Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






ПРЕДЛАГАЕМЫЕ НОВЕЛЛЫ В РАЗДЕЛ VI ЧАСТИ ТРЕТЬЕЙ ГК РФ

 

Кабатова Е.В., кандидат юридических наук, доцент кафедры МЧиГП МГИМО (У) МИД России.

 

Одним из наиболее значимых событий настоящего времени в юридической сфере является, без сомнения, работа над внесением изменений в Гражданский кодекс РФ. Изменения охватывают весь ГК РФ, все его части и разделы, но в данной статье мы остановимся на изменениях, предлагаемых в разд. VI части третьей ГК РФ "Международное частное право". Специалисты в области международного частного права (далее - МЧП), конечно, уже анализируют это <1>, однако рассмотрим более подробно некоторые конкретные предложения, их историю и значение. Необходимо подчеркнуть, что выбор обсуждаемых в настоящей статье новелл не претендует на всеобъемлющий характер и в большой степени отражает научные пристрастия автора. В дополнение хотелось бы высказать свои соображения по включению дополнительных изменений.

--------------------------------

<1> См., в частности: Зыкин И.С. О совершенствовании раздела VI "Международное частное право" Гражданского кодекса Российской Федерации // Основные проблемы частного права: Сб. статей к юбилею доктора юридических наук, профессора А.Л. Маковского. М.: Статут, 2010. С. 536 - 543.

 

Изменения разд. VI ГК предлагаются всего через десять лет после его принятия, что может показаться слишком поспешным. На наш взгляд, в данном случае потребность в изменениях вызвана объективными обстоятельствами: современные темпы развития обществ, их экономики, политики, взаимоотношений требуют гораздо более оперативного реагирования, чем ранее. Последние десять лет оказались очень важными и для России, и для других стран с точки зрения дальнейшего вовлечения в международное общение в самом широком смысле слова. С правовой точки зрения такое вовлечение четче всего проявляется в международном частном праве, изначально построенном на отношениях "с иностранным элементом". Это обусловило необходимость корректировки разд. VI в соответствии с реальными сегодняшними обстоятельствами.

Изменения коснулись преимущественно конкретных положений раздела, а не его концепции. Сразу нужно подчеркнуть, что изменения, включенные в разд. VI, отражают многие современные нюансы определения применимого права.

С методологической точки зрения представляется наиболее разумным проводить анализ по статьям в порядке их нумерации.

Статья 1186 "Определение права, подлежащего применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных лиц или гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом", с которой открывается разд. VI, не претерпела никаких изменений. Представляется, что данная статья могла бы быть названа намного короче - "Сфера применения". Длинное название, использовавшееся и в прежних редакциях, в советском праве носило дополнительный описательный характер. Это в какой-то степени оправдывалось краткостью соответствующих разделов и статей. Действующий раздел достаточно подробен и вполне позволяет убрать столь длинное описание в заголовке ст. 1186.

Помимо этого представляется, что разработанная еще советской доктриной классификация "иностранных элементов" (субъект, объект, юридический факт) требует определенной корректировки исходя из современных требований. В частности, возможность выбирать или определять иностранное применимое право должно быть предоставлено российским организациям с иностранными инвестициями. Статус этих организаций двойственен. С одной стороны, это юридические лица российского права, и, следуя традиционной доктрине международного частного права, эти лица не вправе договариваться о применении иностранного права к своим отношениям, и у правоприменительного органа не возникает оснований для применения иностранного права к отношениям с участием таких организаций. С другой стороны, наличие иностранного капитала вполне можно было бы квалифицировать как "иностранный элемент", что, как следствие, давало бы возможность этим лицам выбирать иностранное право для регулирования своих правоотношений с другими российскими субъектами или, как было указано, основания для правоприменительного органа определять применимое иностранное право. На практике нередко возникают ситуации вполне оправданного намерения коммерческих организаций с иностранными инвестициями подчинить свои отношения иностранному праву, однако отсутствие прямого указания на такую возможность в законе, непривычность формулировки п. 5 ст. 1210 и отсутствие доктринальных и практических исследований могут повлечь за собой неоправданные правовые и иные риски.

Вопрос о выработке коллизионных критериев для определения права, применимого к отношениям с участием российских организаций с иностранными инвестициями с другими российскими организациями, должен стать предметом самостоятельного глубокого исследования и анализа.

В этой связи представляется, что в настоящее время для исключения сложностей и двусмысленности можно было бы включить в ст. 1186 соответствующее пояснение. В этом случае первая фраза ст. 1186 могла бы быть следующей: "Право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан, иностранных юридических лиц, коммерческих организаций с иностранными инвестициями..." (далее по тексту).

Дополнительным аргументом в пользу предоставления коммерческим организациям с иностранными инвестициями права воспользоваться автономией воли является следующее обстоятельство. В соответствии с Законом РФ "О международном коммерческом арбитраже" 1993 г. таким организациям предоставлено право обращаться в международный коммерческий арбитраж, что не могут делать иные российские юридические лица. Эта возможность, абсолютно оправданная и целесообразная, подчеркивает особый "статус" организаций с иностранными инвестициями. Возможность применять иностранное право для регулирования их отношений между собой или с иными российскими лицами логично продолжит и закрепит их особое положение.

Статью 1192 "Применение императивных норм" предлагается озаглавить как "Нормы непосредственного применения". На наш взгляд, такое предложение скорее позитивное, чем негативное, хотя тоже вызывает некоторые вопросы. Введение нового термина, а не использование словосочетания "императивные нормы" совершенно правомерно и обоснованно. Использование термина "императивные нормы" вводит в заблуждение, создавая иллюзию того, что в ст. 1192 говорится просто об императивных нормах, а не об особых императивных нормах. Безусловно, особость императивных норм, о которых идет речь в статье, необходимо подчеркнуть в самом ее названии.

Другой вопрос, какой новый термин ввести в ГК для обозначения этого явления. В доктрине чаще всего используется термин "сверхимперативные нормы", однако разработчики изменений воспользовались альтернативой и предложили термин "нормы непосредственного применения" (lois d'application immediate).

Если обратиться к непосредственному источнику ст. 1192 - Конвенции ЕС 1980 г. "О праве, применимом к договорным обязательствам" (кратко чаще всего называемую Римской конвенцией), то мы увидим, что этому вопросу посвящена ст. 7, которая называется также "Императивные нормы" (англ. - Mandatory rules, фр. - Lois de police). В Регламенте ЕС 2008 г. "О праве, применимом к договорным обязательствам" (Рим I), почти полностью заменившем Римскую конвенцию, ст. 7 стала ст. 9 и теперь называется "Сверхимперативные нормы" (англ. - Overriding mandatory provisions, фр. - Lois de police). Поскольку основным источником включения в российское законодательство этого положения были акты ЕС, логично было бы воспользоваться их примером и сейчас, и назвать и сами нормы, и статью "Сверхимперативные нормы".

Почему из всего многообразия терминов, используемых применительно к сверхимперативным нормам, выбран термин lois d'application immediate, остается не совсем понятным. Если сравнить два возможных варианта - "нормы непосредственного применения" и "сверхимперативные нормы", то, на наш взгляд, второй вариант гораздо более привлекателен и с точки зрения описания явления, и с точки зрения русского языка. Термин "нормы непосредственного применения" не используется ни в российской доктрине, ни в практике, и понадобится немало усилий по его разъяснению и введению в правовой обиход.

Воспользовавшись тем, что пересматриваются отдельные положения разд. VI, хотелось бы предложить еще одно дополнение в анализируемую статью. В п. 2 после слов "если согласно праву..." добавить "...доктрине и практике применения". Таким образом, если учесть предлагаемые изменения, то первая фраза п. 2 была бы следующей: "При применении права какой-либо страны согласно правилам настоящего раздела суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву, практике применения и доктрине этой страны такие нормы являются сверхимперативными нормами".

Вся ст. 1192 могла бы быть сформулирована так:

"Статья 1192. Сверхимперативные нормы

1. Правила настоящего раздела не затрагивают действие тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права (сверхимперативные нормы).

2. При применении права какой-либо страны согласно правилам настоящего раздела суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву, практике применения и доктрине этой страны такие нормы являются сверхимперативными нормами. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения".

3. Следующее изменение коснулось ст. 1193 "Оговорка о публичном порядке" и выразилось в дополнении первой фразы статьи: "Норма иностранного права, подлежащая применению в соответствии с правилами настоящего раздела, в исключительных случаях не применяется, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации с учетом характера отношений, осложненных иностранным элементом (выделено мной. - Е.К.). В этом случае при необходимости применяется соответствующая норма российского права.

Отказ в применении нормы иностранного права не может быть основан только на отличии правовой, политической или экономической системы соответствующего иностранного государства от правовой, политической или экономической системы Российской Федерации".

Предлагаемое уточнение, на наш взгляд, не добавляет ничего к содержанию статьи, поскольку при решении вопроса о применении оговорки о публичном порядке естественным образом должен учитываться характер отношений, осложненных иностранным элементом. Включение дополнительных слов можно рассматривать скорее как разъясняющее очевидную вещь, что гораздо уместнее в учебном пособии, чем в законодательном тексте.

С другой стороны, это дополнение вызывает опасение следующего рода: оно может навести правоприменительный орган на мысль о том, что появились какие-то дополнительные ситуации применения оговорки о публичном порядке, что при известной практике необоснованного использования судебными органами рассматриваемого института может привести к возникновению дополнительных осложнений.

Изменения в законодательный текст, как известно, необходимо вносить только в том случае, если не вносить их нельзя. В данной ситуации сделанное дополнение не вносит никаких существенных изменений и поэтому не несет существенной смысловой нагрузки. В такой ситуации это дополнение представляется не имеющим смысла.

4. Коллизионное регулирование права собственности и других вещных прав дополнено важными положениями, в частности, сфера действия права, подлежащего применению к вещным правам, по примеру ст. 1215 "Сфера действия права, подлежащего применению к договору" и ст. 1220 "Сфера действия права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда".

Также появилась дополнительная статья об определении права, применимого к исключительным правам на интеллектуальную собственность.

5. Важное дополнение предлагается к ст. 1210 об автономии воли сторон. В течение долгого времени в российском законодательстве автономия воли сторон допускалась только в договорных отношениях. С течением времени в большой степени под влиянием международного и зарубежного регулирования в области МЧП сфера использования автономии воли расширялась. Такая возможность, пусть и ограниченная, существует и в сфере внедоговорных обязательств (ст. ст. 1219, 1223). Это, безусловно, ставит вопрос о том, какие требования должны предъявляться к соглашениям о выборе права в иных, не договорных отношениях. И хотя ответ мог напрашиваться сам собой - предъявлять те же требования, что и в отношении договора, законодатель, тем не менее, счел необходимым прояснить этот вопрос, что можно только приветствовать.

В ст. 1210 предлагается ввести п. 6, в котором устанавливается, что к соглашению о выборе права к отношениям, не основанным на договоре, применяются почти все те же требования, что и к выбору права к договору.

6. Статья 1211 "Право, подлежащее применению к договору при отсутствии соглашения сторон о выборе права" также претерпела определенные изменения. Помимо включения в перечень договоров дополнительных видов - таких, как договор коммерческой концессии, об отчуждении исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации и лицензионного договора - предлагается включить дополнительный пункт 5 следующего содержания: "Если из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела явно вытекает, что договор более тесно связан с правом иной страны, чем та, которая указана в пунктах 2 - 4 настоящей статьи, то подлежит применению право такой иной страны". Это дополнение явно напоминает соответствующее положение в Регламенте ЕС 2008 г. "О праве, применимом к договорным обязательствам" (Рим I).

Нельзя не сказать, что это связано с проблемой соотношения двух основополагающих способов определения права, применимого к договорным обязательствам, - принцип тесной связи и принцип характерного исполнения. Не так давно А.В. Асосков подробно анализировал и сравнивал эти два подхода, осветив историческое и современное состояние дел <1>.

--------------------------------

<1> Асосков А.В. Теория характерного исполнения как основной подход к коллизионному регулированию договорных обязательств в отсутствие соглашения сторон о выборе права // Проблемы частного права: Сборник статей к юбилею В.С. Ема / Под ред. Е.А. Суханова, Н.В. Козловой. М., 2011.

 

Такое дополнение более четко устанавливает "алгоритм" определения применимого права - прежде всего, используется концепция "характерного исполнения", а принцип "тесной связи" применяется только в том случае, если есть явные обстоятельства, указывающие на иное право, с которым договор тесно связан.

7. Продолжая аналогию с Регламентом ЕС, думается, что логично было бы включить отдельную статью об определении права, применимого к трудовым договорам, сформулировав ее по аналогии с имеющимися зарубежными кодификациями. Можно было бы включить отдельный подп. в п. 4 ст. 1211: "в отношении трудового договора - право страны основного места осуществления работником своих трудовых обязанностей". В этом же подпункте можно было бы предусмотреть применение принципа тесной связи, если все обстоятельства явно указывают на то, что трудовой договор более тесно связан с иным правом, чем указано первоначально в данном подпункте.

Возможно, стоит сформулировать и отдельную статью, посвященную трудовым договорам, в которой предусмотреть и автономию воли сторон, с известными ограничениями, и определение применимого права в отсутствие выбора сторон.

8. Отдельного регулирования, на наш взгляд, требуют отношения, возникающие в связи со сделками и иными операциями с ценными бумагами. Очевидно, что весь возможный комплекс коллизионных вопросов в связи с ценными бумагами не удастся включить в разд. VI, но отдельные аспекты можно было бы урегулировать. Этой проблеме могла бы быть посвящена отдельная статья, которую логично поместить непосредственно после статьи 1207:

"Статья 1207*. Право, подлежащее применению к ценным бумагам

Последнее изменение этой страницы: 2016-06-10

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...