Енергетична безпека в зовнішній політиці КНР в 1990-і – 2000-і рр..

После 1993 года вопрос энергетической безопасности КНР стал одной из главных проблем, обсуждаемых экспертным сообществом внутри страны и во всем мире. Причем за пределами страны главным стал вопрос о том, к каким последствиям во внешней политике Китая приведет увеличение потребностей страны в энергоресурсах.

За десять лет было выработано два принципиально различных сценария.

Первый из них сводится к тому, что растущий спрос в совокупности с подъемом военной мощи страны могут развязать руки руководству Китая и спровоцировать дестабилизирующие действия со стороны КНР. Развитие ситуации в этом ключе может быть самым разнообразным: от самостоятельного военного укрепления месторождений и транспортных путей до бартерного обмена энергоресурсов на оружие.

В соответствии со вторым сценарием растущая зависимость Китая от состояния мировой экономики и стабильности иностранных рынков не дадут этой стране совершить какие-либо агрессивные шаги. В результате КНР придется решать проблемы с поставкой энергоресурсов путем дальнейшей интеграции в международные механизмы торговли, открытия собственных рынков и продолжения их либерализации (в частности, например, акционирования нефтяных компаний).

Каждый из этих сценариев имеет определенную долю вероятности. Попробуем проанализировать их. Для этого прежде всего следует понять, кто же принимает решения в энергетической политике страны, и какими мотивами эти агенты руководствуются.

Наиболее влиятельными в вопросе энергетической безопасности являются три нефтяные компании Китая. Вес их голоса в дебатах растет вместе с котировками нефти, а, следовательно, с финансовой зависимостью государства от состояния дел этих предприятий. Кроме того, руководители этих компаний назначаются Центральным Комитетом Компартии Китая (ЦК КПК), что также дает хорошую возможность влиять на решения по энергетической политике на самом высоком уровне. Нефтяные гиганты КНР действительно обладают значительным практическим опытом, и будущие планы могут строить на основании объективной реальности, которую лучше них не знает никто. Главным интересом «большой тройки» является увеличение объема инвестиций в зарубежные проекты по разработке месторождений, так как это позволяет им «убить двух зайцев» сразу: с одной стороны, обеспечить долгосрочный запас нефти, с другой — выполнить свою основную функцию максимизации прибыли и повышения конкурентоспособности. Последнее совсем немаловажно, ведь все три компании котируются на фондовых биржах Китая, и успех их деятельности напрямую влияет на доходы высшего менеджмента.

Госплан, переименованный в 2003 г. в Комиссию по Национальному Развитию и Реформам (КНРР), является главным государственным органом, определяющим энергетическую политику государства. За ним закреплены функции по созданию пятилетних планов развития, в т.ч. установления цен на энергоносители. Это же ведомство должно утвердить любой проект с государственным участием, сумма сделок по которому превышает 30 миллионов долларов США — следовательно, без «зеленого света» со стороны КНРР не может быть реализован ни один проект по разработке нефтяных месторождений.

В 2002 году КНРР официально определила приоритеты в энергетической политике страны. Основной упор был сделан на инвестиции в нефтяные поля, находящиеся на территории других государств, а также создание национального стратегического резерва, в т.ч. прекращения добычи на еще неистощенных месторождениях страны. До 2003 г. важным игроком также являлась Государственная Комиссия по Экономике и Торговле, однако три года назад она была упразднена, а ее обязанности де-факто перешли к КНРР.

Министерство иностранных дел КНР, пожалуй, наиболее активно пропагандирует расширение международных связей как основное средство обеспечения энергетической безопасности. Это вполне естественно, если учитывать специфику ведомства. Однако МИД не только продвигает теоретические идеи, но и отвечает за фактические результаты. Именно в стенах этого учреждения определяются приоритетные географические направления межгосударственного сотрудничества. Как будет показано ниже, этот аспект текущей политики МИД Китая вполне обоснованно может вызывать беспокойство у западных аналитиков.

Разумеется, значительную роль в вопросах определения действий по обеспечению гарантий энергобезопасности играют силовые ведомства. Китайские военные в своих рекомендациях и стратегии в основном исходят из сценария китайско-американского конфликта. Подобное развитие событий возможно, если КНР предпримет агрессивные попытки по присоединению Тайваня — этот регион представляет особый интерес для США. Предложения китайских военных по энергетической политике сводятся к укреплению национальных сил и физическому усилению контроля территорий, по которым проходят транспортные линии (нефте- и газопроводы).

2005 р. була оприлюднена Національна стратегія розвитку енергетики на

15-річний період (до 2020 р.). Чільне місце в ній відведено ядерній та альтернативній

енергетиці. У даному документі вказуються плани на розвиток ядерного сектору

енергетики, відповідно до яких щорічно планується вводити в дію не менше 1,8

ГВт ядерних генеруючих потужностей щорічно, аби до 2020 р. сумарна потужність

китайських АЄС виросла до 40 ГВт. Китайська ядерна енергетика за попередні 20

років розвитку побудувала АЄС із загальною потужністю енергоблоків 6,7 ГВт, що

складає приблизно 1 % від усього вироблення електроенергії в Китаї [5].

А 26 грудня 2007 уряд видав перший документ стосовно енергетичної

політики: «Доклад про розвиток енергетики Китаю – 2007» (так звана «Блакитна

книга») та «Про положення політики Китаю в енергетичній сфері» («Біла книга»)

в яких зазначені внутрішні та зовнішні заходи щодо забезпечення енергетичної

безпеки Китаю. До внутрішніх включають наступні компоненти: підвищення

енергоефективності економіки; поглиблення ринкових реформ в галузі; розвиток

газової галузі, атомної енергетики та альтернативних видів енергії з метою

диверсифікації джерел та підвищення екологічної безпеки; створення державного

нафтового резерву; впровадження технологій чистого вугілля для оптимального

використання внутрішніх запасів вугілля.

Зовнішня складова складалася під сильним впливом китайських державних

нафтових корпорацій. На сьогоднішній день вона включає два компоненти:

диверсифікація нафтових постачальників і маршрутів поставок; участь китайських

компаній у розробці родовищ вуглеводнів в інших країнах [6].

«П’ятирічний план» 2011 року знову стосується поновлюваних джерел

енергії. Таких як сонячна енергія, енергія вітру, біопаливо, ГЄС тощо. В план входить

диверсифікований розвиток на основі внутрішніх ресурсів і охорони навколишнього

середовища. Зміцнення взаємного міжнародного співробітництва, налаштування і

оптимізація енергетичної структури і побудова безпечної, стабільної, економічної і

чистої сучасної енергетичної системи. Наприклад, розробка безпечних та ефективних

вугільних шахт, а також реорганізації підприємств що задіяні у вугільних шахтах.

Сприяти індустріалізації та зміцнювати розвідку і розробку природного газу,

стабілізації внутрішнього виробництва нафти, а також розробки і використання

нетрадиційних ресурсів нафти і газу, таких як сланцевий газ. Активно розвивати

гідроенергетику задля екологічного збереження та ядерну енергетику на безпечній і

ефективній основі, розвиток енергії вітру, сонячної та геотермальної.