Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






КРИТЕРИЙ 1.Искажение сути правосудия и смысла судебного решения как акта правосудия.

Насколько сложным является раскрытие данного критерия фундаментальности нарушения законадля теории уголовного процесса, настолько же оно значимо для правоприменительной практики.

Правосудие представляет собой деятельность суда, составляющую его исключительную компетенцию и заключающуюся в рассмотрении и разрешении в особой процессуальной форме правовых споров. Неотъемлемой качественной характеристикой этой деятельности является соответствие как процедуры ее осуществления, так и ее результата (судебного решения) требованию справедливости.«Правосудие, – говорится в Постановлении Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. № 4-П, – по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах»[483]. По мнению А.А. Шамардина, сущностью правосудия является деятельность суда по справедливому разрешению споров о праве (юридических конфликтов)[484].

Начало справедливости охватывает и всю уголовно-процессуальную деятельность, им проникнуты цели и задачи уголовного судопроизводства, его принципы, все его стадии и институты, все действия и все решения[485]. Будучи общеправовым, этот принцип оказывает влияние как на законотворческую деятельность, связанную с регламентацией процедуры уголовного судопроизводства, так и на правоприменение в сфере уголовного процесса.

Исходя из определения сущности, под которой понимается «то, что составляет суть вещи, совокупность ее существенных свойств, субстанциональное ядро самостоятельно существующего сущего»[486], можно заключить, что соответствие деятельности суда требованию справедливости составляет сущностное свойство правосудия, признак, без которого правосудие перестает быть самим собой, превращается в нечто иное. Таким образом, именно несоответствие правосудия требованию справедливости приводит к искажению его сути.Если к искажению сути правосудия приводит отступление от требования справедливости, значит, фундаментальным следует признавать только такое нарушение (неправильное применение) закона, которое посягает на общеправовой принцип справедливости[487].

Таким образом, первым признаком искажения сути правосудия и смысла судебного решения как акта правосудия является нарушение принципа справедливости.

Как верно замечает С.А. Голубок, никакие другие гарантии, имеющие, по сути, инструментальный характер, никогда не восполнят изначальную порочность судебного разбирательства, если оно является несправедливым[488].

Правда, некоторые авторы связывают категорию справедливости исключительно с назначением наказания. Так, например, И.А. Пикалов пишет, что «…справедливости можно требовать лишь в отношении наказания за совершенное преступление, уголовный процесс же, являясь механизмом реализации норм уголовного (материального) права, абсолютно справедливым быть не должен и не может (исходя из самой его сущности)»[489]. Схожего взгляда придерживается и Т.Г. Бородинова, по мнению которой, основным содержанием требования справедливости приговора является справедливость наказания[490].

Такая позиция представляется спорной и явно не соответствующей выработанному в теории уголовного судопроизводства пониманию справедливости как требования (принципа), распространяющего свое действие на всю уголовно-процессуальную деятельность[491]. Некоторые авторы специально акцентируют внимание на ошибочности узкого понимания справедливости, применимого только лишь к характеру соразмерности наказания в приговоре[492]. Справедливость, пишет О.В. Евстигнеева, характеризует не только назначенное судом наказание, но и всю процедуру судопроизводства, что позволяет говорить на сегодняшний день о материальной и процессуальной справедливости[493].

Достижение справедливости в уголовном процессе выражается в правильной, основанной на истинном знании об обстоятельствах криминального события, правовой оценке содеянного и вынесении законного и обоснованного решения.Важнейшей гарантией установления истины служат уголовно-процессуальная форма и принципы уголовного процесса, лежащие в ее основании. Судебный акт, как результат судопроизводства, зависит от всей предшествующей его вынесению процессуальной деятельности. Ведь если процессуальная форма является средством достижения истины в судопроизводстве, то соблюдение такой формы в ходе правоприменения приобретает значение условия постановления справедливого судебного решения.

Из этого следует, что вынесение справедливого судебного решения может быть результатом только такой процедуры, которая сама организована на началах справедливости. Как пишет Н.Н. Вопленко, результат человеческой деятельности и акты предшествующего ему поведения всегда жестко связаны между собой системой причинно-следственных отношений. Поэтому справедливость или несправедливость поведения субъектов программирует и предопределяет соответствующий результат их активности[494].

В связи с этим в юридической литературе обоснованно обращается внимание на то, что справедливость правосудия заключается не только в справедливости принимаемого решения, но и в справедливости процедуры его принятия[495]. Как верно заметила П.А. Лупинская, справедливость выносимых решений определяется тем, насколько справедлива сама процедура, путь к решению[496].

Более того, некоторые исследователи отмечают, что в смысле Конвенции о защите прав человека и основных свобод понятие «справедливое судебное разбирательство» предполагает справедливость именно судебного процесса, а не его результата[497]. Схожего взгляда придерживается О.И. Рабцевич, полагающая, что право на справедливое судебное разбирательство «вовсе не гарантирует, что в процессе должна быть установлена истина и в соответствии с ней восстановлена социальная справедливость»[498].

Такая позиция представляется дискуссионной. Во всяком случае судья Европейского Суда по правам человека Лукис Г. Лукадес имеет на этот счет иную точку зрения: «Мое личное мнение, – пишет он, – состоит в том, что право на справедливое судебное разбирательство также предполагает право на справедливый результат или справедливое судебное решение»[499].

Справедливость судебного решения и справедливость процедуры – это два неразрывно связанных элемента, из которых слагается понятие справедливости правосудия. В чем бы ни выразилась несправедливость – в ошибочности судебного решения или грубом нарушении процессуальной формы – она неизбежноприведет к искажению сути правосудия, которое, собственно говоря, уже не будет являться правосудием. Ведь правосудие может быть только справедливым, нет справедливости – нет и правосудия.

Приговор как акт правосудия – есть собственно итог справедливой процедуры рассмотрения и разрешения уголовного дела, проведенной в соответствии с требованиями действующего закона[500]. Поэтому и законодатель, утверждая справедливость в качестве исходного начала регулирования общественных отношений, сосредоточивает свое внимание прежде всего на процессуальной деятельности.

В международном праве требование справедливости имеет значение общепризнанного принципа уголовного судопроизводства, которому отводится ключевая роль в механизме регламентации процедуры осуществления правосудия по уголовным делам.

Так, ст. 10 Всеобщей декларации о правах человека гласит: «Каждый человек, для определения его прав и обязанностей и для установления обоснованности предъявленного ему уголовного обвинения, имеет право, на основе полного равенства, на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости независимым и беспристрастным судом». Общее требование справедливости к судам при производстве по уголовным и гражданским делам сформулировано также в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах.

В ряде международных соглашений (п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; п. 1 ст. 6 Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека) нормативные требования к процедуре судопроизводства закладываются в содержание признаваемого за личностью субъективного права – права на справедливое судебное разбирательство (справедливое рассмотрение дела).

В юридической науке право на справедливое судебное разбирательство рассматривается как выражение принципа справедливости, как нормативное положение, в котором раскрывается его содержание[501], а само это право относят к разряду общепризнанных принципов международного права, действующих в уголовном процессе[502].

По мнению М.В. Преснякова, процедурная справедливость связывается с выработанными в практике Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда РФ принципами справедливого судебного разбирательства[503]. Аналогичный подход используется и авторами Доктринальной модели уголовно-процессуального доказательственного права РФ, которые, предлагая закрепить в уголовно-процессуальном законодательстве принцип справедливости (ст. 2.7), прямо увязывают его содержание со стандартами, разработанными Европейским судом по правам человека[504].

На этом основании можно прийти к выводу, что право на справедливое судебное разбирательство является процессуальным проявлением общеправового принципа справедливости, формой его бытия и инструментом (средством) достижения справедливости в сфере уголовного судопроизводства.

Поскольку же, как мы выяснили ранее, к искажению сути правосудия приводит отступление от принципа справедливости, а формой бытия последнего в сфере уголовного судопроизводства является право на справедливое судебное разбирательство, значит,нарушение уголовно-процессуального закона будет являться фундаментальным только в том случае, если оно выражается в нарушении права на справедливое судебное разбирательство и повлияло на исход дела[505].

Предлагаемый подход к определению критерия фундаментальности нарушения позволит правоприменителю, опираясь на выработанное Европейским судом по правам человека и национальной судебной практикой толкование ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, четко и единообразно решать вопрос о необходимости отмены и изменения в кассационном или надзорном порядке вступившего в законную силу судебного акт.

Под справедливым судебным разбирательством следует понимать такой порядок судопроизводства, при котором стороны поставлены в равные условия и имеют одинаковые возможности добиться вынесения судом решения в свою пользу. В идеале процессуальная форма должна обеспечивать такое положение, при котором исход дела определялся бы исключительно фактической стороной дела, а не процессуально выгодным положением или иными преимуществами той или иной стороны. Таким образом, важнейшей характеристикой справедливости является равноправие, а наиболее отвечающей требованиям справедливости признается состязательная форма уголовного судопроизводства.

Содержание права на справедливое судебное разбирательство раскрывается через комплекс взаимосвязанных нормативных положений, без соблюдения которых в ходе правоприменения процессуальная деятельность и вынесенное по ее результатам решение apriori не могут быть признаны справедливыми. Исчерпывающего перечня таких положений не содержится ни в одном нормативном акте. Более того, те перечни конкретных прав и процедурных условий обеспечения справедливого судебного разбирательства, которые даются приводятся в текстах международных договоров (например, п. 3 ст. 4 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основанных свобод) образуют лишь необходимый minimum minimorum, минимальные гарантии, соблюдение которых не всегда достаточно для обеспечения справедливого разбирательства дела[506].

Право на справедливое судебное разбирательство представляет собой правовое явление, не сводимое к составляющим его элементам – отдельным процессуальным правам и процедурным условиям. Задействованные в одном правоприменительном процессе, эти права и условия количественно переходят в новое качество, придавая судопроизводству справедливый характер. Соответственно, система, которую образуют элементы права на справедливое судебное разбирательство, эффективна лишь при условии соблюдения всего комплекса правовых предписаний.

В связи с этим принципиально некорректно говорить о частичном соблюдении права на справедливое судебное разбирательство, поскольку реализация одних его элементов при несоблюдении других не позволяет в целом охарактеризовать процедуру уголовного судопроизводства как справедливую. Как верно замечает О.И. Рабцевич, реализация права на справедливое судебное разбирательство возможна только через обеспечение и реализацию тех процессуальных прав и обязанностей, которые входят в его содержание, а значит, нарушение права на справедливое судебное разбирательство будет иметь место даже тогда, когда нарушается хотя бы одно из этих прав[507].

Международно-правовые акты, раскрывая содержание права на справедливое судебное разбирательство, делают акцент на правах обвиняемого, как лица, находящегося в наиболее уязвимом положении. Однако из этого не следует делать вывод, что данным правом пользуется только сторона защиты. Принцип справедливости является всеобщим, в связи с чем условия, обеспечивающие возможность эффективного отстаивания своих прав, должны создаваться всем участникам судопроизводства, являющимся сторонами дела[508].

Согласно п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод правом на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона, пользуется любое лицо («каждый»), когдарассматриваемый спор касается его гражданских прав и обязанностей. Следовательно, наравне с обвиняемым право на справедливое судебное разбирательство должно обеспечиваться потерпевшему, гражданскому истцу и гражданскому ответчику. Как считает А.А. Тимошенко, гарантии справедливости процесса распространяются на всех лиц, «волею деликтного производства, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства»[509].

Вместе с тем, гарантированное Конвенцией «право на справедливое судебное разбирательство устанавливает гарантии для частных лиц, а не для государств – членов Совета Европы»[510]. Означает ли это, что участники уголовного процесса, отстаивающие в деле не частный, а публичный интерес, не вправе рассчитывать на справедливую процедуру и справедливый результат рассмотрения дела? Думается, такой вывод был бы ошибочным, поскольку означал бы, что и общество, включая всех его членов, чей совокупный интерес и именуется публичным, не могут рассчитывать в сфере уголовного судопроизводства на справедливый исход дела.

Итак, если в результате допущенного по делу нарушения закона стороны оказываются в неравных условиях или лишаются возможности добиваться с использованием предоставленных законом средств вынесения судом решения в свою пользу, процедура утрачивает справедливый характер, а значит, в силу взаимосвязи деятельности и результата, и вынесенный по делу судебный акт не может быть признан справедливым. Такой результат судопроизводства искажает суть правосудия, в связи с чем нарушение, его повлекшее, должно квалифицироваться как фундаментальное.

На практике суды кассационной и надзорной инстанции и сейчасотменяют и изменяют вступившие в законную силу приговоры, определения и постановления суда в связи с такими нарушениями уголовно-процессуального закона, которые приводят к несправедливости судебного разбирательства.

Так, например, Президиум Верховного Суда РФ отменил в надзорном порядке определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 14 марта 2013 г. в отношении У., В., Кор-ва и Куз-ва в связи с тем, что заключение прокурора о возобновлении производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств было допущено существенное нарушение уголовно-процессуального закона, повлиявшее на исход дела, выразившееся в следующем: в состав судебной коллегии, вынесшей определение, входила судья Верховного Суда РФ Х., которая ранее принимала участие в рассмотрении данного уголовного дела в кассационном порядке в качестве прокурора[511].

По другому делу Президиум Верховного Суда РФ изменил судебные решения по уголовному делу Н., помимо прочего, в связи с тем, что суд первой инстанции вопреки позиции государственного обвинителя, предложившего в ходе прений квалифицировать действия осужденного по ч. 3 ст. 111 УК РФ, поскольку обвинение по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ не нашло подтверждения, квалификацию не изменил[512].

Очевидно, что в обоих приведенных примерах имели место нарушения гарантированного ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод права личности на справедливое разбирательство дела независимым и беспристрастным судом.

Последнее изменение этой страницы: 2016-08-29

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...