маленький вопрос — роль mass media в акции "мирового правительства". Эта роль была настолько явной, что дает еще один хороший урок тому, кто хочет учиться.

Д.Каледин в статье "Почем Аушвиц?" [6] описывает историю появления в западной прессе обошедшей в 1992 г. весь мир фотографии "сербского лагеря смерти". Это фото — пущенный в эфир кадр английских журналистов телекомпании ITN (их НТВ). Правдивость снимку придавала точность данных: изможденное лицо за колючей проволокой принадлежит боснийскому мусульманину Фикрету Аличу, он беседовал с журналистами, протягивая им руки через колючую проволоку.

Телекадр стал формальным поводом и оправданием для США, чтобы занять открытую антисербскую позицию во время войны в Боснии. В феврале 1997 г. в одном "левом" журнале ("Живой марксизм") в Англии вышла статья, в которой изложены обстоятельства получения этого кадра. Изображен на нем не "лагерь смерти", а пункт сбора беженцев, расположенный в здании школы. Забор из колючей проволоки отделял школьный двор от шоссе и был установлен еще до войны, чтобы дети не выбегали на дорогу.

Журналисты снимали "узников-мусульман" через проволоку — а могли обойти ее и снимать просто как отдыхающих на свежем воздухе ("узники" обнажены по пояс). Вход и выход за проволоку был свободным, и на других кадрах, не пошедших в эфир, видно, как "заключенные" перелезают через забор или обходят его. Эти кадры добыты сотрудниками журнала "Живой марксизм" и помещены в Интернет. Автор материала обвинил телекомпанию в манипуляции. А та подала на журнал в суд "за клевету".

Что для нас особенно важно в этой истории? То, что тележурналисты и телекомпании не видят за собой абсолютно никакой профессиональной и моральной вины. Да, они запустили на весь мир фотографию, которую политики затем использовали в своих целях, а западный обыватель в массе своей поверил интерпретации политиков. Но сами журналисты в комментариях к кадру не употребляли слов "лагерь смерти" и не утверждали, что из-за колючей проволоки нельзя выходить. Поэтому журнал "Живой марксизм" привлечен к суду за клевету.

Этот полный, органичный отход от принципов права и честности в отношении тех, кого правящая верхушка решила наказать, — новое явление в культуре. Оно отражает такое состояние интеллигенции, которое еще более страшное и опасное для простого человека, нежели тоталитарное морализаторство интеллигентов-революционеров. Это — политический постмодерн, к которому мы духовно и интеллектуально не готовы. А готовиться надо быстро.

3.

Во время войны в Чечне (1994-1996 гг.) ТВ России вело явную антиармейскую кампанию с одновременной информационной поддержкой боевиков Дудаева. Оно поэтизировало Басаева, нарочито показывая его мужественную улыбку, спрятанную в суровой бороде, пускало лживую слезу ("ах, у него при бомбежке погибла вся семья") и умилялось ("ах, он подарил русским детям-сиротам в Грозном телевизор"). Но главное — ему предоставляли эфир, что абсолютно неприемлемо, если с терроризмом хотят бороться, а не "сотрудничать" [7].

Начало второй кавказской войны (1999 года) характеризовалось практически тем же: телевидение (особенно НТВ) активно и целенаправленно стравливало русских и чеченцев в попытке сделать разрыв необратимым. Что видели на экране русские и 90% чеченцев, не желающих ни войны, ни терроризма? — Только три образа, но по несколько раз в день, так что только они и впечатывались в подсознание: впавшие в средневековье, пляшущие с палками старики в папахах; бандиты, отрубающие головы пленникам; подозреваемые в преступлениях чеченцы в Москве, которых "шмонает" ОМОН.

К кому же в Чечне может обратиться русский человек как к возможному союзнику в борьбе против общей беды — терроризма? Ни к кому. Телевидение, играющее на самых темных инстинктах, с утра до вечера дает понять, что "человек кавказской национальности" — явный или скрытый враг. Настойчиво и неустанно твердя, что против России воюют "исламисты", "религиозные экстремисты" — что речь идет о войне религиозной. Неважно, что мусульманские духовные лица заявили протест. Неважно, что арабские ученые не раз объясняли, что "исламизм" — недавно и наспех состряпанная политическая маска. Неважно