Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






ИУ-шники и преподаватели: встреча через 35 лет

Кстати, меня на 2-м фото нет: я в этот момент «валялся» на койке медицинского стационара в Луганске.

А чего я извиняюсь за этот фрагмент истории нашей институтской группы?

Дело в том, что наши жизни в КПИ мало пересекались. Во-первых, он жил с родителями в городе (то бишь, в Киеве), а я в общежитии. Но не это главное. Мы по свойствам натуры, или как говорят сегодня – по менталитету были разные. Не стыкующиеся. Не было взаимной внутренней «тяги».

Мы были равнодушны к жизни друг друга. На этом взаимном «нулевом» интересе и прошли 5 лет.

Ну и за что тут извиняться? - За логику изложения!

Я обещал писать лишь о том, что непосредственно «входило» в мою жизнь. Здесь этого не было.

Так почему же тогда пишу о Лёшке Никифорове? Вам не понятно ещё? Он же, как и Костя, оказался по жизни один из самых авторитетных выпускников ИУ-10. А я патриот группы, как и все другие «согруппники». Мы жили в атмосфере гордости за своих «продвиженцев». Радовались за «наших», за их успехи. Это, ведь, так естественно!

К сожалению, давно это стало былью. Покрылось пылякой времени.

А теперь посмотрим ещё раз на фото. Здесь есть упомянутые выше Толя Арутин (во 2-м ряду второй слева) и Толя Мартынюк (в 1-м ряду третий справа). Они из тройки друзей, о которых я уже писал. Ещё один угол «тройки» - Костя Гирка (его на другом фото уже представлял выше).

С каждым из них я почти регулярно и многократно, во все десятилетия трудовой деятельности (во время командировок, отпусков) встречался. Тут и Киев, и Красногорск, и Москва. И всегда проявлялась взаимная симпатия, дружеское влечение друг к другу.

С 2000г. с моим переездом на постоянное местожительство в Санкт-Петербург я с ними почти ежегодно, летомвстречаюсь на даче Мартынюка в Подмосковьи по случаю дня его рождения. Сколько радостей даёт нам всем это, считай, всего лишь мгновение дружеских лобызаний да тостирования за праздничным столом! И бесконечные споры на политические темы: как же – все умники, ну почти что непризнанные «эксперты». По крайней мере так считает себя каждый.

И с нетерпением ждём очередной встречи в «верхах» самых взаимно уважаемых людей.

 

«Бойцы» колхозного десанта. Справа – Толя Шабелян

К сказанному лишь добавлю, что «заседает» сугубо мужская компания, а в посиделках всегда принимает участие пара-тройка и иных «наших» - бывших студентов других групп факультетского курса.

 

Жора Козак

К сожалению, Толя Арутин несколько лет назад покинул сей мир. Ушёл также из жизни и Лёшка Никифоров. Царства им небесного. Видимо уже недолго до наших встреч там, в потустороннем мире.

В годы моей учёбы были и другие привязанности. Не знаю как их «обозвать»: не то отличные товарищеские, не то «неоформившиеся» дружеские.

Частично об этом я уже писал по другому поводу. Я имею ввиду жильцов комнаты, где я жил последние три года. Компашка из 7-ми человек.

Характерная особенность её – хорошие, ровные отношения.Открытость. Компромиссность. Взаимная уважительность. Юморная атмосфера. Ни разу за всё это время не было каких-либо обострений. А ведь все мы были абсолютно разные.

Гордость за «нашу» комнату превращала «семёрку» в некий монолит. Сплачивала воедино. Формировала общий интерес. Не могу не назвать их: Жора Козак (смотри выше), Толя Шабелян (вверху справа со мной), Коля Могильник (к сожалению, у меня нет его фото), Юра Заверин (у нас он был «Сима-Симочка»), Федя Овенко (облик Юры и Феди я привёл ранее), «Кузя» (слева ниже; почему-то в памяти осталась только кличка). Ну и автор этих строк.

Вот такая великолепная 7-ка!

Кое о каких нравах нашей комнаты и моих «выбриках» Вы уже знаете. Здесь же вспоминаю совершенно о другой стороне комнатного проживания. О моём тогдашнем самочувствии.

 

«Кузя»

 

Его можно «обозвать» устойчиво-хорошим и даже, что будет точнее, великолепным. Как же так? А каждодневные мучения, о которых столь «трогательно» писал выше?

Два объяснения. Во-первых, во второй половине институтской жизни ситуация с лицом постепенно улучшалась. Именно об этом времени я здесь и пишу. Уже оживал, «высовывался» из-под своего панциря, вытаскивал себя наружу.

Во-вторых, ко мне привыкли в этом тесном «околотке» (комнате). Поэтому моё лицо никого не интересовало. К этому «безразличию» я и привык. Оно меня полностью устраивало. Вот почему в нашей семёрке я чувствовал себя совершенно раскованно. Об этом, кстати, убедительно говорят мои забавы-«дурашки» там, о которых живописал выше.

Что или кого я могу ещё здесь вспомнить применительно к раскрываемой теме? ИУ-10. Нашу учебную группу.

Думаю, что на курсе среди множества подобных коллективов она была и остаётся самой сплочённой. Компания в более чем 20 человек выдержала проверку временем. На все послеинститутские встречи (их за 50 лет было несколько) наша «артель» являлась в своём большинстве, обходя в этом других сокурсников.

Группа была для меня неким кораблём, на котором я плыл по волнам учебной и не только жизни. Дружные в институтских дебрях, мы временами делали коллективные набеги в окружающие пространства, походы в «культуру».

Среди своих согруппников (простите за этот термин) тоже не надо было мне ёжиться из-за лица. Хотя моя свобода здесь в указанном контексте была более ограниченной в сравнении с комнатной «семёркой». Ведь учились, действовали среди других больших и малых студенческих коллективов.

Женский вопрос.

Думаю, читатель и без моих признаний сам догадается, о чём я в этом разделе скажу. При том – безошибочно.

Увы, я на целых пять лет лишил себя общения с милым окружением. Сам себя отторгал от них. Будто я чумной какой-то, что боится заразить своей болезнью окружающих.

Спасался бегством в себя. Возникающие под влиянием тех или иных обстоятельств контакты с прекрасным полом я не развивал. Уходил в свою интим-оболочку.

Ещё раз с сожалением фиксирую запредельный масштаб влияния этого прыщезаболевания на моё поведение!

Неужели, спросите вы, не срабатывали внутренняя чувственность, естественное половое влечение? Непреодолимый в своей запрограммированной требовательности генный инстинкт?

Как вам сказать? Ну не был же я, по определению или как ещё говорят – по наследственности, чурбаном! Школьная пора об этом свидетельствует. Безусловно, меня влекли женщины. И признаюсь в своих предпочтениях - красивые, самостоятельные, энергичные. Это, что называется, вне воли и сознания. На автомате.

Но всё такое почти виртуально. Ведь первоначально ещё зачаточные чувства ждут развития последующим действием. А его никогда во времена Политеха не было: срабатывал сильнейший внутренний тормоз.

Слишком большим, хорошо развитым у меня было воображение. И уже без всяких зеркал, которые игнорировал, имел «чёткое» представление о своей физической безобразности. Априори! Не имело значения, было ли так на самом деле в тот момент. Я себя видел как бы со стороны во всей отталкивающей «красоте». И это видение, непрерывно меня преследующее, гасило любую инициативу. Что с моей стороны, что со стороны женской особы (видно же было моё нежелание сближаться).

Печальная констатация.

Целых пять лет прожил как «евнух» в покоях восточного деспота. Это-то в своём самом цветущем в половом смысле возрасте. И в окружении огромного числа студенток, да и просто горожанок, ждущих мужского внимания, восхищения их щедротами и имеющих нескрываемое желание на всё «такое». Природа это им дала в изобилии и непреодолимой силе. Как и мужикам - страсть, влечение к противоположному полу.

Так что, совсем уж всё было на «нуле»?

Отвечать не хочется. Обидно до чёртиков. А жаловаться некому.

Могу лишь вспомнить о каких-то крохах моих взаимоотношений с женским полом в личностном плане.

Краснодар. После третьего курса наша группа проходит здесь производственную практику. Огромнейший завод «ЗИП» (завод измерительных приборов). Процентов на 90 персонал женский! Сотни и сотни их здесь, в цехах. А попутно скажу, что и сам областной центр по населению с заметным женским большинством. Так сложилось. Отсюда – острая конкуренция среди девушек по «захвату» мальчиков.

Тогда понятливее энергичность милых дам. И не только юных. Но эффективнее действуют те, кому пришла пора выходить замуж. А тут нежданно-негаданно сваливаются «женихи» столичные.

Упустить свои шансы нельзя! И молодые работницы - заводчанки берут над нами «шефство», знакомя с городом и его окрестностями. Мы с ними, небольшими «стайками», то тут, то там.

Нас растаскивают по частям. Что касается меня, то прежде всего вспоминаю пляж, где я вместе с симпатичной краснодарочкой резвимся, используя всё, что даёт местность: воду, песок пляжный, окружающие кустарники и прочее. Это, ну конечно, «изучение» городской окраины. Для «ясности».

Вечером - городской танцевальный «пятачок». Своеобразный. Так сказать, для своих – продвинутых. Мы вдвоём, с ней же. С моим «экскурсоводом».

Тогда в Киеве входил в моду «зловредный», проникающий (на дворе – хрущёвская «оттепель»!) с «загнивающего» Запада рок-эн-ролл. Он бешено популярен среди студенчества. «Добирался» он уже и в провинциальные центры.

А я по сей день (нет бы угомониться старику!) люблю эти телодвижения. А осваивал их тогда. И пусть это всё же был примитив («тренеров» не было), но для запудривания мозгов своей избраннице (простите за очевидную глупость – избранным был сам я!) этого было достаточно.

Казалось бы, «процесс» пошёл.

Но нет! Знакомство, тем не менее, не получило развития и продолжения. «Виновник» всё тот же – я. Хотя причина не вышеописанная, а иная.

У читающего эти строки человека, думаю, неизбежно возникает недоумение. Мне могут сказать, что тут явная нестыковочка. Столько автор вложил пыла в выше приведенные строки, убеждая о своей замурованности, глухом уединении, а тут он, оказывается, развлекается с девочкой на пляже, ходит с нею на элитарные танцульки.

Где же истина? - Объясняю.

Отмечу два момента.

Прежде всего, дело было летом!!!

А значит, я мог и делал себе нещадный загар! Спасибо в этом плане прежде всего КПИшному парку и киевскому пляжу. Безжалостно смолил всё тело, но прежде всего, лицо. Становился «негритосом». Ну, почти. Чернота скрывала мои болячки, да к тому же и подсушивала их.

Так я получал свободу, некое раскрепощение. Пускай хоть и временно. Отсюда и заметно большая вольготность в действиях.

А что касается угасания дальнейших отношений с местной девушкой, то тут другая история. При том, донельзя нелепая. До чего иногда бывают несуразны, лишены здравого смысла наши привычки, традиции, взгляды!

Это я о себе.

А в чём дело? - Всего лишь в явном желании девушки понравиться столичному студенту.

Ну и …?

И в этом стремлении показать себя с лучшей стороны она преобразила своё лицо (губы, брови, ресницы, щёки) с помощью косметики, а на руки натянула модные белоснежные перчатки, до локтей. А на голове - парикмахерский эпатаж. И накрасила себе ногти на пальцах ног. Подумать только – превратила себя в нелепейший ужас!

Не забывайте, какие это были годы, и какой общественный строй стоял на дворе. Советская действительность, господствующая тогда идеология на корню пресекали всякие отклонения от навязываемого стандарта в поведении, одежде, украшениях.

И не дай бог, как говориться, нарушить общепринятые нормы, отказаться от рекламируемых образцов в таких делах, особенно в молодёжной среде. Тут же пришьют ярлык низкопоклонства перед Западом, бездумного подражания загнивающей буржуазной культуре. И с помощью комсомола затюкают «перерожденца».

«Советский человек – это звучит гордо!»

А мы, студенты и студентки Политехнического, были творением своего века. И в нашей среде ценилась лишь естественная красота. И начисто отвергалось, более того – презиралось всякое «надругательство» над природой человека, попустительство своим греховным, эгоистическим наклонностям.

А тут «моя» девушка на танцевальном подиуме демонстрирует эту развращённость, исторически изжившие себя буржуазные нравы. И тем самым подрывает и мой авторитет - молодого советского человека, комсомольца.

Фу ты – гадость! Это я опять о себе, о своей внутренней позиции.

Какая дремучесть!

Да, в обществе в таких делах торжествовал примитивизм! Так и хочется для точности добавить – «махровый», агрессивный.

И мы расстались. Не помогла и её природная красота, а она в избытке была. И энергичность в поведении, инициативность. И явное желание продолжить со мной отношения.

Теперь о другой истории.

Кстати, она начиналась здесь же, в этом городе Краснодаре (опять же лето – моя «классическая» пора). Во время месячной практики я имел «неосторожность» в какой-то момент проявитьвнимание к комсоргу нашей группы Оле Гуняге.

Хочу пропеть ей оду моего уважения к ней. Это удивительный человек. Все пять лет – круглая отличница (краснодипломница!). Исключительная трудяга. Беспримерно ответственная в делах. Добрая по натуре. Всегда готовая помочь любому. Патриотка своей страны – без всякой словестной муры, без какой-либо публичной аттестации своих чувств.

Так вот. Большой парк, ночь, луна, звёзды, летняя теплынь, воздух кристальный – природа шепчет! Романтика! Вокруг никого. Лишь мы на скамейке вдвоём. И милуемся.

 

 

Оля и я

 

На этом всё и закончилось. Для меня. Но не для неё.

Для моей половой сущности это было некая шаловливая импульсация. И не более того. Знал бы я тогда последствия моего «облапывания»! Не несущего в себе ничего, кроме самцовского баловства.

А как оказалось в дальнейшем, мои заигрывания - чувственный «набег», мужские ласки, это лёгкое ухаживание, в конечном итоге, из ничего не значащего поступка превратились в «проступок».

В последующие годы учёбы я временами ощущал её осторожное в проявлении, но какое-то особое отношение ко мне. Но, как говорится, мало ли чего? И проходил мимо.

Что? Всё то же? Эти «долбаные» прыщи? – Ну, не совсем так. Этот случай тоже стоит особняком.

Я уже выше отметил, что уважал Олю как человека. Но этого мало, чтобы сблизиться физически. Нужны ещё божьи искры телесной страсти, чувство любви, наконец.

Не было у меня этого. Сердце моё молчало. А играть роль лишь самца – не в моей натуре.

Я уже намекнул, что было продолжение. Оно произошло в нашей институтской столовой на торжествах по случаю окончания Политехнического. Шла «обмывка» дипломов.

Подруги Оли - студентки нашей же группы отводят меня в укромное место (в большое подвальное пространство под столовой!) и начинают «причёсывать». По их словам, я «такой-сякой», влюбил в себя Олю, а теперь сматываю «удочки», уезжая один в Сибирь.

«Равнодушно бросаешь,- говорили,- разбитое тобой сердце девушки. И никаких надежд ей не оставляешь на будущее. Почему же ты, Сашка, не обращаешь внимание на человека, который глубоко любит тебя? Она сейчас ручьём льёт слёзы от безнадёжности, плачет навзрыд, не будучи в силах смириться с крахом перспективы и своих чувств. Ты же скоро укатишь в несусветную даль, в свой Красноярск. И, видимо, навсегда». И всё в таком духе наскакивали на Сашку её подруги.

Атмосфера была неприятной для меня, напряжённой. С внутренним «динамитом». Речь, ведь, шла и о моём будущем. Неверное решение могло нести в себе потенциальный крах в перспективе.

Я приводил свои контраргументы, ставя порой в тупик энергичных собеседниц, ставших на защиту «справедливости». Я обращал их внимание на полную порядочность моего отношения к Оле. Мне нечего стыдиться. Кроме лёгкого флирта между нами ничего не было. Чем и объясняется моя пассивность в данных сердечных делах. Это совершенно нормальное отношение к товарищу по учёбе.

Говорил, что уважаю её чувства ко мне. Но чем могу помочь? Искусственно сотворённой близостью? Женитьбой без любви? Это ли нужно нашей доброй, хорошей Оле?

Им было нечем возразить по существу. Хотя и намекали на возможность возникновения в будущем более глубоких, чем товарищеские, чувств. Но … прогнозирование больно уж спорное. «Бабка надвое сказала!».

Я заверял оппонирующую сторону в своей искренней симпатии к близкому нам всем человеку. И мне очень жаль, что не могу дать ей благую перспективу в плане создания с ней общего семейного очага.

И убеждал «парламентёрок», что не кривя душой, от всего сердца желаю Оле личного счастья. Пусть будущее принесёт ей желанное успокоение.

Итак, институт закончен. Фанфары по этому поводу отгремели. Новоявленные инженеры двинулись по указанным им направлениям. «Рассыпались» по всему Советскому Союзу.

Уехал в Красноярск и я - на завод тяжёлого машиностроения. Оле выпала честь «получить» Подмосковье, где она попала на один из мощных заводов космической отрасли.

Прошло лет шесть-семь. Будучи в Москве в командировке, я двинул в Подлипки. Встретились мы с ней по-дружески. Она пригласила меня к себе, в свою квартиру. Познакомила с мужем.

Посидели мы с ней несколько часов, вспоминая прошлое. Поговорили о нашей группе, годах учёбы, судьбах отдельных согруппников, сокурсников. Но не единым словом не коснулись «тех» отношений, что нас так глубоко затронули.

Рассказали мы, естественно, друг другу и о нашем тогдашнем карьерном продвижении. Был рад за неё, узнав, что её двинули вверх, в органы городской власти.

Встреча де-факто закрывала вопрос по нашей личной истории. Но буду откровенен - чувствовал я себя каким-то виноватым. Тем более, что видел Олю в те часы не очень-то и счастливой. Больно странный был муж и не адекватно он себя вёл. Я видел, что она это замечает и переживает, хотя и прячет свои чувства. К тому же это был гражданский брак (тогда это было весьма редким явлением и осуждалось обществом).

Через несколько лет Оля Гуняга умерла. По слухам её потрясло гнусное предательство мужа. И она не перенесла его.

Я все последующие годы испытываю горечь от этой утраты. И не могу избавиться от чувства какой-то своей вины за трагическую судьбу столь близкого мне человека, друга. И оправдательная логика не помогает. Что-то царапает меня внутри, я испытываю чувственную боль. Не могу понять - почему и за что?

 

 

 

Тома-Томочка внизу слева

 

Вы уж простите меня, что я перехожу сейчас к теме совсем иного плана – от мучительно трудной для меня к более терпимой, драматически-легковесной что-ли, даже, быть может, привлекательной, не гармонирующей с предшествующей.

Хочу продолжить рассказ о женском вопросе в моей жизни в институтских стенах. Что я и делаю.

Итак, группа ИУ-10. Из немногим более 20 студентов в ней чуть более половины из них - девушки в своём самом привлекательном для мужчин возрасте.

Среди них –Орешко Тамара. На фото выше – она внизу слева.

Невозможно было не влюбиться в неё! Какая-то «дикая» красота. Немыслимое порождение природы. «Колдунья!». Приворожит – и ты пропал. Отдельных «погибших» в её чарах знаю.

Искромётная. Дерзкая.

Взглядом как магнитом сразу же пригвоздяет к себе. Из глаз на тебя обрушиваются каскады амурных стрел. Тебя «охмуряют» не стесняясь, в открытую. Своей речью, вызывающе насмешливой, окончательно запутывает тебя в своих тенетах. К тому же она логически точна, адекватна ситуации. Полностью соответствует теме разговора. И хорошо сканирует собеседника, его человеские особенности.

«Наглый», завлекательный флирт.

Женщина, знающая себе цену и пользующаяся этим.

Бесовщина! Бездонный омут!

Гроза мужчин!

Ты можешь сопротивляться, тратить на это силы, но всё напрасно. Не успел оглянуться – и уже в плену неземного очарования.

Последнее изменение этой страницы: 2016-08-20

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...