СОСРЕДОТОЧЕНЫ УЖЕНЫ, А К ДВАДЦАТОМУ ГОДУ,

СОСРЕДОТОЧЕНЫ УЖЕНЫ, А К ДВАДЦАТОМУ ГОДУ,

ДАЖЕ ПРИ ВСЕХ ОСЛОЖНЕНИЯХ В СУПРУЖЕСКОЙ ЖИЗНИ, ЖЕНАТЫЕ МУЖЧИНЫ ЖИВУТ ДОЛЬШЕ ХОЛОСТЯКОВ

Это симптоматично.

А если мы возьмем не менее симптоматичное явление — суицид? Имеется в виду суицид завершенный, а не показушный. Им гораздо чаще завершают жизнь люди, живущие вне брака или находящиеся в процессе развода. Но не будем здесь говорить о печальном. Про суицид мы поговорим в другом месте.

В браке, именно в браке и, по существу, только в браке возможна взаимная эмпатия. Эмпатиюя определяю так: это — вчувствование в психику другого человека с сочувствием и сопереживанием.Давайте выделим понятиеотрицательная эмпатия.Это тоже вчув-ствование в психику другого человека, но с целью его психологи-

ческой и материальной эксплуатации. Для нас важно, что эмпатия, плюсовая эмпатия, желанная для нас, в браке проявляется более выраженно. Я горюю твоим горем, я счастлив твоим счастьем. Более того, я все делаю, чтобы радостей у тебя было больше, а горестей меньше. Тонкий психолог Вадим Артурович Петровский называет это действенной групповой эмоциональной идентификацией. Он, надо сказать, доктор психологических наук, профессор, член-корресподент Российской академии образования. Но прежде всего, он тонкий психолог, как я уже сказал. И именно он придумал этот важный термин, а поскольку термин длинноватый, он дал его аббревиатурный вариант ДГЭИ. Я со студентами принял: пусть ДГЭИ. Уже и привыкли: ДГЭИ = действенная групповая эмоциональная идентификация.Получается, что старинный термин «эмпатия», столько лет служивший гуманистической психологии верой и правдой, не полностью отражает суть дела. Можно сказать, что он отображает более пассивное сопереживание. А ДГЭИ — это как бы более активная эмпатия. То есть одно дело, если я содрогаюсь от того, что тебе больно. И другое — если я бросаю все и бегу на другой конец города за обезболивающим лекарством. Эмпатией и «ДГЭИем» пронизано все в оптимальном браке. Делла отрезала свои роскошные волосы, чтобы на Рождество купить мужу цепочку для его карманых часов, а Джим продал часы, чтобы купить Делле гребень для ее роскошных волос. Это рассказ О. Генри «Дары волхвов». Ирония судьбы, но более тонкая и явно более щемящая, чем в известном фильме «Ирония судьбы».

Вряд ли другие формы женско-мужского союза могут «похвастать» таким глубоким взаимопроникновением сопереживаний. Я не хочу давать много примеров, они и так везде на поверхности лежат. Пусть читатель сам их найдет. Скажу только, что в эмпатии и в ДГЭИ — смысл супружества.

И родительско-детских отношений. Сижу за компьютером, «никого не трогаю». Моя трехлетняя тогда дочка Катя идет ко мне с просьбой «попикатъ». Мне важно, что она любит работать на компьютере. Так легче осваивается алфавит, даже элементы компьютерной графики. Но сейчас я Кате сказал, что мне надо закончить главу книги. Она знает о книгах, знает, что в них есть и о ней. И легко соглашается:

— Тогда дай мне, пожалуйста, фломастеры. Я порисую ими на полу.

Поскольку ребенок делает многое по подражанию, воспитание в нем эмпатии и ДГЭИ происходит легче, если подается пример.

Так что, коль у супругов это в их отношениях привычка, то ребенок впитывает это и воспитывается этим. Вот так просто и со вкусом все и происходит, если брак гармоничный... И даже если не очень гармоничный, но брак. Ведь если брак все же есть, то время от времени будет проявляться эмпатия... и ДГЭИ. Но, конечно, лучше приложить усилия и оптимизировать его. Однако если семья развалилась, то о какой эмпатии может идти речь? Как у ребенка она будет воспитываться? С приходящим родителем...

Можно расширить мысль. К эмпатии и ДГЭИ призывает нравственный кодекс Иисуса Христа. Это и «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Это и «Брось в меня камень, коли безгрешен». Это в «Если у тебя есть две вещи, отдай другую бедному». Это в ответе Христа юноше, который спросил, «как спастись»: «Все раздай». Это в том, что Христос взял на себя грехи человечества...

Я человек неверующий. И не все заповеди строго соблюдаю. Но разделяю многие из них. А вот тем «верующим», которые одновременно ворующие, я советовал бы прислушаться и исполнять ВСЕ заповеди. А то ведь языки адского пламени уже добираются до их пяток... Но людям, исповедующим хотя бы моральный кодекс гуманизма, то есть гуманистической психологии, я советую развивать в себе эмпатию и практиковать ДГЭИ. И в первую очередь в семье... При этом надо, чтобы все это было взаимным.

ПЕРВЕНЦУ ПРИ РОЖДЕНИИ ВТОРОГО РЕБЕНКА

НАДО УДЕЛЯТЬ ВНИМАНИЯ... НЕТ, НЕ СТОЛЬКО ЖЕ, СКОЛЬКО ВТОРОМУ,

ОБРАЗ РАЗВИТИЯ РЕБЕНКА ВСЕГДА ОТСТАЕТ ОТ САМОРАЗВИТИЯ РЕБЕНКА.

Это объяснить достаточно просто тем, что мы не сразу замечаем изменения в психике, как не сразу замечаем похолодание или потепление. Но это как бы «механическое» объяснение. А глав- ное (психологическое) объяснение кроется в родительской позиции. Раз он маленький, значит, меньше и понимает, меньше умеет, меньше знает. А то, что даже эмбрион проделывает развитие намного быстрее, чем развивался животный мир и человечество, — это не учитывается. А мы учтем. Ребенок развивается быстро, как и растет. Не успеем привыкнуть к тому, что начал ходить, он уже начал бегать. Отсюда — значительные ограничения. Ведь мы опасаемся, как бы чего не случилось.

И получается, что

ДЕДОВЩИНА В АРМИИ ТОЛЬКО ПРОДОЛЖАЕТСЯ.

РОДИТЕЛИ МОГУТ ИДОЛЖНЫ ЗАДАВАТЬ СВОИМ ВЗРОСЛЫМ ДЕЛИКАТНЫЕ ВОПРОСЫ (ПО СОКРАТУ) И ДАВАТЬ ПОЛЕЗНУЮ ИНФОРМАЦИЮ.

А взрослые дети вправе ее или использовать, или, может быть, пренебречь ею. Они имеют право на ошибку, даже на трагическую.

Молодые люди часто стремятся побыстрее связать свою судьбу в супружестве. Нашли наконец-таки друг друга на дискотеке, в вузе, на работе... И стараются отгородиться от старших загсовской «ксивой»: всё — мы женаты, не лезьте к нам. Теперь мы имеем право заниматься сексом сколько хотим и вообще будем жить как хотим.

Но старшие «лезут». Вот молодые поженились. Где они сейчас живут? Да чаще всего в квартире у ее или его родителей. Реже они снимают квартиру, еще реже совместными усилиями покупается новая для них квартира. Так или иначе, молодая супружеская пара все-таки зависима от старших. И те охотно или чаще с ворчанием помогают. Вкладывая в молодых капиталы, старшие контролируют их: как потратили деньги, не на ерунду ли, то ли купили, туда ли съездили...

Молодым людям это не нравится. Отсюда — конфликты. Молодые хотят получать деньги, но не хотят получать поучения. «Поучайте лучше ваших паучат». А родители хотят учить, наставлять и заставлять.

Постепенно у молодых людей увеличиваются доходы, они становятся независимыми. И начинают сильнее сопротивляться нравоучениям. Иногда резковато. Теперь они могут уже даже отказаться от помощи, лишь бы не слышать упреков, что не туда

идут родительские деньги. Родители на это обижаются. Наступает некоторое отчуждение. Потом родители увлекаются своими запоздалыми развлечениями — курорты, путешествия. Ура — свобода. А молодые люди радуютсясвоей свободе.

Проходит время — и на тебе, чудо — появилось чадо. Старшие родители, пережив счастье: не чадо, а чудо, — одаривают его распашонками, погремушками, коляской. Но родителям понравилась их свобода. И появляются они около внука — раз в месяц с игрушкой, перевязанной подарочной ленточкой... А тут начинается: ушко, брюшко, прививки, пеленки... Молодым нужна теперь каждодневнаяи, увы, рутинная помощь, а не восхищенные «у-тю-тю-шеньки»... Они повзрослели, им теперь не до дискотек, даже не до встреч с прежними друзьями, выспаться бы... Они просят родителей, и те приходят с очередным тортиком теперь один раз в три недели («видите, мы зачастили к вам»). А если уж посидели с потомком, то давайте нам за это, ну ладно, не орден, но медаль.

И что же? Снова растет раздражение против несочувствующих старших родителей. К тому же если те и сидят с ребенком, то заласкивают его. По<контрасту с мамой, которая нет-нет да и прикрикнет, бабушка только сюсюкает и кажется добрее. И методы воспитания, и информация, которую старшие вкладывают в ребенка, не вызывают одобрения молодых. Раздражение нарастает.

А время идет. Вот уже старшие родители состарились, нуждаются в помощи. Пенсии-то мизерные! И в уходе нуждаются — стали немощными. А младшие родители заматерели. Доходы у них выросли. Но в лучшем случае они приходят к старшим раз в месяц с традиционным тортиком, перевязанным подарочной ленточкой. А в худшем — сдают вдеддом.Все возвращается на круги своя...

Д-да, не по-человечески как-то...

Надо наладить процесс взаимопонимания между возрастами в семье. Но о психотехнике налаживания такого контакта говорить приходится много, и мы опять отсылаем к длинному на эту тему разговору в моих «Лабиринтах общения».

А здесь постараемся поговорить о том, что там осталось за кадром.

К увеличению независимости молодых супругов старшие родители должны бы отнестись адекватно. Имело бы смысл признать автономность молодых людей и наладить нормальную взаимопомощь. Жить лучше не вместе, но рядом, ПОМОГАТЬ

ДРУГ ДРУГУ НУЖНО ПО СУЩЕСТВУ НУЖД, НЕ КОНТРОЛИРУЯ И НЕ ВТОРГАЯСЬ.

Хорошо бы, если бы группы раздельно живущих близких родственников приняли принцип сообщающихся сосудов. Если у кого-то больше возможностей и средств, в том числе финансовых, тогда помощь направлена в адрес того, кто сейчас нуждается. Без контроля!!! Изменилось положение — изменилось направление вспомоществования. Нужна помощь с внуками — приходите и занимайтесь пеленками. Случился инсульт у дедушки — подросшие внуки помогают бабушке ухаживать за ним до могилы. Вот так вот — это по-человечески. Нет нигде так прописанных нравственных установлений. Но s российском народе — они в нравственном поведении. А на «просвещенном» Западе модно складирование стариков в домах для престарелых. Но если старик и старушка в прошлом приносили тортик и соску, то и им принесут тортик... и соску. И тогда уж тоже не обессудьте. Д-да... доброта должна быть обоюдной, но ведь повинны-то те, кто постарше, те, кто неподал пример... Н-нет... Не доводите до такого, чтобы вас оставили в старости... Старик должен умереть в своей постели, дома, а не в казенном доме. Помните, мы говорили, что и ребенок должен рождаться в своем доме, а не в казенном.

Я хочу отдельной строкой сказать о семейных ролях бабушки и дедушки. Я обожаю русский язык, но мне больше нравится, что в немецком языке слово «бабушка» звучит не так мяконько, как у нас, «бабушка», а более значительно или даже более величественно — ГРОССМУТТЕР (большая мама).

Внуки для них — это повторение родительства. Они, умудренные житейским опытом, пусть помогают, если им доверят, а то и заменяют в особых условиях на время родителей. Н-но не подменяют их. Надо, чтобы старшие родители согласовывали свои педагогические действия с родителями. А родители тоже чтобы не осуществляли родительский произвол, а согласовывали бы с общечеловеческой педагогикой, с Ушинским-Толстым-Макаренко-Корчаком-Сухомлинским... А не с «педагогикой» американизированных «новых русских», которая призывает теснить, расталкивать, топтать...

Как минимум, можно договориться, чтобы старшие родители (гроссмуттер и гроссфатер) читали внукам «Черную курицу» и «Белого пуделя». И не надо им, «гроссам», конкурировать с собственно родителями, заласкивая малыша, и тем более не надо дискредитировать их в глазах их детей.

Ко мне на консультацию приходит пятидесятипятилетняя бабушка. Что делать с невесткой, недоучкой: бросила пединститут на третьем курсе, делает с детьми черт-те что, сил нет, меня, профессора химии в ее же институте, не слушается?.. Бабушка и по отношению ко мне, тогда ее ровеснику, вела себя очень уж авторитарно:

— Ну что вы такое говорите, Аркадий Петрович... Вы же поддерживаете разврат...

А разврат, по ее мнению, заключался в том, что невестка-мама вместе со своим ребенком-дочкой занималась обливанием холодной водой. Так что в ванне они обе были без одежды, ну то есть совсем без...

Ну, так вот. Если вопрос не идет об истязании ребенка побоями, для гроссмуттер лучше принять ситуацию и просто помогать матери... Иначе вообще останетесь в одиночестве в старости со своими социально отзвучавшими и неприемлемыми требованиями. Но не только поэтому. Родителям — приоритет в методах воспитания, в ценностных ориентациях. Да-да-да-да, мои дорогие ровесницы. Родители — они, а вы, хотя и гроссмуттер, но не муттер для внучки.

А такая борьба за власть в семье между поколениями ни к чему хорошему не приводит. Другая бабушка, не профессорша, а так просто, бухгалтер, довела дело до того, что ребята уехали в Йемен. И внука она вообще больше не видела. До тех пор пока на письма, которые мне пришлось сочинять вместе с бабушкой, не пришел примирительный ответ из Йемена. Консультационная работа, работа посредника, по примирению родителей и «гросс»-родителей приводит к положительным результатам, но ведь это дорогостоящее дело. Так что лучше профилактика по книге«Лабиринты общения».

Конечно, старшее поколение не должно забывать свою молодость. Но и неадекватно молодиться — тоже безвкусица. Когда немолодая женщина надевает туфли, на которых просто трудно удержать равновесие, — все это выглядит нелепо, как на картине Бернардо Строцци «Старая кокетка». А многие «комплексуют»: прошла молодость. И стараются молодиться. Глупо. «Блажен, кто с молоду был молод. Блажен, кто вовремя созрел». И «каждая погода — благодать». К этим, уже признанным, аргументам, что старость — это не только не плохо, но и хорошо, я добавлю еще один:

Приправы

• Оливковое масло.

• Сушеная зелень: петрушка, укроп, кинза, базилик.

• Свежеразмолотый черный горошком перец.

• Клюква раздавленная.

• Варенье сырое (для консервации сахар допустим).

• Морковь натертая с орехами.

Сливочное масло, сметана — вредны. Легкий майонез, йогурт более приемлемы.

Усвоим еще:

— жареное хуже, чем вареное.

— горячее хуже, чем холодное;

— холодное хуже, чем теплое.

То, что можно не подвергать термической обработке, — лучше не подвергать. Мясо — надо, там могут быть личинки глистов. Картошка сырая по вкусу вряд ли приемлема, но наша Катя любит сырую картошку. По крайней мере, надо ее вымачивать, чтобы ушли нитраты. Если вы питаетесь только дома, то имеет смысл перейти целиком на правильную пищу, но если питаетесь в столовых, то можно пойти на компромисс. Чтобы не было контраста. Но лучше питаться дома.

Опять же я не собираюсь писать книгу о вкусной и здоровой пище. Обратитесь к специальной литературе. Особенно по вегетарианству. Здесь же я попытался убедить вас в необходимости перестроить пищевой стереотип.

Семья и отдых

Как отдыхают городские семьи летом? Чаще всего копится определенная сумма, и выезжают на юг. Раньше в Сочи. Теперь в Анталию. Ну, если хотите другое противопоставление, — раньше в Крым, а теперь на Кипр... Но, в общем, и то и то — «индустрия отдыха». В Геленджике как-то я вынужденно пошел в общественный туалет — так меня там чуть не стошнило. В Сочи — море мочи. Вы думаете, что волны в море идут к берегу и от берега — и все смывается. Н-нет, вода в море колышется вверх-вниз — так что все только перемешивается. Женщина может тут подхватить и трихомоноз, будь она даже монахиней. Ну а с загаром... Дорвавшись до южного солнца, юная дама так и норовит сразу стать старушкой со сморщенной обуглившейся кожей, волдырями и кожными ошметками, а потом струпьями... А в целом на пляже — зрительное зловоние: куда ни кинь взгляд, обязательно наткнешься на эдакое распятие — женщина подставляет под палящие лучи внутреннюю поверхность рук. С закрытыми глазами — а то ведь сама увидит свои подобия... Все втридорога. Так что ваши северные денежки быстро превращаются в их южные.

Добавим сомнительной гигиеничности питание в столовых. Рестораны в основном не по карману среднестатистическому нашему читателю. Добавим, что до пляжа надо еще добраться, а Сочи и Ялта — города, с их асфальтом и гостиничными комплексами... Н-н-не-ет. Туда «я больше не ездок». Если говорить именно об отдыхе, а не о туризме. А если о туризме, то лучше — просто в Париж или в Рим.

Давайте вспомним, благополучные дворяне предпочитали отдыхать — где? Да-да, если общаться, то в Баден-Бадене, а если душой отдыхать, то... в деревне... То, что дворяне были эксплуататоры, а бывало, и самодуры, этого из песни не выкинешь. Но то, что они знали толк в отдыхе, — тоже учтем. Я давно предпочитаю отдых в деревне. И дам несколько комментариев по этому поводу.

Деревянные (преимущественно) в деревнях дома — это намного экологичней, чем блочные в железобетонных джунглях. Воздух — как вздох ребенка. А зимой снег — белый, как крыло ангела. Первозданная растительность. Умеренный труд по возделыванию сада-огорода. В городе бессмысленные наклоны и приседания называются физкультурой. А в деревне все напряжения

естественны и разнообразны, и это — без дорогостоящих тренажеров. Нет привычных и омерзительных собачьих фекалий — каждый раз вляпываешься и отмываешься. А куриный и гусиный помет воспринимается как в известной присказке «хорошо в краю родном: пахнет сеном и...».

Сарай и веранда с инструментами, возможность творчества в создании заборов, лестниц и деревянных поделок. Я сделал беседку, устлал пол ее круглыми спилами из дуба, груши, клена и яблони — не кирпич, а не гниет... Красивей, и просто приятней, нет.

В северных районах дома дешевле, и при них бани. В южных — обычно нет бань, но можно построить, и не так «задорого», как под Москвой.

Для развития ребенка... Картинка. Наша двух- (на ту пору) летняя дочь Катя пронаблюдала, как в сарай зашел еж, а за ним зашла наша любимая собака ротвейлер Гела... И вот вам рассказ, который Катя повторяла каждому, кто к нам приходил в гости, даже и в Москве:

— Ежик в сарай пошел, ему что-то там надо было, а Гела за ним пошла, ей нужен был ежик, но он колючий, и Гела лаяла-лаяла, лаяла-лаяла, но ежик свернулся, и у него иголки, а Гела все лаяла-лаяла.

Рассказывала, захлебываясь эмоциями, — интересно же.

Катя очень любит заниматься с собакой. Гела, естественно, член семьи, как и кошка. Но кошка менее поддается дрессировке... А здесь:

— Гела, копай ямку. Мам, видишь, Гела старается.

Кошка принесла Кате мышку. Катя вырвала ее из лап кошки. Возбужденная тем, что спасла мышку, много об этом говорила.

— Может быть, не надо брать кошку на дачу, — сказала как-то мама.

— Надо! А мышек кто спасать будет? — возразила Катя. Скажите на милость, ну где в городе такое возможно ребенку

пережить? Но это еще что... На нашем пруду уж заглатывал лягушку. Катя знала, что у ужей желтые пятна. У этого тоже желтые пятна, так что точно — уж. Катя громче, чем обычно, стала звать на помощь маму, и вместе они вытащили бедную лягушку изо рта бедного ужа.

Идем по большой деревенской дороге, по такой, про какую писал Лермонтов «Выхожу один я на дорогу...». Катя останавливается. И забыла про меня. Я обернулся — Катя сидит, изучает гусениц, одну из которых она назвала мохнатиком (действи-

тельно много волосков — как бы не причесанная); а другая гусеница зеленая, толстая, и головка жирная и неприятная.

— Я никогда таких гусениц не видела, никогда...

Отдельная история с кротом. Лежу в саду, гляжу на небо. Повернулся и увидел крота, наконец-то он вылез из норки. Обернулся. Катя в другом конце сада.

— Крот, — закричал я ей. — Крот!

— Где, где, где?! — это был уже голос Кати.

Я показал ей и посоветовал принести таз. Сломя голову она бросилась за тазом. Таз стоял довольно далеко, около гамака, и он был пластмассовый, но громоздкий и довольно увесистый для Катиного роста. Она тащила таз, меняя позы и позиции. Это была всепоглощающая эмоция интереса. Притащив таз, Катя по моему совету взяла крота двумя лопушками и поместила в таз. Нашла дождевого червяка и дала ему червяка. Насыпала кроту в таз земли. Обеспокоилась, что кошка может его съесть, ведь кошка «пользуется кротами» (по Катиной терминологии это означало, что она может съесть крота).

— Но кошки сейчас нет, а Гела «кротами не пользуется», поэтому Гелу можно выпустить.

— А вдруг все-таки Гела тоже «пользуется кротами», — усомнилась Катя. — Надо бы ее посадить на цепь.

Пошла, позвала Гелу, посадила на цепь.

— Пусть охраняет от кошек и собак, которые «пользуются кротами».

История с кротом закончилась так. Катя не хотела отпускать его в норку.

— Мы будем его кормить, воспитаем его, он подружится с кошкой, ведь кошка подружилась с Гелой...

Но беднягу крота в тазике стали одолевать мухи. Они буквально впивались в него. И Катя смирилась:

— Ладно, давай выпустим.

Я положил крота около норки. Он уполз в нее, потом возвратился, взял червяка из рук Кати. И снова скрылся.

Это все Кате два с половиной. И многие растения она уже знала, узнавала и называла: пижма, цикорий, гречка, вьюнок, кашка, клевер, зверобой, овес, крапива. Она знала, что пижма — от мух, а цикорий — для кофе. В городе все эти растения можно увидеть только на картинках, а в деревне — живьем...

Деревня — это еще и деревенская дорога в двух направлениях. Здесь много чего: и речка, и гречка, и подковыльная трава,

и Гела лает на ежей и роет ямки, и стороны света. И луна. (www.marsexxx.com) И Большая Медведица. И закаты. И облака самых разных форм — источник фантастических картин...

Всё! Всё! Только в деревне отдыхать с детьми. Лучше бы и вообще там жить. Но у нас не хватает сил оторваться от некоторых сторон цивилизации: группы эстетического развития, художественная гимнастика и т. п. Ну и отказаться от работы в Государственном университете управления, где только что была защищена докторская диссертация, сложно. Так что вынужденно приходится жить в системе город-дача, поближе к работе, любимому издательству «ACT-ПРЕСС», к радио с телевидением.

Я сейчас не о воспитании — это отдельная тема, — я сейчас об условиях развития ребенка, о его впечатлениях о мире. Тут же вспоминаю с содроганием детскую площадку возле дома в Москве. Гигантские железные качели с полным нарушением техники безопасности. Ребенок раскачал их и ими же был сбит. Сделали фонтан... Казалось бы, хорошо... Но оказалось, что он не для нормальных людей, а для местных любителей пива, которые топят в нем бутылки, предварительно их разбив. Апрельский субботник не помогает — мало. Я часто говорю, что чисто не там, где не сорят, а там, где метут. Но не тут-то было. Прибирают, несмотря на все возрастающую плату за коммунальные услуги, только в подъезде. Конечно, и народ в округе надо воспитывать, взывать, просвещать, но пока — «в деревню, в глушь, в Саратов». Там — спасение утопающих.

Катя однажды в лето, вспомнив про московскую подружку Юльку, захныкала — хочу в Москву. А 27 августа, когда мы объявили Кате, что возвращаемся в Москву, Катя ошарашенно заявила нам:

— Я не поеду...

— Но ты же кричала: в Москву, в Москву?..

— Нет, я кричала — в деревню!

Добавим, что цена на молоко, например, там в три раза ниже, чем в городе. Соответственно грибы, овощи, яблоки, ягоды...

Последуем призыву грибоедовского интеллектуала Чацкого «Вон из Москвы!». Пойду искать по свету, где есть глоток чистого воздуха. Пока еще цены на дома в 100 км от Тулы и з 300 км от Москвы — 20—30 тысяч рублей. Вот только за оформление, несмотря на его длительность, приходится платить и за пятитысячную хибарку (но с участком), и за приличный дом — 6—7 тысяч рублей. Но, ребята, это ведь одноразово. И прикиньте, сколь-

ко стоит одна поездка на одного человека на один месяц на Ка-нары... Пока еще есть в деревнях речки метров десять шириной и плотины с каскадами прудов. По дороге в нашу Большую Рябую мы проезжаем большое количество коттеджей с маленькими участками, с необработанной, голой землей и безвкусными заборами (иногда, впрочем, с ковкой, но в основном глухими, крашенными казематным суриком). Это не для интеллигенции. И не только потому, что интеллигенцию цинично обвели вокруг лозунга о создании среднего класса. А и потому, что очень уж все стало бездушно и бездуховно. Имею в виду бездуховность не в религиозном, а в общекультурном смысле.

Но не будем так уж непреклонны. Если есть охота съездить в Европу — и если есть на это деньги, то зимой — на две недели в Париж, а летом — все же спасаться в Большой или в Малой Рябой, около нас. Приглашаем к сотрудничеству.

Ну а если средства ограниченны... Все же лучше выжаться и купить на скопленные 15000 рублей 10-летний «ВАЗ» на ходу, подкрасить его кисточкой самостоятельно и за 12000 рублей приобрести хатку в Тургеневском заповеднике. Это — 150 км от Орла и 20 км от замечательного города Мценска. Молодой мужик заработать и скопить такие деньги сможет и за год. Но можно же и за два. Сначала на машину — лучше сразу на «четверку» (там багажник вместительнее). Во вторую очередь — поездить за 100— 200 км от своего города (или за 300 км от Москвы) и присмотреть дом с участком. Под Парижем люди ютятся на трех сотках и считают это богатством. Россия же пока необъятна. Объединитесь с другими нормальными людьми! И живите в мире с собой, со своими детьми, с людьми, с ежами, ужами, белками, подсолнухами и пижмой... Ей-богу, не пожалеете! Тем более сотовые с их роумингом сейчас делают все таким близким.

Семья без собаки и кошки — неполная!..

Жизнь человека немыслима без домашних животных. Корова, лошадь, овцы, козы... Всякой твари по паре перед потопом взяли люди в свой ковчег. Не забыли и собаку с кошкой... Как городские люди живут без коровы и лошади? Ущербные существа! Ну, богатенькие — эти от пуза занимаются лошадьми... Но большинство к своей бедности добавляет отсутствие контакта с этими благородными животными, которых Джонатан Свифт в своей сатире «Путешествия Гулливера» изобразил разумными

гуингнмами. А людям Свифт придал образ грязных и безнравственных йеху. Катя всерьез требует от нас с Леной купить лошадь и держать ее в ванной: «Я буду ее и мыть там». Ага, как раз в наших девятиэтажках только лошадок держать... Нобезсобаки кошек многие люди все-таки себе жизни не мыслят. При том, что в городских условиях собаки и кошки в основном бесполезны. Что это за феномен такой?.. Ему трудно найти другое объяснение, кроме того, что функция и собаки и кошки — общение. Они в отличие от соседей всегда искренне рады нам. Возня, игра, ласка — лучшая психотерапия.

Животные радуют своим интеллектом. Это только некоторым физиологам казалось, что у животных только рефлексы. Какими рефлексами можно объяснить, что Гела понимает направление указательного пальца? Иди туда — показываю я, и Гела идет «туда». Иди на кухню — идет на кухню. Где Лена? Где Катя? — Гела тычется носом в Лену и в Катю. Сидеть и служить — похоже звучащие слова, но Гела элементарно их дифференцирует. А если на команду «служить» вдруг ошибочно сядет, то, «опомнившись», мгновенно вскакивает и становится на задние лапы — ведь лакомство, а главное, внимание наше очень важны для нее. Если, открыв дверь снаружи, мы видим, что Гела стоит пригнувшись и смотрит исподлобья, мы ищем, в чем это она провинилась... А если к машине подходит некто, не заметив ее в кабине, и тут же отходит, услышав ее грозный рык, она с гордостью смотрит на нас — выполнила свой воинский долг — и рада награде в виде «хорошо, хорошо». Собираемся ехать — Гела не отходит от машины, боится, что ее не возьмем, и старается сесть на свое место в машине первая.

Когда мы говорим: «Гела, гулять», — Гела сразу же встряхивается. Она прекрасно понимает разницу между «иди сюда» и «иди отсюда». Нет, граждане, это не на эмоцию реакция. Я ласково и тихо говорил «иди отсюда», и Гела с обиженным «лицом» медленно шла «отсюда». Это пониманиеименно значения слова с его звуковым составом.

А как вам это? Мы в Москве, мы у тещи, мы в деревне, мы на даче. Это разные дома, разные двери! Но если я говорю: «Гела, домой!» — Гела идет именно домой, где бы мы ни находились. Но это ведь уже понятие. Обобщенное понятие «домой» — а двери и строения разные. Не знаю, как вас, но меня ее смекалка восхищает. А как это вам .Тела поняла, что если она на команду лежать ляжет, то ей будет лакомство. То есть выработан опе-

рантный рефлекс Скиннера. Но зачем ждать команды и ложиться? Можно просто лечь и смотреть в глаза: «Давай лакомство, я же уже легла без твоей команды». Это, извините, Гела у меня вырабатывает условный оперантный рефлекс: «Я выполнила то, что тебе надо, — это команда «давай лакомство», дашь лакомство—я подкреплю это твое действие тем, что в следующий раз выполню твою прихоть».

Интеллект, настоящий интеллект... Поэтому, когда Геле сделали прививку против бешенства и у нее была чрезмерная реакция (она лежала пластом и едва поднимала голову), я ложился рядом ней на пол, гладил ее, уговаривал. Эта психотерапия действовала на нее. Она на глазах выздоравливала. А однажды, когда мы высматривали дачный участок, Гела, по молодости своих лет, попала в кювет с жидкой грязью. Ее стало засасывать. Я как был в костюме, так и бросился в этот кювет. Гелу спас, но костюм погиб.

Мы назвали нашу ротвейлериху Гелой, потому что она черная, чертиха, плутовка, потому что Гела есть у Булгакова в «Мастере и Маргарите», и потому что удобно произносится, и потому что ни у кого нет такой клички, и потому что мать у нее Гера...

Кошка — совсем другая история. Хотя у нее нет клички, она для нас «кс-кс»... но она даже важнее Гелы. Конечно, вспрыгивать на стол наша кошка может только в наше отсутствие, и деяние это наказуемое, но вспрыгивать на руки, на диван и даже на кровать — этого Геле нельзя, а ей можно. Между ними взаимоотношения такие. Когда нас нет, кошка мирно спит, устроившись между лапами спящей Гелы. Но если я Геле говорю «нельзя», кошка наказывает Гелу лапой «по лицу». Если я говорю кошке «брысь», Гела бросается наказывать кошку.

Наша кошка — почти собака. Кошка сопровождает на прогулках на даче и в нашей маленькой деревне Большая Рябая — как Гела, идет недалеко и не отстает. А дома ждет у порога и, завидев нас издали, бежит к нам вприпрыжку.

В Большой Рябой мы купили, кроме семейного дома, хибарку с участком, для более молодых гостей. В хибарке были мыши. Для защиты от них мы гостям дали нашу кошку. Она попила молочка, переночевала и на заре прибежала кнам,домой... через всю деревню. Даже во время гона она все время возвращается домой.

Однажды наша кошка, как обычно, пошла с нами на прогулку. Мы возвращались с другого конца деревни. Возле одного из

домов сидела на привязи чужая собака. Гелу-то наша кошка шпыняла лапой. Но Малыш — так звали соседского пса — совсем другое дело. Кошка забоялась Малыша и не пошла с нами. А пошла назад. Но и мы не пошли за ней — не рассчитали ее умений. В итоге кошка заблудилась и не вернулась даже к утру. Мы всполошились, обошли всю деревню и округу, но не нашли ее. Она вернулась лишь через двое суток. В соломе, в пуху. Катя ее сразу приголубила, напоила молоком. Кошка уткнулась, благодарная, в Катину руку. Писатель Илья Эренбург как-то сказал о себе, что он скорее не как кошка, а как собака — привыкает не к месту, а к людям. Или наша кошка — не кошка, но она привыкла к нам, а место для нее было не так важно, лишь бы мы были с ней. Задабривая нас, она, как и многие кошки, приносила нам мышей к порогу. И однажды с мышью в зубах вспрыгнула с улицы в дом через форточку. Фортель этот мы не забываем, потому что он незабываем.

Да, она нас любила, и мы ее любили. Это была семейная любовь. Это о ней мы сочинили с Катей стихотворение со строчками:

Кошка думает: «Кто там

Пристает к моим котам ?»

Была — потому что наша кошка трагически погибла. Мы ее возили с собой из квартиры тещи в нашу квартиру, оттуда в маленькую Большую Рябую, а потом привезли на строящуюся дачу в садовом товариществе под Москвой. Кошка исправно носила мышей и здесь. Но в садовом товариществе был дворовый пес Джек. Джек как «Джек», лаял, встречал и провожал нас, он нам не нравился, но и не вызывал особого негодования. Теперь я его терпеть не могу. Потому что он убил нашу кошку во время ее ночной охоты. Причем на нашем участке — как он посмел к нам прийти?! Гела между тем спокойно спала в хозблоке и даже не проснулась. Кошка не пришла утром, как обычно, со своим трофеем-мышкой. Она исчезла, и мы ждали и искали ее. А потом наткнулись в середине участка на ее уже закоченевший трупик. Я позвал Лену, показал ей кошку. Слезы хлынули у нее из глаз, но рыдать было нельзя, надо было скрыть случившееся от трехлетней Кати. Пока Лена как-то отвлекала Катю, я исполнил перед кошкой свой семейный долг — сделал гробик из коробки, похоронил, насыпал могильный холмик, сделал и подобие надгробья, так чтобы мы с Леной могли ему поклониться. Я тогда даже вспомнил фразу из Маркеса: родина там, где похоронены близкие. Но Катю мы постарались не травмировать. Мы говорили ей: ну что же, она возвращалась к нам в Большой Рябой, вернется и сейчас. А у самих на душе «кошки скребли».

Я неверующий и тем более несуеверный. Но кошка наша «возвратилась» к нам. Она была черной, как ночь, в которую нас покинула. И вот мистика, прямо связанная с черной кошкой. Поехали мы однажды в Москве в специализированный магазин спортивных товаров. Я сделал доброе дело — по своему почину повез наших близких родственников Свету Коробкову, будущую чемпионку по фигурному катанию, и ее маму — мою тещу по их нуждам в этот магазин. И вдруг — бежит буквально наша кошка. Бежит за другой кошкой, явно не нашей, рыжей и ободранной. Мы с Леной вздрогнули. Потом оказалось, что это котик, но по размеру и имиджу — это наша кошка, ожившая для нас. Кате все преподнесено было так: кошка спряталась в багажнике нашей машины и выскочила из него, когда увидела рыжую сестричку. Котик теперь живет с нами, он даже более ласковый, но такой же воришка, как его предшественница. Если очень приглядеться, то выражение его «лица» — оно для нас опять-таки лицо, конечно же, — чуть-чуть другое. Но это если очень приглядеться. А теперь так и вовсе все то же. И взор тот же, и глаза зеленые ярко-светлые. Стоит проснуться кому-нибудь из нас, котик приходит и мурлычет. Ни разу нигде не нагадил.

В нашей семье к собаке и кошке отношение личностное. Я всерьез говорю о выражении лица у Гелы. Катя сделала для кошки домик из большой коробки и вместе с нею в нем спала. Без натяжки можно сказать, что и Гела и кошка — члены нашей семьи. Мы считаем, что семья в сборе, только если собака и кошка с нами. И ездим всегда все вместе. А без собаки и кошки семья для нас — неполная.

Семья и политики

Те из родителей, кто думают, что пользоваться можно лишь конкретно-психологическими семьеведческими советами, поступают недальновидно. В жизни личные амбиции государей и самые что ни на есть мелкие занозы в психике любого из нас не жестко, но крепко связаны. Это и есть проблема «я и политика», ну и «семья и политика».

Есть емкое выражение: ЕСЛИ МЫ НЕ ЗАЙМЕМСЯ ПОЛИТИКОЙ, ТО ПОЛИТИКА ЗАЙМЕТСЯ НАМИ. Это не мой афоризм, но он мне нравится. Политика может стать очень даже вашей внутрисемейной проблемой. Когда мальчику пять — армия далеко; а вот уже смотришь — пятнадцать, а вам тридцать пять... Жить можно еще своей жизнью и думать о женитьбе сына или, по крайней мере, о том, как он начнет за девочками бегать. Но нет, родителям мальчиков придется думать о том, как они будут служить в армии. Или как их спасти от армии. И вот позже начнутся взятки, попытки «косить» через медицину. Мальчику нужно будет или быстро рожать детей, но боязливо ждать, что эту льготу отменят... Или любыми способами поступать в вуз, но опасаться, что вдруг не поступит или что вдруг отменят военные кафедры. Или скрываться в деревне, у друзей. Тряско все это. Трясти вас будет. И вы будете трястись.

Защита Отечества — дело святое. Но «государственные люди» как-то двояко понимают эту святость. Своих детей от горячих точек отмазывают. А наших детей в горячие точки посылают. Давайте уточним.

Если на нашу страну напали — Бонапарт или Гитлер, — то тотальная мобилизация. Имы все — до