Тема 3. Механизмы адаптации личности к жизнедеятельности

Понимание под адаптацией внутреннего и внешнего приспособления человека к изменениям жизнедеятельности с учетом собственных возможностей и адекватно воздействию окружающей среды, дающее субъективно и объективно положительно оцениваемые результаты изначально предполагает выделение отдельных видов адаптации и свойственных им механизмов.

В самом общем плане различают следующие виды адаптации: физиологическую реакцию гомеостаза, психологическую при изменении условий жизнедеятельности, социально-психологическую при включении в новую группу, профессиональную при включении или изменении условий труда.

Психофизиологические механизмы.

Физиологическая адаптация обеспечивается механизмами, регулирующими поддержание количества раздражителей на приемлемом для человека уровне, иначе для мозга может возникнуть угроза перегрузки информацией. Первый из этих механизмов находится в рецепторах органов чувств, он уменьшает их чувствительность к повторяющимся или длительно воздействующим стимулам.

Тонкая настройка сенсорных процессов предполагает такие два вида сенсорной реакции на стимул, как адаптацию и канализирование информации. Схематично их можно описать следующим образом: каждый рецептор при своем возбуждении посылает сенсорную информацию по цепи синаптических переключений, специфичных для данной сенсорной системы, при этом сигналы передаются на более высокие уровни мозга, подвергаясь на каждом из них дополнительной обработке. После того, как раздражители были преобразованы рецептором в нервные импульсы, они уже не имеют самостоятельного значения и существуют только в виде кода нервных импульсов в специфических сенсорных каналах нервной системы.

Первоначальный сигнал включает изменение окружающей или внутренней среды в «информационный фон», которым человек пользуется для оценки текущего момента. Интенсивная реакция в начале воздействия сигнала затем ослабевает, что облегчает восприятие новых сенсорных сигналов. Такое снижение интенсивности ответа называют сенсорной адаптацией. При этом сильные стимулы способны продлить возбуждение соответствующих рецепторов, затрудняя сенсорную адаптацию, и тогда организм должен принять меры, чтобы изменить ситуацию. (Блум Ф., Лейзерсон А., Хофстедтер Л., 1988.).

Другой регулирующий механизм физиологической адаптации находится в ретикулярной формации. Он вступает в действие в случае более сложной стимуляции, которая улавливается рецепторами, но не столь важна для выживания или деятельности человека в данный момент. Речь идет о габитуации, когда определенные раздражители становятся привычными, т.к. ретикулярная формация блокирует передачу импульсов. Габитуация позволяет легче заметить любое изменение в окружающей обстановке и сконцентрировать на нем внимание (Годфруа Ж. 1992).

История изучения данной проблемы насчитывает более ста лет. Во второй половине XIX века французский физиолог К. Бернар впервые четко указал, что внутренняя среда живого организма должна сохранять постоянство при любых колебаниях внешней среды. “Именно постоянство внутренней среды, — писал он, — служит условием свободной и независимой жизни” (Bernard C., 1945).

Спустя 50 лет американский физиолог У.Б. Кеннон в своей работе «Мудрость тела» (1932) предложил название для “координированных физиологических процессов, которые поддерживают большинство устойчивых состояний организма. Он ввел термин “гомеостазис” (от греч. homosis — одинаковый и stasis — состояние) - способность сохранять постоянство - и фундаментально обосновал идею К. Бернара о саморегуляции постоянства внутренней среды организма, ее веществ и процессов, защитных реакциях и автоматизме работы внутренних органов.

У. Кеннон считал, что независимость индивидуума от непрерывных изменений внешних условий обеспечивается работой гомеостатических механизмов. Вегетативная нервная система осуществляет общее регулирование путем небольших сдвигов в активности двух своих в целом сбалансированных отделов — симпатической и парасимпатической нервной системы, что приводит к преобладающему влиянию того или другого отдела. Каждый из этих отделов имеет сенсорный компонент, воспринимающий различные физические или химические внутренние факторы, и эффекторный компонент, производящий изменения, необходимые для поддержания постоянства внутренней среды. Эндокринная система регулирует деятельность внутренних органов через посредство гормонов. И вегетативная, и эндокринная системы функционируют так, будто их целью является поддержание некоего «заданного уровня» для каждого физического или химического параметра внутренней среды. Эти системы возбуждают или затормаживают различные физиологические функции, чтобы свести к минимуму отклонения отдельных параметров, несмотря на значительные колебания условий окружающей среды.

Большой вклад в понимание того, как связана работа мозга и организма человека с психологическими явлениями и поведением, внес И.М. Сеченов. Психические явления, по мнению этого ученого, — обязательный компонент любого поведенческого акта, представляют собой своеобразные сложные рефлексы (Сеченов И.М., 1952). Идеи Сеченова развил в своей теории физиологических коррелятов психических явлений И.П. Павлов. Понятие условного рефлекса, введенное в этой теории, предполагает появление длительных адаптивных изменений и даже включенность вегетативной нервной системы в адаптационный процесс. Условный рефлекс в определенной мере трактуется как реакция адаптивного характера (Павлов И.П., 1951, т. 3). Учёный впервые представил условные рефлексы как воплощение общебиологического закона приспособления организма к среде. «В этом феномене нет ничего, кроме точной связи элементов сложной системы между собой и всего их комплекса с окружающей обстановкой», — писал он в тезисах выступления на Международном медицинском конгрессе в Мадриде в 1903 году.

Между тем классическая рефлекторная теория не учитывала внутренних побудительных сил организма и личности, человек рассматривался как некий робот, лишённый воли, инициативы, самостоятельности. Этот подход к адаптационному процессу критиковался еще при жизни И. П. Павлова другим отечественным психофизиологом Н.А. Бернштейном, который писал: «Жизнедеятельность каждого организма есть не уравновешивание со средой и с падающим на него с ее стороны потоком стимулирующих воздействий (как полагал И.П. Павлов и его последователи), а активное преодоление среды, определяемое уже обрисованной раннее моделью потребного ему будущего». (Бернштейн Н.А., 1966). Учёный доказал, что даже простое движение, приобретенное при жизни, не говоря уже о сложной человеческой деятельности, и поведение в целом не может быть выполнено без участия психики. Наивысший уровень регуляции, по его мнению, обязательно связан с сознанием человека и является ведущим. Подчиненные ему нижележащие уровни он назвал фоновыми. С точки зрения ученого, эти компоненты обычно остаются за порогом сознания (Бернштейн Н.А., 1966).

Американский психолог К. Халл, объясняя, каким образом организм приобретает и совершенствует способы взаимодействия с окружающей средой, рассматривал его как саморегулирующуюся систему со специфическими механизмами поведенческой и генетико-биологической регуляции. Эти механизмы поддерживают оптимальные условия физического и биохимического равновесия в организме и включаются в действие, когда оно нарушено. В основу теории К. Халла положен ряд постулатов, вытекающих из имеющихся к тому времени знаний по физиологии организма и мозга человека, многие выводы его теории нашли экспериментальное подтверждение (Hull C.L., 1952).

К аналогичным взглядам пришел и ученик И.П. Павлова П.К. Анохин, который предложил модель организации и регуляции поведенческого акта, включающую в себя основные психические процессы и состояния и получившую название модели функциональной системы.

На схеме функциональной системы под названием «обстановочная афферентация» представлена совокупность разнообразных воздействий, которым подвергается человек в той или иной ситуации. Многие связанные с ней стимулы могут оказаться несущественными, и только некоторые из них вызовут ориентировочную реакцию. На схеме они обычно представлены под названием «пусковой стимул» (Анохин П.К., 1979).

Прежде чем вызвать адаптивную активность, обстановочная афферентация и пусковой стимул должны быть восприняты человеком, то есть субъективно отражены в виде ощущений и восприятий, взаимодействие которых с прошлым опытом порождает образ. Сформировавшийся образ соотносится с мотивацией и информацией, хранящейся в памяти, что приводит к принятию решения, к возникновению в сознании человека плана и программы поведения: несколько возможных вариантов действий, которые в данных условиях и при наличии заданного пускового стимула могут привести к удовлетворению имеющейся потребности.

Ученый полагал, что в центральной нервной системе ожидаемый итог действий изначально представлен в виде своеобразной нервной модели — акцептора результата действия, и с самого начала выполнения адаптивного действия в его регуляцию включается воля.

П.К. Анохин счёл недостаточной классическую рефлекторную теорию для оценки поведения человека и ввёл понятие опережающего отражения и внутренней активности, функционально обеспечиваемых корковым аппаратом акцепторного действия. (Анохин П.К., 1979).

Поскольку основой протекания психических процессов являются функциональные системы, каждое звено которых соотносится с определенной структурой мозга, обеспечивающей специфическое физиологическое условие (фактор) протекания психического процесса, постольку речь фактически идет о психофизиологической функциональной системе, в которой на основе физиологических условий работы отдельных звеньев или соответствующих им зон мозга обеспечивается возникновение и формирование определенных психических качеств. Сочетаясь, эти качества, в свою очередь, создают предпосылку для формирования психологических условий, которые становятся основой для последующего протекания высших психических функций. В составе психофизиологической функциональной системы действуют, таким образом, структуры мозга, физиологические условия работы которых приводят к появлению психических качеств, а сочетания последних становятся психологическими условиями (факторами), лежащими в основе работы собственно психических функциональных систем.

В нейропсихологическом синдромном анализе физиологическое условие (фактор) и определенное психическое качество оказываются в изоморфном отношении: условию соответствует качество, но возможна ситуация, когда стойкие психологические конструкты, представляющие собой сочетание ряда психических качеств, выступающие как звено психофизиологической функциональной системы, уже не соотносятся изоморфно с конкретными физиологическими условиями. Наличие физиологических условий является необходимым, но не достаточным для объяснения психической феноменологии. Можем ли мы сказать, какое физиологическое условие лежит в основе ценностных ориентаций человека? Очевидно, что ценностный аспект отражения, если его рассматривать как один из факторов психической деятельности, — одно из звеньев психической функциональной системы, которое формируется из сочетания ряда психических качеств, образуя новое психологическое, а не физиологическое условие (фактор). Соответственно, отдельные психические качества связаны с физиологическими условиями работы отдельных зон мозга, то есть являются результатом работы психофизиологической функциональной системы.

Можно предположить, что существует иерархия функциональных систем: физиологических, психофизиологических, психических — где первые обеспечивают нормальное функционирование организма, вторые на основе нормального функционирования различных блоков центральной нервной системы обеспечивают формирование отдельных свойств и качеств психического, а третьи на основе этих отдельных свойств и качеств обеспечивают функционирование психики субъекта как целостного образования. Каждый нижележащий уровень является базовым для вышележащего, в нем как бы накапливаются признаки, выступающие условием (фактором) для работы следующего уровня. Наконец, на социально-психологическом уровне субъект как носитель определенной психической сущности может выступать как условие (фактор) функционирования системы социальных отношений.

Механизмы адаптации, рассмотренные выше, предполагают, таким образом, учитывать наличие в психологическом анализе адаптации ряда основных принципов. Первый принцип — уровневая организация адаптации, то есть реализация адаптации на разных уровнях, где каждый уровень обладает собственной спецификой. Второй — полифункциональный состав структуры адаптации: на каждом уровне реализуются функции отражения, действия, эмоционального регулирования. Третий — оптимальность структуры адаптации, по которой конкретный структурный состав адаптивного поведения формируется с учётом оптимального, наиболее приемлемого для субъекта способа достижения полезного конечного результата в имеющихся условиях.

Согласно этим принципам, в основе разных видов адаптивного поведения на каждом уровне лежат разные функциональные системы и соответственно разные условия и факторы. При анализе адаптации мы будем иметь дело с системами физиологических, психофизиологических, психологических факторов, и описание адаптации на разных уровнях будет соотноситься с той или иной системой факторов. Психологическое описание адаптации в первую очередь связано с анализом психофизиологических и психологических систем, которые можно определить в широком смысле как конкретные проявления способности высокоорганизованной материи взаимодействовать с окружающим миром. Каждый отдельный фактор выступает как свойство, способность к отражению определенных признаков, характеристик окружающего мира или к реагированию на определенный признак, характеристику. Такое отражение и реагирование являются результатом специфического функционирования отдельных структур мозга (психофизиологические факторы) или результатом аналитико-синтетической деятельности, опирающейся на функционирование ряда структур мозга (психологические факторы). Существенный вклад в исследование условно-рефлекторных физиологических механизмов адаптивного поведения целостного организма на нейронном уровне внёс Е.Н. Соколов (1981).

Изучение физиологических регуляторных механизмов адаптации имеет большое значение для решения прикладных проблем психофизиологии, медицинской психологии, педагогической психологии, эргономики и других разделов психологии, так как именно эти механизмы повышают устойчивость организма к неблагоприятным факторам. Адаптационные реакции организма на воздействие сильных раздражителей (стрессоров) имеют ряд общих неспецифических черт и объединяются в адаптационный синдром. Функциональные состояния, развивающиеся под действием стрессоров, получили название стресса.

Понятие стресса впервые применил для описания реакции организма на все виды биологических раздражителей биолог и теоретик медицины Г. Селье в своей работе «Стресс» (1950): «Стресс есть неспецифический ответ организма на любое предъявленное ему требование… С точки зрения стрессовой реакции не имеет значения, приятна или неприятна ситуация, с которой мы столкнулись, — писал Г. Селье, — имеет значение лишь интенсивность потребности в перестройке или в адаптации. Специфические результаты двух событий — горе и радость — совершенно различны, даже противоположны, но их стрессорное действие — неспецифическое требование приспособления к новой ситуации — может быть одинаковым».

Стресс, таким образом, — не результат повреждения и не просто нервное потрясение, его невозможно избежать, полная свобода от стресса означает смерть. Теоретические предположения подтвердились в ходе лабораторных экспериментов с животными. Обнаружилось, что воздействие химических реагентов, резкие температурные воздействия, инфекции, травмы, кровотечения, нервное возбуждение и многие другие раздражители воспроизводят в эксперименте «синдром болезни», поддающийся количественной оценке.

Эта реакция была впервые описана в 1936 году как «синдром, вызываемый различными вредоносными агентами», впоследствии получивший известность как общий адаптационный синдром или синдром биологического стресса.

В развитии вышеназванного синдрома Г. Селье выделил три этапа:

Реакция тревоги. Организм меняет свои характеристики под влиянием стресса. Но сопротивление его недостаточно, и если стресс сильный, может наступить смерть.

Фаза сопротивления. Если действие стресса совместимо с возможностями адаптации, то организм сопротивляется ему. Признаки тревоги практически исчезают, уровень сопротивления организма становится значительно выше обычного.

Фаза истощения. После длительного действия стрессора, к которому организм приспособился, постепенно истощаются запасы адаптационной энергии. Вновь появляются признаки тревоги, но теперь они необратимы и организм погибает.

Г. Селье считал особенно важным следующее обстоятельство ввиду его большого практического значения: трёхфазная природа общего адаптационного синдрома показала, что способность организма к приспособлению, или адаптационная энергия, имеет предел. Продолжительность периода сопротивления зависит, по мнению автора концепции, от врождённой приспособляемости организма и от силы стрессора, затем наступает истощение. Г. Селье сравнил три фазы общего адаптационного синдрома со стадиями человеческой жизни: детством (с присущей этому возрасту низкой сопротивляемостью и чрезмерными реакциями на раздражители), зрелостью (когда происходит адаптация к наиболее частым воздействиям и увеличивается сопротивляемость) и старостью (с необратимой потерей приспособляемости и постепенным одряхлением), заканчивающейся смертью.

Причины истощения и методы измерения адаптационной энергии ученым установлены не были, однако позже были выявлены биохимические реакции, структурные изменения и нервные реакции. Успешно изучалась также роль гормонов в реакциях стресса. Острая фаза первоначальной реакции тревоги в ответ на стрессор характеризуется экстренным выделением мозговым веществом надпочечников адреналина, вызывающего учащение сердцебиения, подъём артериального давления и так далее. Для поддержания гомеостаза, то есть стабильности организма, важна ось «гипоталамус — гипофиз — кора надпочечников». Стрессор возбуждает гипоталамус, а через него — гипофиз, который выделяет в кровь адренокортикотропный гормон (АКТГ), под влиянием которого внешняя корковая часть надпочечников вырабатывает кортикоиды, что приводит к сморщиванию тимуса (вилочковой железы) и многим другим сопутствующим изменениям — атрофии лимфатических узлов, торможению воспалительных реакций и продуцированию сахара (легкодоступный источник энергии). Другая типичная черта стрессовой реакции — образование язвочек пищеварительного тракта.

То обстоятельство, что один и тот же стрессор может вызвать различные по степени тяжести реакции у разных людей, Г. Селье связал с факторами обусловливания. К «внутренним» факторам обусловливания он отнёс пол, возраст, генетическое предрасположение. К «внешним» факторам — приём лекарственных препаратов, гормонов, диету. Каждый вредоносный агент обладает и стрессорным, и специфическим действием (типичным для каждого агента). Однако ответ организма зависит не только от этих двух действий раздражителя. Играет роль и реактивность организма, меняющаяся в зависимости от внутренних и внешних условий. Всякое воздействие окружающей среды с точки зрения этой концепции вызывает какую-то степень стресса, поскольку предъявляет организму требования к адаптации. В свою очередь, стресс участвует во взаимодействии со средой, и его воздействие может быть благотворным или губительным, в зависимости от того, усиливают или ослабляют воздействие окружающей среды биохимические реакции, присущие стрессу.

Многолетние исследования психофизиологами сложных биохимических механизмов, обеспечивающих гомеостаз, позволяют выделить два основных типа реакций: синтоксические и кататоксические ответы.

Синтоксические (от греч. sun — вместе) агенты действуют как тканевые транквилизаторы, создают состояние пассивного терпения, то есть мирного сосуществования с раздражителями.

Кататоксические (от греч. cata — против) агенты химически стимулируют синтез разрушительных ферментов, которые активно атакуют раздражитель.

К наиболее эффективным синтоксическим агентам физиолог отнес гормоны-кортикоиды типа кортизона и его производных. Физиологическая реакция организма в виде гомеостаза обеспечивает, таким образом, использование резервов поверхностной и глубокой адаптационной энергии. Первую пополняют за счёт сна и отдыха. Резерв же глубокой адаптационной энергии детерминирован генетически, полное её истощение влечёт старение вследствие необратимых биохимических и структурных изменений организма: отложение нерастворимых биохимических соединений (например, кальция) в артериях, суставах, хрусталике глаза; потерю невосполнимых тканей мозга, сердца и замещение их рубцами.

Необходимо заметить, что как истинный физиолог, Г. Селье придерживался позиции, по которой естественный механизм сопротивления организма воздействиям среды вполне отвечает требованиям его природы. Если же требования завышенные, автор концепции стресса посчитал должным регулировать и поддерживать гомеостаз с помощью ферментов, бактериальных препаратов или других химических веществ и обозначил такой регулируемый извне процесс термином «гетеростазис» (от греч. heteros — другой, stasis — состояние, положение).

На наш взгляд, заслуга Г. Селье заключается в том, что он доказал неспецифичность стресса и вплотную подошел к понятию универсальности общебиологических процессов. В частности, он выдвинул гипотезу о связи субклеточных структур всех живых организмов с законом самосохранения и как следствие с естественными принципами поведения в повседневной жизни. Мыслительным барьером на пути к полному пониманию современных ему взглядов на стресс и дистресс стало тесное переплетение специфических индивидуальных реакций организма и личности с неспецифическими.

И, подобно К. Бернару, У. Кеннону, И.П. Павлову, Г. Селье вышел при исследовании процесса адаптации и общего адаптационного синдрома на психологическую этиологию стресса личности, цели деятельности человека, его чувства, социальные характеристики и даже сформулировал своеобразный «кодекс поведения», помогающий избежать излишнего стресса и ускорить адаптацию. Однако, в отличие от его же физиологической и биохимической концепции общего адаптационного синдрома, этот свод рекомендаций и правил был основан не на научных фактах, а на интуитивной или традиционной вере в религиозные и философские каноны (Селье Г., 1959, 1964, 1967, 1973, 1982).

Научно-технические достижения конца XX века помогли психофизиологам глубже приникнуть в природу регуляции психических процессов. Многолетние исследования Н.А. Аладжаловой выявили адаптивную роль медленноволновой биоэлектрической активности головного мозга. На примере функции внимания обнаружено влияние сверхмедленной активности на границы функционирования быстрой колебательной системы, играющее приспособительную роль (1979).

Новые возможности в исследовании адаптационных процессов появились вместе с космическими технологиями. Так, С.И. Степанова, обращая внимание на диалектику адаптации, в ряде работ проводит анализ основных психофизиологических механизмов адаптации человека к неблагоприятным условиям космоса и приходит к выводу об их ритмической основе, являющейся следствием взаимодействия антагонистических начал (Степанова С.И., 1977, 1986).

Изучая высшие формы психического отражения, ученые априори исходят из существования нейронных коррелятов, сформировавшихся в филогенезе эволюционным путем, однако далеко не все характеристики приспособительного поведения могут найти объяснение в рамках биологических детерминант.

Психологические механизмы адаптации.

Многочисленные теоретические и экспериментальные исследования отечественных и зарубежных психологов дают возможность обозначить три основных уровня взаимодействия человека со средой, базирующихся на трёх уровнях психического отражения:

— сенсорно-перцептивный;

— уровень представлений (вторичных образов);

— вербально-логический;

Сенсорно- перцептивный уровень является основой приспособительных механизмов индивида к изменениям внешней среды. Известно, что зрительное, слуховое, тактильное восприятие не сводится к простой регистрации стимула органами чувств, восприятие—это активный процесс интерпретирования сенсорной информации. При появлении нового стимула многие существа, включая человека, демонстрируют комплекс связанных между собой реакций, выполняющих функцию концентрации внимания на новом событии, — ориентировочную реакцию. Обычно эти реакции включают в себя прерывание текущей деятельности, ориентирование рецепторов (зрительных, слуховых и т.п.) в направлении нового стимула и ряд характерных физиологических изменений (например, частоты сердечных сокращений). Этот набор реакций прост, но его адаптивное значение весьма велико, поскольку он представляет собой средство автоматического направления внимания на все новое, что происходит в среде.

Как правило, ориентировочные реакции сопровождаются мелкой или крупной моторной активностью. Скажем, содрогание стен во время землетрясения в районах, не относящихся к сейсмоопасным, вызывает универсальные зрительные и слуховые ориентировочные ориентировочные реакции, сопровождающиеся поиском источника вибрации. А поскольку поиск не приносит ответа, возможна дезориентация, то есть нарушение адаптации на сенсорно-перцептивном уровне.

При продолжительном воздействии стимула возможна габитуация: ориентировочная реакция ослабевает или совсем угасает (ретикулярная формация перестает «пропускать» в кору головного мозга привычные сигналы), если они не являются жизненно важными.

Синестезия позволяет объединить все ориентировочные реакции в целостную систему, обеспечивающую гомеостаз.

Несмотря на явную биологическую детерминацию, перцепция изначально несет в себе потенциал избирательности по отношению к социальным факторам или условиям, который приобретает направленность в процессе социализации в рамках определенной культуры и суживает восприятие, концентрируя внимание на социально и культурно приемлемых вариантах поведения.

Второй уровень взаимодействия — уровень представлений, к которому относится широкий круг психических процессов, важнейшие из которых образная память и воображение. Формирование представления — новая ступень в прогрессивном взаимодействии человека с окружающим миром на уровне когнитивных процессов.

В результате многократного воздействия одного стимула одной и той же категории происходит селекция признаков по степени значимости, отделение значимых стимулов от фона, появляются элементарные обобщения, абстракции и возможность мысленно оперировать с объектом независимо от фона. Происходит изменение структуры образа стимула, воздействующего на человека, сопровождающееся схематизацией. Существенной особенностью этого уровня взаимодействия является возможность как бы «выхода» за пределы наличной (актуальной) позиции (Сурков Е.Н., 1982). Уровень представлений имеет, по нашему мнению, решающее значение при формировании «когнитивных образований», необходимых для любой деятельности.

Для адаптации представляется важным накопление в памяти ресурса—опыта поведения при изменении внешних или внутренних условий жизнедеятельности. Особую ценность этот ресурс приобретает в том случае, когда обобщенные способы реагирования возможно экстраполировать на широкий круг аналогичных ситуаций, формируя тем самым, например, приемы выхода из экстемальных ситуаций, стресса, конфликта и т.п.

Третий уровень взаимодействия человека с окружающей его средой базируется на вербально-логическом уровне, речемыслительном процессе. В отличие от первых двух уровней, это уровень понятийного отражения и рационального познания. Взаимодействуя с окружающим миром на этом уровне, субъект оперирует понятиями и логическими приёмами, сложившимися в историческом развитии человечества, в которых зафиксирована общественно-историческая практика. Здесь как бы раздвигаются ограниченные рамки индивидуального опыта, в него включается огромный багаж знаний, накопленных человечеством.

Достаточно часто сенсорно-перцептивный уровень и уровень представлений противопоставляются рациональному, но в реальном взаимодействии человека с окружающим миром они органически взаимосвязаны.

Процесс адаптации как приспособления человека включает в себя, так или иначе, все уровни взаимодействия. И всем перечисленным уровням свойственно наличие антиципационных процессов, то есть опережающего отражения стрессового воздействия среды. Однако на сенсорно- перцептивном уровне антиципация ограничена рамками актуального текущего действия. На уровне представлений (вторичных образов) появляется возможность антиципации в отношении потенциальных действий, а на вербально- логическом уровне антиципация достигает своего наиболее полного проявления, обеспечивает планирование деятельности в целом, возможность свободного перехода от настоящего к будущему и прошлому и так далее.

Формирование антиципации изучалось П.К. Анохиным, Б.Ф. Ломовым и Е.М. Сурковым, У.Найссером, Х. Люютиненом.

П.К. Анохин исследовал и описал антиципацию как опережающее отражение, имеющее нейронный коррелят — акцептор действия (1979). Б.Ф. Ломов и Е.Н. Сурков в своей работе «Антиципация в структуре деятельности» (1980) рассмотрели антиципационные процессы на различных уровнях отражения человеком действительности.

Х. Люютинен опубликовал ряд работ («Психофизиология антиципации» и другие), посвященных изучению взаимосвязи активации вегетативной и соматической нервной системы в процессе антиципации, им экспериментально доказано, что физиологический эраузал (изменения, предшествующие появлению стимула, стрессора), который можно наблюдать благодаря многочисленным физиологическим индикаторам, проявляется в специфике ответных изменений уже в период, предшествующий воздействию, на который субъект направляет своё внимание. Эта специфичность рассматривается Х. Люютиненом как критерий для определения эраузала в качестве формы антиципации (1986). Работы финского учёного выявили, таким образом, сложную структуру ориентировочной активности: неспецифические физиологические изменения — ориентировочную активность, описанную Е.Н. Соколовым (1981), и специфичные физиологические изменения (эраузал). При этом и те, и другие физиологические реакции проявили в исследованиях Люютинена тенденцию к угасанию. Однако специфичность изменений возрастала по мере роста информации испытуемых о предполагаемой ситуации и полностью соответствовала ожидаемым условиям деятельности.

Подобные тенденции свидетельствуют о возможности появления отчётливых антиципационных (предвосхищающих и опережающих воздействие среды) изменений на сенсорно-перцептивном уровне, обусловленных когнитивными схемами.

Вероятность антиципации обеспечивается, во-первых, получением информации, специфицирующей адаптивные схемы, релевантные физической среде. По всей видимости, она представляет собой общие для большинства живых организмов признаки изменения окружающей среды (динамика светового дня, температуры окружающей среды и т.п.), ведь адаптивные механизмы сформировались в результате эволюции. Во-вторых — присутствием социального опыта, и здесь спецификатором избирательности восприятия информации служит как общий для всех опыт, установленный культурой, так и субъективный опыт индивида, преломленный опять же через общественные представления о человеке, его отношениях с другими и обществом в целом. Немаловажно и то, что опыт, играющий роль селектора информации, может быть целесообразно изменен контактом с окружающим миром.

У. Найссер писал, что такой отбор релевантной информации предполагает, что «…человек с одной стороны, не является совершенно свободным в том смысле, что он не может действовать полностью по своему усмотрению, а с другой — что он не является послушным орудием среды». Автор ввел понятие перцептивного цикла, предполагающего активное предвосхищение событий на основе существующих схем и последующую модификацию этих схем в процессе сбора информации. В этом циклическом взаимодействии особенно важную роль он отвел движениям субъекта (1981).

В отечественной психологической литературе анализ роли переработки информации в процессе адаптации опирается на работы Б.Г. Ананьева, Б.М. Величковского, Л.М. Векслера, А.В. Запорожец, В.П. Зинченко, А.Н. Леонтьева, Б.Ф. Ломова, М.С. Роговина и созданной на их основе теории перцептивных действий. Общественно-историческое происхождение высших форм отражения действительности, на основе которых строится приспособление к изменениям, свидетельствует о влиянии предыдущей деятельности на антиципацию и механизмы адаптации в целом.

Вышесказанное позволяет говорить о когнитивных составляющих механизма адаптации, которые осуществляют поиск, оценку релевантности, отбор и переработку информации, способствующей приспособлению к актуальным изменениям и предвосхищению перемен в будущем. Очевидно, когнитивные схемы физиологического уровня настраивают биоритмы человека, делая их циклическими. И они же, в других обстоятельствах (профессиональная деятельность) делают человека аритмиком.

Особую роль в когнитивных механизмах адаптации играет субъективная оценка ситуации, зависящая от персонального познавательного стиля. Дело в том, что именно он определяет меру освоения разных способов постановки и решения проблем, взаимодействие разных модальностей опыта переработки информации о собственном окружении, понимание других субъективных «порядков правды», открытость субъекта по отношению к внешним и внутренним источникам информации, а также меру сформированности непроизвольного интеллектуального контроля как фактора регуляции психических состояний.

В этом смысле представляют интерес эпистемологические стили — индивидуально-своеобразные формы познавательного отношения к окружающему миру и самому себе как субъекту познавательной деятельности. Дж. Росс отмечал, что у каждого человека существует некоторое субъективное пространство, в рамках которого он осмысливает события и которое может быть описано тремя измерениями: 1) степень концептуализации (события переживаются как дифференцированные на части, знания быстро оформляются в слова и легко коммуницируются, суждения дискурсивны и обоснованны, либо наоборот—события переживаются как недифференцированное целое, знания с трудом вербализуются, доминируют интуитивные догадки); 2) степень теоретизации (абстрактный подход, либо опора на факты); 3) степень экстенсивности (охват множества фактов, многообразные интересы — концентрированные интересы, небольшое число фактов) (2000).

Ригидное сочетание тех или иных измерений (психоэпистемологический профиль) приводит к барьерам между человеком и реальностью, поскольку ограничивает представления о действительном мире и приводит к появлению специфических субъективных критериев оценки истинности происходящего, зачастую весьма далеких от действительности.

Субъективная оценка как когнитивный фактор вплетена в механизм адаптации, поскольку участвует в определении ситуации, требующей адаптации, как стрессовой. Тем самы<