Келлан усмехнулся, а я покраснела.

– Да, да… В чем дело?

– Нам на сцену через десять минут, так что, знаешь ли, тебе надо подготовиться.

– Уже? – моргнул Келлан. – Ох, черт… – Он встал и посмотрел на меня. – Извини… Наша очередь выступать.

– Да, понимаю, – кивнула я.

Келлан протянул мне руку, явно неуверенный, приму ли я ее, но я, глубоко вздохнув, встала и ухватилась за его ладонь. Что бы там ни было, я все равно любила его и душой и сердцем.

Облегченно вздохнув, Келлан поцеловал мою руку рядом с кольцом обещания. Чуть поморщившись, я посмотрела на лицо своего возлюбленного – на его подбородке виднелась царапина, оставленная бриллиантиком. Ужасно раскаиваясь в том, что ударила его, я потянулась к Келлану и поцеловала его в подбородок. Он заглянул мне в глаза, и его собственные глаза при этом слишком сильно блестели. Приняв мою молчаливую просьбу о прощении, он кивнул.

– Идем… Хочешь посмотреть наше выступление?

Расплывшись в улыбке, я с жаром кивнула и обеими руками ухватилась за его руку.

– Да, конечно!

Если что-то и могло мгновенно улучшить мне настроение и заставить забыть обо всем, так это вид Келлана на сцене и звук его голоса. По его песням я тоже очень соскучилась.

Выйдя из автобуса, мы увидели ожидавшего нас Эвана, который тут же весело обнял меня. Я с улыбкой прислонилась к нему на одно мгновение. Мне отчаянно хотелось расспросить его о тайнах Келлана, но, конечно, я не стала этого делать. Во-первых, он, скорее всего, ничего бы мне не сказал, потому что Келлан был его другом и даже в некотором роде начальником, а Эван ни за что не стал бы раскачивать лодку без особой необходимости. А во-вторых… Келлан ведь и о наших с ним отношениях не болтал с музыкантами, включая и Эвана. Тот был чрезвычайно удивлен, когда впервые узнал о нас. И я не сомневалась, что обо всем, что касалось Келлана, парни из его группы оставались в таком же неведении, как и я. Я должна была верить, что Келлан сам мне все расскажет, когда будет готов, и надеяться, что мне не станет слишком больно.

Вернувшись в здание театра через сверхсекретный вход для рок-звезд, мы быстро прошли

за сцену. Джастин помахал нам рукой, когда мы проходили мимо: его группа закрывала концерт, они играли сразу после «Чудил». Вспыхнув, я робко махнула ему в ответ. Наверное, я уже никогда не смогу чувствовать себя спокойно рядом с Джастином.

К счастью, мы не столкнулись с тем рокером, который облил Келлана грязной ложью. Если бы увидела его, я бы, без сомнений, тут же врезала ему кулаком по носу.

Когда мы добрались до площадки, где ждали своего выхода очередные выступающие, я в щелку между боковыми кулисами всмотрелась в шумных зрителей. Келлан отпустил мою руку, чтобы взять гитару, и меня словно окатило ледяной волной – я боялась за Келлана, та малая часть толпы, что была мне видна, казалась просто огромной, а шум, раздавшийся в зале, после того как конферансье объявил выход «Чудил», был просто оглушительным, не идя ни в какое сравнение с шумом в баре Пита. Но Келлан выглядел совершенно спокойным и улыбнулся мне, готовясь к выступлению.

Как только гул немного затих, Келлан кивнул, развернулся и взбежал по ступеням на

открытое пространство сцены. Я бы на его месте просто окаменела. Ребята последовали за ним, и я уставилась на них, зачарованная. Эван и Мэтт помахали зрителям, а Келлан с Гриффином наклонились, чтобы коснуться рук счастливиц, оказавшихся у самой сцены.

Рев толпы был оглушителен, и я могла бы поклясться, что парочка девиц, сумевших дотронуться до Келлана, залилась слезами от счастья. Все выглядело нереальным. Девушки знали, кто такой Келлан, знали его группу, хотя их песни и не играли на всех радиостанциях страны. Что ж, у «Чудил»действительно было все, чтобы стать настоящими звездами, включая контракт с той самой музыкальной фирмой, которая выпустила альбом Джастина.

Пока я раздумывала о том, что все это значит для нас, возле меня появилась Анна. Она обняла меня за талию.

– Разве это не здорово, Кира?

Посмотрев на ее оживленное лицо, я на мгновение позавидовала тому, как просты были ее отношения с Гриффином. Они оба прекрасно понимали, кем были и не были друг для друга. Между ними не было предательства, лжи, ревности, не было ничего. Они давали друг другу то, в чем оба нуждались, и расходились в разные стороны, когда дело было сделано. В определенном смысле это была взаимовыгодная ситуация. Хотя все это и казалось немного бессмысленным.

Прислонившись к сестре, я кивнула. Меня переполнял адреналин, когда я наблюдала за тем, как Эван начинает отбивать ритм. За ним включился Мэтт, следом зазвучала гитара Келлана, и вдруг мне показалось, что мы находимся в мансарде Эвана и просто слушаем, как репетируют ребята. Вот только на этот раз зрителей было куда больше обычного.

Голос Келлана заполнил театр, и я широко улыбнулась. Келлан пел великолепно. Для него это было так же легко, как дышать. Я видела, как он поет пьяным, подавленным, простуженным, один раз он даже выступал, страдая желудочным гриппом. Да, в тот вечер его лицо было слегка зеленоватым, но голос звучал прекрасно, как и всегда.

Выглядел Келлан на сцене тоже всегда отлично. Он знал, как завести толпу, и с легкостью справлялся с этим. И это было нечто такое, чего никогда бы не понял тот поганец из автобуса. Никакие побрякушки и татуировки не сделают тебя звездой: в тебе либо есть искра, либо ее нет. И в Келлане она была. Даже если бы он не был так привлекателен внешне, он все равно притягивал бы к себе все взгляды. Он действовал на людей как магнит, потому что был особенным.

Поскольку в концерте участвовало много групп, выступление каждой было короче обычного, но зрители, похоже, все равно оставались довольны. Я испытала некоторое облегчение оттого, что Келлан не стал исполнять ту грустную песню, которую написал для меня, когда мы еще не были вместе. Конечно, он пел ее в баре Пита, но мне бы не хотелось, чтобы «мою» песню распевала вся страна.

Вместо этого «Чудилы»исполняли самые популярные из своих мелодий, те, которые в

особенности нравились их поклонникам дома. И пусть этот вечер шел не так, как я предполагала, я все равно радовалась тому, что поддалась порыву и вместе с сестрой прилетела сюда. Я знала, что навсегда запомню этот день.