Главная Случайная страница


Категории:

ДомЗдоровьеЗоологияИнформатикаИскусствоИскусствоКомпьютерыКулинарияМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОбразованиеПедагогикаПитомцыПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРазноеРелигияСоциологияСпортСтатистикаТранспортФизикаФилософияФинансыХимияХоббиЭкологияЭкономикаЭлектроника






Эволюция политических взглядов Г.С. Батенькова во время участия в декабристском движении

 

По словам В.Д. Юшковского, «Пример истинного монарха, который заботится о нуждах народа, Г.С. Батеньков видел в лице Петра I».[39] Однако в новых условиях одной доброй воли государя было недостаточно, требовалось, чтобы народ участвовал в политической жизни, для чего необходимо было модернизировать политическую систему. Причем постепенно и последовательно, учитывая незрелое политическое сознание народа. К такому выводу приходил Батеньков вслед за Сперанским. Батеньков верит в благие намерения власти и реальность законных преобразований. Он отвергает предложение кадетского друга войти в заговор.

В июле 1821 года, Батеньков получает официальное приглашение от Сперанского поработать в только что созданном Сибирском комитете для завершения работы над «Сибирским уложением» на должности производителя дел.

Свое назначение в Сибирский комитет Батеньков считает очередной ступенью к реализации своих планов. Ему казалось, что это значительный гражданский шаг в его жизни на поприще государственного служащего, что волей судьбы ему предоставлена возможность участвовать в улучшении государственного устройства путем реформ.

Но его настроение изменилось осенью 1821 г. «по завершению Сибирского дела». Высочайшая правительственная редакция проекта «Сибирского уложения» изменила многие части, а раздел о формировании органов местного самоуправления выборным путем был изъят. Батенъков приходит к выводу, что правительство не предпринимает ничего для улучшения условий жизни крестьян и что путем проведения реформ сверху – реформ столь ограниченных, невозможно улучшить благосостояние народа, усовершенствовать государственное устройство империи.

В Комитете серьезных дел не предвиделось, в марте 1822 г. он обратился к Сперанскому с просьбой ходатайствовать перед главным директором Б.Б. Кампенгаузеном о переводе из Корпуса на гражданскую службу, мотивируя просьбу состоянием здоровья. Свою службу он считал теперь бесполезной тратой времени. Батеньков размышляет о возможности введения новых форм правления при сохранении монархии, путем привлечения на службу единомышленников из числа высокопоставленных особ в Сенат, министерства, губернии и таким образом обеспечить подготовку проектов местных законов с учетом условий регионов.

Такой позиции придерживалось большинство членов тайных обществ, на основании чего большинство исследователей считают, что Батеньков вступил в тайное общество еще в 1821 году. Однако, вопрос о вступлении Батенькова в тайное общество до сих пор не имеет четкой формулировки.

В начале 1822 года на Батенькова обратил внимание Аракчеев и решил забрать его на работу в Комитет по военным поселениям. Сперанский не имел возможности отказать Аракчееву и дал согласие на перевод Батенькова.

По высочайшему повелению 29 мая 1823 года Батеньков был освобожден от «занятий по части Главного управления путей сообщения», откомандирован в Отдельный корпус военных поселений и назначен по особым поручениям по части военных поселений к А.А. Аракчееву – членом комиссии составления проекта учреждения этих поселений.

25 января 1824 г. «за отличие по службе» Батеньков произведен в подполковники и назначен в главный Совет над военными поселениям. 29 мая 1824 г. Аракчеев приказом по Корпусу объявил ему благодарность «за отличное исполнение возложенных на него поручений». 10 июля был назначен «старшим членом Комитета по отделениям военных кантонистов».

Посещение Штаба военных поселенных войск и высших правительственных учреждений, поездки на топографические съемки местности отведенной поселениям, общение с поселянами усиливали его недовольство установленными порядками. Еще в марте 1824 г. писал Елагину что желал бы отправиться в Сибирскую экспедицию как картограф, топограф, просветитель, лингвист и этнограф, с грустью вспоминал о работе в Сибири под руководством Сперанского.

Три недели, проведенные в Москве, во многом определили его дальнейшую жизнь. Батеньков завел знакомство с И. В. Прокофьевым - директором Российско-Американской компании, что способствовало сближению с декабристами, поскольку И.В. Прокофьев жил в одном доме с К.Ф. Рылеевым.

Разговоры о положении в стране, необходимости избавить народ от беззакония и деспотии, революции в Европе, государственном устройстве Америки, международном положении России привели Батенькова к мысли о вероятности свершения революции и в России. Он не видел реальной перспективы, осознавал необходимость создания тайного общества для борьбы за свободу путем постепенных государственных преобразований - план «атакующего общества», реформ проводимых сверху, исключая народные выступления.

Батеньков, искал иной путь к свободе, отличный от планов Рылеева и Пестеля. Его вольнолюбивые речи, критика реформ проводимых императором, вызывали настороженность и недоверие по отношению к «выученику» Аракчеева со стороны декабристов. Возможно поэтому он поговаривал о желании удалиться куда-нибудь в деревню от столичной жизни и обзавестись семьей, что свидетельствует о его неопределенности.

Его настораживали радикальные планы К.Ф. Рылеева, приверженность к насильственным действиям. Он не признавал насилия, но и не видел иного способа действия.

Трагическая предопределенность усилилась в его заметках и письмах после событий на Сенатской площади. «Никогда я не спрашивал так часто, как ныне, самого себя: для чего я живу, для чего я тружусь? Для чего я борюсь? для чего я <...> и проч. и проч. В старину, смотря на даль своей жизни, я видел на ней густые облака, непроницаемые туманы и кое-где минутное сияние света: можно было подумать, что мрак покрывает нечто светлое, прекрасное. Теперь та же темная даль, <...> но без облаков.

Не включайте меня в число чувствительных – недотрог, не предполагайте вздыхателем. Мне просто душно в тесноте, жаль прежней младенческой души своей и несносно терпеть беспрестанные ей принужденья».[40]

Еще в марте 1824 г. он писал Елагину о нависшей над ним опасности, казалось бы без явных на то причин и объяснений. Он еще не определился в выборе куда ему следовать, выбрать ли путь. Не вселяли доверия планы К. Ф. Рылеева. Он не желал «оставаться в бездействии» и осознанно изменяет свою жизнь, гак как его не устраивала перспектива покойного продвижения по службе и семейная жизнь.

Лето 1825 г. Батеньков провел в Грузине по заданию Аракчеева. В Грузино во время вечерних прогулок размышляя о порядках в поселениях он пришел к серьезным политическим выводам о необходимости изменения системы управления государства. Именно тогда «укрепились мысли о беспорядках» и «злоупотреблениях», царивших в стране, что, в свою очередь, послужило «поводом к возбуждению во мне желания перемены в образе правления»[41].

Либеральные убеждения, человеколюбие, неприятие жестокости не уживались с тиранией, обманом, подлостью, «страшной картиной несправедливостей» царивших в поселениях. Жизненная позиция, убеждения не изменились за годы службы у графа. Как следует из писем друзьям, с каждым днем ему все труднее было исполнять обязанности, противоречившие его убеждениям.

По возвращении в Петербург, Батеньков стал частым гостем в доме Российско-Американской компании на Мойке, что в определенной степени способствовало более тесному общению с представителями тайного общества. Присутствие Батенькова - доверенного члена Совета начальника военных поселений Аракчеева, его вольнолюбивые речи вызывали у присутствующих сомнения и настороженность, поэтому его неоднократно подвергали «проверке» (из показаний К.Ф. Рылеева, Н.А. Бестужева, В.И. Штейнгеля).

Посещение вечеров в доме И.В. Прокофьева в Москве и Петербурге значительно расширили круг общения Батенькова с прогрессивными представителями интеллигенции. На вечерах обсуждались вопросы международной политики, экономическое и политическое положение в России, говорили о беззаконии, тирании царящих в военных поселениях; о бесправии народов России; революционных событиях в Испании, освободительном движении негритянских племен – «ашантиев» против английских колонизаторов. Эти разговоры и приводили к выводу о необходимости принятия мер и о «неизбежности революции» в России.

Его служебное положение становилось очень напряженным. П.А. Клейнмихель чувствуя умственное и деловое превосходство Батенькова прилагал все меры к подрыву доверия к нему со стороны графа, использовал доносы, клевету, постоянные мелочные придирки.

После отставки из Комитета военных поселений Батеньков поспешно огласил предложение, сделанное ему правлением Российско-Американской компании на пост правителя колоний на Восточном океане с договорным сроком на пять лет за сорок тысяч в год. Это оглашение предназначено было, прежде всего, для петербургской публики, дабы избежать домыслы и пересуды. Уезжать на Восток не торопился, поджидая, что последует более интересное предложение.

Большинство современников отрицали его причастность к тайному обществу, хотя свидетельствовали о «либеральных мечтаниях». «Батеньков завербован был в эту пагубную компанию Рылеевым и увлекся своими воображением, нелепою мечтою преобразований в государственном составе. Он думал, что это одни предположения, одна голословная утопия»[42], - писал, например, хорошо осведомленный Н.И. Греч.

В ноябре 1825 г., накануне восстания, руководители Северного общества не имели единого мнения о дальнейших действиях (выступление предположительно намечалось на лето 1826 г). Все планы были изменены, когда узнали о смерти Александра I. 27 ноября 1825 г. состоялось собрание декабристов. Это был необычайно удачный момент для захвата власти, представился редкий в истории случай. Россия сделалась свободной от присяги, данной самодержавию.

Декабристы возлагали большие надежды на членов Государственного совета и Сенат, предполагали, что они перед присягой выступят с требованиями в защиту законов, но эти надежды рухнули в тот же день. 27 ноября Государственный совет присягнул Константину, никто не посмел выступить за ограничение власти нового императора.

В молчании Совета и Сената, в смиренном поведении Батеньков видел крах всех надежд и невозможность претворения в жизнь разработанных планов, предлагал немедленно отказаться от восстания сразу же после сообщения о присяге Сената Константину и «оставить все замыслы по крайней мере лет на десять, обратить все внимание на то, чтобы составить собою аристократию и произвести перемену простым требованием, а не мятежом».[43] В качестве альтернативы, в случае отречения от престола Константина объявить царем малолетнего Александра Николаевича, или же присягнуть Елизавете, вдове Александра I, но с условием принять Конституцию с разделением властей на исполнительную, законодательную и судебную.

Совещание 27 ноября изменило судьбу каждого члена тайного общества, предопределило ход развития истории России, было принято решение приступить к задуманным действиям, к подготовке гвардейских частей; избран «диктатор» восстания – С.П. Трубецкой. Решительные действия руководителей тайного общества вселяли уверенность в успех всего предприятия. Батеньков надеялся, что до крайних мер; до кровопролития дело не дойдет, рассчитывал, что удастся убедить императора отказаться от некоторых полномочий и подписать Манифест.

27 ноября, осознавая слабую подготовленность выступления, Батеньков надеялся на удачное стечение обстоятельств вплоть до 14 декабря. В начале декабря Батеньков согласился с планом К.Ф. Рылеева и С.П. Трубецкого, отстаивая возможность использовать вариант «бескровного плана». С одной стороны, он по-прежнему верил в возможность проведения переговоров с претендентом на престол, с другой, сомневался в действенности плана Рылеева и Трубецкого, предполагал серьезные осложнения в ходе его реализации.

Присутствие Батенькова на совещаниях 13 и 14 декабря определяет степень его участия в планах тайного общества, здесь обсуждался порядок действий, определен перечень обязанностей каждого участника. Накануне восстания 13 декабря друзья расстались, чтобы реализовать задуманный план государственного переворота. На вопрос К.Ф. Рылеева о предстоящих переменах Батеньков ответил: «Что касается до меня, то воевать не умею, а мое дело писать».[44] А.А. Брегман отмечает двойной смысл этой фразы и заключает, что фактически он дал свое согласие на пост правителя дел в будущем Временном правительстве.

Утром 14 декабря несогласованные действия восставших, провал выступления доказали правильность доводов Батенькова о слабой организации выступления, поэтому после разговора с К.Ф. Рылеевым он присягнул Николаю, осознавая провал выступления и бесперспективность дальнейших действий. Арестован 28 декабря 1825 г. в доме Я.А. Севастьянова.

 

 

Последнее изменение этой страницы: 2017-09-13

lectmania.ru. Все права принадлежат авторам данных материалов. В случае нарушения авторского права напишите нам сюда...