Глава 2 В одну реку не войти дважды. А в болото?

Моя мама всегда очень хорошо относилась к Кириллу. Меня, надо признать, это даже забавляло. И несколько озадачивало, потому что на моем пути встречались мужчины и получше. Правда, не так уж часто и ненамного лучше, но… все-таки. Когда я впервые решилась представить маме своего будущего мужа, то он пришел не с цветами или с бутылкой дорогого вина. Кира принес в подарок будущей теще огромную тыкву, настолько желтую и красивую, что я все время ждала ее превращения в карету. Мы планировали пожениться в октябре, и Кирилл не придумал ничего лучше, как сэкономить на презенте и заодно пристроить часть обильного в тот год дачного урожая. Когда он с милейшей улыбкой вручал маме героиню Хеллоуина, я слегка зажмурилась. В ожидании удара, естественно. Если бы я решила подарить маме тыкву на ее день рождения, к примеру, меня бы выставили из дому. Маме следовало дарить только то, что она хочет. Желательно заранее согласовав с ней цвет и размер. И место, где это лучше всего брать.

– Нечего дарить всякую ерунду, – ворчала она, когда я пыталась объяснить ей, в чем прелесть сюрприза.

– Но ведь тебе будет неинтересно! – отбивалась я.

– А мне не надо, чтобы интересно. Мне надо, чтобы хоть раз в год ты подумала о том, в чем я действительно нуждаюсь, – парировала она.

Я проигрывала в первом же сете. И вот Кира притащил этот дар природы и радостно водрузил на мамин стол. Я сжалась и отошла подальше, чтобы меня не забрызгало, когда мама примется размазывать Кирилла по стене, и вдруг услышала:

– Это же одна сплошная польза. Кирюша, какой вы молодец. А я-то думала, что вы один из этих ее пустых дружков!

– Ну что вы, что вы, – радостно жал ей руки мой будущий благоверный. Будущий благоНЕверный. Мама раскраснелась от удовольствия и битый час рассказывала нам, что и как она будет готовить из этой тыквы.

– Мама, ты же никогда не ела тыкву! – пыталась вставить я.

– И что? Кто в этом виноват? – вопрошала мама.

– Кто? Я, что ли? – удивилась я.

Оказалось, естественно, я. Ведь я не забочусь о матери, не приношу ей тыкву, которая ей так необходима.

– Тебе никогда бы и в голову не пришло купить тыкву, потому что ты не думаешь о моем здоровье! – категорично заявила она.

В общем, Кирилл произвел на маму неизгладимое впечатление. Сразу, с первых минут знакомства, она своим материнским сердцем почувствовала, что Кира – человек, из-за которого я обязательно буду страдать. И страдать не так, как страдала до сего дня. Я никогда не встречалась ни с кем, кто по-настоящему мог бы заставить меня плакать. А Кирилл смог. Конечно же, мамочка сразу его полюбила. И все время, что длился наш брак, она была на его стороне. Даже когда я, вся в слезах, спросила ее, виновата ли я в том, что он трахает нашу кассиршу, она ответила:

– Конечно! Значит, у нее есть что-то, чего нет у тебя. Надо лучше следить за тем, что нравится твоему мужу.

– А что нравилось папе, ты хоть помнишь? – в сердцах ответила я, после чего мама не разговаривала со мной целый месяц. Это был хороший месяц, хоть я и не могла спать без двух таблеток реланиума.

Еще не успев повесить трубку и лечь обратно в свою одинокую постель, я уже пожалела о том, что сделала. Мне вдруг представилось мамочкино лицо, когда я ей скажу, что мы с Кириллом решили помириться. Сколько нравоучений и высокопарных слов выльется на меня!

– Ну и пусть. Зато я буду не одна, – буркнула я, заматываясь с головой в одеяло. Да, я всегда жила потихонечку, выбирая полумеры, и никогда ни в чем не была честной до конца. Зачем мне Кирилл, которого я терпеть не могу? Почему бы мне не найти выход, который действительно что-то изменит в моей жизни? Или я всерьез полагаю, что Кирюшкин храп примирит меня с тем, что Шувалову нет до меня никакого дела?

«Шуваловых на всех не напасешься», – успокоила себя я и закрыла глаза. В то, что утро вечера мудренее, я уже совсем не верила. Как и в другие сказочные изречения типа: «Они жили долго и счастливо».

На этой веселой ноте я отбыла в царство снов. И то ли от безделья и пересыпа, то ли из-за отсутствия витаминов и какого-нибудь кальция мне приснился страшный сон. Он снился мне и прежде и повторялся с некоторой периодичностью. Я стояла с Никой и Кириллом на пустыре около нашего дома и смотрела на кроны деревьев. День красив, нежен и свеж. Голубое небо, легкие перистые облачка, бабочки над одуванчиками – плюшевая рекламная идиллия, не хватает только блондинки с кефиром в руках. Мы стоим и смотрим на всю эту красоту, Кира слегка обнимает меня за плечи, Ника просто что-то рассматривает вдали. И вдруг вокруг начинает происходить что-то странное. Вернее, сначала я даже не могу разобраться, что не так. Просто налетает порыв непонятно откуда взявшегося ветра. И Ника вскакивает, тычет пальцем куда-то в небо и говорит:

– Смотрите! Вот там, что это?

– Где? – не могу понять я, а она тащит меня за руку и кричит:

– Вот там же, что ты не смотришь? Вон же оно, что это?

И вдруг я вижу, как в голубом небе прямо над нашими головами летят, проносятся с огромной скоростью какие-то незнакомые боевые самолеты. И все вокруг темнеет, потому что этих истребителей так много, что они загораживают солнце. Тут и остатки тишины взрываются от гула их двигателей. Мы стоим и смотрим в небо, день по-прежнему прекрасен и свеж, небо все еще голубеет между контурами боевых самолетов. А я стою, оцепенев от смертельного ужаса, и понимаю, что это – последние минуты, которые доживает наша планета. Война, которая еще не началась, уже неотвратима. Все уже случилось, и хоть еще кажется, что есть время, – на самом деле некуда бежать. Нечего делать. Остается только ждать, когда все эти полчища, вся эта армада откроет свои бомболюки и выплюнет на нас свой огнедышащий арсенал.

В этом месте я всегда просыпалась. Интересно, почему сны всегда обрываются, не отработав, так сказать, сюжет до конца? Может быть, я лежала и несколько часов подряд во сне смотрела на бесконечные военные армады в небе, пока наконец Кирилл не позвонил в дверь? В мою настоящую дверь, мой настоящий Кирилл, который решил поскорее откликнуться на мой призыв.

– А? Что? Кто? Кому? – Я села на кровати и почувствовала, как слезы текут у меня из глаз.

Звонок настойчиво звенел. К нему присоединился телефон. Я подняла аппарат, свалившийся от вибраций на пол. Кирилл.

– Алле, ты что так рано? – хриплым голосом спросила я. – Ты где?

– Я у тебя под дверью. Просыпайся давай, сколько можно ждать, – возмутился он. Я сонно огляделась, свела все к единому знаменателю и пошла открывать дверь.

– Ну и видок, мать. Все дрыхнешь? Зачем нужны выходные, если поспать можно и на работе? – весело приветствовал меня Кира.

Он держался естественно, как ни в чем не бывало. Словно бы мы никогда и не ссорились, чтобы теперь мириться. И все же я была рада, что хоть кто-то пришел и вырвал меня из лап третьей мировой войны.

– У меня на работе спать не дадут.

– Надо, значит, менять работу. Тебе нужен свой кабинет, чтобы там дрыхнуть. Или, может, тебе пойти подопытным кроликом в институт сна? Они на тебе Нобелевскую премию сделают.

– Что ты так рано приперся? – прервала я его речь. – Я не ждала тебя раньше обеда.

– Меня ждать не надо. Я всегда сам приду, – мирно ответил Кирилл и снял ботинки. – Кофе сделать?

– Кофеварка сломалась, мы в турке варим, – предупредила я и потянулась, зевнув.

Кирилл был удобен во многих смыслах. Главное, в его присутствии мне не хотелось натягивать черную юбку с отливом, мазать глаза и губы и надевать туфли на высокой шпильке. Кирилл был коренастым, но невысоким. Я была почти одного роста с ним. Мне было наплевать, как я выгляжу и что он думает об этом. Кирилл был обязан плясать от счастья, что я вообще его пустила. Это меня устраивало.

– А что там сломалось? Дай посмотрю, – моментально отреагировал он.

Я же говорю: если не считать его тяги к дурным блондинкам без признаков IQ, он всегда был очень удобен. Человек с тремя недостатками: блондинки (как я уже сказала), нежелание тратить на семью деньги и то, что он нравился моей маме.

– Там пар как-то плюется и не течет вода. Такое ощущение, что все взорвется.

– Наверное, засорился клапан. Дай-ка мне мой набор отверток. – Кирилл с деловым видом прошел на кухню.

Я села рядом и сонно смотрела, как он копается в моей кофеварке. Что ж, подведем итог. Блондинки – это то, что меня больше не беспокоит. Будем честными, я не люблю Кирилла. Мне с ним просто спокойнее. И в следующий раз я буду предупреждать, когда я соберусь домой пораньше. Да и он теперь будет осторожнее, я думаю. Мама. Да, то, что мама воркует с ним, будто он ангел, спустившийся с небес, чтобы обуздать ее непутевую дочь, – это меня бесит. Все верно. Но с другой стороны, что меня в маме не бесит? Такого почти нет. А Кирилл тут ни при чем. И я смогу свалить на него часть моих еженедельных посещений, потому что, к его чести, надо сказать, что во всем, что не касается денег, он вполне заботлив и надежен. Да, деньги давать он не любит. Ну и что? Сейчас я все равно по всем счетам плачу сама. Что изменится, если прибавить сюда его? Зато он притаскивает из своего торгового центра купоны скидок для сотрудников. И чинит то, что сломалось и пришло в негодность.

– Готово, мать. Принимай работу. Всего-то делов на пять минут. Ну, где твой кофе?

– Правда починил? – радостно подняла я голову. Вот вам, опять же, выгода. Кирилл сидел и радостно накапывал нам кофе в чашки. Все-таки он неплох. Да, не принц. Однозначно не принц. И даже не замминистра. Ну и что? Зато я смогу на работе говорить: «Вчера мы с мужем были в гостях…» – Или: – «Муж считает, что я должна больше отдыхать».

Да мало ли! Муж – штука, полезная в хозяйстве, если не навешивать на него излишних ожиданий.

– Спасибо большое, – искренне сказала я, потягивая свой любимый эспрессо.

– Не за что. А где Ника?

– Она была на концерте, осталась ночевать у Нинки. Так что… даже не знаю, чем заняться. Может, поехать куда-нибудь погулять? Погода хорошая, – предложила я.

Сидеть дома с Кириллом я пока не хотела. От его взглядов мне становилось не по себе. Когда у мужчин наступает импотенция? Еще не скоро? Может, можно как-то так помириться с Кириллом, чтобы не поднимать вопрос супружеского долга? Я даже согласна задерживаться на работе, чтоб он мог… тьфу, какая гадость. Нет, ни на что я не готова.

– Надо поехать в магазины. Что-то, я смотрю, у вас продуктов совсем нет.

– Много ли нам надо, – возразила я. Ненавижу проводить воскресенье в закупках.

– Много! У вас вон ни картошки нет, ни лука. Как вы живете, чего едите? Даже масло, и то кончилось!

– Мы худеем, – заявила я.

Кирилл с сомнением осмотрел меня.

– И что это будет? Тебя и сейчас проще застрелить, чем откормить. Давай-давай. Поехали в «Ашан».

– Только обещай, что не будешь там воровать батончики, – заранее предупредила я. Все-таки есть в Кирилле стороны, которые я терпеть не могла. А в остальном, прекрасная маркиза… А еще он хорошо копает землю на даче. И пропалывает тоже отлично. И тыквы, опять же. Нет, все-таки он – кладезь достоинств. Само совершенство. Ангел.

– Не зависай! – подтолкнул он меня к выходу.

Мы погрузились в пучину потребления. «Ашан» бурлил и перетекал из одного отдела в другой. Люди сталкивались друг с другом, сцеплялись тележками, налетали на препятствия и рассыпали продукты по коридорам. Менеджеры магазина с усталыми лицами подбирали товары, отводили потерявшихся детей к стойке администратора и уходили обратно, на бесконечный бой за высокую оборачиваемость продукции. Меня бросало из стороны в сторону, я чувствовала, что задыхаюсь в этом изобилии наименований и ярлыков. Но, как всегда, Кирилл был на высоте. Он держал меня за рукав и протаскивал сквозь ряды, спрашивая коротко:

– Ты это масло берешь? Не бери, оно не по ГОСТу.

– Хорошо, не буду.

– Рыбу мороженую бери только норвежскую.

– Я не люблю рыбу!

– Нике полезно. Девочка растет.

– Ладно, – моментально сдавалась я. – Покупай что хочешь.

– Так, обязательно смотри, чтобы йогурты не были просрочены! – Он деловито читал этикетки и сортировал яркие коробочки, бормоча что-то себе под нос. А я стояла и уговаривала себя, что именно это и есть нормальные семейные выходные.

– Пойдем? – жалобно попросила я. Кирилл, еще явно не собиравшийся покидать стены любимого торгового заведения, внимательно посмотрел на меня, задумался и кивнул.

– Да, не покупатель ты. Что и говорить. Поехали, приготовлю тебе обед.

– Ох, это лишнее, – сказала я, глядя, как Кира выкладывает на ленту около кассы все многообразие набранных продуктов. Включая мешок с десятью килограммами картошки. Нам с Никой такого хватило бы на год, я думаю.

– С вас пять тысяч семьсот рублей, – гнусаво проскрипела кассирша, отрывая длиннющий кассовый чек.

– Не так и дорого, – улыбнулся немного жалкой улыбкой Кирилл. Да, он очень сильно хотел меня вернуть, но не до такой же степени, чтобы платить за продукты. Вернусь я или нет, это еще бабка надвое сказала. А денежки уже с ним.

– Да, я бы наверняка набрала какой-то ерунды, и было бы дороже, – примирительно сказала я и достала кошелек.

– Можешь на меня положиться. Выбирать еду я умею, – радостно заявил Кирилл. И скороговоркой прибавил: – Может, тебе денег надо добавить?

– Нет-нет, не надо, – замотала я головой, поскольку знала, какой ценой ему далась эта фраза.

– Ты уверена? – уточнил он.

Я кивнула, а Кирюшка с преувеличенным энтузиазмом принялся раскладывать продукты по пакетам. Это тоже очень полезная штука. И вообще, от Киры одна сплошная выгода, если не считать того, что я-то хочу от жизни совсем другого. Впрочем, вряд ли я сама знаю, чего хочу. Сейчас мне показалось, что для первого раза мне уже достаточно общения с противоположным полом. Мне стало гораздо лучше, я почувствовала, что одиночество – это совсем не так уж плохо. Захотелось засесть в тишину собственной комнаты, включить сериальчик, то-се.

– Сегодня футбол в семь часов. А до футбола я совершенно свободен, – «обрадовал» меня Кирилл.

Я вздохнула, но спорить не стала. Ведь, в конце концов, я сама его пригласила. Сама и отдувайся теперь. А впрочем, не все так плохо, потому что готовил Кирилл всегда отменно. Ничего изысканного. Но кто от мужчины, тем более от охранника торгового центра, ожидает трюфелей и ягненка в шафрановом соусе? Жареная картошка с лисичками, пенистое холодное пиво, салат «Оливье» – и я была практически очарована. Я лежала на собственном диване с расстегнутыми штанами и тихо млела, переваривая все эти углеводы. Вот оно, настоящее семейное счастье: потягивать пиво около телевизора и молчать, потому что нам не надо слов. У нас их и нет. Нам с Кириллом почти не о чем говорить, но это и хорошо. Мы смотрели КВН в повторе, смеялись над плоскими, отрежиссированными до отвратительности шутками, и было почти хорошо. Почти. Одна маленькая деталь: я не люблю Кирилла. Ну и что, кого это волнует?

– Вкусно?

– Очень, – кивнула я.

Кирилл с нежностью посмотрел на меня:

– Я рад, что ты позвонила.

– Я рада, что ты приехал, – выдавила я в ответ.

– Это здорово, потому что ведь нам было очень хорошо вместе. Я много думал. Я, конечно, большой дурак, что допустил то, что было. Я не должен был даже думать о других женщинах.

– Это да, – не стала я спорить.

– Как известно, что имеем – не храним. – Только Кирилл может с таким глубокомысленным видом выдавать такие чудовищные банальности.

– Н-да.

– Главное, что все можно исправить, – продолжил он.

– Ты думаешь? – усомнилась я.

Пиво приятно холодило губы. Хотела бы я прекратить этот весьма понятный разговор и остаться наедине с… пивом и телевизором.

– Я уверен, – кивнул Кирилл и положил руку мне на коленку.

Ну вот, началось. Кто бы сомневался, что так будет. Кирилл всегда говорит одно, а делает то, что хочет. Я осторожно убрала ногу и сказала:

– Я не уверена, – пожала я плечами. – Я думаю, думаю, думаю… Ты не чужой мне человек, но я не уверена, что смогу все забыть. Это было слишком… слишком отвратительно. Не знаю даже, что сказать.

– Ничего не говори. Мы же никуда не спешим, верно? Я, во всяком случае, тебя не тороплю. Всему свое время. Будем считать, что сегодня был сделан первый шаг. Потом будут и другие.

– Но потом, да? Не сейчас? – Я с надеждой посмотрела на Кирилла. И стала даже сама себе противна за это.

– Да. А сейчас давай просто посмотрим телик, – успокоил меня он. И отвернулся, уставившись в ящик.

Я почувствовала укол совести. Что я, в конце концов, пытаюсь из себя изобразить? От чего убегаю, если прекрасно знаю, чем все кончится? И, кстати, в постели Кира совсем не так плох. То есть очень неплох. Просто прекрасен. Не профессионал, конечно, но и не пять минут вместе с прелюдией, что сплошь и рядом встречается у других. Он – мой ровесник. Молодой и страстный мужчина с потребностями, соответствующими возрасту и полу. И мне всегда это нравилось, во всяком случае, не вызывало никаких возражений. Да, я не замирала от накатившего счастья, когда он прижимал меня к себе. Да и не прижимал он меня к себе особо. Но секс с ним был совсем даже «ничего». До кассирши, естественно.

– Кирилл, знаешь… – начала было я. – Может, мне просто надо больше времени.

– Никаких проблем, – кивнул он.

На его лице было так много терпения и понимания, что моя совесть заколола сразу в нескольких местах. Или это уже не совесть? Ну что такое эта кассирша? Я даже лица-то ее не помню. Я всего в паре шагов от счастливого… нет, от полноценного брака. Двустороннего, с настоящим живым мужчиной, который не напивается в стельку, не дерется, не продает вещи из дома (у моих знакомых бывало и так). В общем, немного пересилить себя, и я снова замужем за вполне нормальным мужиком – чего я ломаюсь?

– Ты мне очень дорог, просто… – Я колебалась между желанием послать все к черту и намерением немедленно поставить точку и вернуть себе мужа. Эти желания совершенно друг другу не противоречили, как ни странно.

– Ты тоже очень мне дорога, – с готовностью откликнулся он. Что ж, его всегда отличала прекрасная интуиция в вопросах собственных перспектив. А тут он прекрасно почувствовал, что ему «светит».

«Знаешь, я согласна», – хотела было уже сказать я, чтобы разом с этим покончить, как вдруг у меня под попой, в глубине кресла, зазвонил мой мобильник. Я приподнялась (что было совсем не так просто после всей этой картошки и всех этих лисичек) и достала аппарат. На табло блистал чей-то неизвестный мобильный номер. Кажется, МТС.

– Алло? – Я ответила, радуясь, что можно прервать столь тягостный для меня любовный процесс хоть на несколько минут.

– Надежда Владимировна? Алло? – раздался смазанный из-за плохой связи голос. Мужской.

– Да, это я.

– Это вас Станислав Сергеевич беспокоит. Вы меня помните? – В голосе прозвучали ехидные нотки.

У меня все упало. Я смотрела на Кирилла, который лениво почесывался, сидя на моем диване. Если бы Шувалов позвонил минут через пять, я бы уже упала в объятия Кирилла. Зачем он звонит? Зачем он опять путает мои серенькие планы на серенькую личную жизнь?

– Я вас прекрасно помню, – стараясь говорить тихо, я отвернулась и вышла на кухню.

– Так же, как и время прихода на работу? – не удержался он.

– Слушайте, неужели же вы и по выходным трудитесь? Могли бы объявить мне выговор в рабочее время, – злобно бросила я.

Злилась я в основном на себя. Я совершенно запуталась. Может, Шувалов звонит мне, чтобы попросить склеить до завтрашнего дня стенгазету? Ну и что, что у нас отродясь не было стенгазет. Он запросто может взять и завести такой обычай. И я повешу трубку и, вместо того чтобы мучительно сходиться с бывшим мужем обратно, буду, лежа на животе, клеить на ватман звезды и раскрашивать их фломастерами. Перспектива вполне заманчивая…

– Алло? Надежда Владимировна, вы где? – раздался громкий голос у меня в ухе.

– Извините, я, кажется, задумалась, – встрепенулась я. – Что вы хотели? Чтобы я склеила стенгазету?

– Какую стенгазету? – помолчав минуту, спросил Шувалов.

Я ухмыльнулась.

– Ну, какую-нибудь. Что-нибудь типа «Ударим стенгазетой по опозданиями и прогулам».

– Хорошая мысль, – засмеялся Станислав Сергеевич. Его смех звучал так, что во мне все перевернулось.

Я облизнула пересохшие губы и повернулась. Взгляд мой уперся в Киру, остановившегося в дверном проходе. Глазами он показывал мне, чтобы я заканчивала разговор. Я кивнула и сказала:

– Что ж, я готова.

– Вы серьезно? – восхитился Шувалов. – Это радует, но я не за этим.

– А зачем? – опешила я.

– Даже не знаю, как сказать. Я хотел бы пригласить вас с Никой погулять в Парке Горького.

– Где? – закашлялась я. Этого предложения я никак не ожидала.

– В Парке Горького. Знаете, аттракционы и все такое. Мне кажется, Нике это понравится. Как вы думаете? Мой сын обожает такие вещи.

– Нике? – Я резко отвернулась. – Да, я думаю, что очень даже.

– Отлично. Тогда я за вами заеду, – обрадовался Шувалов.

– Когда? – изменившимся голосом уточнила я.

– Через час. Устроит?

– Конечно! – фальшивым голосом заверила я его и повесила трубку. И поняла, что я сошла с ума. Да, кажется, я иду на свидание с Шуваловым, хотя и непонятно, почему с Никой. И все-таки при всем том, что эта новость меня радует до каких-то странных приступов в области желудка, надо сосредоточиться и вспомнить, что у меня есть две проблемы. Вернее, три. Первая, это, собственно, Ника, которой вообще-то нет дома. Вторая – что Ника была в этом самом парке не далее как вчера. И третья – самая интересная – что мне делать с моим бывшим мужем Кириллом, который, стоя в дверном проеме, смотрел на меня, ласково улыбаясь. Его-то мне куда девать?