УЧЕНИЕ КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ О ЧИСТИЛИЩЕ

«Мы определяем, – говорит Флорентийский Вселенский Собор, – что души подлинно покаявшихся и умерших в любви, (но) еще не принесших достойных плодов покаяния за свои грехи делом и упущением, – очищаются после смерти мучениями в чистилище».

Души очищаются мучениями, ибо ни принести удовлетворение за свои грехи, ни вообще заслужить пред Богом после смерти уже нельзя (Ин 9,4).

«Мы определяем, – говорит тот же Вселенский Собор, – что молитвы живых верных, т. е. жертвы, молитвы и милостыня, равно как другие дела благочестия, кои верные имеют обыкновение совершать для других верных, – служат этим душам к уменьшению их страданий».

Вот и все, чему надлежит веровать католику («C’est de foi»). Остальное, что можно сказать о чистилище, будет мнением или общим, или отдельных богословов; мнения их нередко расходятся. Тридентский Вселенский Собор (1545-63) воспрещает печатать суждения сомнительные и не одобряет любопытства в этом вопросе и суеверия. Однако есть некоторые положения, считающиеся несомненными («C’est certain»). Так:

1. Относительно мучений несомненно: а) что они менее сильны, чем адские; б) что души испытывать муки от временного лишения лицезрения Бога.

По общему мнению души мучатся материальным огнем, подобным адову.

2. Относительно продолжительности мучений несомненно: а) что она никому не известна; что после Страшного суда чистилища не будет.

На чем основано учение о чистилище?

Ветхий Завет. Книга Маккавей повествует, что на некоторых павших на поле битвы иудеях были найдены приношения идолам. Иуда Маккавей, собрав деньги, послал их в Иерусалим для принесения жертвы за грех убитых «и поступил весьма хорошо и благочестиво, помышляя о воскресении; ибо если бы он не надеялся, что падшие в сражении воскреснут, то излишне и напрасно было бы молиться о мертвых... посему принес за умерших умилостивительную жертву, да разрешатся от греха» (2 Макк 12,40-46). Значит, евреи верили в существование искупления грехов. Ясно, что здесь говорится не об аде в смысле вечных мук.[7]

Новый Завет. Спаситель говорит: «Мирись с соперником твоим скорее,.. чтобы... не ввергли бы тебя в темницу... ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Мф 5,25-26). Здесь говорится о наказании в будущей жизни, от которого наказанный будет когда-нибудь избавлен, значит – не об аде.

Та же мысль повторена у Луки (12,58-59): «постарайся освободиться от него (от соперника), чтобы он не привел тебя к судье, а судья не отдал тебя истязателю, а истязатель не вверг тебя в темницу. Сказываю тебе: не выйдешь оттуда, пока не отдашь и последней полушки».

Спаситель сказал еще: «... если же кто скажет (слово) на Духа Святаго, не простится ему ни в сем веке, ни в будущем» (Мф 12,32). Отсюда вытекает, что есть грехи, которые простятся в будущем веке. А так как в аду, где муки вечны, прощения нет, то значит существует «среднее состояние», где души по выплате долгов «до последней полушки» получают прощение, – существует чистилище.

Устами Лазаря Спаситель говорит: «между нами и вами (находящимися в муках ада) утверждена великая пропасть, так что ... оттуда к нам не переходят» (Лк 16,26). Следовательно, переходящие из временных мук в рай переходят не из ада, а из среднего состояния.

Ап. Павел учит: «в огне открывается, и огонь испытает дело каждого... у кого дело сгорит, тот потерпит урон; впрочем сам спасется, но так, как бы[8] из огня» (1 Кор 3,13.15). Опять не об аде.

Древнейший христианский писатель, у которого находится указание на существование чистилища – Тертуллиан (р. 160 † 2??).

«Сознание всегда предшествует действию. Согласно этому порядку надлежит, чтобы сознание сперва[9] думало о наградах, которые ему полагаются. Вообще, когда мы поймем, что под той тюрьмой, о которой говорит Евангелие, понимается преисподняя, то мы уразумеем, что последний квадрант есть некий малый грех, который будет отмыт отсрочкой воскресения (души).

Никто не станет сомневаться, что душа в преисподней думает о чем-либо ином, кроме совершенного воскресения, т. е. и с телом».[10]

«Уразумеем, что... (малый грех)... будет отмыт там отсрочкой воскрешения»... Очищать души в преисподней путем отсрочки (их) воскрешения и упразднять (сводить на нет) некий малый грех, – что же это, как не кара чистилища?

Ориген († 254) заслужил осуждение Константинопольского собора 543 г. и V-го Вселенского между прочим за утверждение, что все грешники будут очищены муками; но учение его о судьбе душ, повинных в грехах простительных, вполне православно. Вот смысл его учения:

Если, говорит Ориген, ты построил на основании-Христе не только из злата, серебра и драгоценных камней, но и из дерева, сена и соломы, то что ожидает тебя, когда душа отделится от тела? Войдешь ли сразу во святая, чтобы загрязнить Царство Божие твоим деревом, сеном и соломой? Или останешься из-за них во вне, и никакой награды за твое золото, серебро... не получишь? То и другое было бы несправедливо. Что же последует, если не то, что тебя сперва подвергнут огню, который истребит дерево, солому..? «Господь Бог наш – есть огнь поядающий» (Втор 4,24; Евр 12,29). Огонь не истребит того, что Бог создал по образу и подобию Своему, а истребит лишь вышеуказанное дерево, сено, солому. «Место это (в Писании) трудное для толкования, не малого пота требующее, чтобы первое согласовать со вторым... Сперва получим плохое (муки), потом – благое, дабы по изъятии пороков добродетели пребывали во веки» («На Иереем.», бес. 16, 5. Mg 13, 445, 448).

О чем же здесь говорится, если не о чистилище?

Те же мысли, в более развитом виде, читаем у св. Киприана, который явственно различает три состояния душ.

Св. Киприан Карфагенский († 258): «Одно (дело) ожидать прощения, иное – достичь славы; одно – будучи ввергнутым в темницу, не (быть в состоянии) выйти (из нее), пока не заплатится последний квадрант, иное – сразу получить награду за веру и добродетель; одно – очистится, будучи мучим длительным страданием за грехи, и долго очищаться огнем, ное – избавится от всех грехов мученичеством; другое, наконец, – потерять в день суда по приговору Господа; иное – быть сразу ввержену Богом в тюрьму».[11]

Правда, ни рай, ни чистилище, ни ад здесь не названы; но о чем же здесь говорится, если не о них?

Выражения и образы, применяемые св. Киприаном, вполне соответствуют современному представлению о чистилище, как оно определено на Тридентском Соборе (1545 г.).

Св. Амвросий Медиоланский. Показательна его речь над гробом имп. Феодосия (в 375 г.). «Я любил его – мужа милосердного, смиренного среди власти, чистого сердцем». Добродетели высокие. Что же? Не находится ли по мнению св. Амвросия душа его уже в раю? Нет еще: «Я любил его и потому я буду сопровождать его (моими молитвами) в царство жизни: не покину его до тех пор, пока моими моленьями и мольбами он» не достигнет той святой горы, «где вечная жизнь, где нет скверны, ни воздыхания, ни страдания, ни какого-либо общения с мертвыми (осужденными)... Даруй рабу Твоему Феодосию совершенный покой, уготованный Тобой святым Твоим» (Ml 16, 1396 s).

Св. Августин: а) ок. 389 г. пишет: человек, не выполнивший здесь своего долга, «после сей жизни получит либо огонь очищения (purgationis), либо вечную кару (poenam)» («De Genesi», contra Manich, l. II. с. 20; Ml 34, 212).

б) «Мы веруем, что даже и в сей жизни существуют некие кары очищения (purgationis)», не для тех, жизнь которых вследствие сего не улучшается или становится худшей, «а для тех, которые, наказанные, исправляются»... «Но временные кары терпят – одни только в сей жизни, другие после смерти, иные – и теперь, и тогда – однако до строжайшего и последнего суда. И не все, кто после смерти испытывают временные кары, войдут в вечные (муки), кои будут после (Страшного) суда» («De civitate», 1, 21, с. 13; Ml 41, 728).

в) «Причина, почему не молятся здесь о людях, подлежащих наказанию вечным огнем, та же, почему ни теперь, ни после не молятся за злых ангелов». (Id. c. 14; Ml 41, 737). Эти временные страдания в сей или в будущей жизни оградят нас «от вечного огня» (Id. 738).

г) В толковании на псалом 6-ой св. Августин говорит: «В день Суда осуждаются все, кто не имеют основания, которое есть Христос: исправляются же, т.е. очищаются (purgantur) те, кто на этом основании строят из дерева, сена, соломы; они потерпят урон, но спасутся как через огонь (Кор 3,11). О чем же молится тот, который не хочет быть упрекаем во гневе Господа, т. е. (желает) исправиться? О чем, если не о том, чтобы ему выздороветь? Ибо где здоровье, там нечего опасаться смерти, нижè прижигающей или режущей руки врача» (Ml. 36, 92).

д) На псалом 37-ой. Слова: «не во гневе Твоем наказывай меня» св. Августин поясняет так: «чтобы Ты очистил (purges) меня в этой жизни и сделал меня таким, для которого уже не требуется исправительного (emendatorio) огня, на пользу тех, которые спасутся, так, однако, как чрез огонь. Ибо... они построили из золота серебра... и обеспечены от того и другого огня, не только от того, вечного, который во веки веков будет мучить нечестивых, но и от того, который исправит тех, кои спасутся огнем» (Ml 36, 397).

Итак, св. Августин признает, что человек очищается временными страданиями в этой жизни (при известных условиях) или в будущей; в будущей жизни св. Августин различает между огнем временным, очищающим, спасающим от вечных мук, и огнем вечным, вечно карающим. Различие между временными и вечными муками столь велико, что за находящихся во временном огне надлежит молиться, а за обреченных на вечные муки молиться столь же бесполезно, как молиться за духов сатаны. Здесь явное признание «среднего состояния». Правда, св. Августин не называет его «чистилищем» но огонь его «исправляет, т. е. очищает» (emendat, id est purgat), он «огонь очищения» (purgationis).

Св. Григорий Великий († 379):

а) «Что касается легких согрешений, надлежит веровать, что существует до (Страшного) суда очистительный огонь (purgatorius ignis)»; это вытекает из слов Спасителя, что хула на Духа Святого не простится ни в сей жизни, ни в будущей («Dialog.» l. 14, c. 39; Ml 77, 396, A-C).

б) Он рассказывает о смерти одного монаха в его монастыре. Монах незаконно хранил три монеты; только на смертном одре он, со слов родного брата, понял греховность поступка. В назидание братии св. Григорий распорядился похоронить его отдельно. Через 30 дней жалость к покойному охватила его: он установил служить 30 дней сряду обедню по нем, ибо «давно уже покойный в огне мучится; мы должны приложить некоторое милосердие и насколько можем помочь, чтобы он был исторгнут (из огня)». Через некоторое время покойный явился брату своему (не знавшему, что по нем служат обедни) и сказал, что он очень страдал, но что с сегодняшнего дня ему хорошо. Оказалось, что это был день 30-й обедни (Id. c. 55; Ml 77, 420 s.).

Те же мысли и выражения найдем и у восточных отцов Церкви.

Св. Василий Великий († 379). В молитвах его, читаемых коленопреклоненно в день Пятидесятницы, имеются о Боге следующие выражения: «низводяй во ад и возводяй»; «сподобивый (и в этот великий праздник) приимати» молитвы «о иже в аде держимых»; пусть «не мертвии восхвалят Тя, ниже сущии во аде исповедание дерзнут принести Тебе; но мы живии... очистительныя молитвы приносим Тебе о душах их»; «и упокой рабов Твоих, прежде усопших отец и братий наших».

Здесь слово «ад» служит неисчерпаемым источником к обвинению католиков в измышлении чистилища. Из слов св. Василия ясно-де следует, что души страдают в аду, что господь очищает их там по нашим молитвам, и «возводит» их в царство «покоя». Это действительно «следует», но только по букве, которая мертвит, а не по духу.

Понимать слова св. Василия в этом смысле значит обвинять великого отца в противоречии учению всей Церкви о загробной жизни. Как мог бы он говорить о «возведении» из ада (в нынешнем значении этого слова), когда Спаситель сказал, что из ада в рай никто не переходит? Как мог бы он молиться о душах, находящихся в аду, когда Церковь считает молитву за них бесполезною? Такое понимание слов Василия Великого переворачивает вверх дном все учение Греко-российской церкви о молитвах за умерших. Она ведь и доныне молится об «усопших благочестно», о «послуживших Тебе чисто», она просит «с праведными упокоить» – кого? Неужели нераскаянных грешников-смертников? Нет, не их, а «в вере непреклонне веровавшия тепле в Бога».[12]

В действительности св. Василий молится здесь о душах, находящихся в «среднем состоянии». Все его выражения вполне подходят к тем душам, кои находятся в чистилище. Ясно, что он думает о чистилище, а если применяет слово «ад», то лишь потому что в его время терминология еще не установилась: тем же словом означалось состояние как вечных, так и временных мук (См. ниже § 6).

Такое толкование слов Василия Великого было бы несомненным, даже если бы не было других его текстов о среднем состоянии. Но они имеются, вот два из них:

«... тем, кто по получении (христианской) жизни, вредя сами себе, делают себя повинными крови (греху), необходимо очищение огнем» (τοῦ ἐκ του πυρὸς δέονται καθαρισμου) (Ml 30, 341 B).

б) Толкуя слова пророка Исайи (6,6) о серафиме, у которого «в руке ... горящий уголь, который он взял ... с жертвенника, и коснулся уст моих», Василий Великий пишет: по буквальному смыслу тут говорится о жертвеннике иерусалимском, но так как культ иудеев служил символом вещей небесных, то «в действитености надлежит здесь понимать некий небесный алтарь; это есть место очищения душ (χωρίον καθάρσιον ψυχῶν), приспособленное к тому, чтобы очищающий огонь выявлял добродетели, венчающие святостью» (Ml 30, 435).

Приведенные тексты[13] свидетельствуют:

1) что древняя Церковь на Западе и на Востоке, в полном согласии со словами Свящ. Писания, верила в существование, кроме рая и вечных мук, еще третьего состояния душ;

2) что это 3-е состояние, как состояние мучения, отлично от состояния райского, а, как состояние мучения временного и ведущего к блаженству, отлично от состояния безнадежных и вечных мук;

3) что оно поэтому является состоянием «средним»;

4) что точного наименования для среднего состояния (как впрочем и для обоих других) в древней Церкви не существовало, но что зародыш для именования его «чистилищем» существовал и в латинской, и в греческой Церкви в таких выражениях, как «очистительный огонь», «место очищения», «души очищаются огнем» и т. п.

5) что учение Тридентского Вселенского Собора является осторожным развитием и благодетельным закреплением общего всей древней Церкви верования.