Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






или почему казаки не спасли Россию в октябре 1917 года.

Июльские события 1917 года завершились торжественными похоронами десяти казаков и семисот путчистов или «жертв революции». Три казачьих полка восстановили порядок в северной столице. Зачинщики путча – большевики, и в том числе Ленин, бежали из Петрограда. Казалось, наступило долгожданное отрезвление, и горожане, измученные революционным беспределом, вздохнули спокойнее. Временное правительство возглавил А.Керенский, и под давлением партии кадетов, 12 июля восстановил смертную казнь на фронте, вместо, развалившего армию, Брусилова, был назначен главнокомандующим популярнейший и решительный генерал Л.Г.Корнилов.

Л.Г. Корнилов, прекрасно понимая, что немцы начнут наступление на Ригу, отдал распоряжение о формировании армии для защиты Петрограда. Для этого в район Великих Лук перебрасывались боеспособные части: З конный корпус ген. Крымова и Туземная дивизия с Северного фронта. Эти действия, впоследствии, толковались историками, как перебрасывание сил под Питер для удушения революции. Предупреждение, что фронт в ближайшее время может рухнуть, не было услышано.

19 августа немцы прорвали фронт 12 армии, овладели Ригой и создали плацдарм для наступления на Петроград.

26 июля – 3 августа большевики на У! съезде приняли курс на вооруженное восстание, какое должно было произойти не позже сентября - октября. Корнилов получил информацию об этом от комиссара Временного Правительства при Ставке Б.Савинкова и просил Керенского объявить город на военном положении. Вместо этого Керенский снял Корнилова с поста Главнокомандующего.

Корнилов по радио обвинил Правительство в прямом пособничестве Германии и поклялся, что доведет народ, путем победы над врагом, до Учредительного собрания. З конный корпус пошел на Петроград. Керенский объявил Корнилова мятежником. ЦК РСДРП призвал рабочих и солдат к оружию.1 сентября Корнилов был арестован, а Керенский назначен Верховным Главнокомандующим. События развивались так стремительно, что не только питерские обыватели, но и большинство солдат гарнизона не очень поняли, что произошло. О том, что Рига пала и нависла угроза над столицей России, как-то сразу призабыли. Но агитаторы всех партий и всех мастей призывали к свержению Временного Правительства.

Желали этого и казаки, но у них были свои причины и свои счеты с властями. После июльских событий они ожидали приказа о наказании мятежников, требовали решительных мер для укрепления дисциплины. Вместо этого, Керенский, смертельно боявшийся казаков, как единственно организованной и реальной военной силы в городе, постарался максимально ослабить мощный и монолитный казачий кулак. Казачьи полки распылили на разъезды и разбросали по многочисленным заводам, якобы для охраны. Казаки - не полиция, кавалеристы в городе – беспомощны, да и в разъездах только по три всадника. Казаки всегда погибали в рабочих кварталах, поэтому питерскую службу не любили, а теперь в обстановке хаоса, полки стали нести ощутимые потери. В редкий день не было раненых людей и лошадей. Большевики блокировали подвоз фуража и продовольствия в казачьи полки. Казаки голодали, кони слабели. 5 кубанскую дивизию, переброшенную в Териоки (Зеленогорск), без обозов, довели до такого состояния, что казаки ходили оправлять коней в нижнем белье, вся амуниция пришла в негодность. Однако, и в таких условиях казаки оставались верными присяге, а казачьи казармы недосягаемыми для большевистских агитаторов. Как ни заклинал в своей истерической манере Ленин посылать к казакам отряды агитаторов, казаки их в казармы, где, как и прежде, держались караулы, была утренняя и вечерняя молитвы, просто не пускали.

Такому поведению казачества среди моря хаоса было несколько причин. Первая: казаки всегда держались особняком, считая себя самостоятельным народом, родственному, но не тождественному, русскому. В старинном казачьем присловье говорилось: «Белый царь в святой Москве, а мы ,казаки, на тихом Дону. Он – собе, а мы – собе». И до сегодняшнего дня в казачьих землях, вытоптанных и выжженных революциями, расказачиванием, коллективизациями и двумя мировыми войнами, все равно можно услышать: «Тута вам не Русь смердячая! Вертайтеся со своими порядками домойки, пока вам здеся башку не оторвали!». Во вторых, в казачьих полках не было пропасти между офицерами и рядовыми. Казаки не выдавали своих и офицеров, не расстреливали, как это происходило на фронте. Офицерам верили, но только своим, казачьим. Казаки были грамотны, в политике разбирались, оставались искренне, а порой и фанатично, верующими. Особенно, старообрядцы. А самое главное - казаки уже получили прививку против революции. В 1905 году, когда значительная часть казаков была на службе, начались массовые бунты иногородних, кои к этому времени, стараниями правительства, составляли в казачьих землях большинство. Только раздачей винтовок старикам и «малолеткам» - казачатам допризывных возрастов, удалось избежать гражданской войны и особенно кровавых столкновений. Однако, среди казаков особенно на Кавказе, в Семиречье и пр. были жертвы и казачьи курени горели.

Для казаков, сибирский казак генерал Корнилов - свой, а Керенский – чужой, как чужие и большевики и все другие партии, о чем совершенно открыто и очень для казаков убедительно, писала, издаваемая в Петрограде, казачья газета «Вольность». Ориентировались и управлялись казаки выросшим из казачьего национального клуба в Петербурге «Донского куреня», Союзом казачьих войск, который задавал идеологию всем казачьим областям. Душой Союза казачьих войск был герой и умница, любимец казачества, атаман Оренбургского казачьего войска генерал Дутов. Неоднократно казаки, устами своих депутатов, предупреждали Временное правительство о грядущих бедах, но их голосу не вняли. Всегда для правительства казаки оставались людьми второго сорта и чужаками, а для интеллигенции – нагаечниками и царскими сатрапами.

«12 октября межрайонное совещание Советов рабо­чих и солдатских депутатов Петрограда приняло реше­ние о проведении 22 октября «Дня Петроградского Со­вета» для пополнения на митингах и собраниях кассы Совета. Это мероприятие должно было явиться своеоб­разным смотром сил революции». Почему большевики наметили именно этот день? 20 октября должен был открыться 11 съезд Советов, вот там бы и приняли резолюцию о вооруженном захвате власти, а 22 октября перешли бы к действиям.

Казаки прекрасно поняли, чем закончится «сбор пожертвований», когда на улицы выйдут все части гарнизона ( ок 300 тыс человек), рабочие боевики и вооруженные «интернационалисты» полки пленных немцев, содержавшихся под Питером. (Ок 12 тыс. штыков.)

Чувствуя, что развязка приближается, казаки предприняли отчаянную попытку, спасти Россию, теперь уже даже и не надеясь на помощь властей.

14 октября совет «Со­юза казачьих войск» назначил на этот день вос­кресный «казачий крестный ход».В обращении комиссии по организации казачьего крестного хода указывалось: «22 октября, в 1 день празднования иконы Казанской Божией матери, в память избавления в 1612 г. Москвы от врагов, в Петро­граде будет совершен казачий крестный ход, в котором православное всероссийское казачество, верное своим исконным вековым традициям, ставит своим долгом все­народно молить Всевышнего спасти Россию от погибели и благословить оружие их на защиту от врагов земли русской».

Участие в крестном ходе должны были принять 1-й, 4-й и 14-й Донские казачьи полки, сотня юнкеров Николаев­ского кавалерийского училища и 6-я сводно-казачья ба­тарея во главе с членами совета «Союза казачьих войск».Весь церемониал намечалось проводить в конном строю в полном вооружении. Организаторы казачьего крестно­го хода разработали и маршрут следования. От казачьих казарм на Обводном, по Невскому до собора, затем через стрелку Васильевского на Петроградку, через Литейный мост на Шпалерную мимо юнкерских училищ, где были заблокированы отрядами красной гвардии юнкера, мимо Таврического и Смольного. Крестный ход мог сосредоточить многочисленные казачьи подразделения, разбросанные на охрану заводов и учреждений столицы, в единый мощный кулак. Соотношение сил было примерно, как и в июле: 1 к 150., у казаков не было бронеавтомобилей, не хватало пулеметов. Но они были уверены в победе. Атаман Дутов в интервью корреспонденту газеты «Вольность» говорил о революции и подавлении путчей: «События 3—5 июля в до­статочной мере показали... здесь не нужны большие си­лы. Здесь нужна решимость бесповоротная. Раз навсе­гда применить оружие, если эта мера вызывается обста­новкой. Я полагаю, что казачьи части, находящиеся в столице.. . поддержат порядок и помогут правительству, в случае выступления большевиков».

15 октября в порядке подготовки Крестного хода по Невскому прошла процессия казаков с четырехцветным знаменем объединенного казачества, восторженно приветствуемая жителями. В толпе раздавались крики: «Казаки, спасите Россию!», «Станичники, выручайте!»

. Газета «Вольность» 21 октября, обвинив депутатов Предпарламента в болтовне, писала: «.. .Ленин в двух последних номерах «Рабочего пути» открыто призывает к восстанию. «Промедление в восстании смерти подоб­но», —восклицает вчера Ленин в своем очередном при­зыве. И в городе, насыщенном электричеством, с минуты на минуту грозит вспыхнуть это восстание».

Казачьи офицеры провели рекогносцировку по всему 20-верстному маршруту крестного хода, осматривали зда­ния, окна которых можно было использовать как амбразуры для ведения ружейного и пулеметного огня, подни­мались на чердаки. Узнав об этом, Я. М. Свердлов ска­зал: «Это же новая корниловщина готовится! Хотят опередить нас! Достаточно одного провокационного вы­стрела в сторону этого шествия — и вся масса фанатично настроенных и вооруженных до зубов людей ринется к Смольному, чтобы разгромить его!»

16 и 17 октября калединская делегация устроила смотр донским полкам, расквартированным в столице. На следующий день Дутов командировал члена совета «Союза казачьих войск» Мусатова и священника 1-го Донского казачьего полка Корнаева к командующему Петроградским воен­ным округом за разрешением провести крестный ход.

Могли ли казаки победить, если бы крестный ход состоялся. Трудно сказать. Большевики, учтя опыт июля, готовились серьезно. Как ни стараются замалчивать историки, а главную силу большевиков составляли не рабочие и даже не революционные, одурманенные кокаином, матросы, а воины– интернационалисты – несколько немецких полков, что в полном составе, вместе с офицерами, содержались на окраинах и в окрестностях Питера. Именно они были стянуты 22 –го в город, эстонские и латышские стрелки.

Серьезные уличные бои могли загрохотать в Питере. Но этого не произошло. Сначала казакам предложили совершить крестный ход безоружными. То есть, пойти - на расстрел! А затем и вообще запретили. Скрепя сердце и чуя гибель державы, казаки подчинились. Теперь против них были не только большевики, но и правительство. Ослушайся они запрета - обе силы повернули бы против них все стволы от винтовочных до башенных на кораблях Балтфлота. В чубатых казачьих головах оставалась только одна мысль: «Нас предали. Домой!» На Дон, на Кубань чтобы не допустить крамолы в свои края. Спасти семьи от того, что творится в России. Потому что мы, казаки, России не нужны, да и она нам – чужая!

Керенский, и все прекраснодушное, болтливое и ни к чему не способное, самое демократическое в истории России, Временное Правительство боялось народа и, цвета его, казаков, больше, чем своих товарищей по борьбе и ссылкам – большевиков. Великий демократ Александр Федорович предполагал, что казаки не простят ареста Корнилова и, явившись на Дворцовую площадь его, драгоценного, повесят, чтобы он хотя бы не мешал разобраться с его земляком гражданином Лениным, а так же Троцким, Свердловым, Сталиным и др. Не понимал пресловутый «Главковерх», что своим запретом подписал смертный приговор многим миллионам россиян. Но он сделал не только это, за два дня до октябрьского переворота, казачьи полки были рассыпаны в патрули по заводам, а в воротах казачьих казарм встали большевистские броневики. Так что казаки, даже если бы и хотели в очередной раз спасти Россию в ночь 25 октября, уже не могли этого сделать.

В. И. Ленин в письме Я. М. Свердлову 22 октября писал: «Отмена демон­страции казаков есть гигантская победа. Ура! Насту­пать изо всех сил, и мы победим вполне в несколько дней!».

Но это уже другая история.

№ 4

Борис Алмазов.

Загадки штурма Зимнего.

 

В этой статье будет больше вопросов, чем ответов, ведь, несмотря на то, что от событий ночи 25 октября 1917 года нас отделяет почти столетие, ясно пока только одно – все, о чем нам твердили и в чем убеждали в эпоху социализма, отдаленно не соответствует исторической правде.

Начнем с названия. «Штурм – решительная атака всеми имеющимися силами, невзирая на потери». Такой штурм мы видели в художественных фильмах Эсфири Шуб, Сергея Эйзенштейна и др. В действительности, ничего подобного не происходило. Штурм Зимнего – такой же эффектный журналистский штамп, как и «залп Авроры». Залп - стрельба всеми орудиями одновременно. Пушки Авроры, ударь они залпом, снесли бы всю Дворцовую набережную. Был один холостой выстрел бакового орудия. По Зимнему били из Петропавловки, но крайне неудачно и неумело.

Но начнем с первой загадки. Более неприспособленного и негодного к обороне здания, чем Зимний дворец, в революционном Питере отыскать трудно. Он открыт для обстрела со всех сторон, в том числе и с Невы и с крыш соседних домов, но оттуда никто не стрелял и никакой огневой поддержки «штурмующим» с крыш не было. «Штурм» поддерживали около десятка боевых кораблей. Даже если поверить в то, что Аврора не пошла дальше Николаевского моста, опасаясь сесть на мель, (каких в Неве, отродясь, нет), почему другие суда, с меньшей осадкой, не стали прямо напротив Зимнего? Боялись, что фарватер заминирован? Но Нева с оживленным судоходством, да еще в центре города, не минировалась. Это знали все горожане.

Легенды о том, что Зимний готовился к обороне, не выдерживают самой поверхностной критики. Обычно указывают на штабеля дров на Дворцовой, якобы, игравшие роль баррикад. Но дрова здесь хранились для отопления, и если представляли собою опасность, то не для нападавших, а для обороняющихся, поскольку при попадании из орудия, превратились бы «во вторичные снаряды» и завалили всех, кто за ними скрывался. Штабеля дров мешали бы стрельбе из подвальных окон, если бы там были устроены, как положено, огневые точки. Гарнизон Зимнего – смехотворно мал. Рота ударниц, некоторое число юнкеров – всех их недостаточно даже для того, чтобы разместить цепью по периметру дворца. Это прекрасно поняли три сотни 14 Донского полка, того, что в июле подавил большевицкий мятеж, поэтому они покинули дворец, увезя с собой и два орудия казачьей батареи, стоявшие во дворе. И хотя Керенский, в своих мемуарах истерично обвиняет их в предательстве, присутствие казаков во дворце ничего бы не изменило. Два орудия, несмотря на доблесть и мастерство артиллеристов, абсолютно бесполезны. Со двора они стрелять не могли. Выкатить их на прямую наводку на площадь? Но, как выясняется, оттуда никто не наступал! Бить с набережной по кораблям? Две полевые пушки против крейсерских орудий главного калибра и почти сотни стволов с других кораблей.

Зимний, изначально, обречен, но взять его все-таки не просто, хотя бы из-за размеров. Двух с половиной тысяч матросов хватило только на оцепление района. Как пишет Джон Рид, была суббота, люди шли в баню и их очень раздражали матросы, что стояли, взявшись за руки, и не пропуская никого по улицам вблизи Зимнего. У них была задача не подпустить к Зимнему подкрепления, если бы они подошли. Но их не было. Вопреки киношным батальным сценам штурма, где, буквально, вся площадь покрывается толпами примерно в 15-20 тысяч штыков или статистов, с каждого направления, на самом деле, их было всего их от 600 до 1000 человек. Они толпились под аркой Главного штаба, частью, на Миллионной и в Александровском саду. Эсеровским, анархистским и большевицким комиссарам, с большим трудом удавалась их удерживать, чтобы они не разошлись. Когда небольшая часть, не то под действием агитации, не то под действием спирта, выкатилась на площадь, хватило одной пулеметной очереди, скорее всего с балкона дворца, поверх голов, чтобы они «все поняли» и «брызнули» обратно. Так что, ни с Дворцовой площади, ни с Миллионной, ни со стороны Адмиралтейства, на Зимний никто не наступал. Казаки, подчиняясь приказу(Чьему? Кто приказал? Где приказ? А он был!) В 21.40, беспрепятственно, ушли через площадь, по Невскому, в казармы на Обводный. Где с 20 октября, заблокированные броневиками большевиков, казаки никакой помощи Временному правительству оказать не могли. Да и не хотели…

Чего ждали нападавшие? Команды из Смольного. Командовал Ленин. Чего же ждал он? Оказывается, ждал. И это еще одна загадка «штурма Зимнего». В середине октября атаман Дутов в своем интервью, сказал, что для захвата власти и смены правительства не нужны крупные войсковые части. Достаточно хорошо организованной группы подготовленных и вооруженных людей. Он говорил об этом, имея в виду, казачий крестный ход. Керенский, опасаясь за свою шкуру, разводя демагогию о спасении революции, крестный ход запретил и продлил свою жизнь «диктатора» ровно на пять дней. Так вот не толпы пьяных солдат и накокаиненных матросов, в революционном порыве, ворвались в штаб Временного Правительства, в него вошла со стороны Зимней канавки и набережной, группа, как мы теперь говорим, «спецназа»: 200 офицеров егерей, прибывших из Финляндии, где стоял нетронутый и не участвовавший в боях Северный фронт. Им командовал донской казак генерал В.А.Черемисов - большевик, прямо подчинявшийся Ленину.

Трудно сказать, чем руководствовались офицеры, свергнувшие правительство. Чем обычно руководствуются военные члены хунты, хоть в Греции, хоть в Чили, хоть в России 1917 года? Желанием твердой рукою навести порядок в стране, презрением к болтунам политиканам, ну и, разумеется, приказом своих командиров. Боевая группа разведчиков егерей прибыла на Финляндский вокзал спец. поездом. Далее на грузовиках, а, может быть, и в пешем строю, (расстояние от вокзала до дворца ровно 3 км.) они дошли до казармы комендантской роты на Зимней канавке, где размещался госпиталь, и оттуда, часть из них вошла в Зимний через застекленный переход. Увидев направленные на них сверху, из окон казармы, ружейные стволы, юнкера бросили пулемет на мосту через Зимнюю канавку, и часть егерей, беспрепятственно, вошла в здание дворца через открытый вход Эрмитажного театра. По темным залам Зимнего до комнаты, где находились министры Временного правительства, их провели служители дворца и собственные разведчики, какие находись во дворце с утра 25 октября. «Спецназовцы» блокировали и разоружили юнкеров и ударниц. Позволили юнкерам разбежаться. Ударницы, держа дисциплину, остались в строю. И тогда впустили группу «революционных трудящихся». Те спокойно прошли мимо штабелей дров в центральные ворота, какие стояли распахнутые настежь. Прибывшим передали военнопленных. Антонов - Овсеенко арестовал министров.

Были ли боестолкновения во дворце, были ли жертвы? Думаю, что в момент действия егерей - нет. А вот, когда под утро они, так же незаметно как вошли, отбыли из дворца, начались иные события, о каких советские историки говорили неохотно. Утром началось массовое мародерство. Но для грабителей сокровища Эрмитажа ценности не представляли. Волокли посуду, белье, срезали кожаную обивку с диванов на модные тогда куртки-кожанки. К полудню у входов встала охрана. Но она могла защитить только дворец, а главной целью мародеров были подвалы – там сохранялся запас коллекционных вин. Они то и привлекали штурмующих. Пьяные валялись рядами по всей Миллионной. Повальную пьянку удалось остановить пулеметами только через несколько дней анархистам Центробалта. Все драгоценные вина вылили в Неву.

Когда в городе узнали, что Временное правительство низложено и власть захватили большевики, начались демонстрации протеста, восстали юнкера. 26 октября большевики расстреляли несколько студенческих митингов, всех восставших юнкеров, и остававшихся в патрулях казачьи разъезды. С этого началось «триумфальное шествие Советской власти». Считается, что ударниц этапировали в Белоостров. Троих по дороге изнасиловали.

Теперь, много лет спустя, можно только воскликнуть – какое счастье, что штурма не было! Ведь даже небольшой бой превратил бы эту величайшую сокровищницу мирового искусства в гору пепла… В этом смысле мы должны быть благодарны егерям Черемисина. В ином же, я думаю, они не ведали, что творят и чем их профессиональная боевая работа обернется для России.

Керенский во время взятия Зимнего не бежал, переодевшись в женское платье, как о нем врали. Он уехал раньше. В конце октября он попытался организовать освобождение столицы от мятежников большевиков, силами казаков. Тех, кого ненавидел и боялся, но это уже другая история…

№ 5

Борис Алмазов

Последняя неделя октября.

В истории октябрьского переворота не знаешь чему больше удивляться: наглости большевиков или глупости временного правительства. За две недели до штурма Зимнего Ленин открыто призывал к восстанию. За пять дней до него кричал: «Промедление смерти подобно!» и нужно было быть либо зомбированным идиотом, либо предателям, чтобы не только «не увидеть», что он не шутит, но запретить казачий крестный ход и ничего не сделать, чтобы спасти законную власть. Объясняется это тем, что для политиканов временного правительства социалисты, в том числе и большевики, были «своими», «товарищами по борьбе и ссылкам», а казаки – «сатрапами», «нагаечниками», «чуждыми», как поименуют их впоследствии в Совдепии.

Знаменитое ленинское обращение «К гражданам России», где говорилось: «Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов…» появилось в 10 часов утра 25 октября, когда до штурма Зимнего оставалось еще 14 часов, и еще далеко не все было ясно.

Керенский заметался. Еще в 4 часа утра он передал приказ 1-му, 4-му и 14-му донским казачьим полкам, явиться на Дворцовую площадь. Но, во-первых, боясь казаков, Керенский рассовал их по бессмысленным патрулям на заводы, поэтому в 1-м и 4- полку оставалось всего по две сотни, из шести списочного состава, в 14–м – пять. Они смогли три сотни отправить к дворцу. Во-вторых, прибывшие казаки очень скоро поняли, что никакого командования и вообще ничего разумного, у временного правительства нет, и они будут просто расстреляны с кораблей. В-третьих, остальные казаки блокированы (по приказу временного правительства!) в казармах, стоящими в воротах броневиками большевиков. Как показали дальнейшие события, войск, готовых выступить против большевиков в городе хватало. Еще можно было перехватить инициативу, однако, временное правительство не только ничего не предприняло, но, даже, и себя не спасло. Один только Керенский сообразил уехать из Питера в 3-й конный корпус генерала П.Н. Краснова на машине американского посла. Верные присяге и законному правительству, казаки корпуса пошли на Петроград, но в этом случае Керенский им только мешал. «… а потом мы эту сволочь уберем», заверил казаков атаман Каледин, телеграммой с Дона. Казаки руководствовались не приказами Керенского, а директивой от 25 октября Общефронтового казачьего съезда в Киеве « … передайте в полки, чтобы приступили к ликвидации большевистского выступления…»

Однако, директивы рассылать легко, а вот выполнить их часто просто невозможно. На деле, третьим корпусом назывались несколько казачьих сотен. Два 13 и 15 донские полки казачьей бригады, готовые придти на помощь трем полкам в Петрограде и конному корпусу Краснова, не могли выйти из Ревеля - находились под прицелом орудий главного калибра кораблей Балтфлота. Никаких подкреплений от командующего Северным фронтом генерала Черемисина из Финляндии, естественно, не подходило – он помогал большевикам.

26 октября наряду с дру­гими газетами, призывавшими к сопротив­лению большевикам, закрывается казачья «Вольность». Утром 28 октября отряд матросов занял здание совета «Союза казачьих войск», сделал в нем обыск, арестовал ряд его членов и опечатал помещение. Однако, в связи с протестами в донских пол­ках ВРК, не желая обострять отношения с казаками, че­рез несколько часов, освободил помещение, снял караул и выпустил арестованных. Казаков еще боялись.

Донские полки в столице по сути дела были блокиро­ваны революционными войсками, у ворот казачьих ка­зарм стояли броневики - именно поэтому казаки не смогли поддержать юнкеров восставших 29 октября и зверски уничтоженных революционным полками интернационалистов.

О саботаже, что сопутствовал движению З конного корпуса на Петроград, написаны десятки книг. О том, как железнодорожные пути загромождались встречными составами, разбиралось полотно и т. п. известно из школьных программ. Известна и фраза, сказанная казаками П.Н. Краснову: «Все одно, нам одним, казакам, против всей России не устоять». Однако, теперь, когда стало возможным пользоваться и другими источниками, в частности, зарубежными, идея, что казакам противостояла Россия, вызывает большие сомнения. Россия – была пассивна.

Удивительно, как это мы могли верить прежде, и до сих пор повторяем сказку о том, что солдат («Человек с ружьем»), бежавший с фронта и ненавидевший войну, буквально на третий день после этого, героически, бьется за новую власть! Чудовищное дезертирство, какого никогда прежде не знала в Русская армия, началось при временном правительстве, когда бежали из армии «демократической», и, в том же объеме, происходило и из Красной, куда мобилизовывали насильно! Солдаты воевать не хотели!

Разумеется, и рабочих старались вооружить, но вопреки легенде, воевать они не умели, поскольку на всех военных заводах, а таких в Питере большинство, у них было освобождение от призыва – бронь… и не хотели! Например, на знаменитом Ижорском заводе «политическую платформу большевиков» разделяло 0,3% рабочих. Гораздо логичнее предположить, что свергали царя и бежали с фронта одни солдаты, а защищали власть большевиков другие. Вопрос: кто?

Впервые с ними столкнулись казаки генерала Краснова, шедшие на Петроград. Силы казаков были ничтожны. Например: бронепоезд (железнодорожные пути разобраны) и тридцать конных казаков. Когда пять сотен казаков вышли к Пулковским высотам их встретили три полноценных немецких полка, в правильно отрытой, эшелонированной обороне, с артиллерией. Это были: 3-й Кирасирский полк императора Вильгельма (гвардия), взятый казаками в плен в начале войны и находившиеся в лагере около Колтушей, 142 Бранденбургский полк, почти в полном составе, и другие немецкие воинские части. Они исполняли приказ немецкого командования, в случае бунта поддерживать большевиков. Тех, кого щедро финансировала Германия. Пленных немцев готовили к поддержанию мятежей на совесть. Предусмотрено было даже вооружение привычными германскими винтовками, доставленными из Фридрихсшафена на «корабле революции «Ястребе» в числе 12000 стволов и полным боекомплектом. На буксире «Ястреб» вел еще одно большое судно, где, кроме пушек был доставлен «десант революционных матросов». Скорее всего, это те матросы, что на корабле «Алмаз» растерзали командующего Балтийским флотом адмирала Непенина. По воспоминаниям очевидцев, собственный экипаж корабля был заперт в трюмах и в кубрике, а ворвавшиеся матросы не говорили по-русски.

Совсем недавно на русском языке, впервые, опубликована информация о том, что 29 октября, после разгрома юнкерских училищ, около Смольного проходил полевой смотр немецких революционных воинских частей. И что, когда Ленин крикнул им «Да здравствует мировая революция» из монолитных рядов германской армии ответили «Да здравствует император Вильгельм»!

Куда делись эти, неуловимые для историков, немецкие интернационалисты? Они шли навстречу наступавшей германской армии и соединялись с ней, занимая целые районы Украины, Донбасса и др. Однако революционные идеи оказались так заразительны, что именно они принесли их в Германию, где и произошла революция. Тоже самое произошло с революционными венграми и китайцами, которые по возвращении в свои страны, принесли туда и революции.

Только в трех случаях в этой отрепетированной модели произошел сбой. В Польше, где победила буржуазия, в Финляндии, бывшей кузнице русской революции. Здесь власть железной рукой взял блистательный военачальник, дипломат и политик, бывший кавалергард, полковник Русский армии барон Густав Маннергейм и разгромил красных финнов. И чехословацкий корпус, не поддержал большевиков и громил их по дороге из добровольного плена домой, в освобожденную от Австрийского гнета, Чехословакию.

Именно кадровые, боеспособные и хорошо обученные иностранные части и решили судьбу России в Гражданской войне, во всяком случае, на первом ее этапе. Они были монолитны, в них, по определению, невозможно дезертирство, поскольку находились они в чужом государстве, и единственная надежда на возвращение домой, для них - победа новой власти.

Вероятно, успешная опора на полки интернационалистов, (от латышских стрелков до красных китайцев включительно), отчасти, породили в большевиках идею о возможности экспорта революции в соседние страны и уверенность в конечной победе мировой революции, стоившей России миллиардов национальных богатств и миллионов жизней.

Так что легенда о «триумфальном шествии советской власти и всенародной поддержке большевиков» слишком стройна и романтична, чтобы быть правдой. Грядущей кровавой диктатуре народ сопротивлялся. Это сопротивление началось сразу же - в день захвата власти большевиками и было утоплено в крови, сначала в Питере, но и затем во всей России.

1 ноября, после известия о том, что юнкерские восстания в Питере разгромлены, а казачьи сотни и два бронепоезда не могут пройти в город, в Гатчине между революционными войсками и казаками Краснова было заключено перемирие. Казачьи полки спешно уходили в свои области, сохраняя надежду, спасти свои родовые земли, не допустить туда сатанинской власти. Главенство большевиков казаки не признали.

Казачья жизнь кончилась. Казакам настало время умирать. Заполыхала гражданская война.

 

Последнее изменение этой страницы: 2016-07-22

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...