Категории: ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Послереволюционная ситуация: дискуссия 20х годовСовременное состояние: области исследований 70—80е гг. — это период весьма бурного развития социальной психологии в СССР. Ее институционализация к этому времени завер шена, и основная форма дальнейшего развития — экстенсивное («вширь») и интенсивное («вглубь») развертывание двух типов ис следований. Последнее относится прежде всего к совершенствованию методического и методологического арсенала науки. И в том, и в другом случае большую роль сыграло расширение сферы международных кон тактов советских социальных психологов — от участия в международных конгрессах и конференциях, международных организациях (в 1975 г. были избраны членами Европейской Ассоциации Эксперименталь ной Социальной Психологии первые четыре советских ученых: Г.М. Андреева, И.С. Кон, А.Н. Леонтьев и В.А. Ядов) до участия в совмес тных исследованиях и публикаций в международных журналах. Обозначаются достаточно четко две сферы социальной психоло гии и соответственно два типа исследований: фундаментальные и при кладные. Последние получают широкое развитие в таких отраслях общественной жизни, как промышленное производство (с попытками создания здесь социальнопсихологической службы), деятельность СМИ, школа (с утверждением должности «школьного психолога», выполняющего преимущественно социальнопсихологическую рабо ту), армия, «служба семьи» и пр. Судьба этой области социальной психологии в дальнейшем значительно изменяется, отчасти в связи с дальнейшей специализацией и отпочкованием так называемой «прак тической социальной психологии» (экспертизаконсультирование, тре нинг), отчасти — в связи с радикальными социальными преобразованиями после 1985 г. Что же касается «академической» ветви социальной психологии, реализующейся в системе фундаментальных исследований, то здесь по лучают широкое развитие практически все основные проблемы науки. <...> Мера представленности основных проблем вполне сопоставима с объемом их исследования в других странах. Естественно, что отчетливо обозначились магистральные направ ления: психология малых групп (В.Б. Ольшанский, Я.Л. Коломинский, Р.Л. Кричевский, Ю.П. Волков), психология межгрупповых от ношений ( B . C . Агеев), психология конфликта (А.И. Донцов, Ю.М. Бородкин), этнопсихология (Т.Г. Стефаненко), социализация (Н.В. Андреенкова, Е.М. Дубовская) и пр. Столь же широкое распростране ние получили прикладные исследования почти во всех сферах обще ственной жизни: управления (А.Л. Свенцицкий, А.Л. Журавлев), средств массовой информации (А.А. Леонтьев, Н.Н. Богомолова, Ю.А. Шерковин), науки (М.Г. Ярошевский — автор концепции «программноро левого подхода», М.А. Иванов), организации (Ю.М. Жуков, Т.Ю. Ба заров, Е.Н. Емельянов), политики (Л.Я. Гозман). В последние годы заявило о себе особое направление — практическая социальная психология, которая частично попрежнему сосре доточена в высших учебных заведениях и научноисследовательских институтах, но в значительной мере реализует себя в специальных организациях типа консультационных центров, рекламных бюро и т.п. Практическая социальная психология сделала ряд обобщающих трудов методологического характера. Так, получившей широкое распро странение практике социальнопсихологического тренинга предше ствовали работы Л.А. Петровской. Психологипрактики объединены в несколько обществ и ассоциаций, среди которых можно назвать Ас социацию практической психологии, Ассоциацию психотерапии (где заметное звено — групповая психотерапия) и др. Предметом дискус сии остается вопрос о взаимоотношениях академической социальной психологии \\ различных видов ее практического воплощения. К со жалению, специальных учреждений для подготовки кадров в этой области не существует, и университетские курсы вынуждены выпол нять не свойственные им функции. Что же касается социальнопсихологического образования в целом, статус его сейчас достаточно прочен. Ранее всего такое образо вание было сосредоточено на психологических факультетах и отделе ниях университетов, где в ряде случаев были созданы специальные кафедры социальной психологии (кроме Москвы и СанктПетербур га—в Ярославле, РостовенаДону, а также в университетах Украины и Грузии — в Киеве и Тбилиси). На возникших позже социологи ческих факультетах специальных кафедр нет, но курсы социальной психологии читаются повсюду. Более того, такие курсы с недавних пор введены и во всех педагогических университетах и институтах, а также и в некоторых высших технических учебных заведениях. Эпизо дически курсы социальной психологии читаются на ряде «смежных» факультетов в университетах: юридическом, экономическом, журна листики и др. Как уже отмечалось, специальность «социальная психология» присутствует в перечне специальностей государственной атте стационной системы. Уроки и перспективы С таким багажом советская социальная психология пришла к моменту начала радикальных социальных преобразований, получивших импульс вместе с «перестройкой»: подобно тому, как в истории этой науки на Западе общественные потрясения 1968 г. дали основания для ее глубокой рефлексии, социальные изменения в СССР не могли не заставить советскую социальную психологию также переосмыслить и путь своего развития, и свои реальные возможности, причины успе хов и слабостей. Коренные преобразования в экономической структу ре общества, характере политической власти, во взаимоотношениях общества и личности сказались на изменениях в самом предмете ис следований и должны были быть осмыслены в терминах науки. Еще рано говорить о подлинном осмыслении социальной психологией новой реальности, но коекакие выводы можно сделать и в этой связи обрисовать некоторые перспективы. Как отмечалось, накопленный советской социальной психологией опыт, ее теоретические и экспериментальные разработки, несмот ря на то, что создавались в марксистской парадигме, не выводили отечественную социальную психологию из русла развития мировой науки. Во всяком случае, одна общая черта, несомненно, присутству ет: социальная психология любой школы на любом отрезке ее исто рии всегда апеллировала к стабильному обществу. Собственно, такая переменная, как «стабильность—нестабильность», практически не фигурировала в исследованиях. В этом смысле социальная психология значительно отличается от социологии, где проблема социальных из менений давно включена в общий контекст науки. В социальной пси хологии, во многом за счет того, что эталоны ей на международной арене задавала американская традиция с ее позитивистскиэмпиричес ким креном, эта проблема явно возникает лишь в последние годы в рамках зарождения европейской «оппозиции» американскому образцу. Так, в работах А. Тэшфела был остро поставлен вопрос о недопустимо сти игнорирования в социальнопсихологических исследованиях соци альных изменений, происходящих в обществе. В советской традиции эта идея присутствовала в лучшем случае на уровне деклараций, в исследо вательской же практике она оказалась безоружной перед лицом гло бальных общественных трансформаций, и одна из причин этого — доминирование не социологической, а психологической версии предмета. Аппарат социальнопсихологического исследования, его средства не адаптированы к изучению феноменов изменяющегося мира. Поэтому, если социальной психологии приходится существовать в этом мире, ее первая задача — осознать характер происходящих преобразований, по строить собственную программу трансформирования сложившихся подходов в связи с новыми объектами исследований, новыми типами отношений в обществе, новой ситуацией. Радикализм преобразований, осуществляемых в России, настоль ко глубок, что многие из их проявлений просто не могут быть «схва чены» в рамках разработанных социальнопсихологических схем: са мая существенная черта современного российского общества — не стабильность — исключает его анализ методами и средствами, приспособленными для анализа стабильных ситуаций. Соображение о том, что социальная психология изучает «сквозные» проблемы чело веческих взаимоотношений, их общие, универсальные механизмы, не может поправить дело. Хотя идея включения в социальнопсихоло гические исследования социального контекста принципиально давно принята наукой (что нашло отражение в работах С. Московиси, А. Тэш фела, Р. Харре и др.), теперь в нашей стране «контекст» этот настоль ко сложен, что требует специального осмысления. Уже сегодня можно обозначить те процессы, с которыми сталкивается массовое сознание в ситуации нестабильности и которые требуют пристального внима ния социальных психологов. К ним можно отнести глобальную ломку социальных стереотипов, обладавших глубокой спецификой в нашем обществе: исключитель ная «длительность» их утверждения (практически в течение всего пе риода существования советского общества), широта их распространенности (внедрение в сознание самых разнообразных социальных групп, хотя и с разной степенью интенсивности), наконец, поддерж ка их не только силой господствующей идеологии, но и институтами государства. Изменение системы ценностей — второй блок социальнопсихоло гических феноменов, требующих внимания исследователей. Это каса ется соотношения групповых (прежде всего, классовых) и общечело веческих ценностей. Воздействие идеологических нормативов было настолько велико, что идея приоритета классовых ценностей принималась в массовом сознании как сама собой разумеющаяся, и напро тив, общечеловеческие ценности трактовались как проявления «абст рактного гуманизма». Неготовность к их принятию обернулась в новых условиях возникновением вакуума, когда старые ценности оказались отброшенными, а новые — не воспринятыми. С этим связан и третий блок проблем, сопряженных с кризисом идентичности. Инструмент формирования социальной идентичности — процесс категоризации в значительной мере модифицируется в не стабильном обществе: категории, фиксирующие в познании устояв шееся, есть порождения стабильного мира. Когда же этот мир разру шается, разрушаются и социальные категории, в частности те, кото рые обозначают социальные или этнические группы (как быть сегодня, например, с такой категорией, как «советский человек»?). Послед ствия этого для многих людей довольно драматичны. Перечень такого рода проблем может быть продолжен, однако вывод уже напрашивается: социальная психология сталкивается с новой социальной реальностью и должна ее осмыслить. Мало просто обно вить проблематику (например, исключить тему «психологические про блемы социалистического соревнования»); недостаточно также про сто зафиксировать изменения в психологии больших и малых соци альных групп и личностей (в той, например, области, как они строят образ социального мира в условиях его нестабильности), хотя и это надо сделать. Вместе с тем коекакие шаги в этом направлении уже делаются, например, в исследованиях ломки стереотипов, кризиса идентичности и др. Необходим поиск принципиально новых подходов к анализу социальнопсихологических явлений в изменяющемся мире, новой стратегии социальнопсихологического исследования. Возможно, они приведут к совершенно новой постановке вопро са об общественных функциях социальной психологии. Хотя в прин ципе такие функции определены и изучены, их содержание может существенно изменяться, если социальная психология сумеет избавиться от нормативного характера, который был присущ ей в пред шествующий период, то есть в меньшей степени будет считать своей функцией предписание должного и, напротив, в большей степени предоставлять человеку информацию, оставляющую за ним право на самостоятельный выбор решения. <...>
Послереволюционная ситуация: дискуссия 20х годов Вскоре после революции 1917 г. во всей системе общественных наук в России развернулась широкая дискуссия относительно фило софских предпосылок научного знания. Особенно сложный комплекс проблем, связанных с природой марксистского обществоведения, возник, естественно, в социологии. Может быть, именно поэтому более частный вопрос о специфике социальной психологии здесь практи чески не обсуждался. В психологии же, напротив, эти проблемы ока зались в центре полемики. Основанием послужила более широкая дис куссия о необходимости перестраивайия психологической науки на основах марксистсколенинской философии. <...> Особое место в дискуссии занял Г. И. Челпанов. Не возражая прямо против «соединения» марксизма с психологией, Челпанов сделал ак цент на необходимость разделения психологии на две части: эмпири ческую, выступающую в качестве естественнонаучной дисциплины, и социальную, базирующуюся на социокультурной традиции. Основа ния для такого разделения действительно существовали, и Челпанов видел их, в частности, в трудах Русского Географического общества, где уже давно были обозначены предпосылки для построения «кол лективной» или «социальной психологии». Челпанов отмечал также, что в свое время Спенсер выражал сожаление, что незнание русского языка мешало ему использовать материалы русской этнографии для целей социальной психологии. Другая же сторона программы Челпанова о выделении социальной психологии из психологии как таковой заключалась в его критическом подходе к необходимости перевода всей психологии на рельсы марксизма. Именно социальная психоло гия была обозначена как такая «часть» психологии, которая должна базироваться на принципах нового мировоззрения, в то время как «эмпирическая» психология, оставаясь естественнонаучной дисцип линой, вообще не связана с какимлибо философским обоснованием сущности человека, в том числе марксистским. Позиция Челпанова встретила сопротивление со стороны целого ряда психологов, выступающих за полную перестройку всей системы психологического знания. Возражения Челпанову были многообразны. В наиболее общей форме они были сформулированы В.А. Артемовыми сводились к тому, что нецелесообразно выделение особой социальной психологии, коль скоро вся психология будет опираться на философию марксизма; усвоение идеи социальной детерминации психики означает, что вся психология становится «социальной»: «существует единая социальная психология, распадающаяся по предмету своего изучения на социальную психологию индивида и на социальную психологию коллектива». Другой подход был предложен с точки зрения получившей в те годы популярность реактологии, методология которой была развита К. Н. Корниловым. Вопреки Челпанову, здесь также предлагалось сохра нение единства психологии, но в данном случае путем распростране ния на поведение человека в коллективе принципа коллективных ре акций. Именно на этом пути виделось Корнилову построение маркси стской психологии. Как и в случае с идеями В.А. Артемова, здесь полемика против Челпанова оборачивалась отрицанием необходимо сти «особой» социальной психологии, поскольку постулировалось единство новой психологической науки, построенной на принципах реактологии, что для Корнилова и было синонимом марксизма в пси хологии. Ограниченность такого рода аналогии проявилась особенно очевидно при проведении конкретных исследований, когда в каче стве критерия объединения индивидов в коллектив рассматривались общие для всех раздражители и общие для всех реакции. Хотя при этом декларировалось важное положение о том, что поведение кол лектива не есть простая сумма «поведений» его членов (то есть, по существу, один из принципов социальнопсихологического знания), его интерпретация Корниловым не оставляла для социальной психо логии особого предмета исследования, коль скоро требовала унификации любых объяснений в психологии с позиций реактологии. В дискуссии была специфичной позиция П. П. Блонского, который одним из первых поставил вопрос о необходимости анализа роли социальной среды при характеристике психики человека: «Традицион ная общая психология была наукой о человеке как индивидууме. Но поведение индивидуума нельзя рассматривать вне его социальной жизни». При этом понимание социальной психологии во многом отож дествлялось с признанием социальной обусловленности психики. От сюда призыв к тому, чтобы психология стала социальной, так как «поведение индивидуума есть функция поведения окружающего его общества». Нр в этом призыве не было ничего общего с предложени ем Челпанова: там акцент на отделение социальной психологии от общей, здесь — вновь мотив о том, что вся психология должна стать социальной. Правда, Блонский вместе с тем полагал, что поскольку в прошлом социальная психология влачила «самое жалкое существова ние», постольку речь должна идти о какойто иной социальной психологии. Поэтому в дальнейшей эволюции взглядов Блонского про ступает новый аспект: он апеллирует к биологическим основам пове дения. «Социальность» как связь с другими характерна не только для людей, но и для животных. Поэтому психологию как биологическую науку тем не менее нужно включить в круг социальных проблем. Особое место в дискуссии 20х гг. занимает В.М. Бехтерев, создав ший в своих работах, пожалуй, больше всего предпосылок для после дующего развития социальной психологии в качестве самостоятель ной науки, хотя путь к этому и в его концепции был отнюдь не пря молинейным. Именно на первые послереволюционные годы приходится дальнейшая разработка Бехтеревым его идей, изложенных в дореволюционной работе «Общественная психология». Теперь его взгляды на социальную психологию включаются в контекст рефлексологии. Предметом рефлексологии Бехтерев полагал человеческую лич ность, изучаемую строго объективными методами — так, что понятие психики при этом практически устранялось и его заменяла «соотно сительная деятельность» как форма связи между реакциями организ ма и внешними раздражителями. Предполагалось, что только такой подход дает последовательно материалистическое объяснение пове дения человека и, следовательно, соответствует фундаментальным принципам марксизма. Распространив подход рефлексологии на по нимание социальнопсихологических явлений, В.М. Бехтерев пришел к построению «коллективной рефлексологии». Он считал, что ее пред метом является поведение коллективов, личности в коллективе, ус ловия возникновения социальных объединений, особенности их дея тельности, взаимоотношения их членов. Такое понимание представ лялось преодолением субъективистской социальной психологии, поскольку все проблемы коллективов толковались как соотношение внешних влияний с двигательными и мимикосоматическими реак циями их членов. Социальнопсихологический подход должен был быть обеспечен соединением принципов рефлексологии (механизмы объе динения людей в коллективы) и социологии (особенности коллекти вов и их отношения с обществом). Предмет коллективной рефлексо логии определяется так: «...изучение возникновения, развития и дея тельности собраний и сборищ... проявляющих свою соборную соотносительную деятельность как целое, благодаря взаимному об щению друг с другом входящих в них индивидов». Хотя, по существу, это было определение предмета социальной психологии, сам Бехте рев настаивал на термине «коллективная рефлексология», «вместо обычно употребляемого термина общественной или социальной, иначе коллективной психологии». В предложенной концепции содержалась весьма полезная, хотя и не проведенная последовательно, идея, утверждающая, что коллек тив есть нечто целое, в котором возникают новые качества и свой ства, возможные лишь при взаимодействии людей. Вопреки замыслу, эти особые качества и свойства развивались по тем же законам, что и качества индивидов. Соединение же социального и биологического в самом индивиде трактовалось достаточно механистически: хотя лич ность и объявлялась продуктом общества, в основу ее развития были положены биологические особенности и, прежде всего, социальные инстинкты; при анализе социальных связей личности для их объяснения привлекались законы неорганического мира (тяготения, сохране ния энергии и пр.). В то же время сама идея биологической редукции подвергалась критике. Тем не менее заслуга Бехтерева для последую щего развития социальной психологии была огромна. В русле же дис куссии 20х гг. его позиция противостояла позиции Челпанова, в том числе и по вопросу о необходимости самостоятельного существова ния социальной психологии. Участие в дискуссии приняли и представители других обществен ных дисциплин. Здесь прежде всего следует назвать МЛ. Рейснера, занимавшегося вопросами государства и права. Следуя призыву видного ис торика марксизма В.В. Адоратского обосновать социальной психологи ей исторический материализм, М.А. Рейснер принимает вызов построить марксистскую социальную психологию. Способом ее построения являет ся прямое соотнесение с историческим материализмом физиологичес кого учения И.П. Павлова, при котором социальная психология должна стать наукой о социальных раздражителях разного типа и вида, а также об их соотношениях с действиями человека. Привнося в дискуссию ба гаж общих идей марксистского обществоведения, Рейснер оперирует соответствующими терминами и понятиями: «производство», «надстрой ка», «идеология» и проч. С этой точки зрения в рамках дискуссии Рейс нер не включался непосредственно в полемику с Г.И. Челпановым. Свой вклад в развитие социальной психологии со стороны «смеж ных» дисциплин внес и журналист Д. Войтоловский. С его точки зре ния, предметом коллективной психологии является психология масс. Он прослеживает ряд психологических механизмов, которые реализу ются в толпе и обеспечивают особый тип эмоционального напряжения, возникающего между участниками массового действия. Войто ловский предлагает использовать в качестве метода исследования этих явлений сбор отчетов непосредственных участников, а также наблюдения свидетелей. Публицистический пафос работ Войтоловского про является в призывах анализировать психологию масс в тесной связи с общественными движениями политических партий. В целом же итоги дискуссии оказались для социальной психологии достаточно драматичными. <...> Поиск некоторого позитивного решения вопроса о судьбе со циальной психологии был обречен на неуспех, что в значительной мере обусловлено было принципиальными различиями в понимании пред мета социальной психологии. С одной стороны, она отождествлялась с учением о социальной детерминации психических процессов; с другой — предполагалось исследование особого класса явлений, порожденных совместной деятельностью людей, прежде всего — явлений, связанных с коллективом. Те, кто принимал первую трактовку (и только ее), справед ливо утверждали, что результатом перестройки всей психологии на марк систской, материалистической основе должно быть превращение всей психологии в социальную. Тогда никакая особая социальная психология не требуется. Это решение хорошо согласовывалось и с критикой позиции Г.И. Челпанова. Те же, кто видел вторую задачу социальной психо логии — исследование поведения личности в коллективе и поведения самих коллективов, не смогли предложить адекватное решение проблем. Итогом этой борьбы явилось утверждение права гражданства лишь первой из обозначенных трактовок предмета социальной психологии. Дискуссия приобрела политическую окраску, что и способствовало ее свертыванию: под сомнение была поставлена принципиальная возможность существования социальной психологии в социалистическом обществе. «Перерыв» в развитии социальной психологии <...> Нарастающая изоляция советской науки от мировой особенно сказывалась в отраслях, связанных с идеологией и политикой. Неудача дискуссии, вместе с указанным обстоятельством, способство вала полному прекращению обсуждения статуса социальной психоло гии, и период этот получил впоследствии название «перерыв». Вместе с тем термин «перерыв» в развитии советской социальной психологии может быть употреблен лишь в относительном значении: перерыв действительно имел место, но лишь в «самостоятельном» существовании дисциплины, в то время как отдельные исследова ния — по своему предмету социальнопсихологические — продолжа лись. Нужно назвать по крайней мере три области науки, где этот процесс имел место. Прежде всего, это философия. Социологическое знание как тако вое в то время находилось под запретом, и отдельные проблемы соци ологии разрабатывались под «крышей» исторического материализма. Это, в свою очередь, означало разработку с определенных методологических позиций и ряда проблем социальной психологии. Здесь характерна апел ляция к ряду марксистских работ, в частности Г. В. Плеханова. Плеханов выделял в своей известной «пятичленной формуле» структуры общественного сознания «общественную психологию», что позволяло ис следовать некоторые характеристики психологической стороны обще ственных явлений. Он, в частности, утверждал, что для Маркса пробле ма истории была также психологической проблемой. Это относится к описаниям психологии классов, анализу структуры массовых побужде ний людей — таких, как общественные настроения, иллюзии, заблуж дения. Особое внимание уделялось характеристике массового сознания в период больших исторических сдвигов, в частности тому, как в эти периоды взаимодействуют идеология и обыденное сознание. Аналогич но рассматриваются и другие проблемы, имеющие отношение к социальной психологии: взаимоотношения личности и общества, личности и малой группы (микросреды ее формирования), способы общения, механизмы социальнопсихологического воздействия. <...> Другой отраслью знания, которая помогла сберечь интерес к оп ределенным разделам социальной психологии, была педагогика. Здесь, в основном, были сконцентрированы исследования коллектива, глав ным образом, в трудах А.С. Макаренко, А.С. Залужного и др. Чисто педагогические проблемы коллектива соотносились с идеями В.М. Бехтерева, высказанными в «Коллективной рефлексологии», хотя по зиция по отношению к ним была различной. Принималась идея В.М. Бехтере ва о том, что коллектив есть всегда определенная система взаимодей ствий индивидуальных членов. Что же касается природы этого взаимо действия, она трактовалось поразному. У самого Бехтерева взаимодействие определялось как механизм возникновения «коллективных рефлексов». В работах же педагогов больший акцент делался на различные стороны взаимодействия. У А.С. Залужного интерпретация взаимодействия была близка к оригинальному пониманию Бехтерева: «Коллективом мы бу дем называть группу взаимодействующих лиц, совокупно реагирующих на те или иные раздражители». Вслед за Бехтеревым, Залужный не ана лизировал содержательные характеристики этой совместной деятель ности и ее соотношение с внешними социальными условиями. Это дало повод А.С. Макаренко не только вступить в полемику с Залужным, но и заняться обоснованием различных признаков коллектива. Отвергая «взаимодействие и совокупное реагирование» как «чтото даже не социальное», А.С. Макаренко, гораздо более строго при держиваясь марксистской парадигмы, утверждает, что «коллектив есть контактная совокупность, основанная на социалистическом принципе объединения, и возможен только при условии, если он объединяет людей на задачах деятельности, явно полезной для общества». Если отбросить жесткую идеологическую схему, прямо апеллирующую к оп ределению коллектива Марксом (что в значительной степени «задало» дальнейшую разработку проблемы коллектива в советской социальной психологии), то в конкретном анализе психологических проявлений коллектива у Макаренко можно найти много весьма интересных и по лезных подходов. К ним относится, например, характеристика особой природы отношений в коллективе: «... вопрос об отношении товарища к товарищу — это не вопрос дружбы, не вопрос любви, не вопрос соседства, а это вопрос ответственной зависимости». В современной терми нологии эта мысль означает не что иное, как признание важнейшей роли совместной деятельности, как фактора, образующего коллектив и опосредующего всю систему отношений между его членами. Другой важ ной идеей является концепция развития коллектива, неизбежность ряда стадий, которые он проходит в своем существовании, и описание са мих этих стадий, или ступеней. Красной нитью в рассуждениях Мака ренко проходит мысль о том, что внутренние процессы, происходящие в коллективе, строятся на основе соответствия их более широкой систе ме социальных отношений, что, повидимому, может быть рассмотре но как прообраз идеи «социального контекста». <...> Наконец, третьим «пространством» латентного существования социальной психологии в период «перерыва» была, конечно, общая психология и некоторые ее ответвления. Особое место здесь занимают работы Л.С. Выготского, получившие всемирное признание. Из всего богатства идей культурноисторической школы в психологии, создан ной Выготским, две имеют непосредственное отношение к развитию социальной психологии. С одной стороны, это учение Л.С. Выготского о высших психических функциях, которое реализовало задачу выявления социальной детерминации психики (т.е., выражаясь языком дискуссии 20х гг., «делало всю психологию социальной»). С другой стороны, в работах Л.С. Выготского и в более непосред ственной форме обсуждались вопросы социальной психологии, в частности — ее предмета. Полемизируя с Бехтеревым, Выготский не соглашается с тем, что дело социальной психологии — изучать пси хику собирательной личности. С его точки зрения, психика отдельного человека тоже социальна, поэтому она и составляет предмет социаль ной психологии. В то же время коллективная психология изучает лич ную психологию в условиях коллективного проявления (например, войска, церкви). Несмотря на отличие такого понимания от современных взглядов на социальную психологию, обусловленного предшествующей дискуссией, в ней много рационального. В рамках психологии были и другие, довольно неожиданные «при ближения» к социальнопсихологической проблематике. Достаточно упомянуть два из них. Прежде всего, это разработка проблем психотехники (И.Н. Шпильрейн, С.Г. Геллерштейн, И.Н. Розанов). Ее судьба сама по себе складывалась непросто, в частности, изза «связей» с педологи ей (распространенной в то время), но в период относительно благополучного существования психотехника в определенном смысле смыка лась с социальнопсихологическими исследованиями. Разрабатывая проблемы повышения производительности труда, психологической и фи зиологической основ трудовой деятельности, психотехники широко использовали тот арсенал методических приемов, который был свой ствен и социальной психологии: тестирование, анкетные опросы и т.п. Довольно близко к психотехническим 'исследованиям стояли и работы Центрального Института труда (А. К. Гастев), сделавшие акцент на трак товке труда как творчества, в процессе которого вырабатывается особая «трудовая установка». Все это подводило к необходимости учета социальнопсихологических факторов. Потребность в социальнопсихологическом знании была настоль ко сильна, что даже популярный в начале этого периода психоанализ иногда трактовался как своеобразная ветвь социальной психологии. Все это позволяет заключить, что «абсолютного» перерыва в развитии социальной психологии в СССР даже и в годы ее запрета не было. <...> |
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-07-22 lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда... |