ОКРЕСТНОСТИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА, ПЬЯНКА МУЖА В ЧЕСТЬ ОТБЫТИЯ ЖЕНЫ С ДЕТЬМИ НА КУРОРТ

Их было четверо: сам хозяин, не очень молодой, но вполне «крепкий Розенбом», его аналогичный приятель и парочка молоденьких, искренне влюбленных в материальные ценности королев. Артистов было больше. Я с Петькой Подгородецким и одна очень известная певица со своим многочисленным балетом. Мы с Петькой уже не раз выпивали с хозяином и были, так сказать, желанными гостями. Что же касается других артистов, то их состав постоянно менялся. У хозяина особых пристрастий не имелось: главное, чтобы что-то крутилось, вертелось, пело и подвывало... Праздник как-никак! А праздник он решил устроить не только себе, но и артистам: «Ребята, прошу к столу. Выпивайте, закусывайте, курите...»

При этих словах я накинулся на суши, а Петя замер. Проследив за его завороженным взглядом, я понял, что он уставился на увесистую шкатулку, размером с небольшой принтер, с «волшебной» травой.

— Это только сверху? — В глазах его загорелся нездоровый блеск. Поскольку сундучок все-таки не слабых размеров, поверить в то, что он набит до дна, было невозможно. Нереально. Счастья, по представлениям Пети, так много не бывает! Скорее всего, оно лежит тонким слоем наверху, а внизу... так, чего-нибудь подстелили.

— Почему только сверху? — ухмыльнулся хозяин волшебной шкатулки. — У нас все без обмана!

Где-то в Петиной утробе раздался бурлящий стон восхищения и зависти! Ведь у него такой нет! И ни у кого такой нет! И быть не может! А также предстоящей радости, что хотя бы на сегодня это веселье в его распоряжении. Бери сколько сможешь употребить! Целая гамма чувств слышалась в Петином стоне...

— А может, нам пора на сцену? — поинтересовался я, часа через полтора. Меня уже накрывало.

— Какую сцену? Вы же в доме, — громко заржали гости. — Может, еще курнешь?

— Нет. Я лучше виски. Ну, за присутствующих здесь дам! — Я выпил. Они затянулись. И все же я вышел на сцену. С трудом шевеля языком, произнес парочку монологов, рассказал десяток-другой свежих анекдотов и объявил Петю... Потом объявил еще раз, потому что перед выходом Петя «чуть-чуть выпил на посошок», а, выпив, забыл, куда, собственно, нужно идти... И решил выпить еще «чуть-чуть»... А я снова объявил его...

* * *

...Отыграв вступление, Петя замер. Пальцы остановились на клавиатуре, глаза устремились прямо перед собой, а сам музыкант вдруг превратился в статую. В неожиданно наступившей полной тишине один из гостей возликовал: «Ура! Мы убили Петю!»

— Рано радуетесь! — громко произнес неожиданно оживший монумент и... продолжил песню с той же ноты.

Он замирал еще пару раз. И снова приходил в себя. Я перепил, и мне, в принципе, было все равно. Говорить я уже не мог, а Петя еще функционировал. К счастью, накладки совсем не вызывали раздражения гостей. Им, наоборот, было ужасно весело от того, что Петя курит наравне с ними (монстрами травяного движения). Так что идет турнир на выживание. Интересно, кто кого.

* * *

Спустя еще пару часиков...

— Здравствуйте, дамы и господа. Я рада приветствовать вас в этот прекрасный день, — начала поп-дива. При этом взгляд ее был устремлен куда-то вперед, словно перед ней уходил, растворяясь в темноте, за-полненный до отказа концертный зал «Россия» (а то и «Олимпийский»).

На самом деле перед ней стоял уже наполовину опустошенный столик с едой, за которым сидело двое «убитых» гостей с девчонками. Да еще двое сильно помятых артистов. Все в майках, трусах и тапочках. Только-только вылезли из парилки, тянут дрожащие ручищи за холодным пивом.

Певица, напротив, стойко держалась в концертном костюме и на шпильках: «Я хотела бы в этот торжественный момент исполнить для вас несколько песен...»

— Киса, ты чего? — поднял на нее красные глаза один из гостей, недоумевая над происходящим кретинизмом. — Садись лучше с нами. Выпей, закуси. Не надо петь.

Но киса, несмотря ни на что, решила честно отработать гонорар. Заливаясь соловьем, приплясывая на длинных блестящих шпильках на мягком коврике, она мучилась сама и мучила всех. Ситуация была очень неорганичной. Получалось, что нас словно застали в неглиже, да и раздражало, что она никого перед собой не видит. Могла бы улыбнуться более естественно, сгладить ситуацию, хлопнуть рюмку и сказать «щас спою». Это еще куда ни шло.

«А лучше бы и вовсе ей не петь», — думал я, пока звуки музыки долбили и без того больную голову. Наверное, остальные думали так же, судя по их лицам. Но молчали. Нельзя человека подкалывать, когда он работает. После работы — пожалуйста, оттягивайся. Но выступление не срывай. Тут же совсем иной случай, это вам не пьяная Малиновская. Тут девочка аккуратная, старается. Ну правда: «И прекрасны вы некстати, и умны вы невпопад...»

— Ой, киса, может, ты присядешь? — устало, хлопая после каждой песни, просили гости.

Куда там.

Оттянулись на ней чуть позже: «А ты че с телохранителем-то приехала? Мы его сейчас в сугроб зароем!»

Присутствие телохранителя этой героической рабыни Изауры вызывало шуточную агрессию. Мы же в доме, где вдоль забора по всему периметру стоят автоматчики. От кого она себя защищает? От гостей, которые сидят со своими бабами? Или девочка «включила звезду»? Что тоже глупость. Певица за всю жизнь столько не заработала, сколько здесь за недельную гулянку потратили. Так чего выпендривается?!

* * *

...Впрочем, если говорить честно, все проблемы певицы происходят только от полного непонимания, как себя вести. Она хорошая баба, только ведь наши артисты готовятся к выступлениям на большой сцене, а не на пьянке. Они так и говорят гордо: «Артист должен стоять на сцене!» Доходит до смешного. Однажды заказчики спрашивали у меня, смогу ли я привезти Шатунова. Я изумился: «Неужели нравится?» — «Нет, конечно. Но ностальгия мучает, хочется юность вспомнить...» Ну хочется — дело хозяйское. Раздобыл телефон директора Шатунова, взялся звонить, а тот загнул цену за выход в... тридцать тысяч долларов! «А с какого х... такая сумма, если в клубах он работает за трешку?» — «Так одно дело концерт! И другое — пьянка. Артист должен стоять на сцене!» — было объявлено мне.

Хотя ситуация даже не смешная, а грустная. Если бы это заявляли Элтон Джон или Майкл Джексон, звучало бы весомо. А из наших звезд никто не зарабатывает только на концертах и выпусках дисков. Наши без халтур — протянут ноги. Я давно понял, где в России место артиста, и успокоился. Зовут на заказники — и чудесно, и всем спасибо. Отвечаю взаимностью и пытаюсь быть адекватным. А также видеть и чувствовать, чего на самом деле хотят покупатели. А им часто интереснее увидеть, какие артисты в жизни. И узнать, че там в шоу-бизнесе творится. Люди хотят общения. Им любопытен мир, который от них далек. Однажды в Новый год я всю ночь отвечал на расспросы, кто там наркоман, кто алкоголик, кто голубой, и кто сколько зарабатывает. На сцену мне выйти так и не удалось, но по окончании вечера мне выдали самый большой гонорар в моей жизни, хоть я и не работал.

Однако артистов, с кем можно спокойно поговорить, немного. Каждая мало-мальски значимая персона в нашем шоу-бизнесе начинает при общении «включать звезду». Да так что не подъедешь. А ведь нет на нашей эстраде ни Рода Стюарта, ни Тины Тернер, ни Мика Джаггера, ни Элвиса Пресли. Наша вершина — Пугачева и Киркоров. Но и их в мире никто не знает. Представьте теперь, что какая-нибудь «полуфабрикантка» начинает себя вести словно Марлен Дитрих. Если и протягивает руку, то, как для поцелуя, типа: «Челядь, стройся!»

Меня убивает сама фраза: «Артист должен стоять на сцене». Я так не считаю. Артист должен быть везде. Если я разговорник, то должен уметь не только со сцены вести шоу, но и сидя среди гуляющего народа. Артисты, никогда не садящиеся «за стол», на мой взгляд, заблуждаются насчет себя. Уходят человеческие качества: получается, что есть люди, а есть Артисты; есть смертные, а есть Звезды; есть Таланты и поклонники. Но в России нет никаких звезд. Просто у каждого своя судьба: один в бизнесе, другой поет, третий танцует, но это все — их работа. И люди, которые тебя вызвали, звезды в своей области; возможно, лучшие среди лучших. А артистка, делающая пальцы веером, только сто пятьдесят пятая на своем небосклоне. Жаль, что она об этом не догадывается, а увидеть это не в силах, даже когда публика всячески пытается донести до «звезды» истину. У нее никогда не было живого общения со зрителями, как было у меня или некоторых наших. Работа на улице много дает.

ОДЕССА, ЗАКРЫТАЯ ВЕЧЕРИНКА НА ПЛЯЖЕ, ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ОЛИГАРХА-ЛАЙТ, ДЕНЬ ВТОРОЙ...

Впрочем, иногда бывает наоборот: зрителям вполне хорошо и уютно в своей компании. Им есть о чем поговорить друг с другом, и они бы даже хотели, чтобы никто посторонний их разговоры не слушал. Умный человек все поймет и тактично отойдет в сторонку. Но такое поведение не относится к самым низам шоу-бизнеса. Свойство, часто присущее им, — жадность. Чем ниже уровень артистов, тем больше люди хотят урвать. Я, например, и работая с музыкальной группой, и выступая один с разговорной программой, соблюдал одно правило: никогда не брать с собой на работу ни жену, ни любовниц, ни друзей. Даже в Новый год. Так было и так будет. Людей твой хвост раздражает. И все, чего вы добьетесь, таская приятелей за собой, что вас перестанут звать на работу. Только представьте, приходит выступать группа, а с ними еще столько же человек — группа поддержки. Которая тут же развязно начинает пить и есть с хозяйского стола, словно для них и накрывали. Часто наблюдал, как сидят олигархи и хлопают глазами, пока какие-то бабы в татуировках, с дредами и в джинсе шарят по тарелкам. Отталкивают гостей, накладывая себе куски мяса получше. И никто не понимает, почему тусовка разрослась в два раза.

Самое неприятное, что лишние люди не умеют себя вести. Они пытаются нацепить на себя маску великосветских персонажей. Но они все равно чужие здесь; и не знают, кто есть кто; и как вести себя в обществе, куда случайно залетели. И в этом случае конфликт неизбежен.

Вспоминается одна вечеринка в южном городе...

Охрана поставлена по периметру, и ей строго-настрого наказано пускать только своих. По пляжу после глубокого похмелья идет именинник, одетый как последнее чмо. В шортах, которые как будто только что переделал из брюк, грубо оторвав штанины. С торчащими нитками. В мятой и драной футболке. Но это все равно — он герой праздника, пусть и помятый. А чего ему париться насчет своего вида, приехали только друзья.

И вдруг он на пляже замечает совершенно незнакомую девочку.

Как она пробралась, выяснять ему лень. Ну пусть поест-попьет, много же всего. Все равно недопитое официанты выпьют.

— Девушка! — заявляет он, пытаясь познакомиться. — Вы такая чудесная! Не могли бы вы нагнуться? Хотелось бы посмотреть, как вы смотритесь раком.

— Ты кто такой?! — Она чуть повернула шею, с грацией королевы. Осмотрела его тряпье и выдала: — Пошел отсюда на х..., гопник!

Не говоря ни слова, зачем ему вдаваться в объяснения, он хватает «царевну» за шкирку, подтаскивает к ограждению и выкидывает за него.

Что ему еще оставалось?

Пришла, попила-пожрала на его деньги. Хоть бы не хамила. Впрочем, будь она интеллигентным человеком, просто не поперлась бы без приглашения на чужую тусовку. Она и не догадывалась, что внешний вид людей часто бывает обманчив, потому лучше никому не хамить.

Я понял это еще на заре своей карьеры; как-то в клубе после программы ко мне подходит кое-как одетый человек и сообщает: «Спасибо, мне очень понравилось. И я хотел бы вас отблагодарить». У меня уже язык не шевелится что-то отвечать, да и послать его охота вместе с его «благодарностью». Но все-таки вяло киваю. Он лезет в карман, я понимаю, что, в лучшем случае, подарит рублей сто. А он достает триста долларов. Две сотни мне, а сто просит отдать йогу. Я удивляюсь. Потом ко мне подбегает перепуганная охрана: «Чего он хотел-то?» — «Сказать, что понравилось». Оказалось, он очень авторитетный человек. Просто, зачем ему выделываться в клубе, показывая каждому встречному-поперечному, кто есть кто. Он в себе уверен и не гнет пальцы на каждом углу.