Категории: ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Замок. Хозяйка. Слуга. Хозяин. Змея и цветок.Постепенно я приучаю вас к мысли о чрезвычайном разнообразии театральных методик, в частности — методик разбора пьесы. Я уже познакомил вас с событийно-конфликтным разбором, с разбором-замыслом, с рассортировыванием лейтмотивных ассоциаций и образов, с анализом текста и подтекста, с обнаружением ритмических и графических структур. Можно разбираться в пьесе, разыгрывая ее в макете, "дирижируя" ее, как музыкальную партитуру, вылепливая из пластилина фигурки ее персонажей, пробуя ее на вкус и на цвет. Однако я не скрываю от вас, что никакая методика сама по себе не дает нам гарантий художественного успеха. К любой методике, чтобы она стала продуктивной, необходимо прибавлять и еще кое-что. Это "кое-что" — режиссерский талан: острый ум, богатое воображение, эмоциональная заражаемость, воля к нечеловеческому труду и победе. А методика может быть какой угодно. Даже вот такой. Баллада о фантастическом замке Высокий замок Инвернес — Мечты моей дитя. Воздвиг я замок Инвернес, Играя и шутя. И пусть реальный Инвернес Известен вам вполне, Но мой печальный Инвернес Дороже мне вдвойне. Есть в вашем замке умный гид, В моем — струна звенит. В ваш входят днем и как во храм, А в мой — лишь по ночам. Вам в замке лекцию прочтут — Три короба наврут, А в мой войдешь — охватит дрожь: Живая Леди тут.
— По ночам, по ночам половицы скрипят под ногами, По ночам, по ночам человечья трепещет душа, Оболгали меня — по ночам, по ночам — оболгали, Я иду сквозь века — по ночам — не спеша, не дыша. Ржавых пятен не тру, — по утру я отмыла их мылом, Я стою на ветру со свечой в коридоре ночном: Все узнать не могу, что случилось потом с моим милым, Все забыть не могу — вот уж десять столетий — о нем. Веселый замок Инвернес — Там зла полным полно, И приведенья Инвернес Освоили давно. Я в легендарный Инвернее Частенько захожу И на коварный Инвернес Задумчиво гляжу. Хожу туда в своих мечтах, Тревожу ветхий прах. Печать молчанья — на устах, И в каждой нише — страх. Вот покатилась голова Мне под ноги сперва, А после вслед за головой Хозяин. Как живой. — По ночам до утра я по залам брожу опустелым, По утрам вспоминаю былого величья слова. Я вслепую бреду, и катится, расставшийся с телом, Как капустный кочан, предо мною моя голова. По ночам, по ночам я ищу ее в брошенном замке, Но ни разу мы встретиться с ней — по ночам — не смогли, Лишь свеча замелькает в оконной решетчатой рамке Да сквозняк принесет пыльный шепот ее издали. Веселый замок — Инвернес, Так много в нем чудес, И грустный замок — Инвернес, Кругом дремучий лес. 2. Баллада о колдовстве и любви Уходила в башню леди На опасные дела, Запиралась в башне леди, Раздевалась до гола. Колдовала леди в башне — Адских кликала гостей, Заводила леди шашни С доброй сотнею чертей. В полутьме мигали свечи И курился мерзкий дым. Свою душу человечью Заложила ледиим. Ты не спрашивай у леди, Дня чего ей колдовство. Очень любит наша леди! Любит мужа своего. Рефрен баллады: В полночь в чаще расцветает Красный папоротник — цвет. Не у всех любовь святая — Иногда в ней адский свет. 3. Баллада о дерзком слуге Я случайно упал со стены крепостной — Так потом говорили девчонке одной, Я случайно сорвался: проклятая власть! — Обернувшись, я видел, кто помог мне упасть. Диги-дон, диги-дон! Диги-диг, диги-дон! Поминает меня Колокольный трезвон. Долго падал я вниз — та стена высока. Жизнь припомнил я всю — от звонка до звонка. Ох, прощался я с нею, паря в небесах! Вопль мой умер, как эхо, в окрестных лесах. Диги-дон, диги-диг! Диги-дон, диги-диг! Никогдане забуду Тот собственный крик. Возле замка я рос средь полей и дубов, Гнал на речку гусей, пас овец и коров, А когда к двадцати подобрался годам, Отвели меня в замок служить господам. Дигя-дон, диги-дон! — Никому не скажу, Как влюбился, дурак, В свою госпожу. В старой башне она затворялась одна, А дорога для всех туда — запрещена. Я нарушил однажды строжайший запрет — К дальней башне пошел на таинственный свет. Я к ней в дверь постучал — Диги-дон, диги-дон! — И увидел бедняк, Офигительный сон: Предо мною нагая колдунья стоит; Эта смуглая грудь, этот царственный вид; Платье рыжих волос золотая волна, — Как в бреду наменя поглядела она. Диги-дон, диги-дон, — Я попался как вор, И в зеленых стазах Свой прочел приговор. ... А с полета того уж прошло много лет — Под стеной ты увидишь мой светлый скелет, Снег и ливни отмыли его до бела, И сквозь белые ребра трава проросла. "Диги-дон, диги-дон" Уж никто не поет, Лишь в глазнице пустой Незабудка цветет. 4. Баллада о раздавленном зайце Бежит автострада ночная Под фары, под маленький свет, Большие дела начиная На Инвернес правит Мак-Бет. Там будущая королева Ждет будущего короля. Дорожные знаки "налево" Налево! Налево! — велят. А гордость толкает направо, Слепая, упрямая страсть; Манит ее звонкая слава, Пьянит ее полная власть. И словно бы прячась от сглаза, Приемник включает герой, И тихая песенка джаза Плывет над родной стороной. С обочины через дорогу Вдруг прянул зайчишка лесной. — Куда же ты, милый, ей-богу? Тебе ли тягаться со мной? Мак-Бет просигналил клаксоном И верхние фары включил, А зайчик, как мальчик спросонок, Вперед по шоссе припустил. Асфальта почти не касаясь, Пластаясь в рывках и бросках, Летит обезумевший заяц, Зажатый у смерти в тисках. В ловушке слепящего света Живое трепещет пятно, И пляшет в глазах у Мак-Бета Дорожное полотно. Дорожные знаки "Налево!", А заяц направо линял, И визг тормозящего гнева Уже ничего не менял. И, хлопнувши дверцей ролс-ройса, Мак-Бет побежал по шоссе — Там жертва пустого геройства Лежала в нездешней красе. В крови, еще теплой и липкой, Лежал он как будто живой... С кривой, невеселой улыбкой Мак-Бет покачал головой, Ногою постукал по шине Лихого коня своего И мысль отогнал о машине, Что так же раздавит его. И снова лететь автострадам Дорожные знаки велят. На заднем сидении рядом Три ведьмы незримо сидят. 5.Баллада о том, как играли супруги: кто будет цветком, а кто будет змеей Шотландская дама с геройским супругом Засели вдвоем за игру вечерком — Досугом они состязались друг с другом: Кто будет змеей, а кто будет цветком. Сказала супругу шотландская дама: — Мой милый, ты будешь змея и цветок, Гляди, как цветочек, наивно и прямо, Свиваясь под ним в ядовитый клубок. Геройский супруг своей даме ответил: — Моя дорогая, май дйа, май лав, Для вас совершить все готов я на свете, Но буду наивным, коль буду я прав. Ползли мимо замка густые туманы, Висела над замком злодейства звезда, И ухали совы. И каркали враны. И кто-то кричал: невермор! никогда! Мадам, прикурив от свечи папироску, Вот так пояснила идею свою: Май диа, май лав, я затрахаюсь в доску, Но будешь ты первым в шотландском краю. Не хочешь — не надо. Я стану змеею, А ты оставайся цветком чистоты... Плыла немота над притихшей землею, И счастье с бедою сходились на ты. Супруг ей ответил: — Зачем нам корона? Мы любим друг друга, — нам власть ни к чему. Он к ней наклонился, как юный влюбленный. Она удивленно прижалась к нему. И были супруги к чему-то готовы, Погасшим костром дотлевал разговор, И каркали враны, и ухали совы, И кто-то кричал: никогда! невермор! Примечания к балладам: К балладе №1. Данная баллада, как и четыре остальных, является образным и эмоциональным комментарием к сцене в целом или к отдельным ее эпизодам. Первая из пяти баллад посвящена месту действия. Ее предназначение — передать читателю (или репетирующему актеру) атмосферу замка Инвернес: а) как бытового, "реального" локуса и б) как "места творчества", то есть репетиционного помещения, в котором предстоит развернуться актерской импровизации. Почему для комментирования избрана одежда баллады? Потому что стихотворная форма, сама ритмика и музыка стиха позволяют и помогают обнаружить структурные элементы сцены — точно так же, как и предыдущие "схемы" (рисунки, чертежи, диаграммы и проч. графические средства анализа — см. параграф 29). К балладе №2. Здесь предпринята попытка частичного истолкования образа героини шекспировской трагедии: а) трактовка характера и исследование пружин ее поведения в начале пьесы и б) вскрытие "подтекстовой ситуации" как гадания, заклинания, магического воздействия; такой анализ снимает проблему произнесения ее монологов (кому и как адресованы оба ее монолога?) и мотивирует, оправдывает условность и патетику пятистопного ямба ритуальными нормами. Обе условности при таком "подтексте" обретают естественность. К балладе №3. Функциональный смысл данной баллады заключается в укрупнении и выделении эпизодического персонажа. Слуга, человек — точка выводится балладой на крупный план. "Крупный план" в театре — это не только физическое увеличение, не только пространственное выдвижение лица или предмета на авансцену (даже в гущу зрителей), но и усиление, интенсификация образных видений, усложнение предлагаемых обстоятельств вокруг персонажа, выпячивание малейших деталей его эмоционального реестра. Пять баллад — это пять укрупненных планов, выдвигающих вперед тот или иной эпизод 5 сцены. К балладе №4. Изображенное здесь происшествие несомненно является "предысторией" вхождения героя в пятую сцену. Но это не все. Поднимается и решается проблема сценического времени. Попадающиеся в этой балладе анахронизмы обусловлены отнюдь не причудами стихотворства, а продуманной и выношенной концепцией единства художественного времени. В этом едином времени мы, люди XX века, как бы сосуществуем с Шекспиром, жившим на рубеже XVI и ХУЛ веков, и с его героями, жившими еще раньше: когда я читаю "Макбета" (или когда вы смотрите его в театре), персонажи пьесы и их автор воздействуют на нас. Они говорят с нами, раскрывая нам свои заветные мысли в монологах и апартах. Они воспитывают и учат нас жить на примере своих удачных и неудачных поступков. Они обогащают и расширяют нашу душу, передавая через века и страны свой опыт переживаний и размышлений. Но если они могут воздействовать на нас (а это, по-моему, не вызывает особых сомнений), то почему мы не можем воздействовать на них? Общение наше, таким образом, становится полным, то есть обоюдосторонним и безграничным. В процессе нашего общения перемешивается и антураж наших жизней: одежда, манеры, лексика, быт, средства передвижения и т. д. и т. п. Они видят и осваивают прелести нашей жизни, мы привыкаем к их "комфорту" и к их "модус вивевди". Отсюда и анахронизмы, которые корректнее было бы называть сознательным разрушением временных границ и барьеров. К балладе №5. Помимо неожиданного настроения, предлагаемого для окраски заключительного диалога супругов Макбет, в данной балладе исследуется очень важный и любопытный феномен расхождения между внешним и внутренним обликом героев, между их "имиджем" и их сущностью. Молва о человеке почти никогда не совпадает со скрытым, запрятанным от посторонних глаз внутренним человеком. Нежный и трогательный Макбет, непривычно мягкая и слабая Леди — его жена — это не лежит на поверхности, это — в глубине. Но это все время подразумевается у нашего великого драматурга. В XVI—ХУЛ веках это было уникальной особенностью Шекспира, в наше время этим даром постигать и изображать тайную положительность отрицательного героя наделены многие выдающиеся писатели, связанные со сценой или с экраном: в первую очередь В. М. Шукшин (Егор Прокудин в "Калине красной"), Александр Вампилов (Зилов из "Утиной охоты") и неизбывная Леди Макбет нашей драматургии —Людмила Петрушевская. В словах и на поверхности — один человек, в глубине и наедине — другой. Где истина, судить не нам. Наст. глава не была М. М. Буткевичем закончена, так же, как не была написана в окончательном виде часть вторая.См. об этом в послесловии "Об авторе этой книга" (Прим. ред.)
Часть третья |
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-08-28 lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда... |