ДВЕ РАЗНОВИДНОСТИ ЛЕГЕНД О ФЕНИЯХ

Надо отметить, что в данной саге Финн предстает отнюдь не симпатичным персонажем. Все наше сочувствие — на стороне Диармайда. В этом плане повесть — типичный образец определенного сорта преданий о фениях. Точно так же, как в отряде фениев сосуществовали два соперничающих клана — клан Байшкне и клан Морна, — так внутри цикла борются две традиции, проистекающие, вероятно, из двух этих источников; в одних сказаниях Финн всегда прославляется, в других он дискредитируется в пользу Голла Мак Морна или любого другого героя, вступившего в конфликт с вождем фениев.

КОНЕЦ ВОЙСКА ФЕНИЕВ

Легенда о конце фениев рассказывается во множестве вариантов, иногда в прозе, иногда стихами, однако все они изображают это событие как часть реальной и горестной истории без всякой примеси волшебства и тайны, которые присутствуют практически во всех легендах о фениях.

После смерти Кормака Мак Арта верховным королем Ирландии стал его сын Кайрбре. У него была красавица дочь по имени Сгейм Солайс (Свет Красоты); и когда пришло время выдавать ее замуж, фении потребовали себе плату размером в двадцать золотых слитков, которая в таких случаях полагалась им по обычаю. По‑видимому, они к тому моменту представляли собой значительную силу внутри государства, притом довольно обременительную, поскольку они требовали от королей и знатных вождей Ирландии крупных даней и привилегий. Кайрбре решил покончить с этим. Он отказался выплачивать награду и призвал правителей всех провинций выступить вместе с ним против фениев, которые немедленно взбунтовались, стремясь отстоять то, что полагали своим законным правом. Вновь напомнила о себе древняя вражда между кланом Байшкне и кланом Морна — последний встал на сторону верховного короля, клан Байшкне же, поддержанный только королем Мунстера, начал войну с Кайрбре.

БИТВА ПРИ ГАБРЕ

Все это звучит довольно‑таки правдоподобно, но сколько здесь исторической правды, сказать сложно. Решающая битва разыгралась в местечке Габра, название, оставившее свой след в топониме Гарристаун, графство Дублин. Построившись для битвы, противники опустились на колени и поцеловали священную землю Эрин. Поэтические версии рассказа о сражении, одна из которых опубликована в «Трудах» Общества Оссиана, а другая, более совершенная, в «Фениях» Кэмпбелла, якобы восходят к песням Ойсина и были записаны благодаря святому Патрику. Ойсин особо выделяет подвиги своего сына, Осгара:

Мой сын пролагал свой путь через полки Тары,

Подобно соколу, мчащемуся через стаю птиц,

Или камню, спускающемуся по склону горы.

СМЕРТЬ ОСГАРА

Битва велась «до победного конца», и потери с обеих сторон были очень велики. Утверждается даже, что в Эрин после этого остались только старики и мальчики. В результате фении погибли почти полностью, в том числе и Осгар. Он сошелся в поединке с Кайрбре, верховным королем Ирландии, и они убили друг друга. Отец нашел Осгара, когда тот еще дышал, но на всем его теле нельзя было найти места шириной в ладонь, свободного от ран:

Я нашел наконец моего сына; он лежал

На левом локте; щит его — рядом с ним;

Правая рука его сжимала меч,

Кровь вытекала через кольчугу.

Осгар взглянул на меня —

Страшен был этот взгляд!

Он протянул ко мне руки,

Он попытался встать.

Я схватил за руку моего сына

И сел у левого его бока;

И с тех пор как я сел рядом с ним,

Ничто в мире меня не заботит.

Когда (в шотландской версии) Финн приходит оплакать своего внука, он восклицает:

Горе, что не я пал

В битве на солнечных землях Габры,

Что это ты на восток и на запад

Вел фениев, о Осгар.

Но Осгар отвечает:

Если бы ты пал

В битве на солнечных землях Габры,

Ни вздоха, на востоке и западе,

Не испустил бы Осгар.

Никто никогда не узнал,

Что сердце мое — из плоти,

Оно из витого рога,

Оно — в ножнах из стали.

Но лай собак рядом со мной,

И рыдания старых героев,

И женские долгие слезы —

Это терзает мне сердце.

Осгар умер, возблагодарив богов за спасение своего отца, и Ойсин и Кайльте положили его на носилки из копий. Финн не принимал участия в битве. Говорят, что потом он явился «на корабле», чтобы взглянуть на поле боя, и плакал над Осгаром; до того он плакал один раз в жизни — над Браном, своим охотничьим псом, которого сам же нечаянно убил. Вероятно, упоминание о корабле означает, что он ненадолго возвратился на землю из царства смерти, расположенного, как известно, за морем.

Легенда о битве при Габре пронизана своего рода скорбным величием, которое позволяет отвести ей особое место в цикле о Финне. Это плач, достойный завершить собой великое время легенд. Кэмпбелл сообщает, что шотландские фермеры и пастухи, рассказывая это предание, снимали шляпы. Он упоминает еще одну странную, несколько жутковатую историю из современного фольклора. Однажды ночью два человека то ли воровали овец, то ли занимались еще каким‑то подобным промыслом и по дороге рассказывали друг другу предания о фениях; и вдруг они увидели две гигантские тени, переговаривавшихся между собой через долину. Одна из них сказала другой: «Видишь вон того человека внизу? Я был вторым часовым в битве при Габре, но он, кажется, знает ее ход лучше меня».

КОНЕЦ ФИННА

Что же до самого Финна, следует отметить удивительную вещь — ни в одном из сохранившихся текстов, которые можно отнести к циклу Оссиана, нет полного рассказа о его смерти. О ней упоминается в поэмах, и анналисты даже приводят точную датировку, но разные упоминания, как и приводимые в различных источниках даты, противоречат друг другу. Финн словно бы растворился в волшебной дымке, окутывающей многие его подвиги. Однако, согласно народным поверьям, он и его могучие друзья, Осгар, Кайльте, Ойсин и другие, не умерли, но, подобно Барбароссе, спрятаны в хранимой чарами пещере и ждут назначенного часа, чтобы явиться во всей славе и защитить свою землю от несправедливостей и бед.

Глава 7

ПЛАВАНИЕ МАЙЛЬ‑ДУЙНА

Помимо легенд, в центре которых находится тот или иной героический образ и которые носят (или по крайней мере претендуют на это) исторический характер, в Ирландии существуют и предания другого рода, действие которых целиком разворачивается вне земного пространства и времени. В качестве примера таких сказаний я приведу здесь пересказ «Плавания Майль‑Дуйна», самого, пожалуй, удивительного и прекрасного из них; этот текст содержится в рукописи «Книги Бурой Коровы» (ок. 1100 г.) и в других ранних манускриптах; его вместе с переводом издал в «Кельтском обзоре» за 1888‑й и 1889 гг. Уитли Стоке. Это лишь одна из многочисленных повестей о чудесных плаваниях в ирландской литературе, но она — самая древняя и, как считается, послужила образцом для прочих; кроме того, она интересна тем, что в сокращенном и переработанном виде была опубликована Джойсом в его «Древних кельтских преданиях» и благодаря этому стала основой для «Путешествия Майль‑Дуйна» Теннисона, который сделал из нее удивительно музыкальное, яркое произведение, нечто вроде аллегории ирландской истории. Наконец, в данном случае мы для разнообразия даже знаем имя автора сказания, хотя он утверждает, что всего лишь упорядочил эпизоды «Плавания». К несчастью, когда он жил, сказать нельзя, но сама повесть в том виде, в каком она до нас дошла, относится, вероятно, к IX в. Направленность ее целиком христианская, и текст не имеет ценности с точки зрения любителей мифологии; единственное, что из нее можно почерпнуть, — что велениями мудрецов не следует пренебрегать. В пересказе не опущено никаких сколько‑нибудь значительных деталей; я привожу историю целиком, поскольку она открывает нам весьма важную составляющую ирландской традиции.

«Плавание Майль‑Дуйна» начинается, как это часто бывает в ирландских сагах, с рассказа о рождении героя.

Был знаменитый муж из рода Эогана с Аранских островов[142]по имени Айлиль Острие Битвы, и однажды он отправился со своим королем в набег на соседние земли. Отряд их остановился на ночлег возле женского монастыря. В полночь Айлиль, проходя мимо церкви, увидел, как туда идет монахиня, чтобы звонить в колокол, созывая ко всенощной. В древности в Ирландии не слишком почитали благочестивых людей, особенно во время войны, и Айлиль обошелся с ней неуважительно. Когда они расстались, она спросила: «Из какого ты племени и как имя твое?»[143]Воин отвечал: «Айлиль Острие Битвы — имя мое; я из племени Эогана, из северного Мумана».

Вскоре после этого Айлиль был убит разбойниками из Лайгиса.

В положенный срок у женщины родился сын, и она дала ему имя Майль‑Дуйн. Его тайно отвезли к ее подруге, королеве той области; она‑то и вырастила мальчика. «Прекрасен стал он обликом: вряд ли можно было найти другое существо из человеческой плоти столь же прекрасное, как он. Велики были успехи его в военных упражнениях, доблесть духа, ловкость в играх. Во всех состязаниях превосходил он своих сверстников — и в бросании меча, и в беге, и в прыжках, и в метании камней, и в скачках».

Однажды один побежденный им юный воин заявил, что Майль‑Дуйн не знает своих родичей. Юноша пошел к своей приемной матери‑королеве и сказал: «Я не буду ни есть, ни пить до тех пор, пока ты не скажешь мне, кто мои мать и отец». — «Я — твоя мать, — отвечала королева. — Ни одна женщина не любит сына сильнее, чем я тебя». Но Майль‑Дуйн настаивал, и наконец королева отвела его к его настоящей матери, монахине, которая сказала ему: «Айлиль Острие Битвы был твоим отцом, из рода Эогана». Тогда юноша поехал к своим родичам, и они хорошо приняли его; с ним вместе отправились и три его молочных брата, которых он очень любил, сыновья вырастивших его короля и королевы.

Через какое‑то время Майль‑Дуйну случилось оказаться в компании юных воинов, развлекавшихся швырянием камней на кладбище у разрушенной церкви в Дубклуайне. Бросая камень, Майль‑Дуйн встал на обгорелую, почерневшую плиту; а оказавшийся рядом монах Брикне[144]сказал ему: «Лучше бы тебе отомстить за человека, который похоронен здесь, чем бросать камни через его обуглившиеся кости». — «Что же это за человек?» — спросил Майль‑Дуйн. «Айлиль, твой отец». — «Кто же его убил?» — «Разбойники из Лайгиса. Они убили его на этом самом месте».

Тогда Майль‑Дуйн отшвырнул камень, который собирался метнуть, завернулся в плащ, пошел домой и спросил, как попасть в Лайгис. Ему ответили, что добраться туда можно только морем.

По совету друида Майль‑Дуйн сделал корабль из шкур, наложенных в три слоя одна на другую; мудрец сказал юноше, в какой день он должен начать строить свое судно, в какой день — отплыть и сколько людей должны сопровождать его.

Экипаж был набран, Майль‑Дуйн вышел в море и поднял парус, но не успел он отойти от берега, как появились три молочных брата Майль‑Дуйна и стали кричать и упрашивать взять их с собой. «Возвращайтесь обратно! — закричал он им. — Должны плыть ровно столько человек, сколько нас есть». Но трое юношей не хотели расставаться с ним и бросились в море. Майль‑Дуйну пришлось‑таки повернуть корабль и взять их на борт. Как мы увидим, за это понесли наказание все, и отряд принужден был странствовать, пока положение не исправилось.

Начала ирландских сказаний всегда великолепны. Как обычно, и здесь экспозиция продумана до мельчайших подробностей. Далее следует рассказ о том, как Майль‑Дуйн увидел на острове убийцу своего отца, но не смог высадиться, потому что корабль снесло в море; затем путешественники посетили множество островов и пережили множество удивительных приключений. Сага представляет собой, по сути, набор разных историй; некоторые из них не очень интересны, другие же, как, например, рассказы о серебряном столпе, острове с огненной оградой или эпизод с орлом, представляют собой непревзойденные шедевры, в которых воплощается со всей полнотой присущее кельтам ощущение красоты, романтики и тайны.

ОСТРОВ УБИЙЦЫ

Майль‑Дуйн и его команда плыли весь день и еще половину ночи, после чего увидели два маленьких пустынных острова с двумя замками на них; из замков доносился шум, там ссорились воины. Один голос прокричал: «Отстань! Мои подвиги выше твоих, ибо это я убил Айлиля Острие Битвы и сжег церковь в Дубклуайне над его головой. И не было мне с тех пор никакой беды от его родичей. Ты же никогда ничего подобного не совершал!»

Майль‑Дуйн уже собрался высадиться, и Герман и Диуран‑стихотворец закричали, что сам Бог привел их сюда. Но вдруг налетел сильный ветер и унес их в безбрежный океан, и Майль‑Дуйн сказал своим молочным братьям: «Это случилось из‑за вас, ибо вы сели на корабль вопреки запрету друида». Они не ответили ему и какое‑то время молчали.

ОСТРОВ МУРАВЬЕВ

Морестранники плыли три дня и три ночи, не зная, куда их несет; на рассвете третьего дня они услышали шум прибоя и с восходом солнца достигли некоего острова. Но, не успев высадиться, путешественники увидели стаю диких муравьев, каждый — величиной с жеребенка, двигавшуюся к ним сперва по берегу, а затем — и по морю; тогда наши герои быстро отплыли прочь и еще три дня не видели земли.

ОСТРОВ БОЛЬШИХ ПТИЦ

Это был остров с уступами, спускавшимися к воде. На нем росли деревья, а на деревьях сидели огромные птицы. Сперва Майль‑Дуйн сошел на берег один и внимательно осмотрел остров, но, однако же, не обнаружил ничего опасного; тогда его спутники последовали за ним, убили и съели множество птиц, а часть их взяли к себе на корабль.

ОСТРОВ БЕШЕНОГО ЗВЕРЯ

Это был большой песчаный остров; на нем сидел зверь, похожий на коня, но с собачьими лапами. Он бросился на морестранников, чтобы сожрать их, но они успели отплыть; зверь долго кидал им вдогонку камни.

ОСТРОВ ГИГАНТСКИХ ЛОШАДЕЙ

Это был большой плоский остров, на который по жребию выпало первыми высаживаться Герману и Диурану. Они обнаружили просторную лужайку с отметинами от лошадиных копыт, каждая из которых была размером с парус, а рядом — скорлупки огромных орехов и много разной добычи. Они испугались, и корабль отплыл в спешке; а с моря команда услышала, как множество существ громкими голосами призывают к себе то гнедую лошадь, то белую, и увидела гигантских коней, скачущих быстрее ветра[145]. Моряки принялись грести изо всех сил, решив, что наткнулись на сборище демонов.

ОСТРОВ С КАМЕННОЙ ДВЕРЬЮ

Прошла еще неделя, прежде чем они нашли обширный и высокий остров, на берегу которого стоял дом. Дверь, выходившая на море, была привалена камнем с отверстием, через которое волна загоняла внутрь лосося. Майль‑Дуйн и его спутники вошли внутрь и обнаружили, что дом пуст, но хозяина ждет удобная постель, и рядом стоят три ложа для его людей, а возле каждого ложа — питье и пища. Майль‑Дуйн и команда наелись и напились вволю, после чего вновь взошли на корабль.

ОСТРОВ ЯБЛОК

Прежде чем странники достигли этого острова, их долго носило по волнам, еда у них кончилась, и они страдали от голода. Вдоль всего побережья возвышались отвесные скалы, поросшие лесом; проплывая вдоль утесов, Майль‑Дуйн отломил веточку, но не бросил ее, а сжал в руке. Три дня и три ночи они двигались вдоль скал и так и не сумели отыскать места, где бы можно было пристать; но тут на конце веточки выросло три яблока, и каждого из них команде хватило на сорок дней.

ОСТРОВ УДИВИТЕЛЬНОГО ЗВЕРЯ

Этот остров окружала каменная ограда; внутри нее кругами бегал большой зверь. Вдруг он поднялся на самое высокое место и там стал совершать удивительные телодвижения, а именно вращаться внутри своей шкуры, которая при этом оставалась неподвижной, или же, наоборот, вращать шкуру вокруг тела. Когда животное увидело путешественников, оно ринулось на них, но сумело только проводить усиленно гребущих мореплавателей градом камней. Один из камней пробил щит Майль‑Дуйна.

ОСТРОВ ГРЫЗУЩИХСЯ КОНЕЙ

Здесь обитало множество крупных животных, похожих на коней; они вырывали друг у друга из боков куски плоти, так что весь остров был залит кровью. Морестранники в спешке направились прочь; их охватило отчаяние — они не знали, где находятся и что им вообще делать.

ОСТРОВ ОГНЕННЫХ ЗВЕРЕЙ

Усталые, голодные, мучимые жаждой, приплыли они к десятому острову, на котором в изобилии произрастали деревья, увешанные золотыми яблоками. Под ними бродили красные звери, похожие на огненных свиней; они лягали деревья, яблоки падали, и звери их пожирали. Животные приходили утром; одновременно с этим остров покидала стая птиц; до середины дня птицы плыли по морю прочь от острова, затем разворачивались и плыли к берегу; с заходом солнца они выходили на сушу и ели яблоки всю ночь.

Майль‑Дуйн и его команда высадились ночью и почувствовали, что земля у них под ногами горячая от жара огненных свиней, сидящих в своих подземных пещерах. Путешественники собрали столько яблок, сколько смогли, поскольку эти плоды утоляли и голод, и жажду; они перенесли их на корабль и снова вышли в море.

ОСТРОВ МАЛЕНЬКОГО КОТА

Яблоки уже давно закончились к тому моменту, когда голодные и страдавшие от жажды мореплаватели добрались до одиннадцатого острова. На нем стояла высокая башня из мела, едва не достигавшая облаков, а у вала стояли несколько больших домов, белых как снег. Путники вошли в самый просторный дом и не нашли в нем никого, кроме маленького кота, игравшего на четырех каменных колоннах посреди чертога; он перепрыгивал с одной из них на другую. Кот взглянул на ирландских воинов, но не прервал игры. На стенах висели в три ряда сокровища: ряд золотых и серебряных застежек, ряд золотых и серебряных ожерелий, каждое величиной с обруч бочонка, и ряд мечей с золотыми и серебряными рукоятями. В покоях лежали одеяла и прекрасные одежды, а также имелся жареный бык, кусок ветчины и в изобилии — пиво. «Не для нас ли все это приготовлено?» — спросил Майль‑Дуйн у кота. Кот взглянул на него и продолжал игру. Путники стали есть, пить, выспались и собрали остатки пищи. На следующий день, когда все уже собирались уходить, младший из молочных братьев Майль‑Дуйна снял ожерелье со стены и хотел унести его, но тут кот «бросился на него, как огненная стрела» и обратил похитителя в кучку пепла. Майль‑Дуйн, который был против воровства, успокоил кота и повесил ожерелье на место; путники развеяли пепел мертвого юноши на берегу и вновь вышли в море.

ОСТРОВ ЧЕРНЫХ И БЕЛЫХ ОВЕЦ

Его разделяла пополам медная изгородь; по одну сторону находилось стадо белых овец, а по другую — черных. Между ними стоял огромного роста человек, следивший за скотом; иногда он переносил белую овцу к черным, где она сразу же становилась такой же, как они, а иногда — черную к белым, и она тоже сразу меняла цвет[146]. В качестве эксперимента Майль‑Дуйн кинул очищенную от коры белую ветвь туда, где паслись черные овцы. Ветка сразу стала черной, после чего мореплаватели в ужасе покинули это место, даже не попытавшись пристать к берегу.

ОСТРОВ ОГРОМНЫХ СВИНЕЙ

Это был большой, просторный остров, по которому гуляло стадо свиней невероятных размеров. Путники убили маленького поросенка, но им пришлось зажарить его на месте, поскольку целиком они его унести не могли. На острове имелась также огромная гора, и Диуран с Германом отправились туда, чтобы осмотреть окрестности с ее вершины. Дорогу им преградила широкая река. Чтобы проверить ее глубину, Герман опустил в воду древко копья, которое сразу же превратилось в прах, словно в реке тек огонь. На другом берегу стоял человек огромного роста, охранявший, как показалось разведчикам, стадо крупных быков. Он закричал им, чтобы они не беспокоили телят; после чего Диуран с Германом поспешили вернуться назад, и корабль отплыл.

ОСТРОВ С МЕЛЬНИЦЕЙ

Здесь стояла громадная мельница ужасающего вида, и на ней молол зерно великан. «Половина зерна вашей страны мелется здесь, — сказал он. — Все, что приносит горесть, мелется на этой мельнице». Путники увидели, как в это страшное строение вносят тяжелые тюки и как все в ней смолотое увозят на запад. Они перекрестились и отплыли.

ОСТРОВ ЧЕРНЫХ ПЛАКАЛЬЩИКОВ

Это был остров, полный черных людей, которые постоянно рыдали и стонали. Один из молочных братьев Майль‑Дуйна ступил на землю и тут же почернел и принялся плакать. Двое вышли на сушу, чтобы вернуть его; та же судьба постигла и их. Тогда еще четверо человек обмотали себе головы плащами, чтобы не смотреть на землю и не вдыхать воздух, и привели двоих, но не молочного брата Майль‑Дуйна. Двое спасенных не смогли объяснить, что с ними случилось; они только повторяли, что им приходилось делать то же, что делали другие.

ОСТРОВ С ЧЕТЫРЬМЯ СТЕНАМИ

Этот остров делили на четыре части четыре стены, сделанные из золота, серебра, меди и хрусталя; в одной части жили короли, в другой — королевы, воины в третьей, в четвертой — девушки. Странники высадились, и навстречу вышла девушка, которая поднесла им пищу, внешне похожую на сыр, но для каждого имевшую вкус той еды, по которой он больше всего скучал, а также хмельной напиток, испив которого они проспали три дня. Проснулись Майль‑Дуйн и его спутники на борту корабля, корабль плыл в море, и вокруг не было видно никаких признаков земли.

ОСТРОВ СТЕКЛЯННОГО МОСТА

Здесь мы доходим до одного из самых сложных и красочных эпизодов путешествия. На очередном острове стояла крепость с бронзовыми воротами, к которой вел стеклянный мост. Когда морестранники пытались его перейти, он отбрасывал их назад[147]. Из крепости вышла женщина с ведром в руке; приподняв одну из стеклянных плит моста, она набрала воды из протекавшего под ним потока и вернулась. Путешественники принялись стучать в бронзовые украшения моста, но в результате полилась такая мелодия, что они уснули до следующего утра. Так повторялось трижды, и каждый раз женщина шутливо высказывалась насчет Майль‑Дуйна. Однако на четвертый день она подошла к ним по мосту, одетая в белый плащ, с золотым обручем на волосах, в серебряных сандалиях и рубашке из тонкого шелка.

«Привет тебе, о Майль‑Дуйн», — сказала она и приветствовала всех его спутников, обратившись к каждому из них по имени. Затем она отвела их в дом, где были приготовлены ложе для Майль‑Дуйна и постели для троих его спутников. Она накормила их и напоила, а потом ушла. Тогда товарищи спросили Майль‑Дуйна, не попробовать ли им склонить к нему сердце девы. «Какая беда может случиться от того, что вы поговорите с нею?» — сказал Майль‑Дуйн. Они так и сделали, но она отвечала, что ей неведом грех и она никогда не знала его. Это повторилось дважды. Наконец она объявила: «Завтра я вам дам ответ». Однако утром они проснулись на корабле в море, и нигде не было видно острова, крепости или девы.

ОСТРОВ КРИЧАЩИХ ПТИЦ

Неожиданно морестранники услышали издалека громкий крик и словно бы пение псалмов; они гребли день и ночь напролет и добрались наконец до острова, полного птиц — черных, коричневых и пестрых; все они кричали и разговаривали между собой. Путешественники не стали здесь останавливаться.

ОСТРОВ ОТШЕЛЬНИКА

Вскоре они увидели лесистый остров, на котором тоже обитало множество птиц, но там жил также отшельник; всю его одежду составляли только его волосы. Они спросили, кто он и кто его родные. Он рассказал, что он родом из Ирландии и отправился в плавание[148], стоя на куске дерна с родной земли. Бог превратил этот кусок дерна в остров, каждый год расширяя его на величину стопы; кроме того, на острове каждый год вырастает одно дерево. Птицы вокруг — родичи отшельника, они ждут здесь Судного дня; всех их питают ангелы. Странники гостили на острове три ночи, после чего отправились дальше.

ОСТРОВ ЧУДЕСНОГО ИСТОЧНИКА

Этот остров был обнесен золотой стеной, земля же его была бела и мягка как пух. Здесь мореплаватели обнаружили еще одного прикрытого лишь собственными волосами отшельника. На острове имелся источник, из которого по средам и пятницам струились сыворотка или вода, по воскресеньям и в праздники мучеников — молоко, а в дни, посвященные апостолам, Деве Марии, Иоанну Крестителю, и в другие большие праздники — эль и вино.

ОСТРОВ КУЗНЕЦОВ

По мере приближения к нему путешественники слышали усиливающийся шум, напоминавший стук молотов в кузнице, и разговор. Они поняли, что их заметили, когда один из кузнецов назвал их «ребятишками в лодчонке», и стали грести в обратную сторону, однако не развернули корабль, чтобы не показать, что они бегут; вскоре из кузницы вышел великан, державший щипцами огромную глыбу раскаленного железа, и метнул ее в направлении их судна; море вскипело, когда она упала, не задев, впрочем, корабля.

СТЕКЛЯННОЕ МОРЕ

Они плыли и плыли, пока не оказались в море, похожем на зеленое стекло. Оно было таким прозрачным, что путешественники ясно различали песок и мелкие камешки на дне; и ни один морской зверь или рыба не скользили между подводных скал. Долгое время корабль плыл по этому морю, и красота его поражала взор[149].

ПОДВОДНЫЙ ОСТРОВ

Затем корабль оказался в море, похожем на облако; путники боялись, что оно не выдержит тяжесть их судна. В глубинах его они видели замки и прекрасные земли. Они заметили дерево; на нем сидел чудовищный зверь, вокруг бродило стадо скота, а возле дерева стоял вооруженный человек. Не обращая внимания на воина, зверь то и дело вытягивал шею, хватал одного из быков и пожирал его. Боясь, как бы им не провалиться под воду этого туманного моря, путешественники поспешили прочь.

ОСТРОВ ОЖИДАНИЯ

Вокруг этого острова море возвышалось стеной. Посмотрев вниз, путники увидели на суше толпу людей, кричавших: «Вот они! Вот они!» — до потери голоса. Вдруг вышла женщина и стала бросать в корабль снизу вверх большие орехи; моряки подобрали их и взяли с собой. Уплывая, они услышали, как люди кричали: «Где они теперь?» — «Они удалились». — «Это не они». Как предполагает автор саги, «видимо, жители острова ждали каких‑то других пришельцев, которые могли разорить остров и прогнать их оттуда».

ОСТРОВ ПОТОКА‑ФОНТАНА

С одного конца этого острова из моря вздымался поток, образовывал над землей арку, подобную радуге, и низвергался с другой стороны. Моряки догадались вонзить копья снизу в этот поток, и оттуда стали падать лососи, так что остров наполнило зловоние, исходившее от рыбы, которую они не смогли унести.

СЕРЕБРЯНЫЙ СТОЛП

Описание следующего увиденного странниками чуда принадлежит к числу наиболее поразительных и фантастических эпизодов путешествия. Неожиданно они узрели в море огромный четырехгранный серебряный столп. Каждая его грань имела длину в два удара весла. Ни пяди земли не было у его подножия, он поднимался прямо из воды, а вершина его терялась в небе. Оттуда‑то и спускалась гигантская серебряная сеть, уходившая далеко в океан; корабль проплыл через одну из ее ячеек. Диуран вырубил мечом кусок этой сети. «Не разрушай сети, — сказал ему Майль‑Дуйн. — То, что мы видим, — создание могучих людей». — «Я это делаю, — возразил Диуран, — во славу Божию, чтобы люди поверили рассказу о моих приключениях. Я возложу кусок этой сети на алтарь Армага, если суждено мне вернуться в Ирландию». Когда в Армаге обрывок сети взвесили, выяснилось, что веса в нем — две с половиной унции.

А затем «они услышали с вершины столпа голос мощный, звонкий, звучный, но не могли понять ни кто говорит, ни на каком языке».

ОСТРОВ НА ПЬЕДЕСТАЛЕ

Следующий остров стоял на ножке, или пьедестале, и морестранники не смогли попасть на него. В основании пьедестала находилась дверь, закрытая и запертая на замок; они не сумели ее отворить и так и уплыли, никого не увидев и не поговорив ни с кем.

ОСТРОВ ЖЕНЩИН

На этом острове возвышалась могучая стена, защищающая замок. Мореплаватели высадились, чтобы посмотреть на него, и поднялись на холм неподалеку. Они увидели, что внутри крепости семнадцать девушек готовят баню. Через некоторое время к замку подскакал богато одетый всадник, спешился и вошел внутрь; одна из девушек увела его лошадь. Всадник полез в баню; тут смотревшие увидели, что это женщина. Вскоре одна из девушек приблизилась к ним и сказала: «Королева приглашает вас». Путешественники пошли в замок, искупались, а затем их позвали к столу, напротив каждого мужчины сидела девушка, напротив Майль‑Дуйна — королева. Вечером каждая из девушек удалилась с избранным мужчиной в особый покой, королева же возлегла с Майль‑Дуйном. Утром, пробудившись, моряки собрались уходить, но королева сказала: «Оставайтесь здесь, и время не коснется вас. Каждый сохранит свой нынешний возраст, и ваша жизнь будет вечной. То, что вам было предложено вчера вечером, вы будете получать каждый вечер без труда. Ни к чему вам больше скитаться от одного острова к другому по океану».

Затем она объяснила Майль‑Дуйну, что она — мать тех семнадцати девушек, которых видели путники, и что муж ее был некогда королем этого острова. Ныне он мертв, и она правит вместо него. Каждый день она приходит на большую равнину посреди острова и судит там свой народ, а вечером возвращается в замок.

Морестранники оставались на острове три зимних месяца; но по истечении их им показалось, что они находятся здесь уже три года; команда устала от чужой земли и мечтала возвратиться в родную страну. «Ведь мы не найдем на родине лучшего, чем то, что имеем здесь», — говорил им на это Майль‑Дуйн. Но его люди продолжали роптать и жаловаться и наконец заявили: «Велика любовь Майль‑Дуйна к этой женщине. Оставим его здесь с нею, раз он этого хочет, а сами вернемся на родину». Но Майль‑Дуйн не захотел оставаться на острове один, и наконец в один прекрасный день, когда королева творила суд над своим народом, путешественники собрались и подняли якорь. Однако они не успели отплыть далеко, когда к берегу примчалась королева и бросила им вдогонку клубок нитей. Майль‑Дуйн поймал его, и клубок приклеился к его ладони, что он никак не мог отбросить его; и тогда женщина, держа за кончик нити, подтянула корабль к земле. И странники остались на острове еще на три месяца.

Дважды повторялось то же самое, и в конце концов моряки решили, что Майль‑Дуйн нарочно ловит клубок из любви к королеве. Но в следующий раз моток нитей поймал другой человек и тоже никак не мог избавиться от него; тогда Диуран отрубил ему руку, и вместе с клубком она упала в море. «Увидев это, королева закричала, оглашая своими стонами всю округу». Так путники бежали с Острова Женщин.

ОСТРОВ КРАСНЫХ ЯГОД

Здесь росли деревья с большими красными ягодами, у которых был пьянящий хмельной сок. Моряки смешали его с водой, чтобы ослабить его действие, наполнили им все имевшиеся сосуды и отплыли прочь.

ОСТРОВ ОРЛА

В одном конце этого острова росли могучие дубы и тисы, а в другом простиралась обширная равнина, в центре которой находилось маленькое озеро; на ней паслись овцы. Еще там обнаружились маленькая церковь и замок и старый седой человек, одетый лишь в собственные волосы. Майль‑Дуйн спросил, кто он такой.

«Я последний из пятнадцати спутников Брендана из Бирра, — отвечал он. — Мы отправились в паломничество по океану и прибыли на этот остров. Все мои спутники умерли, и я остался один». Он показал им таблички (возможно, календарь?) святого Брендана, и моряки пали на колени, а Майль‑Дуйн почтительно поцеловал таблички. Какое‑то время путешественники оставались на острове, питаясь мясом овец.

Однажды, глядя на море, они завидели нечто вроде тучи, стремительно движущейся к ним с юго‑запада. Вскоре, однако, они стали различать взмахи крыльев и поняли, что на самом деле это — громадная птица, несущая в клюве ветвь размером со взрослый дуб. Птица устало присела на холм у озера и принялась объедать с ветви похожие на виноград красные ягоды; сок их капал в озеро, и вода его сделалась красной. Боясь, как бы птица не заметила их и не унесла в море, странники спрятались за деревьями; но вскоре Майль‑Дуйн собрался с духом и подошел к самому подножию холма. Ничего не случилось. Тогда и остальные, на всякий случай прикрываясь щитами, присоединились к нему, и один из путешественников даже сорвал несколько ягод с ветви, которую держала в когтях птица; но и тогда она не причинила им никакого вреда и даже, казалось, вовсе их не заметила. Моряки увидели, что она очень стара и оперение ее потускнело и испорчено.

В полдень с юго‑запада прилетели два орла; они уселись рядом с птицей и, отдохнув немного, стали обирать с ее зоба, ушей и глаз насекомых. Этим они занимались до захода солнца, после чего все трое наелись ягод. На следующий день птица окунулась в озеро, и затем орлы снова принялись чистить ее. На третий день птица уже сама начала чиститься и помахивать крыльями, и перья ее стали густыми и блестящими; наконец она взмыла в воздух, трижды облетела вокруг острова и умчалась в том же направлении, откуда прилетела, и полет ее был быстр и стремителен; тогда путешественники поняли, что она сменила старость на юность, по словам пророка: «Обновляется, подобно орлу, юность твоя»[150].

Тогда Диуран сказал: «Пойдем выкупаемся в озере, в котором побывала птица, и тоже омолодимся». — «Нельзя этого делать, — сказал другой, — ибо птица оставила в воде свой яд». Но Диуран нырнул в озеро и напился из него. «С тех пор до конца жизни зрение его оставалось крепким, ни один зуб не выпал у него, ни одного волоса не потерял он, и никогда не знал он ни хвори, ни болезни с того часа».

После этого моряки попрощались с отшельником и вновь отправились в плавание.

ОСТРОВ СМЕЮЩИХСЯ

Здесь они увидели множество смеющихся и веселящихся людей. Они бросили жребий, кто выйдет и осмотрит остров, и жребий выпал третьему и последнему молочному брату Майль‑Дуйна. Но стоило ему ступить на берег, как он тут же принялся смеяться и играть вместе с прочими и так и не вернулся к своим товарищам. Они оставили его там и поплыли дальше.

ОСТРОВ С ОГНЕННОЙ СТЕНОЙ

На сей раз путешественники увидели небольшой остров, окруженный непрерывно вращающейся стеной огня. В одном месте в стене имелся проем, и, когда корабль оказался напротив него, взору странников предстал остров целиком; там находилось множество мужчин и женщин, прекрасных обликом, в богатых одеждах; они держали в руках золотые чаши. До ушей скитальцев долетела праздничная музыка. Долго они любовались на представшее перед ними диво; «оно казалось им пленительным».

ОСТРОВ МОНАХА ИЗ ТОРАХА

Неожиданно вдалеке среди волн моряки заметили нечто, что сперва приняли за белую птицу. Когда корабль подошел ближе, выяснилось, что это старик, прикрытый лишь своими белоснежными волосами, стоящий на коленях на широком камне. И старец поведал им: «Я родом из Тораха[151]— в Торахе вырос я. Я был там поваром, и дурным поваром, ибо пищу, принадлежавшую церкви, где <