Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






Сосед Толя Воробьёв – партнёр по играм

Зачастую вдвоём с ним организовывали свой досуг, коротали время, если его не было куда девать. “Дулись” до обалдения в карты (в “дурака”). Состязались в силе и мастерстве с помощью гиры и турника, что были у меня.

Толька был коренаст и достаточно впечатлял своей конституцией. Торс, руки были для меня предметом зависти (конечно, не чёрной). И она стимулировала моё стремление заиметь подобное физическими упражнениями. Интересно при этом, что мать, которая иногда подглядывала за нашим силовым противоборством (мы это никогда не видели), с удовлетворением признавалась мне через ряд лет, что радовалась моим успехам, достаточно частым победам над соседским парнем-крепышом.

Находили с ним и другие занятия.

Это общение у меня с ближайшим другом-соседом, хоть и происходило лишь эпизодически, но не прерывалось ни летом, ни зимой.

Вот случай из нашего зимнего досуга. Собрались мы как-то с ним в поход. Наметили маршрут. Решили на лыжах забраться достаточно далеко, до одной деревни – туда и обратно. Пройти по всяким красотам природы. «Потрясти» мышцами.

Решить–то решили, вот только не согласовали своё мероприятие с небесной канцелярией. А это уже нехорошо! Боком, ведь, может выйти!

В “наш” день погода рассвирепела. Грянул добрячий мороз. А ветер прямо как с цепи сорвался; нехороший, прямо ледяной, опаляет лицо и швыряет в него срывающиеся снежинки.

Короткое совещание – идти или не идти?

Чтобы проникнуть в логику наших последующих действий, надо понять нашу тогдашнюю психику, внутреннюю настроенность. Если хотите, формирующийся некий кодекс поведения и чести. Примером для нас, взрослеющих подростков, были люди сильные, которые вопреки всяким неблагоприятным обстоятельствам добивались своих целей.

Нас притягивали и вдохновляли такие исторические фигуры как Колумб, Магелан, тот же Васко да Гама. А в нашей стране – Суворов, Павка Корчагин, Маресьев. Их жизнь, как и многих подобных - ярчайшее проявление силы духа, неукротимости воли, преодоление самых, казалось бы, неустранимых препятствий.

И хоть наша жизнь не сопоставима мелковата по сравнению с этими величайшими людьми, но мы хотели хоть в малости походить на них. И стремились формировать в себе соответствующий “капитал” на будущее.

А тут как раз этот случай. Лучше не придумаешь условий для самоутверждения и проверки крепости своей воли. Словом, раз наметили, значит – вперёд! Мол, сильным людям негоже отступать!

И ребятки пошли. Добровольно двинулись в “капкан”.

Вышли за околицу Чечерска. Пробирает! Значит, надо быстрее двигаться. Да, но скорость гасит встречный ветер. Ничего, километры нас разогреют!

Держимся! Взбираемся на крутой холм с подветреной стороны. Это немножечко смягчает “зверство” атмосферы. Но на короткий момент. Забрались наверх и двинулись далее уже по противоположной стороне этой высотки. А здесь - подлый ветер чуть с ног не сшибает. И мороз крепчает. Во всяком случае, такое впечатление.

Не сдаёмся – как можно быстрее работаем руками и ногами. В движении энергично участвует всё тело. По сравнительно ровному полю (без рытвин и кочек!), слегка наклонённому в направлении нашего маршрута, мы несёмся с довольно приличной скоростью. Хотя это и бездорожье. Аж снежную пыль поднимаем!

А впереди ещё одна сопка-сопочка. Снова подветреная сторона, но легче не становится – подостыли уже прилично. Окоченели конечности, а лиц не чувствуем, носы же - что ледышки. Да и тела´ в целом еле живы в этой злобствующей ураганной круговерти.

Растираемся, но эффект почти нулевой.

Понимаем, что стоять нельзя. Ноги на плечи – и вперёд! Взбираемся на эту горку, “катимся” с неё. О каком таком “скоростном” движении разговор? Свирепый встречный ветер почти нас останавливает, пронзает насквозь своим космическим холодом, ледяной сутью.

Деревенеем. И теряем работоспособность – средство самосогревания.

Обстоятельства - против нас. И дело не только в погоде и наших собственных действиях на маршруте. Тепло должна обеспечивать и одежда. И совсем не в последнюю очередь. А она на нас более чем “хилая”.

На дворе – голодные и холодные времена. Не нашлось одеть что-то более существенное на ноги, руки, голову, тело. Оделись в то, что нашлось под рукой. Так сказать, слегка прикрыли свои срамные места, да ещё кое-какие части.

Надеялись на силу своих мышц, обогрев действием. Но ошиблись.

Взмолился Толя (не я, а он!). Сквозь бушующий ветер, преодолевая снос своего голоса рассвирепевшей непогодой, он глухо кричит мне, что у него отмёрз член (естественно, используя иной синоним этого слова). Надо, мол, немедленно катить в лес.

К счастью, примерно в полкилометре от нас, справа от нашего маршрута виднелся лесной массив.

Я совсем был не против. Тем более, что мой авторитет “железного” человека не страдал; ведь с маршрута уходили не по моей инициативе!

На этом отрезке пути, по моему ощущению, мы развили максимальную скорость за этот день, тем более что ветер теперь был боковым. Мы неслись навстречу своему спасению.

Заехали в лес.

Абсолютная тишина. Никакого тебе ветра. И мороз какой-то не такой! Ну чем не субтропики!

Мой околевший друг раздевается наголо! И просит меня растирать его снегом со спины. Уважил его. А сам он занялся своей “пиской”, стал энергично колдовать над ним снегом. Если бы кто-то глянул со стороны – умер бы со смеху! Но нам было не до веселья.

Потом я занялся собой. Разогревать пришлось многие части тела. А он всё возился со своим мужским “хозяйством”. Трудное ему досталось занятие: снег-то жёсткий, а “добро» то нежное, того и гляди – кожу сдерёшь.

Сочувствовал я ему, а помочь ничем не мог.

Долго у него нужный результат не получался. Отморозил он “его” основательно.

Кое-как приведя себя в порядок, мы рванули домой. Теперь уже ветер дул нам в спину и почти удваивал нашу скорость.

Слава богу, мы ничем не заболели. Правда, всё же кое-какое последствие для здоровья Толи было. Как-то, уже летом, я его спросил, всё ли у него прошло с “ним”? Нет ли проблем? Спросил скорее “дежурно”, да и вообще, случайно. Скуки ради. Ничего не предполагая.

Ответ, однако, был неожиданным. Он сказал, что испытывает некий дискомфорт при мочеиспускании. Болевой эффект, правда, терпимый. В больницу, мол, не обращался. Всё надеется, что само пройдёт.

Ничего себе лыжная прогулочка! Приходится надеяться, что у него ничего ещё не случилось, скажем, в сексуальной сфере. Об этом мне не пришлось узнать, так как вскоре он вместе с матерью навсегда покинул Чечерск.

Было ещё одно последействие нашего безумного поступка. Суть в том, что мы не удержались. И об этом случае красочно рассказали всё многочисленным друзьям. На потеху им.

Тема эта стала центровой в разыгрываемом ими “спектакле”. Своеобразным шоу. Неоднократно возвращаясь к этому приключению, они, как бывало не раз, вместе с новыми слушателями вновь и вновь просили живописать им наш лыжный поход, который мы совершили, как теперь бы сказали, ради экстрима.

Особенно заострялось внимание на эпизоде в лесу. Рассказ обычно сопровождался гомерическим хохотом. Он стал у них постоянным местом насмешек, язвительных подкалываний нас, особенно Толи, за его священнодействие над своим детородным органом.

Вот так мы оставили свой специфический след в истории Чечерска. Расцветили её потешной “клубничкой”.

А теперь ещё об одной стороне моих взаимодействий в те годы с друзьями школьными и “соседскими”.

О чём речь?

О проявлении моих лекторских способностей, ставших в будущем основой моей любимой профессии.

Как-то так получалось, что я, прочитав увлекательную книгу или посмотрев какой-то художественный фильм, усаживал перед собой своих друзей, товарищей из ближайшей округи и пересказывал им основной смысл из наиболее запавшего в мою голову и душу содержания. Особенно удобно было летом. Сядут они на травку и я им передаю прочитанное и увиденное.

 

Из «когорты» моих слушателей

 

Помню эти лица, глаза, это заострённое внимание. Тогда, ведь, мало было источников информации. И библиотекой далеко не каждый пользовался. Ребятки-то, почти все, были безотцовщина. Самостоятельный поход за знаниями давался им тяжело. А тут информация идёт сама - прямо им в руки, да в их открытые рты. Они ловили каждое моё слово.

А я-то, видя такой неподдельный, естественный интерес, стараюсь. Порой даже специально готовился к этому своему занятию.

И понятно - почему. Уж больно мне нравилась такая живая востребованность в моих приобретаемых, набегающих знаниях!

Остановимся на мгновение.

Это ж когда всё было? Какая даль времён! А вот надо же проявиться одному поразительному факту из тех тогдашних травяных посиделок сейчас. 60 лет спустя!

Встретился я со своим другом-земляком, о котором уже писал - Лёней Горбачёвым года три назад. Он из ребят - слушателей моих “откровений”. На один год младше меня. И среди прочих разных воспоминаний вдруг огорошил меня своей памятью, а точнее удивительным извлечением из её “архива”. Оказывается, что он даже запомнил название книги, которую я пересказывал, и её автора - “Затерянный мир” Конан Дойла!

Я был потрясён! Какой-либо конкретики из моих тогдашних священнодействий на”лекторской” ниве сам не помню. Зато помнит слушатель. И готов выложить детали моего тогдашнего рассказа.

Ну и ну! Ведь что получается? Мои лестные самооценки тех слушаний – это не самогипноз, не пустое самолюбование. Выходит, это действительно нужно было, нравилось, впитывалось в сердца и души моих « травяных» посидельцев. И пронесено ими через всю жизнь!

Не скрою, я был чрезвычайно растроган: нет, не зря всё же я прожил жизнь. Правда, это лишь одна из плодотворных меток на моём долгом жизненном пути. Но есть и масса других. О них будет сказано, говоря словами Тараса Шевченко, “не злым, тихим словом” в последующих книгах моих воспоминаний.

 

А как я проявлял себя в этом же ключе в школе, среди тамошних друзей и, вообще, одноклассников? Активничал! Но и по содержанию, и по форме было всё иначе. Любил дискутировать. И ввязывался в споры, или сам их провоцировал. Любимые темы? Общественно-политические – по истории и современности.

Помните моё приобщение к международным, глобальным вопросам на работе у отца ещё в детские годы? Собственно говоря, в старших классах эта увлечённость такими проблемами только нарастала, а соответствующие знания интенсивно накапливались.

И совсем не случайно, что мой мартовско-апрельский прогноз 1953г. о следующем лидере страны после смерти И.Сталина полностью оправдался. Моим «протеже» в спорах среди одноклассников был Хрущёв – вопреки формирующемуся вокруг мнению о Маленкове.

Думаю, мои пристрастия были замечены и должным образом оценены дирекцией школы. И поэтому был допущен в святая святых – в политическую сферу: как я уже писал, мне доверили выступать на майском общерайонном митинге! Для руководителей в те грозные времена это было чрезвычайно ответственное дело. Государственного значения. В случае чего, какого-либо политического ляпсуса со стороны их выступающего – им грозила “секир башка”.

И несмотря на всё – доверили мне. Значит, решили - парень знающий, политически выдержанный. Думаю, не в последнюю очередь учитывалась моя способность дискутировать, логически мыслить. Выходит, надёжен.

Может я и преувеличиваю насчёт подобных оценок моей особы высокой школьной инстанцией в ходе подбора кандидата для выступления на митинге 1 мая. Однако несомненно я был, что называется, просвечен вдоль и поперёк. А в результате – поручили! Факт для меня знаменательный.

А теперь я делаю крутой разворот от всякого многотемья, от рассказов о друзьях школьных и по месту жительства, от девчат, к которым был не равнодушен, к главным людям в моей жизни.

Ещё о родителях.

Здесь пойдёт речь о них и обо мне на описываемом сейчас этапе старшеклассия. Тем более, что я уже давал ранее воспоминания о самых родных для меня людях, тогдашних отношениях их со мной, значимости каждого из них в семье для выживания в те суровые годы.

С того времени прошли годы. Много воды утекло. Менялась и наша семья. Другим стал я. И дополнялось, уточнялось, становилось ёмче, шире, живее моё восприятие самых для меня близких людей.

Следовательно, продолжение описания их естественно.

Сначала о главе нашего семейства. Это если придерживаться понятийного аппарата того времени о ролях мужчин и женщин на “пяточке” первичной общественной ячейки. Де-факто же в семье “правил” тандем.

 

Папа.

Прежде всего о нём.

Несмотря на множество факторов, что лепили мою судьбу, формировали, а затем и шлифовали ипостась, решающее воздействие на будущую взрослую жизнь автора этого текста вне всяких сомнений оказал именно он. Надеюсь, что и читателю это уже очевидно на основе представленных выше материалов.

И всё же в каждом возрастном периоде есть нюансы таких влияний. Это касается и некоторых особенностей взаимодействия отца со мной на анализируемом этапе. К сожалению, мои воспоминания здесь будут скупы. А причина печальная - в свои 52 года он ушёл из жизни. Это был 1950-й год.

Не вынес последствий одной операции. До этого много и тяжело болел. В последнее время вынужден был уйти по состоянию здоровья из леспромхоза, с должности её бухгалтера и перейти в госбанк сторожем.

А болезни донимали всё сильнее. Я помню его страдания, болевые приступы, какие-то попытки их преодолевать.

Жизнь тем временем уходила из тела отца. И вот его не стало.

Это случилось, когда я лишь закончил 7-й класс.

Он торопился. Пытался быстрее поставить меня на ноги. Дать уроки взрослости. Передать понятия чести, достоинства. Свой кодекс отношений к людям.

Был немногословен. И если о чём-то со мной говорил, а это всегда происходило во время каких-то совместных работ по домашнему хозяйству, речь его была негромкой, спокойной. Никаких (и никогда!) нравоучений. Без всякого эмоционального нажима. Он просто-напросто передавал сыну свой жизненный опыт, сложившиеся представления, накопленные знания, практику, приёмы, навыки мужского хозяйствования.

Странно, но отец не рассказывал о себе, пройденном жизненном пути, конкретных событиях пережитого в прошлом. Не делился со мной своим взглядом на мать, не давал оценок их, мужа и жены, взаимоотношениям.

В его кратких, лаконичных и точных рассуждениях вслух говорилось об окружающей нас тогда реальности. О соседях и прежде всего о хозяине второй половины дома, алкоголике-дебошире, о других известных мне людях. Кое-что о Чечерске и его властных фигурах. Тематика каждый раз была разной, не повторяющейся. И говорил, как правило, о чём-то одном, не наваливая в одну кучу разные вопросы, проблемы. Иногда прогнозировал.

Получается, что он фактически вводил меня в курс всевозможных взаимоотношений. Правда, всё это лишь немногими штрихами. Как бы экономя свои уходящие энергию и время.

Сжато, лишь чуть-чуть касался общегосударственных и международных дел. Ну вроде того, что мне вникать в эти вопросы рановато. Однако для него не было секретом моё увлечение этой проблематикой и думаю поэтому, пусть в малости, объяснял всё же что-то из происходящего там, наверху - в высших эшелонах власти.

Но зато достаточно основательно (для своих нечастых и скупых на слова “бесед” с сыном) он делился со мной своим подходом к общесемейным, внутренним и внешним для нас, делам.

Вот ещё одна особенность характера отца. Мой Иван Артёмович был предельно сдержан на разговор любой тематической направленности вне тех или иных трудовых занятий. Я не помню ни одной беседы , скажем, в доме. Ну хотя бы за обеденным столом. Не было их. Они не поощрялись. Не допускалось “забалтывание” еды. Приём пищи – святое дело (кстати, отец был убеждённым атеистом).

Вот эти выжимки из архива памяти я написал и представил себе читателя с его мыслями о прочитанном. В самом деле, что же это получается – отцовское влияние сводится, извините за выражение, к “болтовне”? И ничего другого не было в “арсенале” воспитателя?

На самом дело всё не столь прямолинейно-однозначно, как может показаться на первый взгляд. Более того, совершенно не так. Вы, дорогой читатель, просто упустили одну, обронённую выше, фразу с констатацией нашей совместной работы. А те или иные произносимые слова лишь дополняли в тот момент наш труд на хозяйственном поприще.

В одном из очерков выше об отце я писал о нём как известном в районе садоводе. О страстном увлечении моего «воспитателя» этим занятием. Среди всех дел оно было главным. Хотя и в огородничестве его роль не была рутинной.

Исследователь-практик. Но опирался на научные разработки. Выписывал из Москвы труды учёных, специалистов. Одну из таких объёмистых книг, фундаментальную по содержанию, я храню у себя по сей день – как память об отце.

Как бы предчувствуя наше скорое расставание, он старался обогатить меня практическим опытом садоводческой деятельности. Учил многим тонкостям этой профессии. Вот кое-что из того набора конкретных работ в саду, чему родитель обучал сына.

Прежде всего “наклонял” меня (этак вежливо, аккуратненько) ко всем этапам создания сада. Начиная с дички и превращения её в культурное дерево путём прививки черенком (или окулировки почкой) из плодового растения нужного сорта. Детально объяснял суть дела, а затем предоставлял мне самому практически это освоить.

Это – лишь начало длиннейшей цепочки показываемых мне конкретных действий садовода. Среди этих вопросов – когда лучше садить созданное тобой культурное деревцо, в какой период года; как хранить его, ещё не посаженное, и какое место выделить ему в планируемом или существующем саду.

А дальше, как говориться, больше. Скрупулёзнейшее обучение меня азам самой посадки созданного плодового материала. Здесь важнейших деталей с точки зрения будущего роста растения и его урожайности тьма. И всё это в ходе обучения отрабатывалось мною до совершенства под “высочайшим”, партнёрским (щадящим моё самолюбие!) контролем “лучшего в мире” учителя, любимого Артёмовича.

Не буду утомлять вас этой конкретикой. Поверьте на слово. Для пущей убедительности замечу, что даже сейчас (более 60 лет спустя!) я готов подробнейшим образом показать любому, как это надо делать.

Как вы думаете, чем мы занимались с отцом потом? Думаю – догадались! Самим существующим садом! А тут повседневных трудов не сосчитать. Если схематично, то в этом перечне и обрезка “лишних” веток, борьба с вредителями, подкормка корневой системы, и распоряжение разновременным, в зависимости от сорта деревьев урожаем. Одна часть - на продажу, а вторая - себе, на различные виды обработки и сохранения полученных плодов.

А завершается сезон подготовкой сада к зиме. На этом этапе свой и очень ответственный перечень работ. Чтобы представить особую важность таких забот и соответствующих усилий, напомню о зиме 1941- 1942 годов, о случившемся тогда в этих широтах лютых, небывалых по силе, холодах. Воевал тогда на нашей стороне в Отечественной войне генерал Мороз – так считали немцы, оправдывая своё поражение под Москвой.

А сад отца выстоял!

Вот всяким перечисленным и обойдённым здесь по краткости изложения премудростям учил меня батя. Я интенсивно обогащался нужными знаниями и практически осваивал методику, технологию садовода-отца.

Всё же кому-то из читателей покажется маловероятной, нежизненной данная мной характеристика своего родителя с его любовью к плодовым деревьям. Больно уж умилительна нарисованная картина.

Чтобы оправдать свой взгляд на профессиональную порядочность своего батьки (так по-белорусски; мать же при этом зовётся “матка”) и моё любование им, приведу одну историю.

Встретился я недавно, года 2 назад с одним из чечерян, моим сверстником - Леонидом Ивановичем Горбачёвым. Я о нём уже упоминал в эпизоде о расстреле немцами евреев. Оказалось, что он 18 лет был заместителем председателя Чечерского горисполкома по строительству. Его служебные функции простирались также на архитектуру и внешний облик города.

И вот в ходе наших воспоминаний обо всём прошлом друг неожиданно поделился своими давнишними заботами по содержанию в ухоженном состоянии двух скверов в центре Чечерска, носящих имена В.И.Ленина и И.В.Сталина с расположенными в них скульптурами этих вождей.

То были советские времена и первые годы независимой Беларуси. Содержать эти зелёные очаги, любимое место отдыха горожан, в надлежащем виде (расположенные, кстати, напротив горисполкома) было делом весьма ответственным.

Что же оказалось? Моему отцу, работавшему над внешним обликом скверов ещё во второй половине 40-х годов (была у него и такая общественная “нагрузка”), по памяти этого госслужащего не было равных в последующие полвека. Он отметил и отдельные качества, проявляемые отцом в тех делах: трудолюбие, предельная добросовестность, чувство красоты, бережное отношение к природе.

Признаюсь, я был несказанно рад услышанному. Ведь только подумать, каким временным пространством был отделён этот разговор от тех невероятно уже далёких лет. И тем не менее отца помнят за его дела, даже не забыты столь дорогие мне черты его характера.

Не знаю, убедил ли я скептиков? Во всяком случае, “вины” своей за столь значимое изображение своего папы я не чувствую.

А теперь “уйдём” от садоводства.

Забот у мужчины в доме полон рот. Ну, скажем, заготовка дров. Едет отец в лес – берёт меня. Там валится выбранное дерево. Далее – его распил, обрубка сучьев. И опять же учёба сына словом и привлечением его к работе топором и пилой. Правда, при этом внимательный и непрерывный контроль. Осторожничание ради безопасности.

А на домашнем подворье пилим и рубим привезенное богатство, складируем на сушку. Особое внимание он уделял показу рубки весьма суковатых, не поддающихся этой процедуре, чурбанов.

Через некоторое время, когда из мужиков на хозяйстве остался лишь я один, очень пригодился этот опыт. При этом в моих самоощущениях отец стоял как бы рядом. Помогал.

Заготовка сена на зиму для скота – важнейшая семейная забота. Наша с отцом функция. А это – многоэтапная работа. Траву надо накосить, потом её высушить, перевести домой, складировать на чердаке хлева. Кормов-то требуется много, а мешает масштабному развороту заготовок непогода - и сезонная (летнее пекло или сплошные дожди), и текущая, каждодневная. В результате либо трава не вырастит из-за длительного зноя, либо малодоступна, залита водой. Приходится тогда искать её и по лугам, и по окружающим лесам (на полянках). А это несёт массу неудобств: и теряется время, и удлиняются расстояния, усложняется доставка, сушка и прочее.

А отступать некуда. Скот не оставишь без кормов. Вот и вязнем в этой работе. Как говорится, ишачим по полной.

Что такое забор? Представляете ли вы длину этого защитного сооружения вокруг сада и огорода (50 соток!), а также и пространства с домом и другими постройками? Одних только материалов идёт на создание нужной изгороди, а затем и на постоянный ремонт – о-го-го сколько! Здесь вам и колья, и доски, и брёвна, и жерди. А не забыли про большие гвозди? Так это же всего лишь мёртвая материя.

Чтобы оживить её, нужно приложить себя.

Бери в руки пилу, топор, тяжёлый молоток и другие инструменты. И твори ограду!

Конструкторов проекта и непосредственных исполнителей его двое. Отец – бригадир, а я – единственный член его команды. Могучая кучка!

А работы - непочатый край. Всегда. Всё деревянное. И естественно, само по себе гниёт, сыпется. Но эта природная убыль мало что значит в сравнении с разрушениями человеческими, производимыми могучим валом различных ватаг пацанов и женихующихся парубков, что ломятся в сад за классными яблоками. Тем более, что вокруг, у других хозяев, нет ничего подобного.

Но это же нашествие вандалов! Страдает и забор. И деревья. И земляные культуры. Не щадят ничего.

Плакаться некому и некогда! Берёшь скорее нужный материал. Инструменты. И быстро-быстро латаешь дыры.

Своеобразный наряд вне очереди!

Менее обременительна и более приятна заготовка сала и разной снеди из выращенной для этих целей свиньи. Убой животного самими нами никогда не производился. Для этих целей приглашался специалист-практик из соседей. А дальше – семейное колдовство: изготовление большого ассортимента всякой вкуснятины.

Обработка туши на начальных этапах – мужское дело. Занятие отца и моё. Особенно мне нравилось обсмаливание огнём всей поверхности свиньи. Горящими пучками соломы. Ещё то удовольствие!

Последующая работа над нутром уже таким образом подготовленного и первично разделанного животного – за нашими женщинами: мамой и сестрой Люсей. А мужчины - на подхвате.

Я не буду здесь говорить о моей доле работ над огородными культурами. Весь сезон, каждый божий день есть что делать в огороде. Но тут уж «командующий» - мать. Вот почему разговор об этом ещё впереди. В соответствующем разделе данной главы.

Продолжая повествовать далее об отце и наших отношениях, замечу, что в последние годы его жизни взаимодействие между нами было разноплановым. Вот лишь один пример.

Я коллекционировал почтовые марки. Все мальчишки, увлечённые таким занятием, кучковались. “Хвастались” друг перед другом своими марками, порой и достаточно оригинальными. Обменивались ими. Немало счастливых минут мы получали на этой ниве страсти.

Моим марочным делам существенно помогал отец. Он для меня добывал вожделенный продукт на своей работе бухгалтера, а потом – сторожа в банке. В этой последней должности особенно усердствовал – здесь, ведь, буквально вал катил такой почтовой продукции. И именно в мои руки плыла эта “радость”.

Не буду вас, читатель, утомлять дальнейшим перечнем всех моих увлечений и причастности к ним отца.

Пора переходить к финальной части воспоминаний о своём Иване Артёмовиче. Сформулировать сложившиеся обобщённые оценки его личности. Представить своё понимание его вклада в моё становление и последующую жизнь.

Думаю, сказанного достаточно, чтобы оценить облик моего родителя. Хотя многое и осталось за бортом приведенного материала. Однако согласитесь со мной, что невозможно отразить в том или ином тексте содержательную, насыщенную многочисленными этапами жизнь, даже если она прервалась рано?

Для полноты представлений читателей о моём отце задам ещё один вопрос – провокационный. Вслух, перед всеми. Есть ли пятна на моём “божестве”- родителе? Он что – святой у меня был?

Смотря что считать пятнами. Я вам, уважаемые, подброшу пару историй, а вы уж сами разбирайтесь с их классификацией.

Итак, пример первый. О любовной интрижке отца.

Моя личная информация предельно бледна. Но всё же ... Эта история обозначилась где-то в последние года три жизни родителя. Я, лазя везде и всюду по своему подворью, огороду, саду порой натыкался на небольшие кучки спрятанных отменных яблок. Недоумевал, чтобы это значило.

Впрочем, особо мозги этим не сушил. Спрятаны, ну и, как говорят, бог с ними. Кому-то же это надо! Во всяком случае не мне. А значит, не бери себе в голову!

Только через несколько десятилетий до меня донесли родственники об увлечении отца какой-то сельской молодицей. И что, мол, таким образом (речь шла об упомянутых яблоках) среди прочих других приготовлений он готовился к предстоящей встрече со своей пассией.

Что это за фраза - «какой-то сельской молодицей»? Меня просвещали далее по этому вопросу. Указывали точнее объект интереса отца.

- И кто же эта женщина?

- Жена родного брата!

И было сказано, что жена, т.е. моя мать, знала об этих проделках отца. Что вы хотите, это, ведь, сельская местность – всё обо всём известно. И даже если тебе не известно, “услужливые рты ” на блюдечке принесут “горячительную” информацию.

Реакция матери? Понятия не имею.

Момент знаковый! Обратите на это внимание.

Семейных скандалов не было никаких!!!

Добавлю к этому, пожалуй, ещё более поразительный факт. За несколько десятилетий уже после смерти отца (мать ещё прожила более 40 лет!) она в его адрес не сказала мне ни единого осуждающего слова, ни звука не произнесла о каких-то “шашнях” своего мужа. Стремилась сохранить в сыне достойную память о своём отце!

Вопросы личных взаимоотношений оба родителя не вытаскивали на семейный круг, не говоря уж про жадную на такую «клубничку» широкую общественность.

За многие десятилетия их совместной жизни в сложившийся тандем наверняка вклинивались всякие разрушительные проблемы. Но эти два взаимодействующих человека, муж и жена, как-то так умудрялись решать что-то там набежавшее, якобы неразрешимое, взрывоопасное, что утлую семейную лодку не потопили, не сожгли, а благополучно провели её через все рифы и скалы не простых условий существования.

Прочитав этот пример, вы можете сказать, что такое хорошо, что такое плохо? Во всяком случае, сам я затрудняюсь давать категорический ответ, расставить все точки над “и” по названным здесь элементам информации.

А теперь – второй пример. Простой по фабуле, но очень закрученный, потаенный для понимания. И опять же, что добавляет он к характеристике отца – плюс или минус?

Это случилось летом, где-то после окончания 5-го или 6-го класса. Я поджидал скотину, которая должна была возвратиться вместе со стадом с пастбища. А это, как я уже писал в первой главе, за околицей “бандитской” слободы.

А дальше произошло совершенно неожиданное. Тройка слободских пацанов, фактически известных мне (за много лет своей “скотинной” нагрузки многое уже знал о жителях этого “околотка”), без всякого предварительного общения исполосовала меня палками по спине. Просто за то, что “местечковый”.

Я вернулся домой (тем не менее, с нашей животиной!), зарёванный и от боли, и от дичайшей несправедливости.

Вся спина в кровоподтёках, со многими накожными кровавыми рубцами. Местами она ещё сочилась. Какая была при этом майка и говорить не надо. С болями её отдирали.

Отец был дома. Суть он и без моих слов сразу же понял. Но дал мне возможность всё рассказать. И кто это был, и что они делали, и мою версию – за что? Выслушал, в основном, молча. Лишь уточняя моё изложение краткими вопросами.

Мать в это время занималась моей спиной, охала и ахала, переживая, видя это месиво. Чем-то там обрабатывала раны. Говорила какие-то слова в утешение.

Но я ждал реакцию отца и ясно – какую!

Я её дождался. Однако …

Вы, мой читатель (одновременно – собеседник, хоть и виртуальный), можете ли угадать последующий ход событий, включая и действия отца? Я могу поспорить с каждым из вас, что ни за что не угадаете происшедшее далее.

Отец произнёс лаконичную фразу: “Они тебя больше не тронут!”. И осторожно обнял меня. Выражая, видимо, этим своё сочувствие мне, поддержку в усилиях по преодолению болей и уверяя в безопасном будущем.

И это всё.

Я был в растерянности. Ожидал, ведь, реакции в плане наказания обидчиков и не увидел её. И что значат заверения, что далее всё будет нормально?

Однако же самое удивительное преподнесло будущее.

Как уже понятно из вышеприведенного текста с меня не была снята обязанность водить в стадо домашнюю скотину и приводить её обратно. А это же каждый день! И я с ужасом в ближайшие за этим событием времена пересекал слободу, проходя туда и обратно. Утром и вечером. Ждал самого худшего.

Шли дни. Ничего “такого” не происходило. Постепенно моё напряжение спадало. А потом ... так ничего и не случилось.

Видел ли я этих негодяев? - Почти каждый день. - И ...? – Ничего! Они меня “не замечали”. И при живом ещё отце и когда его не стало.

Я до сих пор в недоумении. Что означала тогдашняя фраза отца? И как объяснить развитие событий в последующем в соответствии с ней? Загадка.

Всё пытаюсь понять ту ситуацию, проникнуть в суть поведения моего батьки. Возможны две версии, как-то объясняющие его позицию.

Первая из них.

Иван Артёмович – бухгалтер леспромхоза. Для большинства жителей Чечерска эта фигура исключительно ценная, повседневно востребованная ими. Почему? Вещь очевидная. Подавляющее большинство строений в городе и районе деревянные. Лес нужен для самых разных дел в любом домашнем хозяйстве. Тут и ремонт домов, и новое строительство, и всякие семейные занятия типа отопления и приготовления пищи(ни газа, ни угля тогда и в помине не было). Нужны дрова, доски, брёвна и прочее.

Куда идут за этим? Конечно, в леспромхоз. А к кому конкретно? К моему отцу! Он творит нужные документы. Очень важно при этом, что в его руках ценнейшая информация. Что именно? – В каком лесу какой материал есть для вывозки. Что можно делать на тех или иных делянках – на ближних, на дальних. Что, где какой ценой. И т.д. и т.п.

Бухгалтер может дать положительный ход просьбе или поставит непреодолимую преграду, не дав по”объективным” причинам своё согласие.

Словом, мой батя – лицо весьма влиятельное в глазах простолюдинов, во многом более значимое, чем многие партийные и государственные чиновники высокого районного масштаба. Да и, казалось бы, значимые фигуры самого предприятия.

Его все знают и стремятся с ним заиметь хорошие отношения. Но и он их всех знает – и потому, что городок небольшой и тут и так все знают всех, и потому, что к нему обращаются многократно: нужда возникает постоянно.

Ну а кроме того, он знаменитый в районе садовод. И кому он только не помог с созданием сада?

Я думаю, моё предположение вам, читатель, понятно. Утверждая о моей дальнейшей безопасности, он точно знал свои возможности.

Но я-то тогда о них не знал и ни в малейшей степени не подозревал. Это сейчас я такой умный!

А теперь о второй версии.

Отец – отличный психолог. Поэтому естественно разбирался, скажем так, и в прикладной психике подростков. Он мгновенно прикинул, что поскольку эти слободские пацаны наказали его сына лишь за местожительство в местечке, ничего не имея против него чего-то личного, то дальнейшее их поведение предсказуемо. В этой среде есть свои непререкаемые законы и в частности, что за одно и то же прегрешение дважды не наказывают. Покарали и баста – отвали!

Возможна такая разгадка поведения моего родителя? А почему бы нет?

А скорее всего, Иван Артёмович, вполне осознавая силу психологии подростков, тем не менее решил использовать и свои деловые рычаги, что и осуществил.

А я-то переживал.

Но дело не сводилось только к моей безопасности. Мучился от того, что эти подонки не наказаны за своё “злодейство”. Это чувство постепенно, с годами ушло куда-то внутрь. И не высовывалось. Но как потом оказалось, лишь притаилось, но не исчезло.

Как-то так сложились обстоятельства, что лет через 7-8 (точнее не помню) в мои руки, в буквальном смысле слова, попал один из тех трех моих обидчиков. Чисто случайно.

Это были мои студенческие годы. Я на несколько дней «свалился» к маме на каникулы. И находился тогда дома. А этот «хмырь» полез в наш сад за яблоками. Сломав часть ограды, он двинулся под ближайшую яблоню (белый налив), топча при этом и растущую там картошку.

Он не знал о моём прибытии в Чечерск. Имел в виду только одну старуху (мою мать). И потому совершенно нагло, среди дня, занялся этим «промыслом».

Я сразу его засёк и, соблюдая маскировку (до него добраться было далековато), поймал его.

Итак, эта сволочь в моих руках! И в полной неожиданности для меня самого с невероятной ненавистью я обрушился на него.

Физически мы были несовместимы. Я – высокий, спортивного сложения, с достаточно хорошим силовым потенциалом. Он по всем показателям “сморчок” - низкорослый, худой, не очень развитый физически.

Не будь между нами «того´» прошлого, я бы его, скорее всего, пожурил да выпустил. Но на его беду с «тех» времён тянулись непогашенные долги.

Все старые мучения и засевшая где-то в сердце жажда мести мгновенно вспыхнули слепой яростью. И я обрушился на него. Бил ногами, кулаками – жестоко, безжалостно, подавляя всякие попытки сопротивления. Я не знал в этот миг сострадания. Видел только о

Последнее изменение этой страницы: 2016-08-20

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...