Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






Реоны, ареоны и плюс — минус масса

Что касается современной науки, то мы здесь полностью должны отказаться от мысли, что, проникая всё глубже в область малого, мы достигнем когда-нибудь последнего рубежа. Я уверен, что от этой идеи мы можем отказаться без сожалений. Вселенная бесконечна во всех направлениях, не только в большом мире вокруг нас, но и в самом малом.

Э. Вихерт, 1896 г.

Произведём разведку самого нижнего, — субэлектронного этажа мироздания, населённого реонами и ареонами. Именно это, как увидим, позволяет понять природу массы и антимассы. Напомним: электроны и позитроны имеют массы разного знака (§ 1.6). Но, в таком случае, нейтрон, и другие частицы, образованные из равного числа электронов и позитронов, казалось бы, будут невесомы. Это, конечно, не так. Дело в том, что минусовая масса, как было отмечено ранее, — это условность, имеющая место лишь при контакте вещества с антивеществом, антиматерией, мерой количества которой и служит минусовая материальная масса. Если же речь идёт об инертной и гравитационной массе частиц, то, взятые отдельно электроны и позитроны, ведут себя, как частицы плюсовой массы, одинаково сопротивляющиеся ускорению и одинаково притягиваемые Землёй. Поэтому, в частицах, скажем, — в нейтроне, массы электронов и позитронов складываются по модулю: каждый из них противится изменению скорости нейтрона, внося свой вклад в его инертную массу.

То же самое — с массой гравитационной. Как было показано выше (§ 1.17), она пропорциональна числу зарядов, составляющих тело. Поэтому, Земля во столько же раз сильней притягивает протон, в сравнении с электроном, — во сколько раз больше в нём зарядов, то есть, — в 1836, поскольку одинаково притягивает каждый из них. Как раз то, что все тела, атомы — целиком составлены из электронов с позитронами, и ведёт к равенству инертной и гравитационной массы тела, проверенному с большой точностью [26]. А, потому, протон и электрон должны падать с равным ускорением. В связи с этим, интересен предложенный В. Петровым опыт по сравнению их ускорений свободного падения, отличных, по его оценкам, в тысячи раз, поскольку, имея тот же заряд, электрон легче протона в 1836 раз [96]. Но подобный опыт уже проведён, и измеренное в нём ускорение свободного падения электрона составило стандартное g=9,8 м/с2 [170], а не те 919g=9000 м/с2, что предсказаны В. Петровым. Впрочем, это не опровергает поддерживаемую этим автором идею об электрической природе гравитации, пропорциональной числу элементарных зарядов тела, выдвинутую ещё И. Цёльнером и В. Ритцем. Напротив, опыт лишь доказывает, что протон и нейтрон — не элементарны, а содержат тысячи зарядов, взаимно нейтрализующих друг друга. Такое строение позволило В. Мантурову и В. Чеплашкину допустить у ядерных сил электрическую природу (§ 3.12), поскольку кулоново отталкивание протонов может быть пересилено притяжением тысяч электрон-позитронных диполей, составляющих эти протоны [79].

Подобная модель протона позволяет понять и механизм кулоновского притяжения протона к электрону. Казалось бы, раз переносимый ударами реонов положительный импульс направлен в сторону от электрона, то, по закону сохранения импульса, протон, обладающий положительной массой, должен отталкиваться, — двигаться от электрона. Но, на деле, электрон эффективно воздействует в протоне — только на лишний позитрон (имеющий антимассу), а уже тот, притягиваясь и двигаясь к электрону, тащит за собой все прочие частицы, образующие протон и одинаково мешающие его ускорению.

Впрочем, это упрощённая модель, и электрон должен, по-видимому, испускать не отдельные реоны, а — собранные в стандартные группы, образующие другие частицы, — бластоны B, словно в фейерверке взрывающиеся на некотором удалении (в пределах сферы распада) каскадами реонов (§ 3.18). Посредством бластонов и сферы распада, можно не только объяснить процесс слияния электрона с позитроном, но и понять природу массы, инерции частиц.

А, главное, это позволяет наглядно описать природу минусовой массы. Напомним, что ударами реонов легко объяснить отталкивание зарядов, тогда как притяжение электрона к позитрону объяснимо лишь минусовой массой последнего, вполне естественной для минус-материи (антиматерии). Но как представить эту, введённую ещё Дираком, отрицательную массу и движение позитрона навстречу ударяющему в него потоку реонов? Оказывается, легко! Вспомним сферу распада, окружающую электрон. Из каждой её точки, — от взрыва бластонов B, во всех направленьях исходят реоны, часть которых летит прочь, ударами вызывая электрическое воздействие электрона, а часть сходится назад, порождая силу инерции, препятствующую разгону электрона. Такая же сила, но рождённая вернувшимися ареонами, мешает разгону позитрона (Рис. 142).

Рис. 142. Ускоренно движущийся электрон или позитрон, набрав скорость V внутри сферы распада, сформированной ранее, испытывает действие силы инерции от сходящихся назад реонов.

 

Теперь рассмотрим испущенные позитроном ареоны R- — в момент их подлёта к электрону. Поскольку концентрация реонов R в сфере распада электрона — огромна, то ареоны сталкиваются и аннигилируют с ними: реон и ареон исчезают (Рис. 143). И, как в случае электрон-позитронной аннигиляции, взаимодействуют лишь частицы, имеющие почти равные скорости (§ 3.17). Ареон попросту не успел бы подействовать на реон, несущийся навстречу со скоростью света. Зато ареоны действуют на реоны, с которыми им по пути. То есть, исчезают реоны, летящие к электрону с той же скоростью и с той же стороны, что и ареоны. В итоге, число реонов, сходящихся к электрону со стороны позитрона, окажется меньше, чем с обратной. И поток реонов с обратной стороны подталкивает электрон навстречу позитрону. Так же возникает и притяжение электроном позитрона, с той только разницей, что сфера распада последнего испускает ареоны, поток которых, сходящийся со стороны электрона обратно к позитрону, редеет от аннигиляции с потоком реонов, испущенных электроном (Рис. 143.б). Интересно, что Демокрит и Лукреций, создав первую теорию электромагнитного взаимодействия, посредством источаемых всеми телами потоков мельчайших частиц (реонов), объясняли электромагнитное отталкивание тел — действием ударов этих частиц, а притяжение — расчисткой пространства между телами, исходящим из притягивающего тела потоком частиц, отчего внешние потоки частиц подталкивают тела навстречу друг к другу (эпиграф к § 4.19). В этой теории гораздо меньше противоречий, чем у возникших по её следам через два тысячелетия теорий тяготения Ньютона и Лесажа.

Рис. 143. Аннигиляция ареонов R¯ и реонов R, сходящихся к электрону из сферы распада, рождает силу притяжения F=F+от избытка ударов реонов с обратной стороны (а, г), равную силе отталкивания F двух электронов (в).

 

А, главное, эта теория устраняет кажущееся нарушение закона сохранения импульса от движения электронов навстречу ударам ареонов. Ведь ареоны несли импульс p=mc, направленный от позитрона, а электрон приобрёл обратное движение, — к позитрону. Однако, закон сохранения всё же соблюдён, если принять в расчёт импульсы всех тел системы, включая реоны. Так, и парусная яхта идёт галсами против ветра (ударов атомов воздуха), в согласии с законами физики, если учесть импульс, уносимый водой. А в опыте Кокереля груз втягивается в трубу, вопреки напору встречного воздуха, за счёт созданного потоком разрежения перед грузом и давлением воздуха снизу, толкающим груз вверх, — против силы тяжести. Здесь тоже соблюдён закон сохранения, если учесть, кроме импульса груза и напирающего воздуха, импульс нисходящего потока.

То же верно и для воздействия потока ареонов (ареонного ветра) на электрон. Кроме импульса ареонов и электрона, надо учесть ещё импульсы реонов, которые при контакте с ареонами, пролетая мимо, уносят импульс, равный удвоенному импульсу p электрона. В итоге, общий импульс сохраняется. Подобный механизм притяжения тел от испускания частиц, расчищающих пространство между телами, был теоретически и экспериментально обоснован д.т.н. К.П. Станюковичем, построившим теорию электричества и гравитации, альтернативную максвелло-эйнштейновской. Будучи признанным специалистом по теории горения и газодинамике взрыва, он опирался на баллистические модели, созвучные идеям Ритца (см. сборник "Вселенная", М.: Культпросветгиз, 1955). Но критика теории Эйнштейна и основанной на ней теории Большого взрыва — была негативно воспринята учёными-релятивистами, как огня боящимися возрождения идей Ритца. Поэтому, работы Станюковича были забыты, а сам он был отстранён от фундаментальной физики. И, всё же, работы этого и ряда других учёных убеждают, что поток частиц может создавать силу тяги, направленную навстречу потоку, — тезис, исходно обоснованный с помощью понятия отрицательной массы (§ 1.6).

Как видим, в конечном счёте, представление об отрицательной массе оказалось условным, ибо это — не гравитационная и не инертная масса, а, именно, материальная масса, — относительное количество вещества (у которого знак плюс можно сопоставить материи, минус — антиматерии, а можно наоборот). Поэтому, вполне можно рассматривать электроны, позитроны, реоны и ареоны как частицы положительной массы, а притяжение разноимённых зарядов считать следствием аннигиляции материи и антиматерии. Тем не менее, минусовые массы — удобны при описании взаимодействия вещества с антивеществом (минус-веществом). Надо добавить, что не стоит рассматривать аннигиляцию, как процесс уничтожения двух взаимодействующих частиц. Их исчезновение может быть и результатом слияния в пару, которую нельзя зарегистрировать (как в случае аннигиляции электрона и позитрона § 1.16), и следствием резкого ухода частиц из области наблюдения (§ 3.18, § 5.7). Так, реон и ареон при контакте вряд ли исчезают, но, скорее, — разлетаются в результате отторжения материи и антиматерии, их принципиальной несовместимости.

Это взаимодействие возникает между реонами лишь на сверхмалых дистанциях ρ (составляющих порядка радиуса реона). Вероятно, именно оно приводит к их вылету из электрона с огромной скоростью, подобно тому, как α-частицам, вылетающим из ядер, огромную и стандартную скорость придаёт кулоново отталкивание (§ 3.13). Интересно, что ещё Ритц сравнивал испускание электроном частиц-реонов — с распадами радиоактивных веществ, — с β-распадом крупиц радия, испускающих постоянный поток электронов. Во всех остальных случаях реоны и ареоны можно считать практически невзаимодействующими друг с другом, — свободно движущимися материальными точками. Взаимодействие реонов, — отторжение и притяжение, сцепляющее эти частицы в электроне, говорит о существовании сил новой природы и ещё более мелких частиц-переносчиков, из которых составлены сами реоны. Но это, пока, — совсем недоступный нашему взору субреонный этаж микромира. Да и найденная модель взаимодействия — это лишь одна из возможных гипотез, имеющая перед другими только то преимущество, что, на базе немногих допущений (о реонах и бластонах), она объясняет очень многое: электрические, магнитные, гравитационные и релятивистские эффекты, причём, — наглядно, на базе классических механических моделей.

Взаимное влияние реонов, ареонов на малых расстояниях ρ позволяет глубже понять не только природу элементарных сил электрического притяжения F+ и отталкивания F-, но и причину их ничтожного различия, приводящего к появлению гравитации (§ 1.17). Напомним, что БТР, в первом приближении, приводит к равенству этих сил F+ и F-. Испущенные позитроном ареоны удаляют столько реонов, сходящихся к электрону, сколько пришло бы к нему от расположенного на том же расстоянии второго электрона. С реонами аннигилируют лишь ареоны, летящие через площадку S (на Рис. 143 заштрихована), равную сечению электрона. Поэтому, недостаток реонов, идущих к нему из сферы распада со стороны позитрона, почти точно равен их избытку, идущему от второго электрона через S, откуда F+=F-. Говорим "почти", поскольку равенство это — неточное, из-за конечного времени τ и радиуса ρ взаимодействия реона с ареоном, аннигилирующих не только при параллельном движении, но и при сближении под малым углом α. Главное, чтобы за время взаимодействия τ они не успели разойтись на расстояние, большее ρ, то есть, — имели векторную разность скоростей, меньшую ΔV=ρ/τ. Это чуть расширит площадку S', в пределах которой поступают ареоны, "действующие" на электрон (Рис. 143.г). Так что, притяжение F+ — чуть больше отталкивания F-, для которого эффективное сечение взаимодействия реонов с электроном в точности равно S. Этот дисбаланс сил F+ и F- зарядов тела и порождает гравитацию.

Предложенная модель дисбаланса более проста, чем рассмотренная в § 1.17, ибо допускает точное подобие электрона и позитрона. Надо лишь принять гипотезу о сфере распада электрона, которая попутно устраняет одну из трудностей прежней модели, а именно, выявленное неравенство воздействий W нейтральной системы зарядов на положительный и отрицательный заряды (§ 3.15). Но тогда нейтральная система, типа Земли, стала бы притягивать электроны и отталкивать протоны с позитронами, хотя, реально, только притягивает, сообщая стандартное ускорение g(вспомним опыт Петрова). Следовательно, на больших (в сравнении с размером электрона или атома) расстояниях, действие нейтральной системы на электрон и позитрон — одинаково, а значит, потоки реонов и ареонов от нейтральной системы на таких расстояниях — тоже одинаковы: производительности N электрона и n позитрона — равны. Зато N>n на малых расстояниях (сопоставимых с радиусом электрона), что может быть объяснено разным радиусом сфер распада электрона и позитрона (обе частицы ежесекундно испускают равное число бластонов, которые взрываются на разном расстоянии от центра). Тогда понятно, почему компактная нейтральная система зарядов выталкивает электрон с силой W, но притягивает позитрон, так что нейтроны испускают электроны, а протоны удерживают "лишние" позитроны (§ 3.15). Зато на больших расстояниях (заметно превышающих размер ядра и радиус сфер распада), где все испущенные электронами и позитронами бластоны уже взорвались, образованные при этом потоки реонов и ареонов точно компенсируют друг друга и способны создать лишь гравитационное притяжение, как показано выше.

Говоря о бластонах (§ 3.18), отметим, что эти частицы должны, подобно реонам с ареонами, населять тот же нижний, субэлектронный этаж микромира. К той же категории можно отнести и другие субэлектронные частицы, — нейтрино, если только они реально существуют (§ 3.15). Впрочем, весьма возможно, что нейтрино — это и есть реоны, судя по сходству их свойств: ничтожной массе, много меньшей массы электрона, огромной проникающей способности и почти неограниченной длине свободного пробега в веществе, отсутствии ощутимых взаимодействий с другими частицами и световой скорости распространения. Возможно, на этом этаже обнаружатся и другие частицы, но об их свойствах и реальности можно только гадать, настолько ещё мало исследован этот этаж мироздания.

Вот мы и описали, в общих чертах, самый нижний из доступных пока этажей мира. Мироздание на всех уровнях устроено сходно, всюду действуют единые законы механики. И глупо вводить для каждого этажа бесконечной цепи миров свои законы — квантовые или релятивистские. В мироздании нет ничего кроме частиц или, скажем так, — "стандартных блоков", движения и контакты которых в пустом пространстве и порождают весь видимый мир, все мыслимые формы энергии и материи. По сути, любая энергия, — это, в конечном счёте, энергия кинетическая — энергия движения частиц, равно как тепловая энергия представляет собой просто беспорядочное движение атомов. Все виды и превращения энергии означают лишь изменение характера движения тел и частиц, передачи движения от одних к другим. И поистине удивительно, как ещё Демокрит и Лукреций, осознав это, догадались, что все явления, энергии и воздействия уходят корнями в микромир, к нижним этажам мироздания, представляя собой движения, соединения и распады мельчайших частиц. Лишь познав строение частиц, нижних этажей мироздания, можно открыть доселе скрытые неиссякаемые источники чистой энергии, которые позволят взойти к верхним этажам мира, — покорить Космос (§ 5.11). Но пока современная наука надёжно блокирует доступ к этим этажам — нагромождениями абсурдов.

Эфир и реоны

В оптике успешно применялись два разных способа представления явлений: посредством эмиссии (свет движется) и посредством эфира (свет распространяется в неподвижной среде). Второй вводит абсолютное движение, тогда как первый приводит к движению света в вакууме именно так, как того требует принцип относительности: световые частицы в момент t разлетаются по всем направлениям, двигаясь с постоянной радиальной скоростью и формируя сферу с центром, движущимся со скоростью v, которую имела точка P в момент испускания. Если v постоянна, то этот центр продолжает совпадать с P.

Вальтер Ритц, "Критический анализ общей электродинамики" [8]

 

Спустившись до самого нижнего, из доступных пока, — субэлектронного этажа мироздания, обнаруживаем, что всё пространство, вся беспредельная пустота заполнены носящимися со световыми скоростями частицами — реонами и ареонами, через посредство которых передаются электрические, магнитные, гравитационные, ядерные воздействия и свет (§ 3.16). Может показаться, что эти частицы образуют своего рода среду, — некий аналог эфира, которому прежде и отводили роль переносчика всех воздействий. Действительно, отчасти эта динамическая среда из частиц напоминает эфир, но, всё же, в корне от него отличается. Прежде всего, реоны и ареоны свободно летают во всех направлениях — с примерно одинаковой скоростью, равной скорости света c, в то время как в обычных газовых средах устанавливается максвелловское распределение частиц по скоростям. Во-вторых, реоны и ареоны практически не взаимодействуют, не сталкиваются, двигаясь независимо и прямолинейно, что в корне отличает их от частиц среды, где частицы сталкиваются или колеблются возле средних положений. При огромной плотности потока реонов их свободное движение становится возможным, благодаря отсутствию взаимодействий между реонами и малым, почти точечным, их размерам, которые делают вероятность столкновений — ничтожной, а длину свободного пробега — очень большой.

Из-за отсутствия взаимодействия частиц в такой среде не могут возникать волновые процессы. А, именно, волнами в эфире прежде объясняли свет, электромагнитные волны, в которых воздействие по эстафете передавалось от точки к точке — частицами эфира, при их столкновениях. Поэтому, в эфире скорость распространения электромагнитной волны связывали с его упругими свойствами. Причём, эфир наделяли огромной жёсткостью, для обеспечения высокой скорости световых сигналов. А в модели Ритца скорость передачи электрических воздействий, включая свет, связана со световой скоростью движения реонов. Столь высокие скорости для микрочастиц, возникающих в ходе распадов, — обычны, в отличие от сравнительно медленных волн в средах. Не знавшие этого учёные прошлого, такие как Гюйгенс и Эйлер, отвергали корпускулярную гипотезу как раз на том основании, что не могли помыслить, как материальные тела, частицы могут двигаться со столь высокой скоростью, а, потому, считали движение света возмущением, распространяющимся в неподвижной среде. Удивительна на этом фоне прозорливость Галилея, который отметил в "Беседах", что как раз такие высокие скорости должны быть присущи светоносным микрочастицам (реонам), ускоряемым даже ничтожной силой и своими ударами в сфокусированном пучке света плавящим металлы, разбивая их тела на атомы. Так же, и Кеплер (первооткрыватель законов движения планет и основатель научной оптики) защищал теорию истечения света и считал, что его частицы в космосе движутся с гигантской скоростью. Да и задолго до Галилея с Кеплером о том же говорили древние атомисты, Демокрит и Лукреций [77]:

Лёгким, во-первых, вещам, из мелких тел состоящим,

Чаще, чем всяким другим, быстрота, очевидно, присуща,

Солнечный свет, как и жар, относятся к этим предметам,

Так как они состоят из мелких начальных частичек;

…Прежде всего потому, что довольно ничтожной причины,

Что бы их, сзади толкнув, далеко уносила и гнала.

Впрочем, многие учёные критиковали корпускулярную теорию истечения света — как раз на том основании, что скорость света была не универсальной константой среды, а определялась скоростью выбрасывания частиц. Поэтому, полагали, что световые лучи разного цвета двигались бы с разными скоростями, поскольку состояли бы из различных частиц. Такое возражение приводилось и против теории света Ньютона, и в XX веке Эйнштейном против теории Ритца [6]. По мнению Эйнштейна, Ритц, отвергая постулат о постоянстве скорости света и допуская зависимость её от скорости источника, фактически отрицал существование константы c, поскольку было не ясно, с чем она связана. Это доказывает, что Эйнштейн даже не понял сути баллистической теории Ритца. В теории Ритца, в отличие от ньютоновской, свет любой частоты, любого цвета переносится одними и теми же стандартными частицами-реонами. А цвет, то есть частота и длина волны света, задаётся частотой следования скоплений реонов и пространственным периодом образуемых ими периодичных распределений (§ 1.9, § 1.11). Поэтому, в вакууме скорость лучей всех цветов получается одинаковой и равной скорости c выбрасывания этих частиц-реонов электронами. Причём, скорость эта должна быть стандартна с большой точностью, так же, как скорость альфа-частиц, выбрасываемых одинаковыми ядрами, или скорость выстреливаемых одной и той же пушкой снарядов (§ 1.5). Именно эта "дульная скорость" выброса частиц-снарядов и задаёт константу c в системе отсчёта, связанной с источником и электроном. Существование такой стандартной скорости не противоречит тому, что в системах, движущихся относительно источника, эта скорость иная.

Отметим, что ещё у Демокрита и Лукреция, у которых Ньютон заимствовал многие свои идеи (включая атомистическую теорию, гипотезу корпускул и идею о том, что белый свет составлен из всех цветов радуги [77]), говорилось, что свет переносят однотипные частицы, а цвет определяется лишь их пространственными характеристиками. Эта мысль в корне отличалась от более поздней ньютоновской идеи о различии масс и размеров частиц света, и больше соответствовала идее Ритца о стандартных частицах-переносчиках света. Таким образом, концепция Ритца о том, что стандарт скорости света задан скоростью испускания частиц-реонов, выглядит гораздо естественней, чем гипотеза о скорости c как мере упругости всё заполняющей среды. Ведь плотность и упругость эфира могут меняться от точки к точке, как меняется упругость воздуха, воды, почвы на Земле, и, соответственно, — меняется скорость распространения в них звука или света.

Итак, в средах скорость волн определяется взаимодействием и столкновением частиц, тогда как у реонов скорость, с которой они переносят свет, задаётся скоростью c самих частиц. А волновыми свойствами свет обязан не волновым процессам в среде (возмущением, расходящимся в неподвижном эфире), а движением самой среды, — реонов, образующих в пространстве периодичные сгустки-разрежения, волнообразные распределения концентрации и скорости частиц, переносимые со скоростью света, вместе с потоком частиц (§ 1.9). Такое свободное движение частиц и перенос ими световых волн позволяет понять, почему волны не рассеиваются, не теряют энергию в вакууме, даже проходя гигантские космические расстояния.

Величайшая проблема эфирной теории Максвелла в том и состоит, что эфир не мог бы переносить свет на огромные космические расстояния, без потерь энергии и рассеяния. Ведь в любых материальных средах, включая эфир, энергия волн постепенно расходуется, переходя в тепло. Имеют место диссипативные процессы, поскольку волновой процесс, вовлекающий в движение всё новые частицы, постоянно отдаёт этим частицам часть своей энергии, ибо в материальной среде не может быть полной обратимости процессов, всегда есть гистерезис, пусть даже ничтожный. Именно так постепенно затухает, к примеру, звуковая волна в воздухе. Однако, вопреки электродинамике Максвелла, мы видим далёкие звёзды и галактики, практически без затухания и рассеяния идущего от них света. В отличие от частиц эфира, реоны не взаимодействуют друг с другом, летят свободно и прямолинейно, а, потому, несомый ими свет, в принципе, не может затухать и рассеиваться, раз нет энергообмена. Именно обмен энергией (её взаимопревращения при столкновении и взаимодействии частиц, полей), необходимый для передачи волнового возмущения в среде типа эфира, ведёт к трению, необратимой утрате энергии.

Потому и провалилась теория эфира, как материальной среды, проводящей колебания: любые материальные среды — не идеальны. Любые движения и колебания в них сопровождаются трением, потерями энергии. Именно столкновения частиц среды, необходимые для распространения волнового процесса, ведут к рассеянию энергии волны и росту энтропии. В БТР такой проблемы нет: у реонов, с момента их испускания, нет столкновений и взаимодействий, вплоть до момента их попадания в приёмник, — оттого нет и потерь, неизбежных в материальных средах. Зато в максвелловской эфирной теории эту проблему невозможно устранить рациональным путём. Поэтому физикам, осознавшим порочность эфира, и пришлось выдумать, для спасения теории Максвелла, идеализированную, нематериальную, невесомую среду-носитель, — абстрактное электромагнитное поле: состояние пустого пространства, заданное в каждой точке набором четырёх чисел. Разумеется, о его физических свойствах нельзя ничего сказать и нельзя никак обнаружить поле само по себе, ввиду его нереальности, нематериальности. Это поле, заданное и исследуемое чисто аналитическим путём, невозможно описать механически, хотя, вопреки невесомости, нематериальности, оно непостижимым образом взаимодействует с весомыми материальными телами. А это мистика, математический формализм. Поэтому, если ритцеву электродинамику можно назвать "баллистической", то максвеллову — "кабалистической", основанной на мистических, не имеющих отношения к реальности операциях над буквами и цифрами. Не зря, Максвелл, как и некоторые нематериалистически мыслящие учёные, увлекался сверхъестественным, в том числе демонологией. Так, в физике широко известен термин "демон Максвелла". Словно и впрямь это сам дьявол в лице Максвелла направил науку по ложному пути. Ведь, как видели, и теория относительности, и квантовая механика — это лишь следствия столь же абстрактной, формальной и иррациональной теории Максвелла.

И, напротив, поиск простых, рациональных объяснений явлений природы заметно продвигает науку вперёд. Так, секрет успеха атомистической теории Демокрита, сумевшего правильно понять многие явления, заключался в том, что он отверг мистику, нематериальные сущности (именно такой сущностью является поле) и признавал, что в мире существуют лишь атомы, имеющие свойства, и — пустота (небытие), не имеющая свойств [31]. Так что, физическому полю (нематериальному эфиру) нет места в материалистической атомистической концепции. Если же мы считаем, в рамках атомистической концепции, эфир — образованным из независимо летящих частиц, то приходим к баллистической теории Ритца, где эти частицы представлены реонами. Именно такого корпускулярного взгляда на эфир придерживался Ньютон, Ломоносов, Менделеев, Циолковский, Тесла. Да и сам Демокрит и Лукреций не отрицали эфир в такой форме. Все эти учёные говорили об эфире в своих произведениях, как о мельчайших частицах, наполняющих мировое, космическое пространство, как о первооснове, из которой построена материя. Именно в такой форме вводили эфир и древние. Не зря, Платон, много взявший у древних мудрецов, считал эфир состоящим из частиц в форме додекаэдра [144]. У того же Платона в "Тимее" излагались и начатки теории истечения света, во многом созвучной теории света Демокрита. Ошибочен лишь принятый физиками XIX в. аристотелев сплошной неподвижный эфир, заполняющий без зазоров всё пространство и пребывающий в неподвижном состоянии или вихревом движении, как у Декарта, в противоположность прямострельному независимому движению частиц-реонов, переносящих все воздействия. Ложное понимание физиками-схоластами эфира, как неподвижной сплошной среды, критиковал в своих "Диалогах" и Джордано Бруно, показавший, что древние подразумевали под эфиром именно быстрые частицы-бегуны, переносящие воздействия, о чём говорит уже сам перевод древнегреческого слова "эфир". Итак, эфир, по Платону и Демокриту, — это тончайшая атмосфера космоса, остающаяся в пространстве, если его очистить, удалив все атомы и образующие их частицы.

Неподвижный сплошной эфир недопустим ещё и по той причине, что вводит абсолютную систему отсчёта, с ним связанную. Но введение такого абсолюта — эквивалентно введению Аристотелем абсолютного центра мира и абсолютных границ Вселенной. Не случайно, именно Аристотель был одновременно автором гипотезы об абсолютном неподвижном эфире и геоцентрической, замкнутой в сферу, модели мира. Не случайно, и Аристотель XX века, — Эйнштейн, задержал крах теории Максвелла, основанной на эфире (поле), и возродил аристотелеву космологию (замкнутой, ограниченной Вселенной). Но мир, как показали Демокрит, Бруно, Циолковский, не может иметь центра и границ, будучи беспредельным (§ 2.6). А, потому, к безграничному пространству неприменимо понятие покоя или движения, которые проявляются, так же, как центры и границы, — лишь в качестве относительных, имеющих локальный, условный характер. Вот почему, абсолютный неподвижный и сплошной эфир — это абсурд. Если же мы признаём, что эфир не сплошной, а имеет части, то эти части, — атомы эфира, должны двигаться относительно друг друга. Таким образом, исчезает абсолютно покоящаяся система отсчёта, ибо мы уже не имеем привязок, не имеем тела, к которому можно было бы привязать абсолютную систему. И абсолютное время, и абсолютное пространство — должны быть привязаны к каким-то телам и их равномерному движению. Но, поскольку не существует таких тел, которые абсолютно покоятся или движутся строго равномерно, не будучи подвержены влиянию других тел, то надо признать, что и абсолютов нет: они чистая идеализация.

Итак, главное преимущество БТР перед прежней теорией эфира в том, что реоны и ареоны летят в вакууме свободно, без соударений, и в переносе волнового распределения участвуют одни и те же частицы, не обменивающиеся энергией в процессе движения, а, потому, — не теряющие её. Вот почему, свет и другие излучения всегда движутся в необозримых просторах космоса прямолинейно, без рассеяния и потерь энергии. Похожую модель эфира строили Циолковский и Менделеев, считавшие эфир не какой-то абстрактной, сплошной средой, а крайне разреженным газом, субатомные частицы которого практически не взаимодействуют друг с другом. Эти вездесущие и всепроницающие элементарные частицы имеют массу много меньше массы электрона и световую скорость движения [99, с. 42]. Именно световая скорость таких частиц и определяла, по Циолковскому, скорость света. Эту концепцию он изложил в своей работе "Кинетическая теория света" [159], ныне забытой и, возможно, — навсегда похороненной в архивах.

К тем же взглядам на природу переносчиков света ещё задолго до опыта Майкельсона пришёл и величайший знаток электричества Никола Тесла, принявший, как видно из его работ, теорию Ритца и отвергший эфир с теорией Максвелла, как экспериментально, так и на основе теоретического анализа. Он писал: "Когда доктор Генрих Герц проводил свои эксперименты в период с 1887 по 1889 год, его целью была демонстрация теории, заключающейся в том, что среда, которая наполняет всё пространство, называется эфир, не обладает структурой, очень тонка, однако одновременно чрезвычайно прочна… За много лет до этого я установил, что такая среда не может существовать, и мы должны принять точку зрения, которая заключается в том, что всё пространство заполнено газообразным веществом" [110]. Такой корпускулярный подход к проблеме переноса света в среде не только решал все теоретические проблемы эфира, но и объяснял результат опыта Майкельсона и звёздной аберрации (§ 1.9).

Отметим, что данное Ритцем описание электрического и гравитационного взаимодействий тел, посредством ударов реонов, очень напоминает известную гипотезу другого швейцарского физика, Ж. Лесажа, придуманную ещё в середине XVIII века и неоднократно упомянутую в работах Ритца. Согласно Лесажу, притяжение тел вызвано беспорядочно носящимися в пространстве микрочастицами эфира, которые, ударяя в тела, подталкивают их навстречу друг другу. При этом Лесаж, опираясь на древнюю атомистическую теорию взаимодействий Демокрита и Эпикура о снующих в пустоте частицах [106], показал, что из неё сразу вытекает ньютонов закон тяготения (равно, как из реонной модели Ритца — прямо следуют законы Кулона и Ньютона, § 1.4, § 1.17). Интересно, что Лесаж, в отличие от его последователей, называл эти частицы не "атомами эфира", а просто "ультрамировыми частицами", отмечая их ничтожные размеры и огромную скорость. Этим он объяснил их высокую проникающую способность и отсутствие соударений друг с другом. Так же, и Ритц спустя век обосновал свободное движение реонов и почти неограниченную длину свободного пробега — их малыми размерами, позволяющими рассматривать реоны, как материальные точки.

Вдобавок, Лесаж задолго до Резерфорда догадался, что основной объём вещества составляет пустота, тогда как вся масса тел и атомов сосредоточена в малых областях, периодично рассеянных по телу [107]. Представив тела и атомы в виде пустотелых ячеек и клеток, основная масса которых собрана в тонких прутьях постоянного сечения, Лесаж не только предугадал существование ядер и электронов стандартного размера, но и кристаллическую, решётчатую структуру тел и элементарных частиц (§ 3.1, § 3.9). Благодаря такому строению даже плотные тела представляют для ультрамировых частиц (и реонов) ничтожную преграду, словно редкие прутья клетки — для песчинок, подхваченных ветром и пролетающих сквозь ячейки решётки. Это объясняет, почему вещество практически не задерживает, не экранирует гравитационное воздействие. Атомы экрана задерживают лишь ничтожную часть потока частиц, оказывающую гравитационное воздействие на преграду, а основная, прошедшая часть потока действует на тела, расположенные за экраном. Аналогично и БТР объясняет выдвинутый Ритцем тезис о том, что реоны свободно пролетают сквозь плотные тела, не меняя направления и скорости (ввиду ничтожных, точечных размеров электронов, электронных ядер, образующих вещество и поглощающих реоны, § 1.4, § 3.18), а потому доносят электрическое и гравитационное воздействие до самых глубоких слоёв вещества.

Ныне и впрямь известно, что микрочастицы, — электроны и протоны, летящие со скоростью, близкой к скорости света (с которой движутся реоны), легко пронзают сравнительно толстые слои вещества. Так что же говорить об ультрамировых частицах Лесажа (или реонах), которые, имея много меньшие размеры и не подвергаясь действию полей (ими же несомых), должны легко пронзать гигантские толщи вещества, словно пресловутые нейтрино. Всё это характеризует Лесажа и Ритца, этих славных сынов Швейцарии, как гениальных провидцев, угадавших свойства ядер и элементарных частиц, а также их строение. Впрочем, в отличие от БТР, гипотеза Лесажа имела ряд недостатков. Так, если учесть отражения частиц Лесажа телами, воздействия вообще не возникнет. Этих недостатков лишена теория реонов, хотя бы потому, что они не отражаются, а — лишь испускаются и поглощаются зарядами. Поэтому, больше ритцева теория напоминает не теорию Лесажа, а исходную теорию Демокрита, Ньютона, Римана и Пирсона, где потоки частиц просто поглощаются центрам

Последнее изменение этой страницы: 2016-08-29

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...