Артикуляционный аспект фонетики

Артикуляционные характеристики звуков определяются в конеч­ном счете возможностями речевого аппарата, который., как известно, представляет собой продукт длительной «очеловечивающей» эволю­ции. Органы, служившие первоначально исключительно для дыха­ния и пищеварения, приобрели, одновременно с перерождением живого существа и возникновением человека разумного, новые — социальные — функции. И дальнейшее их развитие в значительной степени определялось уже именно этими функциями. Добавим, что появление членораздельной речи определенным, хотя и не столь очевидным, образом повлияло также на эволюцию слухового ап­парата человека. Однако потенциальные возможности речевого (а тем более слухового) аппарата значительно шире, чем богатство звуков любого языка. В этом, с одной стороны, можно усмотреть проявление уже упоминавшейся тенденции к экономии языковых средств. А с другой стороны, надо помнить, что фонетика любого языка не ограничивается традиционным набором наиболее распро­страненных аллофонов. Некоторые звуки встречаются чрезвычайно редко, только в особых условиях или даже в отдельных, единичных словах.

Например, для русского литературного языка такими исключи­тельными звуковыми вариантами можно считать щелевой фарин-гальный (в устаревающем произношении слов господи, благои т.п.), глухие плавные (на конце слов вроде вопль, монокль,реестр, отдай),заднеязычные носовые (в словах типа функция,деньги)и т. п.

Кроме того, существует еще особая, так называемая н е ка­ноничная фонетика (термин заимствован из специальной работы А. А. Реформатского — Реформатский 1966). Она объединяет звуки, не входящие в собственно фонетическую систему данного языка, но примыкающие к последней в силу своего использования в речи. (В то же время в других языках эти звуки могут быть вполне каноничными, т. е. там они являются полноправными чле­нами фонетических систем.) Обычная сфера неканоничной фоне­тики — междометия, звукоподражания, «звуковые жесты» и т. п. В частности, в русской речи можно встретить такие экзотические звуки, как губные дрожащие (звонкий вибрант используется в качестве звукового жеста для обозначения ситуации «как холодно!», а глухой — как приказ лошади остановиться; на письме соответ­ственно бр-р-ри тпру!), гортанная смычка, или кнаклаут (например, в разговорном отрицании не-а),образуемые на вдохе щелкающие согласные (например, при выражении сожаления: ц-ц-ц!или в звуковом жесте со значением «пальчики оближешь!»), заднеязычная аффриката (например, при имитации стрельбы в детской речи: кх-кх!и т. п.

Описание всего многообразия артикуляций каноничных и нека­ноничных звуков строится обычно по «топографическому» принципу: указывается, какой активный орган какое место занимает и по отношению к какому пассивному органу. Для большей точности описания учитывается также собственная конфигурация активного органа, динамическое соотношение его частей. Так, переднеязычные согласные по этому признаку подразделяются на апикальные (от лат. apex — 'кончик') — когда артикулирует самый кончик языка, как в англ, t, d, среднеевропейском 1; дорсальные (от лат. dorsum — 'спина') — когда в артикуляции участвует вся передняя часть языка, а кончик опущен, как в рус. с, з, т, д;какуминальные (от лат. cacumen — 'верхушка') — когда загнут вверх весь передний край языка, а спинка прогибается, принимая ложкообразную форму, как в рус. ш, ж, р.Среди дорсальных можно в свою очередь выделять плоскощелевые и круглощелевые (желобковые) и т. д. (Зиндер 1979: 138—149 и др.).

Существует, однако, возможность иного, динамического описания артикуляций — через работу мышечного аппарата. В частности, тщательное изучение строения гортани и особенностей ее функци­онирования позволяет установить и объяснить, кроме тональных характеристик голоса, общие «фонационные» типы речи. А именно: различаются, наряду с нейтральным (нормальным) голосом, еще голос жесткий, скрипучий, расслабленный, придыхательный, дро­жащий и шепот (по С. В. Кодзасову и О. Ф. Кривновой). Все эти фонационные типы обладают своей физиологической спецификой. Например, при шепоте голосовые связки полностью отключаются и звонкие и глухие согласные различаются не признаком участия или неучастия голоса, а степенью интенсивности шума.

Процесс артикуляции речевого сообщения подразумевает акти­визацию всей мышечной системы речевого аппарата, причем от­дельные участки этой системы работают согласованно и взаимо-обусловленно. Так, работа голосовых связок, которая определяет степень участия голоса в конкретном звуке, обусловлена, с одной стороны, центральной (мозговой) регуляцией степени их натяжения, а с другой стороны, — величиной объемной скорости воздушной струи, проходящей через гортань, т. е. практически перепадом давления «над» и «под» связками. А это подсвязочное давление, которое зависит от субъективной громкости произнесения отрезка речи (пик его приходится обычно на слоги, несущие фразовое ударение), со своей стороны, возрастает в ответ на увеличиваю­щуюся напряженность мышц в гортани... Получается круг, взаимная обусловленность артикуляционных факторов, и в результате такие характеристики звуков, как громкость и «вокальность» (участие голоса), оказываются внутренне связанными между собой через физиологию речи.

В верхнем (том, что выше гортани) отделе речевого аппарата важнейшую роль для произнесения звуков играет группа мышц, соединяющая внутреннюю поверхность оболочки языка с костным скелетом. В эту группу входят подбородочно-язычная, подъязычно-язычная и шило-язычная мышцы. Все вместе они обеспечивают общее движение языка по вертикали и по горизонтали. Существует еще вторая группа мышц, отвечающих за форму и положение отдельных частей языка, т. е. за его конфигурацию. Это — верхняя продольная мышца, сокращение которой укорачивает язык и заги­бает его кончик кверху, нижняя продольная мышца, которая, со­кращаясь, «сгорбливает» язык и загибает его кончик книзу, и поперечная мышца, назначение которой — суживать и заострять язык. Причем все эти мышцы в определенном смысле антагони­стичны: сокращение одной требует частичного или полного расслаб­ления другой. Нетрудно соотнести такое «физиологическое», дина­мическое описание артикуляций с обычным, «топографическим». Например, различие в произношении открытых и закрытых гласных основывается на сокращении шило-язычной мышцы: при этом язык втягивается в полость рта и объем последней уменьшается. Другой пример: образование дорсальных согласных базируется главным об­разом на работе нижней продольной мышцы, выпячивающей спинку языка, и т. д.

Знание физиологической природы артикуляции может облегчить процесс усвоения фонетики неродного языка, помочь избавиться от нежелательного акцента. Акцент представляет собой моторную (дви­гательную) инерцию мышц речевого аппарата, обусловленную си­стемой родного языка. Так, по наблюдениям М. Янакиева и других авторов, русские, изучающие болгарский язык, испытывают затруд­нения при произношении аффрикаты [ц*] (например, в слове цял'целый'). Эти затруднения объясняются тем, что при артикуляции данного болгарского звука шило-язычная мышца принимает уча­стие только в первой фазе, а во второй фазе она расслабляется и тем самым позволяет мышечному аппарату подготовиться к произ­несению следующего, открытого звука [а]. При артикуляции же звуков русского языка сокращение шило-язычной мышцы харак­терно для образования всех без исключения мягких согласных и автоматически влияет на характеристику последующего гласного. Отсюда вытекает методическая рекомендация: для отработки арти­куляции болгарского [ц'] следует вначале тренироваться на про­изношении простых мягких (в том числе [с* ]) без участия шило-язычной мышцы.

Акустический аспект фонетики

Артикуляционный аспект фонетики может быть соотнесен со вторым ее аспектом — акустическим (см. § 102). Как показывают современные исследования, нормальное восприятие текста вызывает у слушающего (а также у читающего) определенные артикуляци­онные ассоциации: в мышечной ткани его речевого аппарата воз­никает слабое, скрытое, но экспериментально доказанное возбуж­дение. Таким образом, неразрывное, органическое единство двух аспектов фонетики получает еще одно подтверждение.

В основе акустического аспекта фонетического исследования ле­жит разложение звука на составляющие его частоты и выделение усиленных областей спектра — формант. В частности, для описания гласных достаточно выделения двух формант, которые находятся между собой в пропорциональных, кратных отношениях, т. е. со­относятся как 1:2, 1:4 и т. п. (Формантная характеристика согласных, как правило, более сложна.) Приведем для примера усредненные, «идеализированные» характеристики русских гласных по данным Л. В. Златоустовой (форманты измеряются в герцах):

Однако эти показатели весьма приблизительны, условны. Дело в том, что частотные характеристики звуков речи подвижны, они зависят от индивидуальных особенностей строения речевого аппа­рата, от условий речи, от положения звука в речевом потоке. В этом заключается одна из основных трудностей проблемы автома­тического синтеза и анализа речи: машина хорошо усваивает аку­стические характеристики одного человека, но плохо обобщает речь разных людей или плохо «узнает» один и тот же звук в разных условиях. Существуют некоторые расхождения в формантном «пор­трете» звука и в работах разных исследователей-фонетистов. Так, по данным Г. Фанта, усредненные форманты русского звука [э] — это не 500 и 2000 герц, а 400 и 2000 герц, а по данным Л. В. Бондарко, — 250 и 1500 герц и т. д. Причина этих расхождений в том, что форманты соотносительны с основным, самым низким тоном, а он, естественно, у разных дикторов бывает разным. Спра­шивается, как же мы тогда в повседневном общении не замечаем данных сложностей? Устойчивой акустической характеристикой, по­зволяющей нам отождествлять, допустим, [о ], произнесенное басом, и [о], произнесенное тенором, является само соотношение формант. А именно: для [о] соотношение формант (так же, как и для [а]) должно быть примерно равным 1:2, в то время как для [и] — 1:5 и т. п., причем форманты [о] должны быть в любом случае ниже, чем форманты [а], и компактней, чем форманты [и]. В условиях речевого потока формантная характеристика звука, естественно, претерпевает значительные изменения (поэтому [а ] и [о ] начинают звучать одинаково, [и] начинает звучать как [ы] и т. д.). Если же в речевом потоке устраняется или ослабляется целая полоса частот, то речь становится неразборчивой даже при достаточной громкости (пример — объявления из вокзальных репродукторов).